№ 20
О капитане Пензенского полка Тютчеве
Тютчев сознался, что был членом тайного общества Соединённых славян и принят в начале 1825-го в Житомире поручиком Громницким.
О существовании сего общества начально узнал от Борисова 2-го, который рассказывал, что средоточие его в С.-Петербурге (где он принят Тулубьевым), а отрасли находятся у всех славянских народов и что ему Борисову поручено распространять членов в армии.
Объявленная Тютчеву цель общества была перемена образа правления в государстве, которое оно надеялось достигнуть посредством революции; подробности же ему неизвестны.
В лагере 1825-го при Лещине Тютчев увидевшись с прежними сослуживцами (по Семёновскому полку) Сергеем Муравьёвым-Апостолом и Бестужевым-Рюминым, желал от них узнать, не последовало ли разрешения отпусков для офицеров, переведённых из означенного полка в армию.
Но вместо ответа получил приглашение: «не хочешь ли вступить в тайное общество? ибо надобно самим отыскивать свободы», когда же Тютчев признался, что он уже вовлечён в таковое Соединённых славян, то Муравьёв и Бестужев расспросив как о составе, так о цели и членах сего общества, убедительно просили познакомить их с кем-нибудь из лиц, принадлежащих к оному.
Тютчев свёл их начально с Горбачевским и Борисовым, а потом согласно с желанием Бестужева славяне были собраны в квартире Пестова, где Бестужев познакомился со всеми и предложил соединиться Славянскому обществу с Южным, говоря, что цель обоих одна. Для сего он дал Спиридову сокращённую Конституцию Южного общества под названием Государственный Завет: но Тютчев не читал оного. Славяне тогда же согласились.
После сего происходило несколько совещаний у Андреевича 2-го. Здесь Бестужев объявил славянам, что он прислан для действий по 3-му корпусу от Верховной Думы, произнёс речь, содержания коей Тютчев хорошо не упомнит и заметил только, что она клонилась к водворению равенства.
Бестужев открыл при том, что Южное общество приняло решительное намерение ввести республиканское правление посредством революции, что оно весьма сильно и начнет открытые действия в 1826-м году при сборе и смотре корпусов.
Далее он разделил общество на округи, Артиллерийский и Пехотный, приказал составить списки всем членам и назначил начальниками округов Горбачевского и Спиридова, которые одни имели право принимать членов и сноситься с ним Бестужевым.
За сим предлагал Славянам приготовляться к действиям 1826-го, принимать более членов из недовольных правительством, возбуждать в солдатах дух неудовольствия к начальству и к службе, вооружиться по первому знаку его для достижения цели общества и увлекать за собою, наипаче солдат.
На всё сие члены дали согласие, быв увлечены уверениями Муравьёва и Бестужева, что вся армия согласна и всё уже приготовлено для революции и дав Бестужеву клятву пред образом, который он снял с своей шеи, в том, чтобы стремиться к достижению цели.
При одном из совещаний Бестужев спрашивал членов, есть ли кто из них, который бы согласился нанести удар государю? И на сие вызвались тогда Горбачевский, Спиридов, Бечаснов и Борисов 2-й; но он Тютчев не вызывался*).
*) Бечаснов утверждает, что Бестужев не пригласил членов, так как говорит Тютчев, а сказал, что он надеется, что они имеют столько духа и отважности, что не содрогнутся нанести удар, хотя бы самому государю и на сие члены отвечали: «без сомнения».
Прочие же бывшие тут показывают, что Бестужев у Андреевича и о самом покушении против монарха не говорил, а предложил о том после в балагане у Муравьёва Спиридову, Горбачевскому и Пестову.
После чего Горбачевский и Спиридов были потребованы Бестужевым в балаган к Сергею Муравьёву, где, как объявил ему Спиридов по своем возвращении, были назначены заговорщики для покушения против жизни государя, в числе коих помещён и он Тютчев с Громницким.
Причём Спиридов именем Бестужева сказал им, чтобы старались принимать более заговорщиков, нежели членов.
Но он Тютчев ни в члены, ни в заговорщики никого не приглашал и не был расположен следовать требованиям Бестужева, утверждая, что никогда не вызывался быть заговорщиком и клятвы на сие не давал.
Между тем Бестужев показал, что при назначении цареубийц в балагане у Муравьёва, он Бестужев поместил в число их Тютчева потому, что слышал от него о согласии на сие преступное действие. Почему ему Бестужеву дана очная ставка с Тютчевым, до которой Бестужев не допуская, утвердил, что он замечая в Тютчеве некоторую решительность, сам по себе считал его способным для покушения; но Тютчев не изъявлял ему на то своей готовности.
