№ 46

О Полковнике Князе Трубецком

Князь Трубецкой был в числе основателей общества, составившегося в 1816 году, коего цель была подвизаться на пользу общую всеми силами.

Устав для оного написан Пестелем; а Трубецкой был председателем и блюстителем в Коренном Совете.

В 1817-м году большая часть членов отправилась в Москву в отряде Гвардейского корпуса. Тогда Трубецкой писал к Александру Муравьеву; что Государь Император намеревался присоединить к Царству Польскому Российско-Польские провинции, и зная неудовольствие, какое произведет это в дворянстве, решился уехать со всею Императорскою фамилиею в Варшаву.

Письмо сие воспламенило в Москве некоторых членов так, что они положили посягнуть на жизнь Государя, и один из них принимал на себя совершить сие злодейство.

Трубецкой говорит, что он не помнит о сем письме: но удостоверяет, что если и писал, то с намерением, дабы разглашением остановить исполнение: ибо замечено, что покойный Император не приводил в исполнение того, о чем много говорили. Но после сам устрашился, услышав, какое действие произвело сие письмо, возбудив к замыслам на Цареубийство.

В 1818 году Трубецкой участвовал в преобразовали общества в Союз Благоденствия, имевшего сокровенную цель приуготовить Россию к Конституционному Правлению.

Трубецкой в половине 1819 года уехал за границу; возвратившись же в Сентябре 1821 года, нашел, что общество разрушено, и члены разошлись, a частию перешли на юг, где положено было продолжать существовании общества.

Показание Подполковника Поджио, Князя Евгения Оболенского, Никиты Муравьева и Митькова

Показание Матвея Муравьева и Князя Волконского

Бездействие Трубецкого продолжалось до 1823-го года, в котором при возобновлении общества в С. Петербурге и учреждении Думы, Трубецкой, в отсутствие его, был избран в оную третьим членом.

В продолжение того времени Пестель присылал в С. Петербург Князя Волконского, Василия Давыдова, Князя Барятинского и Матвея Муравьева, которым поручено было сообщить Северному обществу о положении ввесть республиканское Правление, истребив Императорский дом, и стараться соединить Северное Общество с Южным; сношения сих уполномоченных происходили посредством Никиты Муравьева, но попытки их остались безуспешны, и они были Муравьевым недовольны, почему в 1824 году Князю Волконскому велено уже войти в переговоры с Трубецким, в котором однако так же не нашли сообщника в намерениях Южного общества. Да и сам Пестель, прибыв в С. Петербурга по сему же обстоятельству, увидел, что Трубецкой решительного образа мыслей не показывал: то был согласен на республику, то ее оспаривал.

Показание Пестеля

Трубецкой узнал от Пестеля, что он намеревался захватить и умертвить покойного Государя во время предполагаемого смотра 2 Армии; уступал полякам присоединенные от Польши провинции; сам садился в Директорию и обрекал на смерть всю Императорскую фамилию. -

Трубецкой, будучи противного мнения, возражал ему и полагал, что сего без С. Петербургского общества предпринять нельзя, a здесь надеялся он всегда все остановить. Они остались друг другом недовольны, и совещания кончились только установлением взаимных сношений между Северным и Южным обществами.

В последних числах Декабря 1824 года Трубецкой назначен Дежурным Штаб-Офицером в 4 корпус; тогда принял на себя обязанность наблюдать за Пестелем. По прибытии в Киев сблизился он с Сергеем Муравьевым-Апостолом и Бестужевым-Рюминым, от которых удостоверился в вышеизложенных намерениях Пестеля: но с ним сам более не видался. В Киеве получил он известие о намерении Якубовича покуситься на жизнь покойного Императора из личной мести; о чем сообщил и Пестелю, чтобы показать с своей стороны доверенность.

Трубецкому не только известен был план, открыть преступные действия в 1826 году; но он поручил Бестужеву-Рюмину уверить Пестеля, что готов сам действовать и давал полную волю сказать все, что Бестужев признает лучшим, кроме одного, что он Трубецкой не одобряет конституции Пестеля, долженствовавшей быть основанием нового образования. При отъезде из Киева ему поручено о сем решении Южного сообщить Северному обществу, которому поручалось временное Правление, и предупредить, чтобы оно приняло меры.

