3. В дальнем вояже

[img2]aHR0cHM6Ly9zdW45LTUyLnVzZXJhcGkuY29tL0RpM1pMNnlSWXJsZFYzbUs1d2RoWUJUZ1EwM2xUZGJnTHExN2NBL1kyb1lhbmNfY2JZLmpwZw[/img2]

П.Н. Михайлов (1786-1840). Южное сияние. Рисунок из альбома антарктической экспедиции Ф.Ф. Беллинсгаузена и М.П. Лазарева. Российская империя, г. Санкт-Петербург. 1821-1824 гг. Бумага, акварель, тушь, перо. 26,5 х 37,5 см; 32,5 х 45,5 см (альбомный лист). ГИМ.

3 июля 1819 г. из Кронштадта вышли шлюпы «Восток» и «Мирный» под командой капитана 2-го ранга Ф.Ф. Беллинсгаузена и лейтенанта М.П. Лазарева. На борту шлюпа «Восток» находился лейтенант К.П. Торсон, принятый в состав экспедиции «по хорошему ... отзыву известных морских капитанов».

Ещё в античное время возникла легенда об огромном материке, находящемся в южном полушарии. «Неведомую южную землю» искали в XVI-XVIII вв. испанские, голландские, английские и французские мореплаватели. Много раз путешественникам казалось, что они достигли берегов материка. Так были открыты острова Новая Гвинея, Соломоновы, Новые Гебриды, Новая Зеландия и небольшой материк Новая Голландия, позднее получивший наименование Австралия. Предполагаемые границы таинственного материка отодвигались всё дальше и дальше на юг.

В 1772-1775 гг. южный материк безуспешно разыскивал знаменитый английский мореплаватель Д. Кук. Он достиг 71°10' южной широты, и, как выяснилось позднее, находился в 200 километрах от берега Антарктиды. «Я проследовал на юг дальше всех прежних мореплавателей и достиг пределов, где человеческие возможности оказываются исчерпанными... - писал Д. Кук о своём плавании. - Я смело могу сказать, что ни один человек никогда не решится проникнуть на юг дальше, чем это удалось мне. Земли, что могут находиться на юге, никогда не будут исследованы».

И вот теперь «для изведания стран около Южного полюса» отправлялись русские моряки. В инструкции, врученной Ф.Ф. Беллинсгаузену морским министром маркизом де Траверсе, говорилось, что он «пустится к югу и будет продолжать свои изыскания до отдалённейшей широты, какой только он может достигнуть; употребит всевозможное старание и величайшее усилие для достижения сколько можно ближе к полюсу, отыскивая неизвестные земли, и не оставит сего предприятия иначе как при непреодолимых препятствиях». Кроме того, планировались поиски новых земель в Тихом океане и предписывалось везде «узнавать нравы народов».

29 июля шлюпы пришли в Портсмут. В Лондоне были получены для экспедиции хронометры, секстаны, телескопы и другие мореходные инструменты. Во время плавания лейтенант К.П. Торсон производил астрономические наблюдения, определяя географические координаты местонахождения корабля и открываемых и исследуемых берегов.

27 августа русские корабли  покинули Портсмут и через несколько дней вышли в Атлантический океан. 13 сентября при заходе солнца со шлюпа «Восток» заметили пик на острове Тенериф - самом большом из Канарских островов.  Шлюпы бросили якоря на рейде у города Санта-Крус. Все с любопытством рассматривали красивый город, выстроенный на берегу у подножия гор. 19 сентября русские моряки вышли в океан и взяли курс к берегам Бразилии. Движение судов задерживалось, так как шлюп «Мирный», перестроенный из транспорта, не мог поспеть за «Востоком», и Ф.Ф. Беллинсгаузен часто приказывал убирать часть парусов, чтобы дождаться своего спутника.

2 ноября с кораблей заметили гору, названную «Сахарной головой», - она находилась у входа в залив Рио-де-Жанейро. В бразильской столице моряков встретил русский вице-консул П.П. Кильхен и генеральный консул Г.И. Лангсдорф. Здесь команды отдыхали и готовились к трудному плаванию в антарктических водах. Офицеры и учёные осматривали окрестности Рио-де-Жанейро, восхищались тропической природой.

Мореплавателей, впервые прибывших в Рио-де-Жанейро, поражало почти полное отсутствие на улицах города белых людей. В этом большом по тем временам городе, где насчитывалось 120 тысяч жителей, приходилось по 10-15 негров на одного белого; большинство негров были рабами. В Бразилии К.П. Торсон впервые мог наблюдать ужасные картины рабства и торговли неграми-рабами.

Заходя из любопытства в лавки работорговцев, моряки видели негров, сидевших несколькими рядами. При появлении покупателей рабы по знаку надсмотрщика вскакивали и начинали прыгать и петь, чтобы будущие рабовладельцы видели их бодрость, а надсмотрщик хлестал плетью тех, кто проявлял мало веселья. Покупатели выбирали негров, ощупывали их, осматривали зубы... Размышление о рабстве негров невольно наводило русских моряков на мысль о русских крепостных...

