Декабрист Александр Фок
Н. Кирсанов
Отец будущего декабриста, Александр Карлович Фок (1769 - ок. 1840) был правнуком полковника Варфоломея Фока (1662-1737) и внуком майора Максима Фока (р. ок 1704). Его отец, дед декабриста, генерал-майор и кавалер ордена Св. Георгия 4-й степени Карл Максимович Фок (р. 1741), мать - помещица Настасья Ивановна Стрелкова. Карл фон Фок упоминается в архивных заготовках Пушкина к «Истории Пугачёва» под именем Иван Максимович фон Фок.
«Формулярный список о службе исправляющего должность Вятского (ныне г. Киров) обер-фортшмейстера (лесничего) Коллежского Советника Фок… июля 21 дня 1827 г.» рассказывает: «…Коллежский Советник и кавалер 58 лет… имеет Казанской губернии Чистопольского уезда в деревне Майне мужеска пола 19 душ…». В службу вступил в 1782 г. в лейб-гвардии Преображенский полк. Сержантом стал в 1791, а в 1794 г «капитаном переведён к статским делам - определён землемером» и в следующем году по Высочайшему именному указу переведён в титулярные советники.
В 1801 г. стал коллежским асессором и в 1803 переведён в межевую контору 2 членом. Через положенное время стал надворным советником, в 1814 г. стал 1 членом Оренбургской межевой конторы и вскоре коллежским советником со старшинством. В 1823 г. по прошению, как тогда говорили, уволился из «межевого правительства» и стал Вятским обер-форштмейстером (главным лесничим). «За отличное усердие в 1825 г. был пожалован орденом Святого Владимира 4 степени».
В 1814 г. Александр Карлович отправился к месту новой службы в Оренбургской межевой конторе в г. Уфу, о чём он ставил в известность оренбургского гражданского губернатора в своём рапорте: «Для излечения приключившейся мне болезни находился я в губернском городе Вятке… но ныне получив от болезни совершеннейшую свободу имею непременно отправиться сего июня 18-го числа к порученной мне должности Оренбургской губернии в город Уфу…».
Уезжая из Вятки, он не мог лично проститься с губернатором. В письме к нему пишет: «Крайне прискорбно мне выезжать из Вятки, не имея чести с Вашим Превосходительством проститца…но от того не поколеблетца в душе моей к Вашему Превосходительству всегдашней преданности и то высокопочитание, которое я ко особе вашей хранить буду… примите моё семейство под ваше покровительство, и защиту от всяких могущих быть неприятностей…».
В 1827 году был вдов, владел небольшим деревянным домом в Вятке и 28 душами (учитывались души только мужского пола. - Н.К.) в деревне Барейшево Уфимского уезда Оренбургской губернии. История этой деревни такова: выселок Нагорка имел 6 дворов и проживало там 25 человек. Образовался выселок, видимо, на том самом месте, где по купчей от башкир (15.04.1785) землевладельцем стал коллежский асессор Николай Пекарский.
Основанное им сельцо перешло затем в собственность Андрея Барейшева и получило название Барейшево и уже от него отошло к коллежскому советнику Александру Карловичу Фоку. При нём в деревне было уже 10 дворов и проживало 56 человек [душ мужского пола – 28, душ женского пола – 28]. Мельница устроенная на реке Большой Уршак, приносила Александру Карловичу ежегодный доход от 120 до 150 рублей.
Женат А.К. Фок был на Прасковье Никитичне, урождённой Карабцовой, дочери титулярного советника и Аксиньи (урождённой?). По документам Государственного архива Кировской области, у Прасковьи Никитичны были сёстры: Анисья, Анна и брат сержант Пётр. Титулярный советник, Никита Карабцов, владел в Оренбургской губернии Бузулукском уезде сельцом Михайловским, Карабцовым тож. Сын его, сержант продал своей сестре Прасковье это имение, она, Анисья и Анна своё право на наследование доказать не могли. Прасковья заложила это имение своему мужу Александру Карловичу Фоку 1000 десятин за 15000 руб., выкупить на срок в 1821 г. не смогла и имение пошло на аукционный торг. Его купил коллежский советник Николай Стрелков за «10030 рублей…».
