П.С. Бобрищев-Пушкин

Записка о злоупотреблениях в Тобольской консистории1

В 1849 году по рапорту одного из благочинных2 подгородных церквей священника Цветкова обнаружилось, что представленные им 92 руб. серебром в консисторию украдены казначеем Никольским.

Услышав об этом, и другие священники и благочинные спохватились, не имея уведомительных указов, не подверглись ли такой же участи и ими представленные деньги. Их опасения оказались тоже справедливыми. По этому поводу члены консистории принуждены были доложить об этом арихиерею3 - потребовали объяснения от Никольского. Он сознался, что деньги Цветкова и другие он истратил и не внёс в приходно-расходные книги. Такое явное воровство и сознание потребовали немедленного арестования Никольского и описи его именья.

Но меры так были приняты, что Никольский имел полную свободу и время бежать, забрав с собою всё, что имел, - это даёт подозрение, что с ним вместе должно было кануть в воду и участие других, кто вместе с ним были замешаны в растрате казённого интереса. После побега Никольского члены консистории стали делать выправку о злоупотреблениях Никольского и открыли, будто он сам от себя, без ведома членов консистории представил черновой журнал консистории с проектом для выгоды церквей отпечатывать, для писания метрических отчётов пробел[ьн]ые листы4 не в синодальной типографии, а в типографии Тоб[ольского] губ[ернского] правления.

И по черновой резолюции архиерейской будто бы снёсся с губерн[ским] правлением, имея уже предварительную сделку с корректором, чтобы получить от него несколько пробельных листов, сколько ему заблагорассудится, и рассылал от имени консистории по всей епархии и часть получаемых за них денег утаивал. И таковых его утаев насчитано более 1000 рублей серебром в <нрзб>, что описали оставшееся у жены его всё, что он не мог взять с собою из его домашних пожиток.

Между тем Никольский был пойман в Москве и сделал два доноса - к г. обер-прокурору Св[ятейшего] Синода5 из Тобольска и другой, дополнительный, из Москвы, что он эту кражу производил не один, но вместе с членами консистории Иваницким, Ласточкиным и Пырьевым и секретарём Лукиным, - и выставил другие многие злоупотребления, особенно Иваницкого и секретаря Лукина*.

Вследствие этого доноса учреждена была по распоряжению Святого Синода под руководством самого архиерея комиссия из трёх иногородних протоиереев6.

Действия комиссии парализованные были тем, что замешанные в этом деле члены консистории и секретарь не были удалены от присутствия, хотя Никольский, приведённый в Тобольск, и требовал их устранения, обещая в таком случае представить неопровержимые против них доказательства, - комиссия хотя и представила это на благоусмотрение преосвященного, но он оставил это обстоятельство без внимания. Таким образом, все документы, с которыми комиссия должна была сличать донос Никольского, оставались в руках тех лиц, на злоупотребление которых он указывал. Одни документы совсем не доставлялись, об других относились, что их совсем нет. Журналов по этим делам по большей части не отыскалось.

Одним словом, если бы комиссия не догадалась обратиться прежде всего для справок в почтовую контору, через которую утраты денег могли обнаружиться, то не могли бы дойти и до тех результатов, до которых дошли, но о деньгах, которые присылались через посредство лиц, комиссия не могла вполне изведать.

Впоследствии действия комиссии ещё более затруднились, когда один из упомянутых членов консистории Иваницкий сделался главным распорядителем консистории и докладчиком общих дел вместо секретаря. Несмотря на всё это, комиссия раскрыла:

1. Что сношение с губернским правлением о пробел[ьн]ых листах было сделано самими членами консистории, на что указывает до шести отношений в губ[ернское] правление. Каждое подписанное одним из трёх членов - и случайно попавшиеся журналы, в которых между прочим статьями вмешались в эти распоряжения.

2. Утаенных и не внесённых в приход[н]о-расходные книги [денег] насчиталось до 100 получений в продолжение 5 лет. Утаенные получения были по 200 руб., по 150, по 100 и менее руб. серебр[ом]. В иных случаях вместе с потерявшимися деньгами в то же число были получаемы другие суммы, которые внесены в приход[н]о-расходные книги.

Между тем должно заметить, что на получение украденных денег имеются в консистории в почтамте доверенности, подписанные одним из членов - равно секретарём или его помощником, и в таком же смысле и за такою же подписью уведомительные на многие получения указы к местам, откуда деньги высланы. Другие места напоминали о высылании уведомительных указов, но в консистории не сделано никакого распоряжения.