22 ноября экспедиция покинула Бразилию. «Восток» и «Мирный» двинулись прямо на юг, в воды, ещё почти не изученные мореплавателями. Тут могли быть неизвестные острова, гибельные для моряков мели и подводные скалы. На каждом судне каждые полчаса на все мачты посылали по матросу. Наблюдатели должны были, не переговариваясь между собой, докладывать вахтенным лейтенантам обо всём, что видели. Проходя мимо острова Южная Георгия, русские моряки описали его южный берег, до того времени не нанесённый на карту.

23 декабря 1819 г. «Восток» и «Мирный», двигаясь на юго-восток от Южной Георгии, подошли к неизвестному острову. Его крутые каменные берега казались неприступными; склоны возвышавшейся  посреди острова горы покрывал снег, а вершина её скрывалась в облаках. Остров назвали именем участника экспедиции лейтенанта К.П. Торсона.

[img2]aHR0cHM6Ly9wcC51c2VyYXBpLmNvbS9jODUyMjM2L3Y4NTIyMzY3NDkvMTcxNzE4L1o3VUFJUzgxaGJjLmpwZw[/img2]

П.Н. Михайлов (1786-1840). Острова маркиза де Траверсе (остров Лескова, остров Торсона, остров Завадовского). Рисунок из альбома антарктической экспедиции Ф.Ф. Беллинсгаузена и М.П. Лазарева. Российская империя, г. Санкт-Петербург. 1821-1824 гг. Бумага, акварель, тушь, перо. 26,5 х 37,5 см; 32,5 х 45,5 см (альбомный лист). ГИМ.

После восстания 14 декабря упоминание в печати имён осуждённых декабристов было запрещено, и в своём труде об антарктической экспедиции, вышедшем в 1831 г., Ф.Ф. Беллинсгаузен вынужден был написать об острове Торсона: «Я назвал сие наше обретение остров Высокий, потому что отличается от прочих своею высотою». Однако Ф.Ф. Беллинсгаузен, случайно или преднамеренно, не на всех страницах своего труда переправил название острова.

В подлинном альбоме рисунков участника экспедиции художника П.Н. Михайлова изображён также остров Торсона. В наши дни истинное название острова восстановили на карте составители «Атласа Антарктики». Остров Торсона вместе с открытыми тогда же островами Лескова и Завадовского Ф.Ф. Беллинсгаузен назвал по имени морского министра России маркиза де Траверсе.

«Земля Сандвича», замеченная Д. Куком в тумане, к которой русские корабли подошли в конце декабря 1819 г., в действительности оказалась группой островов. Отсюда Ф.Ф. Беллинсгаузен и М.П. Лазарев устремились на юг, к «неведомой южной земле». Громадные ледяные поля не раз преграждали им путь, и экспедиции приходилось двигаться на восток вдоль антарктического материка (тогда ещё неизвестного), чтобы снова и снова пытаться достичь его на других долготах.

16 января 1820 г. путь преградило сплошное ледяное поле. За ним были берега «ледяного континента». Корабли достигли 69°17' южной широты и находились всего в 20 милях от берега Антарктиды, позднее получившего название Земли Принцессы Марты. Снег и пасмурная погода не позволили морякам увидеть берег. Ф.Ф. Беллинсгаузен приказал повернуть на восток.

Через несколько дней, 20 января, Ф.Ф. Беллинсгаузен «решился идти прямо на юг до совершенной невозможности простирать плавание далее». В ночь на 21 января впереди увидели льдины, а за ними - опять сплошное ледяное поле. В 2 часа ночи корабли уже находились между мелкими плавающими льдинами; далее к югу простиралось ледяное поле с возвышающимися на нём ледяными горами. Моряки, «обозревая пространство сего поля на восток, юг и запад ... не могли видеть пределов оного». Они не знали, что всего в 30 милях от кораблей, достигших южной широты 69°25', ледяное поле переходило в берег Антарктиды. Продолжать путь на юг не было никакой возможности, и шлюпы пошли на северо-восток.

2 февраля 1820 г. Ф.Ф. Беллинсгаузен решил «вновь идти к югу и испытать, далеко ли допустят льды». 5 февраля шлюпы вошли во льды. Впереди виднелось ледяное поле, которое простиралось на юг так далеко, что конца его не было видно с мачт. Русские корабли опять, в третий раз, находились недалеко от берега Антарктиды. «...За льдяными полями мелкого льда и островами, - писал Ф.Ф. Беллинсгаузен, - виден материк льда, коего края отломаны перпендикулярно и которой продолжается по мере нашего зрения, возвышаясь к югу подобно берегу».

6 февраля Ф.Ф. Беллинсгаузен сделал несколько попыток подойти ближе к берегу. Корабли осторожно пробирались между льдинами. Плавание среди льдов было чрезвычайно опасным: малейшее соприкосновение с льдинами могло привести к гибели деревянных кораблей. Несколько небольших льдин попало под нос «Востока» и скользнуло по борту. К счастью, только сорвало шляпки с медных гвоздей, которыми крепилась носовая обшивка. Однако стало ясно, что подойти ближе к берегу нельзя.

Ф.Ф. Беллинсгаузен решил прервать плавание вокруг Антарктиды. В южном полушарии приближалась осень, опасность плавания во льдах увеличивалась. Предполагалось провести осенние и зимние месяцы в Тихом океане, а затем, с наступлением весны, завершить плавание в Антарктиде. В начале марта русские корабли разными путями отправились к берегам Новой Голландии.

