№ 8 (9)
Ваше превосходительство!
На прошение моё к Вашему превосходительству о дозволении писать к моим родственникам мне объявлена резолюция, что доколе не перестану упорствовать, я буду лишён сего позволения. Заключив из сего, что показание моё не согласно с обвинениями, на меня взводимыми, и, будучи уверен в снисходительности Вашего превосходительства, я взял смелость беспокоить вас вновь моею всенижайшею просьбою, состоящею в следующем.
Если действительно обвинения против меня не согласны с показаниями, мною представленными, или показание моё неполно, то прошу убедительнейше Ваше превосходительство испросить мне у высочайше учреждённого Комитета дозволение сделать мои объяснения противу тех обвинений, которые на меня возводятся. Если я по забвению за долгопрошедшим временем пропустил какой-либо случай, то смею уверить, что признаюсь в сём чистосердечно, напротив, если обвинение несправедливо, я буду иметь способ оправдаться.
При сём случае смею решительно уверить как Ваше превосходительство, так и высоких лиц, Комитет составляющих, что, если я обвиняюсь в каких-либо преступных действиях или намерениях, то это несправедливо, и я осмеливаюсь просить средств к моему оправданию. Дозволив // (л. 28 об.) мне сие, Комитет уверится, что я виновен в неосторожности, но не в преступлении, а тем самым сохранит человека, который служил и надеялся служить с ревностью престолу и отечеству.
Равным образом долгом поставляю объяснить Вашему превосходительству о причине, по которой я не означил лиц Главной квартиры 2 армии, находившихся в обществе. Я уже имел честь донести Комитету, что четыре года тому, как я удалился из сего общества и ни с кем об оном не говорил, да и можно положительно сказать, что в течение сего времени в Главной квартире разговор о сём исчез.
В прошедшем октябре месяце я был уволен в отпуск и находился всё время у себя в деревне, где ни о чём не слыхал. Ехавши обратно на службу в конце декабря месяца, я на дороге узнал о несчастном происшествии 14 декабря и, приехавши в Тульчин, чрез четыре дня отправлен в С.-П[етербург]. Тут по слухам мне сделалось известным, что некоторые чиновники Главной квартиры обвиняются в сообщничестве с теми, кои учинили действия столь преступные.
Не зная даже и фамилий тех лиц, кои участвовали в плачевном происшествии, я был уверен, что те, кои обвиняются во 2 армии, имели с ними сношения и потому требуются в столицу. Приехавши в Петербург, в ответах моих Вашему превосходительству // (л. 29) я показал, что не принадлежу ни к какому обществу и действительно был уверен, что уже четыре года, как я в обществе не состою и как раскаялся в сём неосторожном поступке, по молодости лет соделанном.
Когда же я был представлен пред Комитетом и мне было объявлено, что на меня есть показание осьми лиц, то это привело меня в совершенное недоумение - из сих лиц генерал-интенданта Юшневского, полковника Аврамова и Бурцева я всегда почитал за людей, исполняющих со всею точностию свои обязанности, и потому не мог1 предполагать, чтобы они были сообщниками людей преступных. Майора Лорера я совсем не знал и не знаю, с капитаном Майбородою я виделся несколько раз, но никогда ни о чём не говорил. С генерал-майором князем Волконским и поручиком Крюковым я не помню, чтобы я когда что-либо говорил об обществе.
Что же касается до полковника Пестеля, то во время моего четырёхдневного пребывания в Тульчине я известился по слухам, что он подозреваем в сообщничестве с людьми, учинившими преступные действия 14 декабря. Всё сие заставило и теперь заставляет меня думать, что во 2 армии существовало какое-либо другое общество, которого я совершенно не знал, и что теперь члены оного берут предлогом прежнее // (л. 29 об.) для открытия своих действий. Вот причина, по коей, боясь оклеветать невинного, я не смел сказать положительно, кто находится, по мнению моему, в обществе.
Изложив, таким образом, просьбу мою Вашему превосходительству, я смею надеяться, что мне будет позволено сделать мои объяснения противу тех обвинений, кои на меня возводятся, буде они существуют, и если я по забвению что-либо пропустил, то сознаваясь в сём чистосердечно, я буду надеяться на великодушное прощение высочайше учреждённого Комитета.
С истинным почтением и совершенною преданностию имею честь быть
Вашего превосходительства
покорнейший слуга
Николай Басаргин2
(старший адъютант 2 армии)
5 марта 1826.
Петропавловская крепость // (л. 30)
1 Строка «точностию свои обязанности, и потому не мог» на полях отчёркнута карандашом.
2 Письмо написано Н.В. Басаргиным собственноручно.