Сверх того, комиссия открыла, что при напечатании пробельных листов в Тобольск[ом] губернском правлении в них не было ещё необходимости, ибо в консистории оставалось до 18 тысяч экземпляров из синодальной типографии, и рассылались в разные места листы без нужды и требования церквей.

3. В 1842 году по распоряжению архиерея7 упомянутый член консистории Лев Иваницкий ревизовал и консисторию и попечительство и всё, что было на руках Никольского, нашёл исправным и об нём одном изъявил исключительное одобрение, но потом, в 1849 году, доканчивая ревизию, когда уже открылось воровство Никольского, он злоупотребления 1848 года перенёс в 1849[-й], закончив ревизию в 1850 году.

4. По краже денег из жалования ружных церквей8 от неполного комплекта причтов открылось, что для удобнейшего скрывания концов предписано было консисториею причтам присылать вместе с отчётами и пробел[ьн]ые разграфленные листы за подписью священно- и церковнослужителей.

От этих церквей присылались на ревизию и книги. В книгах, обращаемых назад, показывался остаток от неполного комплекта, а на пробельных листах в отчётах отсылаемые в хозяйственное отделение Свят[ейшего] Синода деньги сполна выводились в расход на лица несуществующие.

Надписи свидетельств со стороны членов полагаемы были на книгах и на отчётах: отчёты с книгами верны, и упущений не найдено. Члены консистории хотя и говорят, что распоряжение о присылке пробельных отчётных листов сделано Никольским без ведома консистории, но листы присылались на рапортах, помечаемых секретарём даже и в 1851 году, и запрещение этой присылки последовало по настоянию уже кафедрального протоиерея Фелицына9, когда он, отстранённый несколько лет от присутствия в консистории по проискам Льва Иваницкого, опять стал заниматься консисторскими делами.

5. Донос Никольского о выдаче фальшивого метрического свидетельства Удинцеву, поступившему в рекруты, совершенно оправдался. Сверх того, протоиереем Фелицыным раскрыто множество таких ложных свидетельств, выданных Львом Иваницким, - и выказано преосвященно, но неизвестно, какой он даст ход этому раскрытию, основанному на фактах, для удостоверения в которых протоиерей Фелицын требовал удаления Иваницкого от консистории, но просьба его до сей поры не уважена, и нужные документы могут быть выкрадены или переиначены, ибо раскрытия Фелицына переданы для объяснения самому Иваницкому, у которого вся консистория в руках.

Все эти соблазнительные действия консистории, как высшего правительственного места в Тобольской епархии, слишком явны. Они подрывают всякое уважение в народе к духовному сану - и самому архипастырю, ко вреду нравственности и твёрдости веры, дают поводы к расколам, ибо по всему видно, что и самые раскольники находят поблажку там же, призываясь на увещания только для одного вида.

Сколько можно судить, [это] происходит наиболее оттого, что преосвященный Георгий, по преклонности лет ли или по другой какой причине, находится совершенно под влиянием одного из членов консистории - соборного священника Льва Иваницкого, человека, наиболее замешанного во всех этих беспорядках и злоупотреблениях, препятствовавшего и препятствующего архиерею видеть истину, а комиссии - открыть её со всею свободою беспристрастных следователей.

Вредное влияние Иваницкого тем более заметно, что прежде его главное место в консистории занимал кафедральный протоиерей П. Фелицын - человек опытный, умный и, по крайней [мере], до такой степени сохранивший порядок и справедливость, что на него нигде в епархии не было ропота на притеснения, хотя он всегда имел главное значение при всех предшествующих архипастырях. Иваницкий, как видно, не мог иначе открыть себе дороги к тому влиянию, каким ныне пользуется, как столкнув с места человека, который мог на всяком шагу разоблачить его. Он достиг этой цели прямо и косвенно: он поссорил его с архипастырем - начались на Фелицына доносы, заставившие устранить его.

Разбирательству этих доносов в руках соперника не было конца, и Иваницкий остался одним главным деятелем на этом поприще. С устранением Фелицына пошли все те беспорядки и воровство систематическое, которое отчасти уже раскрыть, - но дойдёт ли до Святейшего Синода в том виде, в котором раскрыто учреждённой комиссией, ныне уже распущенной, ещё неизвестно - ибо, вероятно, и самое мнение архипастыря будет писано под влиянием наиболее виновного тут лица.

Это видно уже из того, что члены комиссии, трудившиеся безвозмездно, бескорыстно и неутомимо в продолжение полутора года, возбудили недоброжелательное к ним расположение архиерея за то именно, что обнаружили истину во всём свете, несмотря на все препятствия и указания свалить вину на одного Никольского, который точно виноват, как орудие других, увлечённый, конечно, и своим собственным корыстолюбием.