9 марта на «Восток» обрушился шторм. Шлюп шёл с немногими парусами, но скоро и их сорвало ветром. Чтобы «Восток» не остался совсем неуправляемым, Ф.Ф. Беллинсгаузен приказал закрепить на мачте несколько матросских коек. Впереди показались льдины. Моряки пытались поворотить, но судно без парусов не слушалось руля. Две огромные льдины несло прямо на шлюп. Ещё мгновение - и они пробьют борт, в трюм хлынет вода... Но в последний момент волны раздвинули льдины: одну пронесло под кормой, другая, уже почти ударившая в середину борта, прошла в нескольких саженях от него.

27 марта на западе показалось побережье Новой Голландии, а 29 марта «Восток» бросил якорь в бухте Порт-Джексон, на берегу которой находился город Сидней. После однообразия льдов мореплавателей радовали зеленеющие берега залива. Первая половина трудного антарктического плавания закончилась.

В Порт-Джексоне русские моряки провели больше месяца. Ремонтировали суда, запасали продовольствие. На берегу залива устроили небольшую обсерваторию. Офицеры побывали на берегу, осмотрели города и посёлки, часто ездили охотиться, познакомились и с «природными жителями» Новой Голландии.

7 мая 1820 г. шлюпы отправились к Новой Зеландии. Ночью 24 мая в темноте показались огни. Это были костры, разложенные на берегу маорийцами. С рассветом увидели Новую Зеландию.

28 мая корабли остановились в заливе Королевы Шарлотты. От берега, где было несколько селений, отошли две большие, длинные и узкие лодки. Маорийцы сидели попарно и гребли небольшими вёслами в виде лопаток. Лица многих были исколоты изображениями разных геометрических фигур и натёрты чёрно-синей краской; у всех были проколоты уши, а у большей части и средний носовой хрящ; волосы собраны на темени в пучок.

Островитяне были вооружены длинными тонкими копьями и палицами из костей морских животных или из зелёного камня с резьбою. В нескольких саженях от шлюпа лодки остановились. Ф.Ф. Беллинсгаузен помахал белым платком в знак мира и дружбы, и вождь новозеландцев решился подняться на «Восток». Его одарили бисером, набивными тканями, зеркалом и ножом.

На следующий день те же две лодки снова пристали к шлюпу. Ф.Ф. Беллинсгаузен ласково принял своего знакомого старика-вождя; по новозеландскому обычаю они в знак дружбы коснулись друг друга носами. Новозеландцы были приглашены на обед и удивлялись незнакомым предметам.

31 мая моряки решили совершить небольшую «экспедицию» в глубь острова и посмотреть посёлки местных жителей. Художник, астроном, офицеры обоих шлюпок и команды гребцов разместились на двух катерах. Каждый имел ружьё, некоторые сверх того по паре пистолетов; на катерах поставили по фальконету (небольшие пушки). Моряки «опасались вероломства жителей». Из описаний путешествий они знали о печальной судьбе многих мореплавателей, побывавших до них в Новой Зеландии. Французы и англичане, высаживавшиеся на берег, часто исчезали, а потом их товарищи находили на берегу окровавленную одежду, обглоданные человеческие кости и черепа...

Русские катера пристали к берегу у небольшого селения. Жители разбежались, и только один из них вышел навстречу морякам, но когда его одарили, все вернулись на берег. Затем моряки поплыли вдоль берега на север, к главному селению, куда пригласил Ф.Ф. Беллинсгаузена его знакомый старик-вождь. Селение было окружено изгородью несколько выше человеческого роста; внутри изгороди были в беспорядке разбросаны дома, основой которых служили три ряда столбов, поддерживавших покрытые листьями двускатные крыши. Вождь принял моряков в таком же строении, почти ничем не отличавшемся от прочих.

После угощения новозеландцы показали морякам свою пляску. Они выстроились в ряд, один из туземцев запел песню, другие повторяли хором последние слова. Маорийцы вытягивали вперёд руки, топали по земле то одной, то другой ногой и судорожно извивались, искривляя лица. При отъезде Ф.Ф. Беллинсгаузен дал старикам семена европейских растений и овощей и показал, как их сажать. Островитяне поняли и были довольны.

3 июня 1820 г. «Восток» и «Мирный» покинули залив Королевы Шарлотты. Началось плавание в Тихом океане. Ещё в XVI-XVIII вв. здесь побывало несколько экспедиций, однако многие районы были ещё не исследованы, моряков ожидали неизвестные земли, на которые ещё не ступала нога европейца.

В июле шлюпы, двигаясь на север, вступили в район коралловых островов и подводных коралловых рифов. Плавание здесь было особенно опасным. Почти каждый день перед русскими моряками открывался новый кольцеобразный коралловый остров с пальмами и лагуной посредине, ещё не известный мореплавателям, а от этого острова уже был виден следующий...

