[img2]aHR0cHM6Ly9wcC51c2VyYXBpLmNvbS9jODU4NDMyL3Y4NTg0MzI4MzIvMjg5NWEvRTYzUTdqaGFJcmcuanBn[/img2]

П.С. Тюрин. Портрет Константина Владимировича Чевкина. 1859. Холст, масло. 77 х 63,5 см. Центральный музей железнодорожного транспорта Российской Федерации.

Константин Владимирович Чевкин (1802-1875) - генерал-адъютант, генерал от инфантерии, сенатор, член Государственного Совета, главноуправляющий путями сообщений и публичными зданиями (15.10.1855 - 11.10.1862). Родился в Каменец-Подольске. Окончил в 1822 г. Пажеский корпус. В 1827-1829 гг. участвовал в войнах против Персии и Турции. За храбрость был произведен во флигель-адъютанты.

В 1830 г. принимал участие в Польской кампании, за что был произведен в генерал-майоры. После образования в 1834 г. Корпуса горных инженеров назначен его начальником штаба, а затем стал директором Горного департамента. Для изучения состояния горнозаводского дела совершил ряд поездок по России и за границу. Именем К.В. Чевкина назван минерал (чевкинит), найденный на Урале. В 1840 г. совершил поездку за границу для изучения железных дорог.

При образовании комитета по сооружению С.-Петербурго-Московской железной дороги назначен его членом. 15 октября 1855 г. вступил в должность главноуправляющего путями сообщений и публичными зданиями. Был сторонником поощрения частной инициативы в железнодорожном деле. При нем была образована частная компания – Главное общество российских железных дорог, которой была выдана концессия на строительство первой сети железных дорог в России.

Однако данное общество не выполнило полностью своих обязательств. К железнодорожному строительству были привлечены и другие российские и иностранные инвесторы. За время управления К.В. Чевкиным ведомством путей сообщения было построено 2265 км железных дорог.

По предложению К.В. Чевкина в Институт Корпуса инженеров путей сообщения было разрешено поступать лицам недворянского происхождения, в Институте больше стали уделять внимания специальным дисциплинам взамен военных. 11 октября 1862 г. К.В. Чевкин был освобожден от должности главноуправляющего с оставлением его членом Государственного Совета и в звании генерал-адъютанта.

В ноябре 1863 г. назначается председателем Департамента экономии Государственного Совета, а в 1872 г. становится председателем Комитета по делам царства Польского. Умер 3 ноября 1875 г. во Франции в Ницце.

Т.Н. Соболева, Алтайский государственный университет, Барнаул

К вопросу об итогах ревизии К.В. Чевкина Нерчинских заводов в 1835 г.

Личное обозрение Нерчинских заводов осенью 1835 г. начальником штаба Корпуса горных инженеров Константином Владимировичем Чевкиным явилось важным событием в истории региона, которое могло позитивно повлиять на состояние его сереброплавильной отрасли. По сути это была ведомственная ревизия, ставшая составной частью более обширной программы 1833-1835 гг., осуществленной Департаментом горных и соляных дел по обозрению подведомственных ему олонецких, уральских, алтайских и нерчинских горно-металлургических предприятий. Применительно к последним двум горнозаводским районам она, как верно оценил П.А. Афанасьев, выполняла особую роль, завершив процесс вхождения сибирских кабинетских округов под управление горного ведомства России и наметив программу дальнейшего развитие горно-металлургической отрасли.

Ревизия Нерчинских заводов 1835 г. осталась без должного внимания исследователей. Единственный, кто заинтересовался некоторыми чисто производственными распоряжениями К.В. Чевкина, был В.В. Ведерников. Иначе обстоит дело с изучением материалов ревизии и ее результатов по западносибирским предприятиям. Благодаря глубоким и обстоятельным публикациям П.А. Афанасьева тема практически исчерпана. В то же время наличие работ П.А. Афанасьева облегчает нам задачу проведения сравнительного анализа итоговых документов, принадлежавших одному чиновнику, но касавшихся двух различных производственно-территориальных комплексов.

