[img2]aHR0cHM6Ly9zdW45LTQ1LnVzZXJhcGkuY29tL2M4NTYwMTYvdjg1NjAxNjUxNi9jNTRkMC9fMzN0SkFFekRmVS5qcGc[/img2]

Василий Андреевич Тропинин (1776-1857). Портрет Марии Андреевны Бельченко. 1836. Холст, масло. 67 х 56 см. Калужский музей изобразительных искусств.

[img2]aHR0cHM6Ly9zdW40LTE2LnVzZXJhcGkuY29tL3MvdjEvaWcyL1FCWnEyb042cW5WOUJOSWxuVWhKZGhmajRxMVZmZ2k3YWIzV2N4TjR4SkFTZktZUk8tNkx4VlFVTmowamFZSjhTcm8zR0NOOVJ0QkVZa3ktM05oVjZmb0cuanBnP3NpemU9MTAwMHgxNTI2JnF1YWxpdHk9OTUmdHlwZT1hbGJ1bQ[/img2]

Портрет полковника лейб-гвардии Финляндского полка Алексея Дмитриевича Тулубьева. Вторая треть XIX в. Бумага, литография. 22 х 13,5 см. Государственный исторический музей.

[img2]aHR0cHM6Ly9zdW45LTkudXNlcmFwaS5jb20vYzg1NTcyOC92ODU1NzI4NTc3LzFjN2RkOS9aTGd1NXhrSGVLVS5qcGc[/img2]

Неизвестный художник. Портрет придворного часовщика Бенжамина Гайнама. Первая половина XIX в. Картон, акварель. 22,2 х 19,1 см. Государственный Эрмитаж.

Бенджамин Гайнам - английский часовщик на русской службе

Бенджамин Гайнам - часовой мастер, являлся представителем английской династии мастеров, которые на протяжении трех поколений находились на русской службе. В целом эти часовщики служили у русского царя почти целое столетие - с 1776 года по 1860 год.

Наиболее известный представитель династии - отец Бернджамина, Роберт Тайнам. Он считается родоначальником династии часовщиков при дворе, хотя и начинал свою службу как член-корреспондент Петербургской академии наук. За время своей работы он проявил себя как талантливый изобретатель и механик. Прославился Роберт в качестве автора эталонных мер длинны, которые кратные английским. Именно отец Бенджамина приложил много усилий, чтобы его сын учился часовому мастерству в течение 10 лет в качестве пенсионера Кабинета императорского двора.

После возвращения в Россию в конце 90-х 18 столетия Бенджамин легко получил должность придворного часовщика. На этой должности Бенджамин был 57 лет. В его обязанности входило обслуживание часов во многих дворцах императора, на дачах, в присутственных комнатах и резиденциях. Бенджамин получал жалование, а сверх этого оплату за каждый ремонт или чистку часового механизма. Гайнам был универсальным мастером, а поэтому ремонтировал механизмы карманных, горизонтальных, часов-скелетонов, каминных, настольных, а также настенных и напольных часов.

В начале 19 столетия произошел рассвет творческой деятельности  Гайнама. В это время на престоле был Александр I, который расположено относился к семье часовщиков. Об этом свидетельствуют факты постоянных денежных наград и подарков от императора, о которых Бенджамин упоминает в своих письмах семье.

Достоверно известно, что Гайнам постоянно приводил в порядок «Брегеты» царя. Также мастеру заказывали часы с учетом конкретных пожеланий. Заказывал авторские часы Александр I - одно из его пожеланий было изготовить часы с чернильным прибором. По архивным данным такие часы были сделаны для императора, но сейчас об их местонахождении ничего неизвестно. Кстати, полифункциональных предметов в коллекции царя было много, поэтому часы с чернильным прибором - это еще одно подтверждение вкусов Александра I.  Во время последней поездки главы России Бенджамин получил из Таганрога посылку - золотые часы, которые нужно было починить, но приведены в порядок они были только после смерти императора.

Множество работ авторства Гайнама сейчас хранятся в музеях Петербурга, музеях заповедниках «Царское село», «Павловск» и других, а также в Финляндии, в частных собраниях в Екатеринбурге и еще несколько экземпляров в Англии. Хотя на задней крышке часов всегда написано Hynam Watchmaker to Their Imperial Majesty’s до сих пор неизвестно, кто достоверно был автором именно корпусов к часам. А большинство из них сделано из дерева, и только несколько из бронзы.