5 июля корабли подошли к необитаемому острову Принца Генриха, открытому капитаном Валлисом в 1766 г., но ещё не изученному. Ф.Ф. Беллинсгаузен послал лейтенанта К.П. Торсона на ялике осмотреть берег. С ним поехали астроном И.М. Симонов, штаб-лекарь Я. Берх и мичман Д.А. Демидов. М.П. Лазарев послал на остров ялик со штурманом. Через несколько часов с «Востока» раздался пушечный выстрел. Ф.Ф. Беллинсгаузен подавал знак гребным судам. Ялики возвратились к кораблям. «Торсон, Симонов, Берх, Демидов объявили, что сей узкий берег состоит из кораллов разных цветов; нес же растёт невысокий, кривой; они настреляли морских птиц; с собою привезли довольно крупных морских ежей...»

6 июля на горизонте показались группы кокосовых пальм. Через два дня «Восток» подошёл к неизвестному острову. Ф.Ф. Беллинсгаузен и М.П. Лазарев с офицерами и матросами на двух шлюпках отправились к берегу. «На случай неприязненных поступков островитян» все были вооружены. На берег сбежалось около сотни мужчин с чёрными курчавыми волосами и бородами. Их тела бронзового цвета не были прикрыты ничем, кроме узких повязок. Все были вооружены длинными копьями, а некоторые в другой руке держали деревянную лопатку, которой они обычно били неприятеля по головам. Женщины стояли поодаль у леса и также были вооружены копьями и палицами.

Русские моряки хотели высадиться, но островитяне с криками и угрозами замахали копьями. Чтобы успокоить туземцев, бросали на берег подарки. Островитяне брали подарки, но не соглашались допустить путешественников на свой остров. Чтобы напугать их, выпалили несколько раз из ружей поверх их голов. Сначала все испугались, женщины отступили дальше в лес, а мужчины присели. Но потом, видя, что выстрелы не причиняют им вреда, островитяне принялись дразнить своих «слабых» противников.

Со шлюпа «Мирный» выстрелили из пушки поверх леса. Все снова испугались и присели, а женщины и некоторые мужчины побежали зажигать лес на берегу, чтобы не допустить моряков на остров. Видя упорство островитян, Ф.Ф. Беллинсгаузен решил возвратиться на корабль. Он понимал, что несколько выстрелов, сделанных в упор, рассеяли бы толпу, но не хотел никому причинять вреда. Туземцы остались в уверенности, что противник оказался слабее их. Видя удалявшиеся шлюпки, они радовались своей победе, плясали на берегу воинственную пляску. Открытый русскими моряками остров был назван именем начальника Морского штаба контр-адмирала А.В. фон Моллера.

10 июля впереди показался новый неизвестный остров. Хотя шлюпы находились на расстоянии 12 миль от него, туземцы устремились к кораблям на шести лодках. Каждый имел по аркану из сплетённых травяных верёвок, копьё, небольшую булаву. Сначала лодки быстро шли к кораблям, однако, приблизившись, остановились и не решались подойти. Попытки переговоров ни к чему не привели. Только одна лодка подошла под корму «Востока», но островитяне вели себя враждебно: они «старались коварным образом пикой ранить офицера, который из каюты им изъявлял благоприязненное расположение».

Русские моряки решили, что островитяне, «не видав никогда европейских судов, по дальности расстояния заключили, что видят лодки, идущие с одного острова на другой... и что можно ими овладеть». Туземцы отправились обратно на берег; шлюпы вслед за ними приблизились к острову. Островитяне пристали к берегу, вытащили лодки и на плечах перенесли их во внутренность лагуны, а потом зажгли кустарник и лес на берегу, не желая допустить пришельцев на свой остров. Этот остров Ф.Ф. Беллинсгаузен назвал островом графа Аракчеева.

Плавание в Тихом океане продолжалось. Почти каждый день русские моряки открывали новые неизвестные острова. Их называли именами героев войны 1812 года: Барклая де Толли, Ермолова, Кутузова, Раевского, Остен-Сакена, Чичагова, Милорадовича, Витгенштейна. Всю группу островов в Тихом океане, открытых и описанных русскими мореплавателями, Ф.Ф. Беллинсгаузен назвал островами Россиян.

В ночь на 18 июля 1820 г. вахтенный лейтенант К.П. Торсон, глядевший вперёд в «ночную трубу», заметил перед носом шлюпа «Восток» бурун. Волны разбивались о рифы, не обозначенные ни на одной карте. Моряки едва успели повернуть. Лейтенант К.П. Торсон спас шлюп «Восток» от гибели на рифах.

С рассветом выяснилось, что шлюп находится у небольшого, но высокого кораллового острова. Море было спокойно, и Ф.Ф. Беллинсгаузен послал лейтенанта К.П. Торсона и художника П.Н. Михайлова осмотреть остров; с ним отправились астроном И.М. Симонов, штаб-лекарь Я. Берх и лейтенант А.С. Лесков. «Они нарубили разных сучьев от растущих деревьев... наломали кораллов, набрали раковин и улиток, застрелили малого... попугая... Торсон по возвращении объявил, что приметил следы людей и даже места, где разводили огонь, но жителей не видал...» Так был открыт и обследован остров, получивший название остров Грейга.

21 июля мореплаватели увидели гостеприимные берега острова Таити. Матросы ещё не успели убрать паруса, как корабли со всех сторон окружили таитяне в лодках, нагруженных плодами. «Дабы сохранить и не расстроить взаимных приязненных отношений, учредить порядок при вымене съестных припасов и прочих вещей», Ф.Ф. Беллинсгаузен поручил надзор за обменом лейтенанту К.П. Торсону.