Для реализации замысла в нашем распоряжении есть архивные делопроизводственные материалы из 44 и 468 фондов Российского государственного исторического архива (РГИА). Ревизия на всем протяжении существования ведомственного хозяйства на Алтае и в Восточном Забайкалье использовалась в качестве механизма политики Кабинета (1747-1830, 1855-1917 гг.) и Министерства финансов (1830–1855 гг.). Она способна была внести коррективы или даже трансформировать действовавшую модель эксплуатации природных ресурсов, оказывая серьезное воздействие на все сегменты матрицы производственно-территориальных комплексов, но особенно эксплуатационно-хозяйственный, административно-управленческий и территориально-демографический.

Ревизия К.В. Чевкина Нерчинского округа заняла срединное, промежуточное положение между двумя этапами обозрения Алтайских заводов. Ее результаты нашли отражение в двух документах, представленных главноуправляющему Корпуса горных инженеров, министру финансов Е.Ф. Канкрину 20 октября 1835 г. и 15 августа 1836 г. Первый документ в виде записки К.В. Чевкина «Предложения к улучшению Нерчинских заводов», судя по содержанию, являлся основным, так как перечислял и разъяснял комплекс мер, необходимых для улучшения деятельности предприятий.

Второй документ, оформленный как рапорт подчиненного лица к вышестоящему начальнику, расшифровывал и конкретизировал те из его предложений, которые были приведены в исполнение. Не имея возможности остановиться на всех мерах, исходивших от ревизора, затронем только те, которые выделяются своей масштабностью. Несмотря на преобладание общих позиций в замысле ревизора по двум округам, в первую очередь отметим принципиальное отличие, напрямую связанное с убыточностью нерчинского производственно-территориального комплекса. Оно затронуло тех, кто отвечал за результативность производственного процесса - администрацию заводов.

Помимо общей линии на сокращение управленческого персонала за счет нештатных чиновников, определения 7 чел. к другим занятиям, К.В. Чевкин отменил наградные выплаты нерчинской администрации «за излишне выплавленное серебро», ссылаясь на значительный убыток от округа, который в 1834 г. якобы составил 265 тыс. руб. Поражает размер приведенной суммы, поскольку по другим официальным данным убыток от производства серебра и золота в 1834 г. не превысил 12062 руб. 53¼ коп. Вполне возможно, что ревизор использовал иной вариант подсчета финансовых затрат и преднамеренно сгустил краски для обоснования принятых радикальных мер по кадровому вопросу. Кроме отмены выплат наградных денег он уменьшил число мест, занимаемых чиновниками, и предоставил их унтер-шихтмейстерам, «коих по занятии в течение 10 лет должностей классных – производить, иначе же производство прекратить».

По сути ревизор внес существенное изменение в порядок чинопроизводства и распределение должностей на Нерчинских заводах. Через 10 лет о низкой квалификации офицеров, произведенных в классные чины из унтер-шихтмейстеров, докладывал петербургскому руководству горный начальник полковник Родственный. Они, по его мнению, не приобрели ни навыка, ни знаний своего дела, несмотря на долголетнюю службу. Поэтому, испытывая недостаток в компетентных специалистах, местное начальство, вопреки распоряжению К.В. Чевкина, постепенно стало восполнять кадровый дефицит за счет молодых людей, окончивших курс Нерчинского окружного училища.

Таким образом, практика доказала несостоятельность основного изменения, внесенного ревизором в формирование технического персонала, от которого зависела результативность производственного процесса. Одному человеку нереально было выработать принципиально иные предложения по сибирским округам, тем более, что они с 1787 г. находились под управлением кабинетского ведомства и обладали в силу данного обстоятельства общим набором характеристик.