Кстати, имя Бенджамина Гайнама ассоциируют не только с династией придворных часовщиков российского императора, но и  как автора очень ценной библиотеки. Семья часовщиков имела очень хорошо подобранную качественную литературу исторического характера в домашней библиотеке. Это были чаще книги о царствующих особах государств Европы, а также множества выдающихся лиц. Много книг из его коллекции посвящено истории Англии. Самым старым изданием в библиотеке Гайнама является книга 1655 года «История философии»  Т. Стэнли.

[img2]aHR0cHM6Ly9zdW45LWVhc3QudXNlcmFwaS5jb20vc3VuOS03NC9zL3YxL2lnMi82VFpRVG5IS0Vhb2pzcUxkTm1rZzdzZnV2QXVTeGxjb1ozb0lCNUpZSjVqajd4ODUyVFY3VXhxTjZxdHpPXzNDdG9vMW94TVpQWnhBYnQ0NjdnUmtWbU9vLmpwZz9zaXplPTEwMzR4MTYwMCZxdWFsaXR5PTk1JnR5cGU9YWxidW0[/img2]

Александр Дмитриевич Градовский (1841-1889). Вильна. 1870-е. Архив А.Ф. Кони. Фотобумага чёрно-белая, фотопечать. 13,4 х 9,7 - фотография, 16,4 х 10,6 - паспарту. Институт русской литературы (Пушкинский Дом) Российской академии наук.

Александр Дмитриевич Градовский

Александр Дмитриевич Градовский, правовед, историк, публицист, сын участника Отечественной войны 1812 года Дмитрия Дмитриевича Градовского, родился 13 (25) декабря 1841 года в Валуйском уезде Воронежской губернии (ныне - Волоконовский район Белгородской области). Образование получил в харьковской второй гимназии. По ее окончании в 1858 году поступает на юридический факультет Харьковского Императорского университета, где проходит полный курс обучения.

После окончания университета в 1862 г. Градовский некоторое время трудится редактором газеты «Харьковские губернские ведомости», но уже в 1863 г. поступает на государственную службу и становится чиновником особых поручений при воронежском губернаторе. Также до осени 1865 года он управляет имением отца в Воронежской губернии. К этому времени относится одна из первых его работ - лекция о земских учреждениях, которая была напечатанная в «Воронежских губернских ведомостях».

В 1866 г. защищает в Санкт-Петербургском университете диссертацию на степень магистра государственного права по теме «Высшая администрация России XVIII столетия и генерал-прокуроры». И уже через год, в 1867 г., будучи единогласно избран доцентом кафедры государственного права Императорского Санкт-Петербургского университета, Градовский начал чтение лекций по государственному праву. Одновременно он был назначен на должность экстраординарного профессора в императорском Александровском лицее.

В 1868 г. состоялась защита его докторской диссертации по теме: «История местного самоуправления в России». С 1869 г. и до самой смерти деятельность Градовского неразрывно связана с Санкт-Петербургским университетом, ординарным профессором которого он являлся. Как профессор права занимал одновременно три кафедры университета: теории государственного права, государственного права важнейших европейских держав и русского государственного права. В том же году назначен профессором в Александровский лицей и оставался здесь до 1889 г. Как ученый он являлся создателем науки русского государственного права. Среди его учеников следует выделить двух наиболее талантливых государствоведов и теоретиков права: М.И. Свешникова и Н.М. Коркунова.

Выдающийся научный деятель гармонически соединялся в Градовском с талантливым публицистом. Много лет он был постоянным сотрудником «Голоса», а также «Русской речи». К сожалению, целый ряд его статей не только не издан отдельно, но даже трудно теперь определить, какие именно передовые статьи «Голоса» принадлежат Градовскому. Только часть его статей вошла в состав изданных им сборников.

Несмотря на обширную литературную деятельность, Градовский находил время для усердной работы в ученых и благотворительных обществах. Он основал административное отделение юридического общества при Санкт-Петербургском университете и состоял некоторое время членом комитета и казначеем литературного фонда. Как профессор, он был незаменим: строгий на экзаменах, он заставлял студентов усиленно работать по своему предмету, зато и сам тщательно обрабатывал свои лекции и горячо проповедовал в них начала гуманности и свободы. Как ученый, он, можно сказать, создал науку русского государственного права. Как публицист, он постоянно боролся за те идеи и учреждения, которые, по его же выражению, служили «раскрепощению России».