В первый же день на «Восток» приехал английский миссионер Нот и сообщил, что скоро прибудет король Помари. Все с любопытством подошли к борту. К кораблю медленно приближалась двойная лодка. На помосте в её передней части сидел король, одетый в белые ткани. Его чёрные густые волосы, коротко остриженные спереди, сзади свисали длинным локоном. «Лицо смуглое, впалые чёрные глаза с нахмуренными густыми чёрными бровями, толстые губы с чёрными усами и колоссальный рост придавали ему вид истинно королевский».

Король произнёс имена Александра I и Наполеона, желая показать своё знакомство с европейской политикой. Королевская семья обедала в кают-компании, и моряки заметили, что король и королева всем яствам предпочитают вино. Художник П.Н. Михайлов нарисовал портрет Помари. После обеда Ф.Ф. Беллинсгаузен показывал королю пушки и велел салютовать ему пятнадцатью выстрелами. Помари был доволен такими почестями, но при каждом выстреле, держа Ф.Ф. Беллинсгаузена за руку, прятался за него. Через несколько часов подошла другая королевская лодка. В ней привезли подарки короля, главным образом съестные припасы. Королю вручили медаль с изображением Александра I. Дружеские отношения с таитянами были установлены.

На Таити жило около 10 тысяч человек. Когда-то остров славился своим весельем, праздниками, песнями и танцами и свободой нравов, что особенно привлекало английских и французских моряков. Но с тех пор, как у острова побывали корабли Д. Кука и Бугенвиля, нравы жителей изменились. Поселившийся на Таити в 1797 г. миссионер Нот распространил здесь христианство. Таитяне сами разрушили свои языческие святилища, отказались от прежних песен и танцев, которые они теперь считали греховными.

Русские моряки провели на Таити неделю. Климат острова действительно, как писали многие мореплаватели, был благодатным. Два матроса, болевшие цингой, в несколько дней полностью выздоровели. Осматривая остров, офицеры удивлялись честности жителей, оставлявших свои дома без запора и без присмотра. Приветливые и дружелюбные таитяне приглашали моряков в свои дома и угощали плодами, помогали набирать пресную воду. По-прежнему каждый день лодки с плодами окружали корабли.

27 июля, в день отплытия, Помари снова посетил шлюп «Восток». Он вручил Ф.Ф. Беллинсгаузену подарок для Александра I. «Потом Помари одарил всех офицеров... Господину Завадовскому положил в карман две жемчужины и сверх того подарил ему большую белую ткань; господам Торсону, Лескову и другим дарил также ткани. Каждый из них со своей стороны старался отблагодарить короля разными подарками».

28 июля шлюпы были уже в океане. От острова Таити «Восток» и «Мирный» повернули на запад, чтобы возвратиться в Порт-Джексон и с наступлением весны возобновить плавание вокруг Антарктиды.

3 августа раздался крик вахтенного «Земля!». Лейтенанты К.П. Торсон и А. Лесков взобрались на мачту и, рассмотрев в зрительные трубы появившуюся на горизонте небольшую полоску, увидели, что это коралловый остров. Его назвали остров Восток.

«Восток» и «Мирный» шли на расстоянии 4-6 миль друг от друга, чтобы обследовать широкую полосу в океане. 7 августа с «Мирного» заметили новый неизвестный остров, а когда корабли подошли ближе, увидели на взморье множество островитян, вооружённых копьями и палицами. В тени густой кокосовой рощи виднелось селение и несколько лодок, вытащенных на берег.

Вооружённые островитяне бежали по берегу вслед за кораблями, а когда «Восток» и «Мирный» остановились, вышли в море на лодках. На каждой лодке было от шести до десяти островитян. На шее каждого было надето забрало для защиты лица во время сражения, сплетённое из волокон кокосовой коры. В лодках были копья, булавы и множество кусков кораллов. По-видимому, эти островитяне, как и жители острова Аракчеева, решили напасть на шлюпы, не оценив издали их величину.

Недалеко от шлюпов островитяне остановились и никак не хотели приблизиться. Их приманивали подарками, бросали подарки в воду, но всё было напрасно. Тогда со шлюпа «Восток» спустили ялик, положили в него подарки, и лейтенант К.П. Торсон с несколькими вооружёнными матросами попытался подплыть к лодкам туземцев. Островитяне поспешили к берегу, К.П. Торсон следовал за ними. Но лодки островитян были легче ялика; К.П. Торсон стал отставать. Уже темнело, и Ф.Ф. Беллинсгаузен приказал выстрелить из пушки, чтобы К.П. Торсон возвратился на шлюп.

На следующий день островитяне подплывали ближе к шлюпу, и Ф.Ф. Беллинсгаузен дарил им серебряные и бронзовые медали. При обмене продуктов островитяне старались обмануть и сбыть негодные кокосовые орехи, а затем принялись кидать куски кораллов в стоявших на палубе моряков и старались копьями достать выглядывавших из кают «Востока» офицеров. Ф.Ф. Беллинсгаузен не решился послать гребное судно на остров, жители которого были так вероломны. Остров был назван именем великого князя Александра Николаевича.