Трубецкой обещался Сергею Муравьеву и Бестужеву все устроить по их желанию в Москве и С. Петербурге.

По приезде в С. Петербург 8-го или 10 Ноября 1825 года. Трубецкой нашел общество весьма увеличившимся. Кончина покойная Императора, и отречение Цесаревича подали повод воспользоваться сим случаем для введения Конституции, и общество избрало для распоряжений и начальства в сих обстоятельствах Князя Трубецкого, в виде Диктатора; а в помощь ему Рылеева и Князя Евгения Оболенского.

План Трубецкого состоял в том, чтобы внушить в Гвардии сомнение к отречению Цесаревича, и первый полк, который отказался бы от присяги, вести к другому и увлекать за собою.

Таким образом если полки откажутся от присяги, то собрать их в одно место, сказать солдатам, что есть завещание покойного Государя убавить срок службы, что надобно требовать, чтобы завещание сие было исполнено; но на одни слова не полагаться, a сделать крепко, и для того убедить их не расходиться.

Он был уверен, что полки на полки не пойдут, что в России не может возгореться междоусобие, что вероятно есть много желающих Конституции, которые увидев возможность достигнуть оной, к ним пристанут, и что сам Государь не захочет кровопролития, и согласится отступить от самодержавной власти; и так Трубецкой был уверен, что обойдется без огня. Тогда посредством Сената объявить Манифест, назначив общее собрание Депутатов из всех Губерний и из каждого сословия.

В том же Манифесте сказать, что оное собрание установит законоположения для управления Государством, что всем сословиям даются равные гражданские права, а между тем учредить временное Правление. Все сие изложено Трубецким в составленной им записке, найденной при его арестовании.

Если бы Государь объявил, что послал в Варшаву к Цесаревичу, и если бы Цесаревич действительно приехал, то покорились бы обстоятельствам. Упорство солдат не присягать Николаю Павловичу сочтено было бы верностию к присяге. До прибытия же Цесаревича мятежники требовали бы мнимого завещания покойного Императора, о убавлении лет службы солдатам, и места за городом для стояния лагерем и продовольствия. Но во всяком случае долженствовали бы собраться Депутаты под предлогом просить Цесаревича о принятии престола или принесть присягу ныне Царствующему Императору.

В неудаче (чего однако никак не ожидали) намеревались отступить к поселениям.

Показание Штейнгейля 

Показание Александра Бестужева

Против показания Штейнгейля, что на совещании 12 Декабря Трубецкой требовал как необходимости принесть на жертву ныне Царствующего Государя и объявить Императором Великого Князя Александра Николаевича, он уверяет, что сего преступления на совести своей не чувствовал, и оное не сходствовало; ни с правилами, ни сердцем его, ни с прежнею жизнию. Напротив того, когда говорили только об аресте Государя Императора (кажется сказано Пущиным Коллежским Асессором, однако не утверждает), то им Трубецким за непременное положено было не касаться нимало особы Государя и всей Августейшей фамилии.

Если же ему почитать себя Диктатором, как объявлено ему от общества, то и воля его во всех отношениях должна быть исполняема. Равным образом и поручения о занятии Дворца, Сената, Крепости или других мест никому не давали. В обоих сих случаях он должен был находиться в совершенном беспамятстве, и потому должен верить, что был столько несчастлив, что произнеси таковое требование; ибо не предполагает, чтобы кто из сообщников в отмщение за то, что он не был с ними 14 Декабря, решился на него клеветать; а потому заключает, что если и впредь последуют на него обвинения в опровержение коих не в состоянии он будет представить ясных доказательств; то заранее принимает их на себя.

Трубецкой с той минуты, как усмотрел, что другие члены точно решились действовать, показывал, если не раскаяние, то большую робость.

Когда в совещании у Рылеева начался шум, иные говорили, что и с одной горстью солдат можно все сделать; другие твердили о грабежах и убийствах, а иные, что можно и во дворец забраться, Трубецкой сказал: «отпустите меня в 4 корпус; там если быть чему-нибудь, то будет».