Тютчев в начальных ответах отрицался, что об истреблении всей императорской фамилии ни от кого не слыхал; но когда был призван Комитетом для очной ставки с Мазганом, который утверждал, что объявленная Бестужевым цель Южного общества была уничтожить самовластие восстановлением Конституции, а средством к достижению оной лишить жизни покойного государя и всю императорскую фамилию, тогда он не допуская до сей очной ставки, показание Мазгана подтвердил.
За сим Тютчев утверждал, что он ни о назначении из членов Славянского общества для покушения на жизнь покойного государя в Таганроге, ни о намерении некоторых членов остановить цесаревича на дороге ни от кого не слыхал и что по положению общества на приготовление нижних чинов к возмущению вовсе не действовал.
В начале генваря 1826-го отставной Борисов 1-й привозил к Тютчеву записки от Горбачевского, Борисова 2-го, Киреева и Иванова, коими уведомляя его Громницкого и Лисовского об открытии общества, приглашал к вооружению вверенных им частей войск и к соединению в Новограде-Волынском с тем, чтобы оттуда следовать, известив о том же и знакомых Иванову Троицкого полка офицеров Киселевича и Ярошевича. Ноткак он Тютчев, так и товарищи его Громницкий и Лисовский не были намерены действовать и ничего не предпринимали; а Борисову объявили, что если начнут действие, то пригласят и означенных офицеров; с чем Борисов и уехал обратно*).
*) По учинённому на месте исследованию в роте Тютчева никаких беспорядков или вредных внушений солдатам не оказалось.
Показания членов: Шимкова, Мазгана, Пестова, Мозгалевского, Киреева, Фурмана Шахирёва, Горбачевского, Фролова, Бечаснова, Лисовского, Борисовых, Громницкого и Зарецкого
Наконец Тютчев признавая себя виновным в преступном участии по злоумышленному обществу, говорит, что вовлечен в оное отчаянием, в которое впал со времени нахождения своего в армии, быв переведён туда из гвардейского Семёновского полка, как он думает невинно и не получив ни перевода из Пензенского полка в другой, ни отпуска к престарелому отцу после неоднократных просьб своих о том.
Тютчев был на всех совещаниях, разделял преступные намерения общества, распространял оное приглашением членов и внушениями о силе Южного общества и цели его и первый познакомил Славян с Муравъёвым и Бестужевым.
Тютчев, по приглашению отставного Борисова решился было последовать ему; но был отклонён от того Громницким, Лисовским и Зарецким.
Подпоручика Фролова
Чрез два или три дня после того, когда 1-я гренадерская рота Саратовского полка бунтовалась 6-ть человек рядовых сей роты, служивших прежде в гвардейском Семёновском полку были у капитана Тютчева в балагане, куда Фролов вошёл в самое то время, как Тютчев говорил сим солдатам: «Ну, так ребята, потерпите! Рано не надобно начинать; а когда будет время, тогда вам скажут».
Вскоре за Фроловым пришли в балаган подпоручики Радкович и Мазган, при коих те солдаты вышли вон. Но в тот же или на другой день Тютчев говорил с ним Фроловым о строгом обращении с нижними чинами Троицкого полка баталионного командира майора Рихтера и когда Фролов сказал, что это может служить к лучшему для нас (членов общества); ибо нижние чины более вознегодуют, только жаль, что нет там из нашего общества ни одного офицера; то на сие Тютчев отвечал: «Там есть из Семёновского полка унтер-офицер, которому я уже говорил и надеюсь, что более успею, нежели чрез какого-нибудь офицера».
Тут Фролов спросил: Зачем приходили к нему рядовые Саратовского полка? И Тютчев на сие сказал: «Они служили с нами в Семёновском полку и я говорил им теперь, что мы начали в Петербурге дело, но не кончили; а вы старайтесь подговаривать своих товарищей.
«Из них, - продолжал Тютчев, - есть такие, кои служили в роте у Муравьёва, который просил меня чтобы прислать их к нему и я говорил тем солдатам, чтобы сходили к Муравьёву».
На вопрос, сделанный о сём Тютчеву он начально отрицался, что хотя Фролов означенных 6 рядовых действительно застал у него в балагане, но он им показываемых Фроловым слов не говорил, а потом, когда поставлено было Тютчеву на вид, что Фролов для уличения его в истине своего показания и спрашивает очной с ним ставки, то Тютчев сознался, что находясь в преступном заблуждении, он действительно говорил с Фроловым и с рядовыми Саратовского полка точно так, как Фролов показывает.
Правитель дел Боровков