6 сентября показался берег Новой Голландии, а 10 сентября шлюп «Восток» вошёл в Порт-Джексонский залив и бросил якорь на том же месте, где русские корабли стояли в марте-апреле 1820 года.

После длительного ремонта в Порт-Джексоне «Восток» и «Мирный» 31 октября 1820 г. вновь вышли в море. По пути на юг шлюпы 17 ноября подошли к острову Макуори. Здесь русские моряки встретили суда «промышленников» из Порт-Джексона. Ф.Ф. Беллинсгаузен, М.П. Лазарев, К.П. Торсон и художник П.Н. Михайлов ездили на берег и наблюдали охоту на морских слонов.

От острова Макуори шлюпы отправились дальше к югу и в конце ноября подошли к сплошным ледяным полям. Плыть на юг было невозможно, и русские исследователи двинулись на восток вдоль края огромного ледяного поля. Оно простиралось почти на 400 миль и состояло из огромных кусков льда, набросанных один на другой. «Восток» шёл у края сплошного льда, пробираясь между отдельными плавающими льдинами, каждая из которых могла проломить борт шлюпа.

Вахтенные офицеры К.П. Торсон, И.Н. Игнатьев, А.С. Лесков и Д.А. Демидов сменяли друг друга каждые несколько часов. Чтобы миновать льдины, они, стоя на баке, на носу судна, отдавали команды рулевому, и шлюп, поворачиваясь, проходил между льдинами и айсбергами. Матросы с трудом ставили и убирали замёрзшие паруса, оледеневшие снасти ломались...

2 декабря суда достигли оконечности ледяного поля и сразу попали в шторм. Волны вздымались, подобно горам; море покрылось пеной, пошёл снег и вблизи шлюпов ничего не было видно. Убрали почти все паруса, чтобы не натолкнуться на льдины, но шлюпы несло ветром и волнами, и каждую минуту можно было ожидать гибели. Только к вечеру 3 декабря ветер стал стихать.

Обойдя ледяное поле, корабли смогли некоторое время двигаться прямо на юг. Но шлюпы по-прежнему были окружены плавающими льдинами и айсбергами. Моряки любовались их необычным видом, а художник П.Н. Михайлов зарисовал несколько айсбергов. Один из них по форме напоминал спящего льва, другие походили на башни, крепости, огромные раковины... Иногда высокие айсберги, окружавшие корабли, «закрывали ветер», и паруса шлюпов беспомощно повисали. Матросы постоянно сбрасывали с палубы покрывавший её снег, скалывали лёд со снастей.

25 декабря, несмотря на все старания вахтенного Д.А. Демидова избежать столкновения со льдами, большая льдина ударила в носовую часть шлюпа «Восток». Удар был так силён, что неминуемо проломил бы борт, но закреплённый на носу судна якорь ослабил силу удара. Льдина сорвала медную обшивку и раздробила несколько досок; открылась течь, но шлюп мог продолжать плавание.

7 января 1821 г. русские моряки достигли наибольшей за всё плавание южной широты - 69°48'. 10 января, в 3 часа дня, слева от шлюпов увидели тёмное пятно. Офицеры смотрели в трубы и спорили о том, что виднеется на горизонте. Наконец они удостоверились, что видят берег, покрытый снегом, и чернеющие среди снега скалы. «Берег! Берег!» - радостно восклицали все. «Восток» и «Мирный» повернули на север и 11 января подошли ближе к берегу, который оказался большим скалистым островом. Корабли находились на южной широте 68°57'. На обоих шлюпах матросы взбежали на ванты и прокричали троекратное «ура!» Этот первый остров, открытый за южным полярным кругом, Ф.Ф. Беллинсгаузен назвал именем Петра I.

17 января 1821 г. в 11 часов утра со шлюпов вновь увидели берег с высокими горами. Сплошной лёд не давал кораблям возможности подойти к скалам. Берег тянулся на большое расстояние, и нельзя было установить, принадлежит он материку или острову. Ф.Ф. Беллинсгаузен назвал эту открытую русскими моряками землю Берегом Александра I. Некоторые участники экспедиции были уверены, что они открыли берег материка.

Плавание вокруг Антарктиды заканчивалось, и Ф.Ф. Беллинсгаузен решил осмотреть Новую Шетландию, открытую в феврале 1819 г. английским капитаном Смитом. Новая Шетландия оказалась группой островов, и русские моряки дали им названия по местам боёв в 1812-1815 гг. и именам русских государственных деятелей. За всеми островами было сохранено название Южных Шетландских.

31 января 1821 г. Ф.Ф. Беллинсгаузен решил прекратить плавание вокруг Антарктиды. Через пробоину в носовой части, которую во время плавания невозможно было заделать, шлюп «Восток» наполнялся водой. Дальнейшее пребывание шлюпа в южных широтах с приближением бурного осеннего времени могло привести к его гибели. «Восток» и «Мирный» повернули на север, к берегам Южной Америки. Плавание вокруг Антарктиды не было завершено до конца, но Южный материк был открыт.

27 февраля 1821 г. шлюпы «Восток» и «Мирный» вторично бросили якоря на рейде Рио-де-Жанейро. Здесь К.П. Торсон вместе с другими русскими моряками стал свидетелем бурных политических событий, связанных с отъездом португальского короля Жуана VI из Бразилии.

