АЛЕКСАНДР КАРЛОВИЧ БЕРСТЕЛЬ
(1788 - 11.11.1830).
Подполковник 9 артиллерийской бригады (командир 2 лёгкой роты).
Из дворян Казанской губернии.
Отец - статский советник Карл Богданович Берстель (1746, Stetten, Swabia, Bavaria, Germany - до 1826); из чиновников, в 1774 -прапорщик, в 1779 - поручик, в 1782 - капитан, асессор Палаты Гражданского суда, статский советник, женат на дочери коллежского асессора Елене Давыдовне Танненберг, жил в г. Казани, за ним в г. Казани одноэтажный дом, приобретённых в Казанской округе 62 души крестьян. Род внесён в во 2-ю часть дворянской родословной книги Казанской губернии по определению Казанского дворянского депутатского собрания от 1791 г.
Воспитывался во 2 кадетском корпусе, выпущен подпоручиком в 11 артиллерийский полк - 4.10.1805, участник русско-турецкой войны 1808-1812, а также Отечественной войны 1812 и заграничных походов, переведён в 13 артиллерийскую бригаду - 23.08.1806, за участие в сражении при крепости Измаил в сентябре 1810 награждён орденом Анны 4 ст., поручик - 25.10.1808, штабс-капитан - 14.04.1813, назначен командиром 5 резервной батарейной роты 23 артиллерийской бригады - 20.05.1820, назначен командиром 2 лёгкой роты 9 артиллерийской бригады - 25.02.1821, подполковник - 16.04.1824.
Член Общества соединённых славян (с сентября 1825).
Приказ об аресте - 20.01.1826, арестован 27.01 в м. Ракитном, доставлен в Петербург из Белой Церкви 1.02 на главную гауптвахту, в тот же день переведён в Петропавловскую крепость («посадить по усмотрению и содержать строго») в №24 Невской куртины.
Осуждён по VII разряду и по конфирмации 10.07.1826 приговорён к лишению чинов, дворянства и ссылке в крепостную работу на 2 года. («Принят в Славянское общество в сентябре 1825 года. Знал о намерении свергнуть с престола покойного императора, воспрепятствовать наследникам его величества восшествие на оный и ввести в России республиканское правление. О намерении же лишить жизни всю высочайшую фамилию услышал по открытии уже заговора. На совещаниях не был и не принимал никакого участия в делах общества. При усмирении возмутителей Черниговского полка он действовал противу них с усердием и исправностию, заслужив за то благодарность корпусного командира»).
Отправлен в Бобруйск - 21.07.1826 (приметы: рост 2 аршина 7 вершков, «лицом полн, мало рябоват, глаза серые, нос средний, волосы на голове и бровях русые, говорит чисто»), срок сокращён до 1 года - 22.08.1826.
В августе 1827 определён рядовым на Кавказ в 45 егерский полк, переведён в 41 егерский полк (им с 6.01.1829 командовал П.М. Леман) - 23.10.1828, зарублен в сражении с джарскими лезгинами.
Жена (с 1818, в Кульме) - баронесса Марья Густавовна Имгоф, дочь прусского майора.
Приведём здесь прошение М. Берстель, поданное ею лично Николаю I 8 ноября 1827 г. Особо интересна излагаемая М. Берстель версия о причастности её мужа к событиям, а также описание несчастного своего положения:
«...бедствие, постигшее мужа моего, повергло меня в жестокое страдание и соделало мое положение гибельным. Со времени ареста его в январе 1826 г. я с шестью малолетними детьми оставалась Киевской губ. в чужой деревне, среди неизвестных мне людей и без всяких средств к пропитанию. Испуг и страх повергли меня в тяжкую болезнь. Одно человеколюбивое семейство помещика Гудим-Левковича спасло меня с детьми от голодной смерти: оно из сострадания к нам дало убежище, пропитание и средства к пользованию. Только теперь, получивши некоторое облегчение, увидела мужа моего и узнала от него гибельную неосторожность, сделавшую его виновным, но Ваше великое милосердие, Правосуднейший и Великодушнейший монарх, спасло его от конечной погибели.
Вашему императорскому величеству небезызвестно, что вся вина мужа моего состояла в том, что двое из преступников - Пестов и Борисов сказали ему, что они принадлежат к какому-то обществу, которое предпринимало переменить правление, но, зная его верноподданнейшие чувства и правила, они даже не смели уговаривать присоединиться к ним, а муж мой, считая слова их сущим бредом, пренебрёг оными. Таким образом, он никогда не принадлежал к числу злоумышленников, не имел с ними никакого сношения и никогда не думал, чтобы в самом деле могло существовать столь безумное и прегнуснейшее скопище. Сие и верность долга своего оправдал он тем, что при первом известии о появлении мятежников он немедленно и даже прежде назначенного времени чрез большое расстояние явился с вверенными ему орудиями и командою в местечко Белую Церковь, предписал командирам прочих рот тотчас присоединиться к ближайшим полкам противу мятежников и, предваря земские суды, истребовал от оных нужное пособие. За таковую быстроту действия и за меры, им принятые, получил он благодарность от корпусного командира; дальнейшие действия его противу злоумышленников равно доказали его верноподданнические чувства.
Среди самого бедствия нещастному семейству моему служит большим утешением то, что муж мой не причастен преступлению и что ни по правилам, ни по чувствам, ни по действиям своим не принадлежал и не мог принадлежать к числу злоумышленников, будучи всегда преисполнен благоволения, преданности и благодарности к монарху своему.
Государь всемилостивейший! Не осмеливаюсь просить о помиловании мужа моего. Прозорливость и правосудие монаршее не оставит отличить впавших в преступление по неосторожности от преступников, сделавшихся таковыми с намерением.
Но, государь!
