№ 4 (2)1
Ваше превосходительство.
Вчерашнего числа при допросе, снятом с меня вашим превосходительством, не мог всего припомнить, но теперь осмеливаюсь доложить, как я уже говорил вашему превосходительству, что при сборе полка в городе Старом Константинове прошлого 1825 года, в последних числах июня месяца, сего ж полка подпоручик Мазгана2 в один вечер, бывши не в трезвом виде3, отозвавши меня в сторону стал говорить: «Если ты любишь меня, Тютчева и Громницкого, то ты не должен отказаться просьбы моей; мы хотим сделать равенство и это зависит от одного человека. Если мы умертвим государя4, и в то время легко будет сделать сие, я надеюсь, что и ты на это согласишься, подпишешь Клятвенное письмо, которое я тебе покажу, и дашь пятьдесят рублей». Я ему на сие сказал: «Денег у меня нету, об этом поговорим после». Письма же я сего не видел, содержания его не знаю и никак не воображал, чтобы это было справедливо, потому что он был слишком пьян. // (л. 3 об.)
1 Вверху листа помета чернилами: «Читано 20 февр[аля]».
2 Фамилия подчёркнута карандашом.
3 Слова «не в трезвом виде» подчёркнуты карандашом.
4 Слова «умертвим государя» подчёркнуты карандашом.
При сборе корпуса под Лещином, как я уже говорил вашему превосходительству, приглашён был к артиллерийскому офицеру Андриневичу, где был Бестужев1, по отъезде его Андриневич стал говорить2: «Если мы придём в Петербург, то надо будет взять меры, чтобы государя не выпустить из Петербурга, а то впоследствии времени худо будет; во время нашей дороги в Петербург надо уговаривать чернь, представлять им резоны, какая для них будет польза, если они не будут подвластны государю3. И дело это надо так кончить, чтобы междоусобной4 войны и кровопролития никакого не было». В это время кто-то посмотрел в окно, я, увидавши, сказал: «Кто-то смотрит в окно». Тютчев5 говорит:
1 Фамилия подчёркнута карандашом.
2 Слова «Андриневич стал говорить» подчёркнуты карандашом.
3 Семь строк от слов «стал говорить...» отчёркнуты на полях карандашом и против них на полях помета: «Андреевич».
4 В подлиннике: «между собщей».
5 Фамилия подчёркнута карандашом и против слов Тютчева на полях помета: «Тютчев».
«Если бы кто смотрел и вздумал бы доказать о нашем деле, не токмо из посторонних, но хотя из наших товарищей, то он должен иметь свидетелей; а свидетели мы сами, и, верно, из нас никто не согласится, а хотя бы и донёс, то он, верно, наших товарищей вовсе не знает, и кто останется, то тот // (л. 4) должен его за сие убить»1
После сего я уже в ихних собраниях не был и приглашаем не был ими. Артиллерийские офицеры приходили в лагере к Спиридову, Тютчеву, Громницкому и Лисовскому2, иногда случалось, что и я там был, и если что они хотели говорить, то выходили один с другим в поле. При отправлении моём в корпусную квартиру в учебный батальон прибыл из Житомира, сменившись с караула, Громницкий3, которого я спрашивал, каково идёт дело, но он мне сказал, что это всё оставлено по той причине, что Спиридов3 не хочет стараться.
Теперь, надеясь на ваше превосходительство при всём этом, что я изменил государю, нарушил клятву, за это стою жестокого наказания, но поверьте, из одного только подражанья, // (л. 4 об.) хотел от них получить более доверенности, но после одумался, что это худо, просил Тютчева, чтобы он дал мне список всем тем, которые состоят в тайном обществе, но он мне его не дал.
Я решился, чтобы выйти в отставку и после донесть, писал родителям, что много имею неприятностей от полкового командира, но они мне не позволили; я решился без ихнего позволения выйти, подавал прошение полковому командиру, но он стал меня упрашивать, чтобы остался служить; я настаивал, чтобы принял от меня оное, но он сказал, чтобы показать письмо ему, действительно ли родные пишут ко мне, чтобы выйти в отставку. Но я думаю, что ваше превосходительство изволили читать моих родных письма, и по той причине я не мог показать ему оных. После сего я предлагал подпоручику Мазгане, чтобы идти нам к корпусному командиру и объявить ему обо всём, но он мне отсоветовал. Вот всё то пишу, что только мог припомнить, если ещё что вспомню, то донесу вашему превосходительству. Остаюсь навсегда ваш покорный слуга
Александр Фролов4, Пензенского пехотного полка подпоручик // (л. 5)
Февраля 19 дня
1826 года
1 Слова «должен его за сие убить» подчёркнуты карандашом и отмечены на полях знаком «NB».
2 Четыре фамилии подчёркнуты карандашом.
3 Фамилия подчёркнута карандашом.
4 Письмо написано А.Ф. Фроловым собственноручно.