Ещё осенью 1807 г. правивший Португалией принц-регент Жуан, спасаясь от вторгшихся в страну французских войск, покинул Лиссабон и под защитой английского флота отправился к берегам Америки. С марта 1808 г. португальское правительство и королевский двор обосновались в Рио-де-Жанейро. Пребывание королевского двора в Бразилии привело к отмене многих ограничений и способствовало экономическому и политическому развитию этой португальской колонии. Бразильские порты открылись для торговли с другими странами: был издан указ о свободе предпринимательской деятельности. В 1815 г. Бразилия была объявлена равноправной частью Объединённого королевства Португалии, Бразилии и Алгарви.

После разгрома Наполеона король не торопился с возвращением в Португалию. Только португальская буржуазная революция 1820 г. заставила его покинуть Бразилию. Король долго не назначал время отъезда. Наконец 9 апреля 1821 г. на Торговой площади в Рио-де-Жанейро народу было торжественно объявлено о предстоящем отъезде короля и назначении его сына принца Педро правителем Бразилии. Отъезд короля в Португалию вызвал опасения, что Бразилия вновь может превратиться в бесправную колонию.

Вечером 9 апреля русские офицеры отправлялись на берег, «чтобы видеть народное собрание, на коем намеревались выбрать депутатов для принесения просьбы королю, чтоб дал Бразилии конституцию». Моряков захватила непривычная, шумная и свободная обстановка народного собрания. Биржевая зала, где собрались бразильцы, была окружена толпами народа. Войдя в биржевую залу, русские моряки «увидели великое множество разного состоянию людей...

В сём огромном зале царствовал совершенный беспорядок, ибо только лишь члены что-либо предлагали, вместе с окончанием слов их подымался с разных сторон крик, заключавший в себе противоречащие мнения; и хотя избиратели со всею силою напряжения голоса убеждали безрассудных крикунов не производить шуму, а прежде выслушать, и потом предлагать свои мнения, но сии увещания оставались совершенно тщетны...

Наконец, после многих тщетных споров и непристойных криков, избрали пять депутатов из разных сословий, из военных, купцов и из ремесленников. Избранные отправились в 8 часов вечера пешком из собрания во дворец к королю... Многие за ними следовали, а прочие остались ещё шуметь в зале». Утром русские моряки узнали, что «король принял депутатов милостиво и утвердил своим подписанием требование их о введении испанской конституции в Бразилии...»

В ночь с 9 на 10 апреля 1821 г. собравшиеся в Биржевой зале решили не позволять королю увозить с собой бразильские деньги и отправили к королю новых депутатов, требуя утвердить избранных ими «трёх главных правителей: по политической, военной и гражданской части». Но в это время наследный принц Педро приказал солдатам окружить Биржевую залу и стрелять в окна по бушующей толпе.

Несколько человек было убито, остальные разбежались. А солдаты, «вошед в залу, разорвали все бумаги, сочинённые собранием, и вместе с сими бумагами и постановление, подписанное королём, об утверждении... конституции...» 14 апреля 1821 г. королевская эскадра из одиннадцати судов снялась с якорей и отправилась в Португалию.

[img2]aHR0cHM6Ly9wcC51c2VyYXBpLmNvbS9jODUyMjM2L3Y4NTIyMzYxMjgvMTZhZjE1L05VcEpOd3IySnRjLmpwZw[/img2]

П.Н. Михайлов (1786-1840). Военные пляски Южной Новой Зеландии в заливе Королевы Шарлотты. Рисунок из альбома антарктической экспедиции Ф.Ф. Беллинсгаузена и М.П. Лазарева. Российская империя, г. Санкт-Петербург. 1821-1824 гг. Бумага, акварель, тушь, перо. 29 х 40 см; 32,5 х 45,5 см (альбомный лист). ГИМ.

23 апреля, через несколько дней после отъезда короля, и русские корабли покинули берега Бразилии. «Восток» и «Мирный» во второй раз пересекли Атлантический океан и 17 июня 1821 г. бросили якоря в устье реки Тахо у Лиссабона. Королевской эскадры ещё не было. Она пришла 21 июня, и русские моряки опять стали свидетелями странных, непривычных для них событий.

Члены кортесов, явившиеся приветствовать короля, остались на ночь на его корабле, чтобы никого не допустить к нему.  На берегу Жуан VI был встречен криками: «Да здравствуют кортесы, да здравствует конституционный король!». Он был вынужден подписать приготовленную кортесами конституцию и присягнуть в церкви, и только тогда отправился во дворец.

24 июля 1821 г. экспедиция возвратилась в Кронштадт, открыв ледяной материк Антарктиду с островом Петра I и берегом Александра I и 27 островов в Тихом и Атлантическом океанах.

Плавание шлюпов «Восток» и «Мирный» в Антарктику в 1819-1821 гг. было наиболее важной по своим результатам географической экспедицией XIX века. Задача, поставленная перед русскими моряками, была успешно выполнена благодаря упорному, самоотверженному труду и героизму участников плавания, в том числе и лейтенанта К.П. Торсона. За участие в антарктическом кругосветном плавании К.П. Торсон был награждён орденом Св. Владимира 4-й степени.