В 1889 году Градовский тяжело заболел и был вынужден прекратить преподавательскую деятельность. 18 сентября 1889 г. ему было присвоено звание почётного члена Санкт-Петербургского университета. После его смерти 6 (18) ноября 1889 г. созданное им юридическое общество при университете, почтило его память, проведя особое посвящённое ему заседание. Ряд речей, произнесённых на заседании, позже издали отдельной брошюрой (СПб., 1890).

В последние годы возрос интерес к наследию А.Д. Градовского. Были защищены диссертации И.И. Гуляка «Социально-политическая философия А.Д. Градовского», доктор философских наук. Ростов н/Д., 2001; Плященко Т.Е. «Политические и исторические взгляды А.Д. Градовского», кандидат исторических наук, Воронеж, 2004; Ю.В. Брояко «Политико-правовые воззрения А.Д. Градовского» кандидат юридических наук, Саратов, 2006.

Основные идеи

С самого начала своей научной деятельности Градовский выступает как государственник, видевший в основе государственного бытия национальную жизнь со всеми ее особенностями и собственной историей. Вне государства нет и не может быть национальной жизни. Обыкновенно политические мыслители либерального толка исходят из идеи полного противоположения интересов личности и государства. Государство отождествляется с правительством, а личность - с обществом. Любое расширение границ частной деятельности признается очередной победой над «тиранией» верховной власти.

Это либеральное заблуждение Градовский отвергает. Существенный порок либерализма, - пишет он, - заключается в том, что он рассматривает общество и государство как совокупность внешних условий, необходимых лишь и исключительно для сосуществования отдельных лиц. В результате и само общество представляет собой механическое собрание индивидов, не имеющих между собой никаких естественных, органических связей.

Покончив с сословиями и привилегиями, либерализм обратил основное внимание на организацию нового общества, в основе которого лежит начало индивидуальной свободы, не озадачившись др., не менее важным вопросом: как будет действовать человек в таких условиях? Результатом является следующее состояние дел: «Снаружи государства Запада представляют однообразное, и даже прочное строение.

Но если мы обратимся к действительному критерию устойчивости общества, к его умственному и нравственному строю, то полная анархия этих элементов докажет всю шаткость этих обществ». Государству принадлежит воспитательная роль. Отдельная личность может позволить себе жить без высших нравственных задач, устанавливаемых государством. Для государства отсутствие нравственного идеала было бы смертным приговором.

Анализ взглядов Градовского на общество, нацию и государство показывает, что в значительной степени они имеют много общего с идеями славянофилов. Градовский рано испытал на себе их влияние. Уже в 1865 он выступил с публичной лекцией о провинциальных учреждениях Западной Европы вполне в духе славянофильства. С течением времени, однако, его убеждения претерпели некоторые изменения по целому ряду причин.

Солидаризируясь с А.С. Хомяковым, Аксаковыми, И.В. Киреевским в том, что слепое копирование западных идеалов, в отличие от заимствования положительных достижений западной цивилизации, убивает народный дух, он полагал народную идею первенствующим законным последствием русских культурных начал. Однако, по его мнению, славянофилы слишком идеализировали Древнюю Русь, перенося уважение к принципам организации ее жизни на самые формы, а иногда и на отсутствие форм.

Основное расхождение, по мнению Градовского, заключается в том, что славянофилы не только отрицают западные формы, но и отрицают необходимость юридических форм вообще. «Их политическое учение есть теория бесформенного государства», - пишет он. Отдавая должное особенности русского народа, он считал нелепостью признавать его совершенно особенным, не подчиняющимся в своем развитии общим законам материального и нравственного мира.

Идея о «народе-утопии», по мнению ученого, не столько славянофильская и, тем более, не православная, а исключительно европейская. Славянофилы - такие же «птенцы гнезда Петрова», как и презираемые ими западники. Сам факт их появления свидетельствует о том, что только благодаря Петровским преобразованиям в России стала возможной свободная мысль. В петербургском периоде русской истории есть своя светлая сторона, не замечаемая славянофилами. Именно с тех пор у нас начинает проявляться начало законности и личных прав, о которых Московская Русь ничего не знала.

В научных работах и лекциях 2-й половины 1860-х он исследует различные аспекты становления российского общества, высказывает ряд оригинальных суждений о сущности государства. Градовский считает, что последнюю можно выявить, лишь представив государство как «организм», связанный с «сущностью вещей», с социальным бытием. У всякой государственности, по Градовскому, два важнейших элемента: церковь и собственность, которые соответственно представляют два авторитета - авторитет религии и авторитет экономический. Оба они слиты с авторитетом власти, которую нужно понимать не как систему учреждений, а как реальное могущество государства.