В таковом же расположении духа он писал к Генерал-Майору Орлову, уговаривая его приехать в С. Петербург. Вызывать его решился в том предположении, что образ мыслей Орлова столь гласный прежде, не изменился, почему хотя он теперь ни во что не вмешивается и от всех обществ отстал; однако в случае надобности на него надеяться можно.

С приездом Орлова, Трубецкой ожидал выйти из затруднительного положения, в коем находился; ибо прежняя известность и чин Орлова могли внушить к нему более доверия, нежели к самому Трубецкому.

13- я Декабря был опять у Рылеева, вызывал в особенную комнату Капитана Конно-Пионерного Эскадрона Пущина, Гвардейского Экипажа Лейтенанта Арбузова, Московского полка Штабс-Капитана Бестужева и Лейб-Гренадерского Поручика Сутгофа, и уговаривал их не склонять солдат. Между тем разнесся слух, что Артиллерия взяла по три ящика зарядов, Трубецкой говорил; «что, Господа! ведь другие-то полки стрелять не будут!» ему показалось, что это всех усмирило, и он вышел в полной уверенности, что ничего не будет.

На другой же день ясно видел, что принятием на себя вида начальства, ибо все распоряжения были деланы Рылеевым, однако от имени его Трубецкого, и согласием быть с бунтующими полками, делается виновником всего, что произойти могло: и что рассуждениями своими с офицерами о средствах, каким образом все устроит, подал уверенность, что от них не отстанет, и может быть еще более их подвигнул.

Впрочем во всяком случае решился сам никакого участия не брать, что им и было исполнено; ибо он ни в полках при присяге, ни на площади с бунтующими не был.

Наконец Трубецкому по отрицанию от показаний Рылеева, дана была с сим последним очная ставка, на которой он сознался:

1.) Что по приезде из Киева он сказывал Рылееву о совершенной готовности (к возмущению) Корпусов Князя Щербатова и Генерала Рота.

2.) Что в последствии Князь Трубецкой спрашивал Рылеева; что может сделать Северное общество для содействия Южному? А также о Якубовиче, о коем Рылеев отвечал, что его можно спустить с цепи; а Трубецкой сказал: «это много».

3.) Что о покушении на жизнь покойного Государя Императора , Рылеев слышал от Князя Трубецкого, который также рассказывал ему, что в 1825 году открыто на Юге Сергеем Муравьевым целое общество, имевшее целию истребить Государя, которое, и присоединено к Южному Обществу.

4.) Что вскоре после присяги Государю Цесаревичу, Князь Трубецкой приехав к Рылееву, говорил, с какою готовностию все полки присягнули; что впрочем это не беда, что надобно приготовиться, сколько возможно, дабы содействовать Южным членам, если они подымутся.

5.) Что настоящие совещания членов общества всегда назначались Князем Трубецким и без него не делались.

6.) Что когда Рылеев уведомлял Князя Трубецкого о каком-нибудь успехе по делам Общества, то сей последний хвалил ревность его и говорил, что он только и надеется на его отрасль.

7.) Что Князь Трубецкой никогда не жаловался Рылееву на бунтующий дух членов, а сказал только раз о Якубовиче, что по достижении намерений Общества, против него надобно будет принять меры осторожности. Занятие дворца было положено в плане действий самим Князем Трубецким. Якубович брался с Арбузовым сие исполнить, на что Князь Трубецкой, и изъявил согласие. Занятие же крепости и других мест должно было последовать по его же плану, после задержания Императорской фамилии.

8.) Что Князь Трубецкой поручил Рылееву написать к народу от имени Сената Манифест, в котором должно было изложить, что Государь Цесаревич и ныне Царствующий Государь Император отказались от престола. Что, после такого поступка их, Сенат почел необходимым задержать Императорскую фамилию, и созвать Великий собор народных представителей из всех сословий народа, которые должны будут решить судьбу Государства.

К сему следовало присовокупить увещевание, чтобы народ остался в покое, что имущество, как Государственное, так и частное, остаются неприкосновенными, что для сохранения общественного устройства Сенат передал исполнительную власть временному правлению.