Кроме того, «во уважение отличного усердия к службе и трудов, понесённых во время вояжа вокруг света и особливо к Южному полюсу», император повелел выплачивать К.П. Торсону до тех пор, пока он будет оставаться в морской службе, дополнительно к обычному жалованью второе жалованье в том размере, в каком он получил его к концу плаванья, то есть по 720 рублей в год. Подобные награды получили и другие участники плавания.

5 января 1822 г. начальник Морского штаба контр-адмирал А.В. фон Моллер приказал откомандировать К.П. Торсона из Кронштадта, где он служил в 11-м флотском экипаже, в Петербург: К.П. Торсон был нужен для «окончания дел по вояжу к Южному полюсу». 13 января К.П. Торсон прибыл в Петербург, где он был на время причислен к 15-му флотскому экипажу, и участвовал в обработке материалов антарктической экспедиции.

31 октября 1822 г. лейтенанта К.П. Торсона снова вызвали в Петербург по распоряжению начальника Морского штаба. Ему было поручено «составление записок Южной экспедиции». Были ли эти записки написаны до восстания декабристов и ареста К.П. Торсона, неизвестно. Но после смерти К.П. Торсона в его бумагах оказалось и «Воспоминание ... путешествия к Южному полюсу».

Кругосветное плавание способствовало развитию политических взглядов К.П. Торсона. Декабристское мировоззрение складывалось в значительной мере под влиянием изучения стран, отличавшихся от России в политическом и социальном отношении. Будущие декабристы непосредственно знакомились с заграничными порядками и в походах 1813-1815 гг., и в результате самостоятельных поездок за границу.

А декабристы-моряки имели особую возможность узнать и понять жизнь других стран во время заграничных морских походов. Семь морских офицеров, причастных к движению декабристов: К.П. Торсон, Д.И. Завалишин, Ф.Г. Вишневский, М.К. Кюхельбекер, В.П. Романов, Ф.С. Лутковский и Ф.Ф. Матюшкин, - участвовали в кругосветных плаваниях. Во время заграничных плаваний морские офицеры становились свидетелями событий, о которых другие знали только по слухам или из газет.

В то время, когда К.П. Торсон совершал кругосветное плавание, Европа была потрясена революционными событиями в Испании, Португалии и Италии в 1820-1821 гг. и восстанием в Греции в 1821 г. Неспокойно было и в России: осенью 1820 г. оказался повиноваться своему командиру гвардейский Семёновский полк; бунтовали военные поселяне. За этими событиями внимательно следили члены образовавшегося в 1818 г. Союза благоденствия и другие будущие декабристы.

Во время кругосветной экспедиции К.П. Торсон стал свидетелем важных событий португальской революции и событий, связанных с другим мощным движением начала XIX в. - национально-освободительной борьбой народов Латинской Америки. Борьба за независимость в Латинской Америке была неотъемлемой частью того «духа времени», под влиянием которого формировалось мировоззрение декабристов.

К.П. Торсона поразила лёгкость, с которой народ Бразилии сумел получить конституцию путём обращения к монарху. Позднее декабрист писал, что он «видел в Бразилии пример чрез кроткие прозьбы принятых мер». Со времени кругосветного плавания у К.П. Торсона зародилась мысль, что и в России можно добиться конституции путём мирного обращения к императору, а не путём восстания.

В том же направлении должны были подействовать на него и события в Португалии, где кортесы без всякой вооружённой борьбы заставили короля присягнуть конституции. Возможно, последующие события в Рио-де-Жанейро - расстрел народа и отмена конституции - навели К.П. Торсона на мысль о том, что «излишняя» активность народа может привести к правительственной реакции и потере уже полученных «милостей».

Плавание дало много возможностей и для изучения состояния военно-морских сил других стран. Сравнение не могло быть в пользу русского флота, в то время приходившего в упадок, а мысли об упадке флота вели к размышлению о его причинах...

К.П. Торсон обратил внимание и на недостатки в постройке судов. Всеобщее недоумение вызывал тот факт, что в состав экспедиции включили два разнотипных судна, значительно отличавшихся друг от друга в скорости хода. Шлюп «Восток» не был подготовлен к плаванию во льдах: он не имел дополнительной наружной обшивки. Начальника экспедиции Ф.Ф. Беллинсгаузена возмущали и другие недостатки шлюпа «Восток», которые были результатом небрежности и неумения корабельного мастера Стоке.

«...Не могу умолчать, - писал Ф.Ф. Беллинсгаузен, - что я в продолжение службы нередко был свидетелем неприятных объяснений морских офицеров с корабельными мастерами об отпускаемых на суда ненадёжных вещах... Ошибки в построении судов происходят от того, что корабельные мастера строят корабли, не быв никогда сами в море, и поэтому едва ли судно выйдет из рук их в совершенстве».

К.П. Торсон, как и Ф.Ф. Беллинсгаузен, понял, что исправлять недостатки кораблей должны люди, которые на них плавают, что судостроение должно стать важным предметом внимания не только корабельных мастеров, никогда не бывавших в море, но и морских офицеров. Это побудило его по возвращении из плавания заняться прежде всего составлением проектов усовершенствования русского судостроения.