№ 31 (30)
1826 года марта 18-го дня в высочайше учреждённый Комитет дополнительный подполковника Капниста ответный пункт1.
Как показано мною и прежде, был завлекаем неприметным образом и внутренно не быв отнюдь расположен к содействию в намерениях тайного общества и не постигая иных, я, слепо следуя по влиянию на меня показанных лиц за их идеями, погружался в заблуждение, не только не думая делать что-нибудь предосудительное, но с чистейшим расположением к добру, полагал ещё должным принести взаимно пользу другим, каковую я чувствовал сам в себе, приохочиваясь к занятиям, образовывая ум и сердце.
В то время, то есть в конце 1820 года Жуков жил со мною, и быв ещё моложе меня, с охотою принимал предложения мои к занятиям, и занимаясь2 вместе, мы находили полезным быть чаще в сообщении и слушать людей, превосходство в образовании коих нам было чувствительно, и я полагаю, что // (л. 44 об.) это одно только обстоятельство могло3 служить поводом к показанию на него, буде таковое есть, от членов тайного общества.
Летюхин по дружбе с нами часто видясь вместе, познакомился с ними, и видя мою к ним признательность и их ко мне хорошее расположение, находил справедливым моё мнение и, не принимая никакого особенного участия, бывал только иногда свидетелем бесед наших. Миклашевский, питая дружбу к нам, в последнее уже время, возвратясь из отпуска, сколько помню, в декабре или генваре месяцах, присоединился к нам, но тогда же, равно как и я, почувствовав к чему это весть может, кончил все сношения. Сему я ещё тем более обязан, что он первый, который4 предостерёг меня в опасности быть в близкой связи с сими людьми.
Судя по самому себе и вспоминая всё, что нас тогда занимало и всё поведение наше, смело могу сказать, что кроме разговоров между собою, касающихся разных предметов, в кои входили // (л. 45) также, не отрекаюсь, и рассуждения о политических происшествиях, в чужих краях тогда совершившихся, никаких с нашей стороны особых действий не5 было, и я уверен, что все они, также равно как и я, покойны в совести своей, не полагая себя отнюдь причастными к злоумышлениям.
Упрёк, который я себе сделать могу, состоит в том единственно, что я, быв не в силах тогда проникать в намерения людей, служащих теперь причиною моего несчастия, соглашался на делаемые ими нам предложения, касательно предосторожностей противу разных толков, могущих причинить нам вред, что, как я вижу теперь, давало тот вид свиданиям нашим, который ведёт меня к гибели и влечет с собою людей, бывших только в дружеской и близкой связи со мною.
Касательно же Кутузова и Логинова, то первый из них, не помню даже, бы- //(л. 45 об.) вал ли он с нами, ибо, как кажется, он в это время был болен до самого времени выступления в поход и по сей причине оставался в Петербурге. О втором же я сказать ничего не могу, ибо он был знаком прежде нас с Нарышкиным и князем Оболенским, и он же нас познакомил с ними.
Дабы показать ясные обстоятельства, коих следствия привели меня в заблуждение, позвольте изложить в дополнение прежних показаний моих ещё нижеследующее.
Прямо из деревни был я брошен в Петербург и записан лейб-гвардии в Измайловский полк; служа юнкером около трёх лет, занимаясь единственно службою, не имея никакого понятия о свете и не зная людей, я не только не приобретал ничего к образованию, но забывал и всё то, что успел получить до вступления в службу. Наконец, быв произведён в офицеры, вступил в свет и на // (л. 46) каждом шагу более чувствовал недостатки свои. По старинной дружеской связи отцов наших Муравьёвы приняли меня ласково и первые дали мне почувствовать необходимость занятий и способы.
Из благодарности я старался заслуживать ещё более их ко мне доброе расположение. Идя вперёд и находя собственную пользу, я охотно делал новые знакомства и, наконец, приобретши последнее с людьми, которые умели пользоваться моею неопытностию, незаметно начали завлекать в свои сети. Коль скоро же я был в состоянии соображать действия их и видеть даваемое ими направление, то имея заповеданное мне ещё отцом моим правило под заклятием не входить ни в какого роду общество, я решительно отверг как все предложения, так и опасный образ мыслей, и даже с самими лицами прервал всякого роду сообщения, как видно из показаний моих, и самими обвинителями моими свидетельству- // (л. 46 об.) емое. С тех пор приняв за правило, не делая новых знакомств и следуя собственным своим правилам и рассудку, я в продолжение пяти лет6, беспрестанно благодаря бога, оставался покоен, относя к его святому промыслу избавление меня7 от гибельного завлечения.
Быв же теперь приведён обратиться к прошедшему, я с чистосердечием по истине изложил всё; и покоряясь святому произволению всевышнего, пути коего неисповедимы, я полагаю справедливым взять на себя ответственность за тех людей, коих несчастия могли произойти от моего заблуждения, и тем, по крайней мере, успокоить совесть мою, ежели только действия их или участие в оных не простиралось далее того, что мне известно было, как в показаниях моих изложено. Подполковник Капнист8 // (л. 47)
1 Четыре строки от начала ответа на полях отчёркнуты карандашом.
2 Четыре строки от слов «и сердце. В то время...» на полях отчёркнуты карандашом и отмечены знаком «NB».
3 Слово «могло» написано над строкой вместо зачёркнутых слов «в образе».
4 Четыре строки от слов «нам, но тогда же, равно как и я...» на полях отчёркнуты карандашом и отмечены знаком «NB».
5 Три строки от слов «политических происшествиях, в чужих...» на полях отчёркнуты карандашом и отмечены знаком «NB».
6 Одна строка со словами «рассудку, я в продолжение пяти лет...» на полях отчёркнута карандашом.
7 Слово «меня» вписано над строкой.
8 Показания написаны А.В. Капнистом собственноручно.