Безусловно, такое замечание не исключает наличия специфики в организации деятельности алтайского и нерчинского производственно-территориальных комплексов, хотя бы в силу иных природно-климатических условий, контингента подневольных работников, обслуживавших предприятия, и сложившихся традиций за более чем 80-летний период «докабинетской» истории Нерчинских заводов (1704–1787 гг.).

Первоочередная задача, стоявшая перед К.В. Чевкиным, заключалась в снижении расходов на содержание нерчинских предприятий. Для этого, как выяснил В.В. Ведерников, предлагалась серия мер: сделать полный годовой запас в рудах, снизить угар серебра и особенно свинца, улучшить смотрение «за ходом печей», избегать высоких цен на вольный извоз, перевозить руды преимущественно с помощью казенного скота.

Нас привлекла девятая позиция записки ревизора, где предполагалось «умерить наряд серебра столько токмо дозволит неубыточное действие заводов с тем, чтобы иметь серебра менее, но дешевле». При тех убытках, которые ежегодно давали забайкальские сереброплавильные заводы, идея сократить наряд серебра выглядит разумной и рациональной. Она перекликается с мнением К.В. Чевкина о непосильности 1000-пудовой нормы для Алтайских заводов и необходимости ее ограничения.

Уменьшение производства серебра на Нерчинских и Алтайских заводах – стратегически важная идея, подчеркивающая незаинтересованность Министерства финансов выплавлять серебро, обладавшее высокой себестоимостью, и скрытое неприятие навязанного ему Кабинетом арендного договора. Тем не менее предложение К.В. Чевкина по Забайкальскому округу так и осталось на уровне пожелания, и до конца 40-х гг. XIX в. средний показатель выплавки серебра составлял 207 пудов в год.

Выражая и защищая интересы горного ведомства, начальник штаба Корпуса горных инженеров не мог примириться с тем, что приписные крестьяне Алтая и Восточного Забайкалья проживают рядом и вперемежку с казенными, экономическими крестьянами и другими категориями населения, незадействованными в производстве благородных металлов. Отсюда проистекало его желание кардинально изменить ситуацию либо за счет создания горной области из земель Алтая, либо, что было равнозначно, отделения нерчинских заводских крестьян «вовсе от прочих ведомств, с тем, чтобы поставить их на права удельные». Он также стремился «по примеру Алтая посельщикам (ссыльнопоселенцам. – Т.С.) прекратить вход в заводской округ».

Оба предложения плохо согласовывались с требованиями времени и обстоятельств. Практически невозможно было закрыть округ для «посельщиков», когда район являлся местом каторги и ссылки. На наш взгляд, в начале второй трети XIX в. массовые приписки сельских жителей к заводам и масштабные разменные операции одних населенных пунктов и волостей на другие смотрятся своеобразным анахронизмом и данью методам, практиковавшимся в XVIII в. Тем не менее последующее обсуждение выдвинутой К.В. Чевкиным идеи на уровне министерств и Комитета министров свидетельствует о ее возможном реальном воплощении, чему помешали межведомственные трения и противоречия.

Распоряжение ревизора собрать сведения о числе селений государственных крестьян, проживавших на горнозаводской территории, явилось подготовкой к реализации замысла, который все же свелся к проведению разменной акции. Своей хозяйственной состоятельностью К.В. Чевкина привлекли 6 деревень Успенской волости, расположенных вблизи к заводам и населенных 1140 ревизскими душами государственных, экономических крестьян и поселенцев. Вместо них К.В. Чевкин готов был отдать в казну проживавших на значительном удалении от горно-металлургических предприятий 745 ревизских душ приписных крестьян Читинской волости, отличавшихся бедностью и числившейся на них большой «хлебной и денежной недоимкой».

