№ 21 (0)1
О мичмане Гвардейского экипажа Дивове2
Мичман Дивов при первых допросах отрицался от принадлежности к тайному обществу и от знания о существовании и цели оного. Участие своё в возмутительных действиях экипажа 14 декабря приписывал заблуждению, что отречением от присяги государю императору Николаю Павловичу исполняет долг подданного, из какового виновного заблуждения выведен словами его высочества великого князя Михаила Павловича во время нахождения уже на площади. // (л. 3 об.)
Но после сего прислал добровольное сознание, в коем объяснил, что, не в состоянии будучи далее противиться жестокому угрызению совести, решился открыть своё преступление.
1 Внизу листа пометы чернилами: «№ 33», «Читано 4 июня 1826».
2 Ниже на полях помета карандашом: «№ 305».
Не по заблуждению, что исполняет долг подданного, не принимал он присяги, но по участию в намерениях мятежников; года три тому назад, со времени перехода его в Гвардейский экипаж и знакомства с Беляевыми, он постепенно принимал впечатления, дотоле чуждые; потом знакомство с Арбузовым // (л. 4) и Завалишиным и частые суждения о правительстве, в действиях коего всегда старались находить самое дурное, приготовили его, Дивова, к сему преступлению.
Напитавшись Англинскою конституциею, одно желание его было ввести в России свободу и подобное правление. В последнее время ещё более прилепился к сему образу мыслей посредством чтения разных сочинений. В частых беседах с Беляевыми, Арбузовым и Завалишиным он желал с ними, чтоб в России было правление республиканское - федеративное // (л. 4 об.) и стремился к сей цели с горячностью.
В предположениях своих, что сделать с императорскою фамилиею, Дивов говорил, чтобы выслать её в Германию или, покамест не утвердится правление, оставить её в заключении, но Завалишин доказывал, что для твёрдости правления должно истребить её, и Дивов с сим соглашался. Также Завалишин, рассуждая о всех вообще в Европе государях и о российских великих князьях и различных их действиях, сказал: «Прекрасно выдумал один мой знакомый - повесить // (л. 5) их на одну виселицу, одного к ногам другого», - и сие заставило его, Дивова, радостно смеяться.
Накануне 14 декабря Арбузов сообщил1 ему и товарищам его намерение общества воспользоваться отречением цесаревича и вторичною присягою для начала открытых действий, в коих Дивов решился принять участие, дабы по возможности содействовать в перевороте, и потому вознамерились они поутру идти по своим ротам и стараться привести людей в сомнение. В тот же день Беляевы были у Арбузова, где познакомились с Якубовичем // (л. 5 об.) и, возвратясь в свою квартиру, рассказывали ему, что успех, кажется, верен, ибо их обнадёжили, что вся гвардия уже приготовлена к сему.
Поутру 14 декабря Дивов пошёл в 6-ю роту, где около2 Бодиско 1-го собралось несколько матросов, коим он говорил, что в принятии присяги они должны руководствоваться своею совестью и что он им ни приказывать, ни советовать не может. Тогда Дивов с Шпейером подошли к другой кучке и возбуждали их не принимать присяги, оттуда побывав у Арбузова, видел там Каховского3, // (л. 6) который предлагал им кинжалы, но они отказались.
От Арбузова пошёл он, Дивов, в почтамт и у ворот казарм встретил матроса Флотского экипажа, у коего спросил, присягал ли их экипаж? На ответ его, что присягал, сказал ему: «Прямые вы овцы, вас двадцать раз в день заставят присягать новому государю, вы бы хоть4 посмотрели на наших». После сего, когда генерал-майор Шипов стал читать отречение цесаревича и люди отказались от принятия присяги, то Дивов, идя пред фронт мимо некоторых // (л. 6 об.) рот, говорил, чтобы они следовали за своими офицерами и были тверды.