Дерзаю умолять тебя о всемилостивейшем воззрении на участь шестерых малолетних сирот. Лишившись родителя, они лишились покровителя и остаются без воспитания. Прибегая с ними к милосердию Вашего величества всеподданнейше прошу определить старших из них в какие-либо учебные заведения, а равно и обеспечить положение моё с малолетними сиротами, требующими ещё материнского попечения.
Верноподданнейшая Мария Берстель, урождённая баронесса фон Имгоф».
Жена Берстеля после осуждения его жила в Васильковском у. Киевской губ. в с. Телешёве, принадлежавшем отставному т. поручику Гудиме-Левковичу ( [Берстель] «Имеет жену и шесть маленьких детей, в совершенной бедности и болезненном положении живущую помощию добрых людей; сверх того от одной умершей родной сестры осталось пять человек детей в крайней бедности».
Собственноручная резолюция Николая I: «Сыновей распределить по корпусам (кадетским), а матери дать единовременно».
Государь приказал принять их в казённые заведения, а жене дать вспомоществование в 500 руб., которое и выдавалось ежегодно в течение 10 лет.
Но сразу же вручить деньги жене А.К. Берстеля не удалось. В декабре 1827 г. киевский военный генерал-губернатор П.Ф. Желтухин уведомлял дежурного генерала Потапова, что ввиду освобождения Берстеля из Бобруйской крепости и назначения его рядовым в 45-й Егерский полк жена его с детьми 21 августа отправилась в Бобруйск с тем, чтобы оттуда ехать в г. Або, где дислоцировался этот полк. А в середине декабря Мария Берстель сама явилась к генералу Потапову со следующим письменным обращением:
«Ваше превосходительство! Милостивый государь!
Уведомилась я, что г. и. всемилостивейше пожаловать соизволил мне в единовременное пособие <...> 500 руб. и высочайше повелел двух сыновей определить в корпуса <...> желала бы поместить сыновей моих, старшего Николая 11 лет в Морской корпус и младшего Карла 6 лет в I Кадетский корпус. Сверх того остаётся у меня четыре дочери, из коих Елизавета 12 лет и Антуанета 8 лет требуют воспитания, которого я по совершенной моей бедности дать им не могу. Почему и осмеливаюсь утруждать Ваше превосходительство <...> просьбою о снисходительном Вашем ходатайстве в помещении их в учебные заведения под покровительством государыни императрицы состоящие, а всемилостивейше пожалованные мне деньги всепокорнейше прошу вытребовать обратно для выдачи мне».
Несмотря на царскую резолюцию относительно судьбы детей Берстеля, они и в конце января 1828 г. ещё не были устроены. И только после «высочайшего повеления» от 31 января Николай и Карл были определены в кадетские корпуса. В письме Дибича начальнику Канцелярии императрицы Марии Фёдоровны Г.И. Вилламову от 18 марта 1828 г. отчасти раскрываются мотивы неординарных действий императора: «...г. и., снисходя на просьбу жены государственного преступника Берстеля <...> обремененной многочисленным семейством и находящейся в крайне бедном состоянии, и в том внимании, что муж её при исследовании о злоумышленных обществах оказался менее других виновным и вместо ссылки определён на службу рядовым, изъявил высочайшую волю - сыновей её распределить по корпусам, а о дочерях, коих у неё четыре: Елизавета 12 лет, Антуанета 8 лет и две малолетних, высочайше повелеть соизволил просить Ваше превосходительство доложить г. и. Марии Фёдоровне, не благоугодно ли будет её величеству определить их в девичье училище Военно-сиротского дома».
В начале апреля две старшие дочери Берстеля были помещены в это училище.
В 1850 жена Берстеля ходатайствовала о даровании сыну, унтер-офицеру гренадерского Таврического полка Виктору Берстелю, прав потомственного дворянства.
Дети:
Елизавета (18.06.1815 - 4.02.1899, Москва, похоронена на Введенском кладбище), замужем (с 11.06.1834, С.-Петербург [Метрические книги церкви Управления почт. ЦГИА. СПб. Ф. 19. Оп. 122. Д. 68. Л. 222]) за Сергеем Фёдоровичем Волковым (1808 - 1.10.1847), статским советником, чиновником Казанской губернской почтовой конторы, в 1847 - свияжским уездным предводителем дворянства. Дети: Фёдор (р. 23.11.1836, С.-Петербург), Александр (р. 13.01.1838, С.-Петербург), Екатерина (р. 12.03.1839, С.-Петербург);
Николай (р. 1819);
Антония (р. 1821);
Карл (р. 1823);
Юлия (1824 - после 1888).
Сёстры:
N Карловна Берстель, замужем за Сергеем Алексеевичем Авдулиным (29.11.1811 - 18.01.1855, С.-Петербург [Метрические книги Симеоновской церкви. ЦГИА. СПб. Ф. 19. Оп. 111. Д. 342. Л. 358. Возраст в метрике указан - 45 лет]), надворным советником;
Анна Карловна Берстель (р. 1791), в замужестве Волкова;
N Карловна Берстель, в замужестве Брейтенбах.
Брат:
Иван Карлович Берстель (25.11.1800 - 23.06.[6.07.]1844, Казань), лютеранского вероисповедания, окончил Казанский университет, в 1818 - юнкер, в 1819 - прапорщик, в 1828 - капитан, в 1830 - майор, титулярный советник, в 1839 дворянский заседатель Казанской уголовной палаты, жил в г. Казани, был женат, за женой в Лаишевском уезде 148 душ крестьян. Похоронен в Казани на лютеранском кладбище.
ВД. XIII. С. 397-413. ГАРФ, ф. 109, 1 эксп., 1826 г., д. 61, ч. 105.