Трубецкой поручил Рылееву с Пущиным идти в Сенат для представления Манифеста сего к подписанию. и

9.) Что на одном из совещаний Князь Трубецкой назначил к себе за начальника Штаба Князя Оболенского.

Трубецкой является человеком надменным, желавшим действовать, но по слабости характера страшившийся собственных предначертаний. Он сам признает себя главным и единственным виновником всех буйств того дня и несчастной участи своих сотоварищей, коих вовлек в ужаснейшее преступление и примером и словами, потому, что если бы он решительно участвовать отказался, то никто бы ничего не начал. Трубецкой присовокупляет, что если бы он раз вошел в толпу мятежников, то мог бы сделаться истинным исчадием ада, каким-нибудь Робеспьером, или Маратом; почему в раскаянии своем благодарит Бога, что на площадь не явился.

Это имело, говорит Бестужев, решительное влияние и на нас и на солдат, ибо с маленькими эполетами и без имени никто принять команду не решился.

Правитель дел Боровков

Письмо Карла Августа Воше к графине Елизавете Потемкиной, урожденной княжне Трубецкой, в Москву

Lettre de Ch. Aug. Vaucher a La Comtesse Lise Potemkine, nee Princesse Troubetzkoy a Moscou.

Deux mots seulement, chfere Comtesse, j'ai peur de men ombre et il faut bien que je sois emporte par le desir d'etre utile pour oser vous adresser quelques lignes par Madame Paul, qui se dispose a partir pour ma chere Siberia, vous pourriez rendre un grand service a une personne malheureuse et je ne balance pas a lui recommander de se prdsenter cliez vous pour obtenir tous les renseignements qui pourraient lui etre utiles; j'ai tout perdu, on m'a tout en leve, jusqu'a ma mdmoire qui se trouve sous cachet; mais il est des souvenirs qu'aucuno force humaine ne pent effacer, ils sent en Siberia, ils sent en vous, chere Comtesse, et la bonne Princesse Zeneide les partage.

Adieu Madame, mes respects a Monsieur le Comte; veuillez me rappeler au souvenir de la famille Schahovskoy que j'estime et que j'aime. Adieu, chfere Comtesse, je n'attends que le jour pour monter en voiture et partir pour la France. Souvenez-vous quelquefois, de Votre trfes devou

Ch. Aug. Vaucher.

Tranquillisez-vous sur le r&mltat de I'inquesition; tout a en favour de ceux qui seront constamment I'objet de notre interOt et de notre affection; moi seul je pars, il le faut, et le premier j'en ai fait la demande avant d'en recevoir la permission.

14

1826

Si je peux tous etre de quelque utiltite en France, je demeure a Marseille Dep. des Bouches du Rhone rue Montgrand № 29.

Перевод

Только два слова, дорогая графиня; я боюсь своей тени, и надо было, чтоб я увлекся желанием принести пользу, чтоб я осмелился обратиться к Вам с несколькими строками через г-жу Поль, которая готовится ехать в мою милую Сибирь. Вы могли-бы оказать большую услугу несчастному человеку, и я, не колеблясь, советую ей явиться к Вам, чтоб получить все сведения, которые могут быть ей полезными. Я лишился всего, у меня отняли все, даже память, которая запечатана. Но есть воспоминания, которых никакая человеческая сила не может изгладить; они в Сибири, они в Вас, дорогая графиня, и добрая княгиня Зинаида их разделяет.

Прощайте, дорогая графиня, мое почтение графу; благоволите напомнить обо мне семейству Шаховских, которое я уважаю и люблю; прощайте, дорогая графиня; жду рассвета, чтоб сесть в экипаж и ехать во Францию. Вспоминайте иногда

Глубоко уважающего Вас

Карла Августа Воше

Будьте спокойны на счет результата расследования; все было сделано в пользу тех, которые будут постоянно предметом наших помыслов и нашей любви; один я уезжаю, это нужно, ей я первый просил позволения уехать, раньше чем получил разрешение на то.

14

1826

На случай, если б я мог быть Вам полезен во Франции, я живу в Марселе Dep. des Bouches du Rhone rue Montgrand № 29.