Как сообщается в послужном списке А.К. Фока: «Детей имеет: «Александра - 24, Николая - 22, Аполлона - 21, Петра - 20, Виктора - 17-ти, которые находятся в военной службе. Дочерей: Наталью, Анастасью - выданных в замужество, Елизавету, Варвару, Софью, Анну и Марью, находятся при нём.». Виктору в 1827 г. было 17 лет, значит, родился он в 1810 г. Из метрической книги «Губернского города Вятки Владимирской Богородицкой церкви» из первой части (когда, кто родился, кем крещён…) узнаём, что «…межевой конторы у втораго члена надворнаго советника Александра Карлова сына Фока сын Виктор; Ноября число рождения 15; число крещения 16; Восприемником был гражданской палаты советник Матвей Ермолаев сын Долгосабуров». ГАКО (Государственный архив Кировской области). Ф. 583.оп. 55. д. 2595. л. 110 об.
Виктор Александрович Фок, впоследствии полковник, был женат на Екатерине Ивановне, урождённой Осиповой (1823-1909), дочери владелицы села Тригорского Прасковьи Александровны Осиповой-Вульф. Считается, что в 1841 г. молодые обвенчались, но точно когда и где, не известно (В Государственном архиве Псковской области в метрических книгах за 1840 и 1841 гг. Георгиевской и Воскресенской церкви пригорода Воронич записи о венчании Фоков не обнаружено). Прасковья Александровна выделила молодым часть своего имения, - это место бывшей деревни Хлыстовки, где на высоком берегу реки Великой, главной реки нынешней Псковской области, Фоки построили усадьбу и назвали её Лысой Горой.
Николай Александрович Фок, по окончанию 2-го кадетского корпуса выпущен прапорщиком в 3-й морской полк; Настасья была замужем за титулярным советником Алексеем Андреевичем Михайловым, владельцем 30 душ в деревне Подымаловой Уфимского уезда, помощником уфимского почтмейстера; Варвара - замужем за Иваном Петровичем Королёвым; Марья, в замужестве Романова; Елизавета замужем за Фёдором Фёдоровичем Циммерманом; Анна - замужем за Иваном Петровичем Роговым; Наталья, в замужестве Хлопина; Софья, девица (1839), опекунша над детьми титулярного советника Королёва (1853), оставшегося вдовцом после смерти Варвары Александровны, сестры Софьи.
Дочери А.К. Фока, согласно его прошения от 7 июня 1810 г. на имя императрицы Марии Фёдоровны, воспитывались в училище ордена Св. Екатерины.
Старший сын А.К. Фока, Александр Александрович Фок, родился в 1803 году. Воспитывался он дома наставниками Леливским и Жаном де Макке. Последнего, пленного французского офицера, Александр Карлович Фок привёз из Вятки в своё имение, в деревню Барейшево и определил гувернёром к сыновьям. В 1820-х гг. Иван Иванович де Макке, принявший российское подданство, переехал в Самару и открыл пансион для девиц. Его сын Александр Иванович де Макке стал городничим в Троицке.
В 1819 г. А.А. Фок был отправлен родителями в Петербург, где поселился в доме Державиных (ныне набережная реки Фонтанки, 118). 19 марта 1821 г. вступил в службу подпрапорщиком в лейб-гвардии Измайловский полк. 21 ноября 1822 г. произведён в портупей-прапорщики, 6 декабря 1823 г. - в прапорщики, а 18 июня 1825 г. - в поручики. Офицерские казармы лейб-гвардии Измайловского полка, располагавшиеся в доме Гарновского, сохранились. Современный адрес: набережная реки Фонтанки, 120.
Следствием установлено, что членом тайных обществ не был. 14 декабря 1825 г. агитировал против присяги Николаю I.
Арестовали А.А. Фока на следующий день в казармах Измайловского полка и поместили вначале на гауптвахту Петропавловской крепости, а 4 января 1826 г. перевели в каземат № 10 Кронверкской куртины.