А ущерб казне уже почти предположено заставить заплатить всех членов духовных правлений, благочинных, настоятелей монастырей и всех, которые посылали деньги, - зачем они допустили консисторию их обманывать?

Это видно и из того, что, когда комиссия настаивала описать именье членов и секретаря вместе с некоторыми лицами канцелярии, то сначала хоть архипастырь и отнёсся уже об этом к гражданскому губернатору, но потом, покорясь влиянию членов, снова просил остановить это действие.

И таким образом, самые виновные успели уже всё, что имели, скрыть - и платёж должен будет поневоле упасть на тех, которые наименее к тому причастны. Ход этого дела был следующий**.

*Сверх того, при описи именья подал частному приставу такой же извет на своих соучастников, извет передал в консисторию, но по нему не сделано никакого распоряжения и не записано в журнал, но при деле комиссии он случайно отыскался.

**На этом рукопись обрывается.

РГБ, ф. 319, 5.16, л. 1-6. Черновой автограф.

«Записка» написана в 1851 г. Предыстория её написания такова. Казначей Тобольской духовной консистории Никольский написал донос о злоупотреблениях в консистории, о том, что в ней присваиваются деньги, поступающие от различных приходов губернии. Писал он даже не один, а несколько доносов, сам в это время находясь в Москве. А оказался он в Москве, когда сбежал из Тобольска, прихватив в консистории столько денег, сколько смог.

Всего же в консистории было украдено 4537 рублей. Никольский в доносах называл лиц, которые воровали вместе с ним. Никольского посадили в острог до решения Св. Синода, а в Тобольской консистории стала работать комиссия, чтобы вскрыть и другие злоупотребления. «Записка» П.С. Бобрищева-Пушкина должна была объективно осветить положение дел и показать, что многие деятели консистории крали, а потом доносили друг на друга, пытаясь при этом влиять на архиерея. Краденое же делили с членами губернского правления.

1 Консистория - в Русской православной церкви орган церковно-административного управления при епархиальном архиерее. В России существовали в 1774-1918 гг. Консистория возглавлялась секретарём, которого назначал обер-прокурор Синода и которому секретарь подчинялся. Святейшему же Синоду принадлежала и высшая власть над консисторией (правильнее - духовной консисторией, ибо так в России с 1774 г. назывались присутственные места при епархиальном архиерее). По внешнему устройству консистории были похожи на другие губернские учреждения. Лишь время присутствия определялось особенностями обязанностей священнослужителей. Ведению духовной консистории не подлежали учебные духовные учреждения и попечительства. Главная задача консистории - охрана и распространение православия.

2 Благочинный - административно-судебное должностное лицо в православной церкви, помощник епископа. Он осуществляет надзор за церквами и духовенством одного из районов епархии - благочиния (в настоящем случае церквей, находящимися за пределами Тобольска, в его пригородах). В благочиние обычно входит от 10 до 30 церквей. Должность благочинного была введена при Петре I.

3 Архиерей - общее название высших православных священнослужителей (епископ, архиепископ, митрополит). Архиереем в 1845-1852 гг. в Тобольской консистории был отец Георгий (Ящуржинский).

4 Пробелые (пробельные) листы (то же, что в современном языке бланки с определёнными графами) для консисторий обычно печатались в типографии Св. Синода. Печатание их в местных административных правлениях давало возможность для злоупотреблений.

5 Обер-прокурором Св. Синода в 1836-1855 гг. был ген.-адъютант гр. Н.А. Протасов.

6 Протоиерей - старший православный священник, настоятель соборной церкви.

7 В 1842 г. архиереем был отец Владимир (Алявдин).

8 Ружные церкви - церкви, не имеющие своих земельных угодий, существующие на руге. Руга первоначально означала отсыпной хлеб, который выдавался духовенству вместо жалованья. Русские князья часто посылали «милостыню» хлебом, солью, деньгами, воском и пр. из своей казны в монастыри, которые эту милостыню обратили в постоянную ругу и испросили на то великокняжескую грамоту.

Денежная руга была незначительна: обычно в северо-восточные монастыри Руси давалось от одного до четырёх рублей, в другие - от пяти до десяти. Кроме монастырей ругой из княжеской и государственной казны пользовались некоторые городские церкви. Были и такие приходы, в которых церковному причту прихожане сами назначали ежегодную ругу хлебом или деньгами. Такие церкви называли ружными.

9 Тобольский протоиерей Пётр Андреевич Фелицын (1783-1879).