В число проблем, которые привлекали внимание Градовского в конце 1860-х - начале 1870-х, входил национальный вопрос. В сборнике «Национальный вопрос в истории и в литературе» (1873) он исходит из того, что национальные различия в мировом сообществе обусловлены объективным развитием истории, что «разнообразие национальных особенностей есть коренное условие правильного хода общечеловеческой цивилизации», которая является совокупностью специфического духовного и экономического опыта различных народов.

Следовательно, нужно не подавлять и сглаживать национальные различия и особенности, а наоборот - создавать условия для нормального и самобытного существования и развития различных национальностей. Важнейшим из этих условий он считал «политическую самостоятельность народа», наличие у него национальной верховной власти, образование национальных государств.

В своем главном труде «Начала русского государственного права» (том 1-й, «О государственном устройстве», был издан в 1875, том 2-й, «Органы управления», - в 1876 и том 3-й, «Органы местного управления», - в 1882) Градовский пытался совместить два подхода: государственной школы отечественной исторической науки и обществоведения, которая исходила из ведущей роли государства и властных структур в общественном развитии, и исторической (или социологической) школы, обращавшей внимание на решающее значение экономических и социокультурных факторов.

К недостаткам научного метода Градовского принадлежат: 1) идеализация русского государственного строя, в частности неограниченного самодержавия; последнее по теории Градовского оказывается совместным со строгой законностью, с правовой организацией управления и с самоуправлением. 2) Игнорирование значения социально-экономических отношений в политической жизни. Как публицист Градовский в первом периоде своей деятельности до 1881 г. был представителем либерализма в наиболее умеренной его форме.

Градовский верит в возможность укрепления и развития, начатых в первой половине 1860-х годов реформ при сохранении незыблемым неограниченного самодержавия и в то же время является сторонником буржуазной национально-либеральной политики. Но когда после 1881 г. курс «новой национальной политики» окончательно выяснился, и надежды на самые умеренные реформы совершенно исчезли, Градовский примкнул к оппозиционному лагерю; с закрытием, однако, «Голоса» в 1884 г. прекратилась и деятельность Градовского как журналиста.

Отстаивая свои идеи, Градовский вступает в 1880 в полемику с Достоевским. Идея нации приняла у него несколько ошибочное содержание и рассматривается безотносительно той религиозной культуре, в лоне которой произрастала и становилась. К сожалению, здесь нам встречается слишком распространенная формула антихристианского мышления: религия и социальная жизнь представляют собой 2 различные области жизнедеятельности человека: объективную и субъективную. На тезис Градовского: «Мы уже два столетия находимся под влиянием европейского просвещения, действующего на нас исключительно сильно…

Всякий русский человек, пожелавший сделаться просвещенным, непременно получит просвещение из западноевропейского источника, за полнейшим отсутствием источников русских» - Достоевский отвечал так: «Что вы под ним (просвещением) понимаете? Науки и ремесла действительно не должны нас миновать, и уходить нам от них действительно некуда, да и незачем. Но ведь под просвещением я разумею… свет духовный, озаряющий душу, просвещающий сердце, направляющий ум и указывающий ему дорогу жизни. Если так, то такое просвещение нам нечего черпать из западноевропейских источников за полнейшим присутствием (а не отсутствием) источников русских».

Русский народ, по Достоевскому, просветился уже давно, приняв учение Христа. Коренная ошибка Градовского, по мнению Достоевского, заключалась в том, что национальную русскую самобытность он не отделял по источнику своему от любой иной национальной самобытности (англичан, французов, немцев). Напротив, отмечал писатель, «христианство народа нашего есть, и должно остаться навсегда, самой главной и жизненной основой просвещения его!..

Науки дело одно, а просвещение иное. С надеждой на народ и на силы его, может, и разовьем когда-нибудь уже в полноте, в полном сиянии и блеске это Христово просвещение наше». Дело никак нельзя представить таким образом, что где-то существует отдельно нравственный идеал, а отдельно от него - общественный: такого никогда не существовало и не может существовать, говорил Достоевский.

«При начале всякого народа, всякой национальности идея нравственная всегда предшествовала зарождению ей, ибо она же и создавала ее», Русские общественные идеалы, отмечал Достоевский, лучше и крепче европейских и гораздо более «либеральнее» их, потому что исходят из организма народного, а не из лакейски безличной пересадки западных идей».