Потом, когда ротные5 командиры были позваны генерал-майором Шиповым в канцелярию и между тем пришло известие, что несколько рот Московского полка побежали на площадь, то Дивов, по просьбе Николая Бестужева, который уговаривал офицеров Гвардейского экипажа или самим вести людей на площадь, или сходить за ротными командирами, пошёл с другими офицерами наверх пригласить ротных // (л. 7) командиров вниз.
1 Слово «сообщил» вписано над строкой другим почерком.
2 Слово «около» написано вместо стёртого слова.
3 Против слов «у Арбузова, видел там Каховского» поставлен на полях знак «NB».
4 Слова «вы бы хоть» написаны вместо стёртого слова.
5 Слова «Потом, когда ротные...» написаны вместо стёртого слова.
Хотя в коридоре встретившийся с ними командующий бригадой приказал им возвратиться к своим местам, но не послушав его, они продолжали поиски, известили ротных командиров, что слышна уже стрельба. С возвращением их вниз батальон двинулся, а с ним и Дивов, находясь при своей роте, с которою оставался на площади до окончания дела. Во время нахождения на оной, он упрекал лейтенанта Кюхельбекера, который уговаривал свою роту идти с площади.
На другой // (л. 7 об.) день, когда был взят под арест, увидя денщика мичмана Беляева, велел ему сжечь принадлежащие ему, Дивову, бумаги, между коими было много свободных сочинений. Во время содержания в крепости вместе со своими товарищами часто говорил противу правительства и видя, что не подозревают их в умышленном соучастии с мятежниками, сговорился с Беляевыми и Шпейером не признаваться, пока какой-нибудь случай их в том не обличит.
Также когда // (л. 8) сидел под арестом во дворце, то, рассуждая с мичманом Беляевым 1-м о причине неудачи переворота, они соглашались с мнением Завалишина, что начинать надо с головы, и притом Дивов сказал, что он даже и теперь готов бы убить государя, чтобы сделать счастие отечеству, что можно где-нибудь застрелить его величество1, но самое лучшее отравить ядом, когда государь приезжает на эскадру и завтракает на корабле у адмирала, то стоит лишь положить в кушанье яду, и ещё тем сие лучше, что тут будут // (л. 8 об.) и великие князья, но только надобно, чтобы тогда все офицеры и матросы были приготовлены; по окончании сего ехать в Петербург и утвердить новое правление; тогда вся слава освобождения отечества принадлежала бы ему, Дивову.
Вообще Дивов в показаниях своих был весьма чистосердечен и, по-видимому, тронутый искренним раскаянием, первый открыл свои и товарищей своих действия, в коих не был даже и подозреваем, ибо Комитет не имел в виду показаний, обличавших Дивова в заговоре. // (л. 9)
Из сведений, доставленных г[осподином] командующим Гвардейским корпусом, открывается: что голос Дивова слышен был на сборном месте и узнан тогда, как в батальоне оказалось первое непослушание, которое было следствием его внушения, чтоб не делать на караул и не присягать. Он же велел унтер-офицеру Рокину выпустить из казарм вбежавшего на двор и задержанного им подозрительного человека*.
1 Слова «застрелить его величество» вписаны другим почерком вместо стёртых слов.
*По изысканию Комитета обнаруживается, что это был Каховский, приходивший возмущать экипаж (прим. док.).
На сборном месте замечено от него, Дивова, возражение г[осподину] командующему бригадою; он был // (л. 9 об.) в числе подававших ему свои сабли, когда хотели арестовать одного только Вишневского. Во время нахождения на площади был почти беспрестанно при батальоне и большею частию впереди и кричал «ура!»
После картечного выстрела возвратился и он в казармы и вместе с прочими присягал на верность подданства государю императору Николаю Павловичу, а на другое утро был арестован и чрез несколько дней переведён в крепость, где поныне содержится.
Лейтенант Арбузов, заключая показание своё раскаянием и просьбою расстрелять его, // (л. 10) убеждает в единой милости в уважение десятилетней верной службы его, помиловать двух Беляевых и Дивова, говоря, что они виноваты по одному мечтанию и свободомыслию и что до знакомства с лейтенантом Завалишиным чужды были идей, вредных правительству.
Правитель дел Боровков