На первом допросе, снятом В.В. Левашовым, Фок показал, что к тайному обществу не принадлежал, но, за несколько дней до восстания случайно услышал от двух неизвестных ему конногвардейских офицеров о том, что «присяги принимать не должно и Сенат сё отринет». Признался, что сам он агитировал солдат не присягать и «чтобы взяли с собой боевые патроны».
Следственный комитет не удовлетворился этими показаниями Фока. 5 января 1826 г. Александра Александровича вызвали в Следственный комитет, который добивался от него более подробных показаний о его поступках накануне и в день восстания 14 декабря, а главное - признания, является ли Фок членом тайного общества, когда и кем принят, что знает о связях, целях и деятельности заговорщиков. Следственный комитет также интересовался, не известно ли Фоку местопребывание скрывшегося В.К. Кюхельбекера.
В своих письменных ответах от 7 января 1826 г. на предложенные Следственным комитетом вопросы Фок лишь повторил свои первоначальные показания, данные В.В. Левашову, категорически отрицая свою принадлежность к тайному обществу и связи с его членами, а свои поступки в день 14 декабря объяснил тем, что к ним побудили разговоры двух неизвестных конногвардейских офицеров о предстоящем отказе войск от новой присяги. На все остальные вопросы Следственного комитета Фок отозвался незнанием. Он стремился убедить Следственный комитет в том, что якобы случайно примкнул к восставшим.
24 января 1826 г. Фок дал дополнительные показания: о своих встречах с Н.П. Кожевниковым, А.Н. Андреевым, М.П. Малютиным, П.Г. Каховским, Е.П. Оболенским и К.П. Миллером (поручик Измайловского полка К.П. Миллер был взят под арест только из-за того, что «в день мятежа оказался не при своём батальоне за городом, а жил в городе, хотя и с позволения начальства». - Н.К.), признался в том, что 13 января участвовал в совещании на квартире П.Г. Каховского.
31 января 1826 г. Следственный комитет направил Фоку дополнительный вопрос. Основываясь на показаниях Миллера, комитет интересовался, правда ли, что на следующий день после восстания Фок говорил Миллеру о том, что «намерение произвесть неустройство разделял весь корпус», а также и загородный батальон измайловцев, что, кроме пятерых офицеров Измайловского полка, в заговоре были ещё двое Креницыных и что при выходе на Сенатскую площадь Фок взял с собой четырёхствольные заряженные пистолеты.
Отвечая 1 февраля 1826 г. на предложенные Следственным комитетом вопросы, Фок сознался, что действительно говорил Миллеру о готовности своего корпуса к выступлению, основываясь на словах других своих товарищей, но насчёт готовности к выступлению загородного батальона измайловцев Миллеру «не упоминал», были ли Креницыны в заговоре, он не знает, пистолеты свои отдал Кожевникову (Нил Павлович Кожевников - подпоручик лейб-гвардии Измайловского полка; по показаниям ряда декабристов, член Северного общества; сам это решительно отрицал. - Н.К.), и при выходе на площадь «ни с одним из нас пистолета не было».
Впоследствии Фок допросам не подвергался, но Следственный комитет запрашивал о нём других декабристов. Показания их свидетельствуют о том, что Фок, хотя и не был формально принят в тайное общество, знал о его существовании, был связан со многими членами Северного общества, участвовал в совещаниях накануне восстания, готовил солдат к выступлению. Миллер и Андреев показали, что Фок «возбуждал людей к неустройству во время присяги». Кожевников назвал Фока, как «готового действовать». М.А. Назимов и М.Д. Лаппа утверждали, что Фок был хорошо известен среди членов тайного общества как «свой».
А.А. Бестужев отметил, что Кожевников и Фок 13 декабря 1825 г. приезжали к Рылееву и заверяли его в том, что «измайловцы готовы не присягать». Следственная комиссия, действовавшая в Измайловском полку, установила, что Фок вместе с Андреевым, Малютиным, Вадбольским и Кожевниковым агитировали солдат не присягать Николаю Павловичу и приказывали фельдфебелям раздать боевые патроны. Братья Бестужевы и В.А. Дивов упоминали о письме Фока к своему отцу, прощаясь с которым он писал, что, может быть, с ним не увидится, но просил не огорчаться, ибо «ежели умрёт, то за Отечество».