Мало того, что это был неравноценный обмен и по количественным, и по качественным показателям, ревизор настаивал еще и на закреплении за Нерчинскими заводами лесных массивов Читинской волости, что явно противоречило интересам Министерства государственных имуществ. Вопрос о нерчинских приписных крестьянах и пополнении их за счет других категорий населения удалось снять только в начале 50-х гг. XIX в., когда по инициативе генерал-губернатора Восточной Сибири Н.Н. Муравьева- Амурского округ был перепрофилирован с производства серебра на добычу золота, а освободившиеся от заводской повинности крестьяне влились в Забайкальское казачье войско. Пытаясь ввести в действие скрытые резервы подневольного труда, К.В. Чевкин разработал разрядную систему, но адресовал ее различным категориям работников сибирских округов.

На Алтайских заводах ими были низовая администрация, потомственные мастеровые, набранные из рекрутов рабочие люди, урочные служители. На предприятиях Восточного Забайкалья разрядная система не затронула перечисленные категории населения и была ориентирована исключительно на ссыльнокаторжных. Единственное распоряжение ревизора, касавшееся «заводских людей честного имени», сводилось к тому, чтобы стараться не употреблять их в работы, сопряженные с большим расстройством здоровья, а направлять туда ссыльнокаторжных.

К.В Чевкин распорядился создать четырехразрядную систему или более дробную градацию ссыльнокаторжных по усмотрению местного начальства. Замысел его состоял в том, чтобы повышением разряда стимулировать их к добропорядочному поведению и добросовестному отношению к труду. Каждому разряду присваивались особая плата, льготы, право на определенные виды работ, местожительство и личную свободу в перемещениях, «страдних уволках» и т. п. Дойдя до высшего разряда безо всяких штрафов за поведение в течение 10 лет, человек получал шанс уволиться от работ, но только в том случае, если имел легальный способ пропитания и некриминальное занятие.

Потерять полученное преимущество было гораздо проще. В случае нового штрафа уволенный от работ на время или пожизненно возвращался в прежнее положение. При столь жестких правилах действия разрядной системы вряд ли стоит считать ее привлекательной для большинства ссыльнокаторжных и результативной для производства. В дополнение к разрядам ревизор ввел для этой же категории артельную организацию труда, казарменное проживание и суровую систему наказаний за побеги и преступления. Артель из 10 чел. должна была нести коллективную ответственность за всех членов и выполнять за убежавших и провинившихся весь объем возложенных на них заданий. Фраза о вынесении приговора судом, если предварительно были определены поэтапность наказаний и их перечень, носит формальный характер, как и сам факт разбирательства подобных дел в суде.

Разрядная система в сочетании с суровыми наказаниями, артельной организацией труда и быта, предложенная К.В. Чевкиным, наиболее емко отразила суть «военно-горного строя», действовавшего в горно-металлургическом секторе экономики России, и характеризует его как одного из активных проводников данных принципов в жизнь. Как начальник Корпуса горных инженеров он отвечал за военизированное устройство подведомственных Департаменту горных и соляных дел округов, и в целях наведения порядка отдавал предпочтение дисциплинарным мерам, наказаниям, круговой поруке, тем более, что они предназначались преступникам. Элемент патернализма в виде введения разрядной градации ссыльнокаторжных при наличии в ней серьезных ограничений теряется на фоне ужесточения ответственности за поведение и отношение к труду.

Сравнение двух вариантов разрядной системы, разработанных для предприятий Восточного Забайкалья и Алтая, явно в пользу последней. Она действительно оказалась главным итогом ревизии К.В. Чевкина Алтайских заводов и довольно удачно была приспособлена к их потребностям. Нерчинский вариант разрядной системы не мог существенно изменить отношение к труду и оградить от преступной деятельности ссыльнокаторжных.

В целом, если не акцентировать внимание на конкретных распоряжениях К.В. Чевкина по производственным вопросам, то его более глобальные предложения по Нерчинским заводам обладали низкой результативностью и не стали важными стартовыми начинаниями, способными оказать серьезное позитивное влияние на будущее развитие производственно-территориального комплекса.