Надо сказать, что после осуждения декабриста, его отец обер-фортштмейстер А.К. Фок «неожиданно» был уволен со службы, что породило много разговоров среди чиновного мира Вятки. Формулировка увольнения скрывала действительные мотивы и выглядела весьма банально – «За упущение по службе». На самом деле он был уволен за участие его сына, поручика лейб-гвардии Измайловского полка, в восстании 14 декабря на Сенатской площади.
А.А. Фок обвинялся в том, что «быв вовлечён обманом, возбуждал низших чинов к мятежу". Верховный уголовный суд отнёс его к XI разряду и осудил «к лишению токмо чинов с написанием в солдаты с выслугою». Николай I оставил приговор в силе.
А.А. Фок был определён в Усть-Каменогорский гарнизонный батальон, куда прибыл 17 августа 1826 г. Там его уведомили об указе от 22 августа о переводе в Кавказский корпус.
В составе 41-го егерского полка, а затем 44-го егерского полка (с 1.01.1830), тяжело раненный в боях, унтер-офицер (с. 16.11.1828) Фок был за подвиги представлен к производству в чин прапорщика. Надеясь, видимо, что Фок от ран скоро умрёт, Николай I решил оказать самодержавную «милость» и 24 января 1833 г. утвердил производство Фока в офицеры. Однако надежды мстительного к декабристам царя не сбылись: Фок выжил и оправился от ран.
Но службу на Кавказе, где в войсках было много декабристов, Фоку продолжить не дали. Он был отправлен в Уфу, в расквартированный здесь 10-й Оренбургский линейный батальон. С Кавказа и из Петербурга вслед Фоку были посланы письменные предупреждения «об учинении за ним строгого надзора».
В Уфе Фок приобрёл дом с обширным садом (улица Заки Валиди, 59), который совсем недавно был утрачен. О его жизни свидетельствуют бумаги из найденного в Башкирском республиканском государственном архиве «секретного дела» зa 1835-1839 годы, заведённого канцелярией Оренбургского военного губернатора и командующего войсками.
«Дело» начинается предписанием министра внутренних дел от 6 января 1835 года на имя военного губернатора В.А. Перовского, в котором предлагается учредить за А.А. Фоком «бдительный секретный надзор по жительству его в Оренбургской губернии». В конце письма-предписания министр потребовал сообщать ему по временам «о пребывании Фока и образе его жизни».
По приказу военного губернатора начальник штаба корпуса послал копию предписания министра о Фоке в Уфу, гражданскому губернатору, с просьбой донести военному губернатору «о надлежащем исполнении высочайшей воли».
Гражданский губернатор не замедлил ответить, что он «предписал здешним исправнику и полицмейстеру учредить за Фоком бдительный секретный надзор».
Вместе с этим гражданский губернатор запрашивает, «может ли Фок свободно, без разрешения начальства, отлучаться в другие губернии и переменять место жительства». Военный губернатор Перовский ответил, что «с его ведома выезд из Уфы Фока согласно отношения г. министра внутренних дел должен сопровождаться каждый раз извещением начальника тех губерний, куда он поедет, для учинения секретного за ним надзора».
Долго шла витиеватая секретная переписка губернатора, когда в 1835 году Фоку понадобилось съездить в Вятскую, Казанскую и Нижегородскую губернии. Уже немолодой, женившись на дочери местного помещика Топорнина, Елене Андреевне (1819-1855), Фок страдал от надзора полиции, очевидно, выходившего за рамки секретности и приличий. Фок 4 ноября 1838 года письменно обращается к военному губернатору Перовскому и просит его ходатайствовать об освобождении от «секретного присмотра» полиции. «Вот уже прошло с лишком четыре года, как я нахожусь в сём стеснённом во всех отношениях для меня положении, - пишет Фок,- хотя уволен от службы подпоручиком с мундиром и пенсионом полного жалования за тяжёлые раны».
Заведомо зная мстительный характер Николая I и его ненависть к декабристам, Перовский, сам в своё время принадлежавший к ранним декабристским организациям, всё же попытался через военного министра ходатайствовать о Фоке. В своём рапорте Перовский пишет: «Оренбургского линейного батальона № 10 прапорщик Фок высочайшим приказом 2-го генваря 1835 года уволен за ранами от службы подпоручиком, с мундиром и пенсионом полного жалования, а впоследствии, по увечью своему, удостоен покровительства комитета, высочайше учреждённого 18 августа 1814 года (так называемый «Александровский комитет о раненых», дававший дополнительные пенсии тяжело раненым воинам. - Н.К.).
Между тем однако же Фоку запрещён въезд в обе столицы и над ним по высочайшему поведению, объявленному мне через г. министра Внутренних дел, учреждён секретный полицейский надзор. В продолжение четырёх лет отставки своей, как равно и прежде того, на службе, Фок ни разу не подавал повода к какому-либо замечанию: вёл себя всегда примерно и, женившись, живёт семьянином в деревне жены своей потому, что тяжкие раны заставляют его искать спокойствия. Убеждаясь изложенными обстоятельствами, свидетельствующими перед вашим сиятельством в пользу Фока, я осмеливаюсь просить Вашего, милостивый государь, ходатайства на освобождение Фока от нравственно - отяготительного для него полицейского надзора».
Ответ военного министра Перовскому от 30 января 1839 года за № 76 был витиеват, но предельно краток. - «Государь император, по всеподданнейшему докладу его императорскому величеству отношения вашего превосходительства № 161 - не изволил изъявить высочайшего соизволения на освобождение уволенного из Оренбургского линейного № 10 батальона подпоручика Фока от полицейского надзора. О таковой высочайшей воле имею честь уведомить вас, милостивый государь. Военный министр, граф Чернышёв».
Семья А.А. Фока разрасталась год от года. Его старший сын Александр родился 4 августа 1836 г. Затем появились на свет: Николай (р. 27.12.1837); Дмитрий; Андрей (р. 26.08.1839), женат на Евдокии Ивановне Мишиной; Виктор (11.06.1843 - 3.07.1886), женат на Надежде Фёдоровне Треумовой; Любовь (р. 4.08.1844); Пётр (р. 27.05.1847), женат на баронессе Наталье Александровне Тизенгаузен; Алексей (р. 18.03.1849), женат на Марии Николаевне Виноградовой; Анна (р. 10.10.1850); Софья (р. 13.03.1852) и Елизавета (р. 7.04.1854), в замужестве Иванова.
Летом и осенью 1855 г. в Оренбурге свирепствовала эпидемия холеры. После Уфы, где находился гражданский губернатор, Оренбург был вторым значительным городом тогдашней Оренбургской губернии. Здесь располагались резиденция военного губернатора и штаб войск. Отсюда на театр военных действий - на Кавказ и в осаждённый Севастополь - отправлялись батальоны.
Из Уфы приехал в Оренбург вместе с женой проститься с направляемыми в Севастополь офицерами - братом и сыном - отставной подпоручик А.А. Фок. Заболев холерой, Фок и его жена, вскоре умерли и были похоронены в Уфе на Старо-Ивановском кладбище. Согласно метрических книг Уфимской Иоанно-Предтеченской церкви за 1854, 55 и 56 годы, Александр Александрович Фок умер 7 сентября 1855 года не от холеры, а от «тифовой горячки».
Иоанно-Предтеченская церковь, очень необычная по архитектуре, напоминающая бастион, была построена в 1831-1845 гг. на улице Богородской (приблизительно на этом месте находится Уфимский дворец детского творчества им. Комарова по ул. Мустая Карима, 69). Имела оригинальную объемную архитектуру типа «под колокол» в форме пирамиды, характерную для храма-памятника.
Другое её название - Старо-Ивановская церковь, по народному именованию кладбища, на территории которого стояло здание (официальное название - Иоанно-Предтеченское кладбище). Гражданского прихода при церкви не было, здесь молились солдаты и офицеры Уфимского пехотного полка. Была закрыта в 1933 г., затем снесена. А на месте кладбища был разбит парк культуры и отдыха имени Ивана Якутова...
