Декабрист Иван Васильевич Киреев

Н. Кирсанов

Особое место в движении декабристов занимало Общество соединённых славян. Оно было основано на Украине в 1823 г. офицерами-братьями Петром и Андреем Борисовыми и польским дворянином Юлианом Люблинским.

Общество это несколько отличалось и по своему составу и по программе от Северного и Южного обществ. Подавляющее большинство членов Общества соединённых славян являлись офицерами в небольших чинах, выходцами из небогатых дворянских семей. Так же как и другие декабристы, члены этого Общества были противниками самодержавия и крепостного права, но в их программе большое место занимала идея освобождения всех славянских народов и объединение их в демократическое государство, основанное на принципе федеративности.

Особенностью Общества является постановка вопроса о привлечении народа к участию в революционном перевороте. Члены его вели активную агитацию среди солдат, подготавливая их к сознательным действиям в ходе восстания. Об этом впоследствии говорил в своих показаниях И.В. Киреев: «Было положено также, чтобы каждый из членов, состоящих в обществе, всеми возможными средствами действовал на дух народный, а в особенности на дух солдат, долженствовавших быть главною пружиною действий к достижению предпринятой цели».

Осенью 1825 г. Общество соединённых славян объединилось с Южным обществом.

Одним из активных деятелей Общества соединённых славян был Иван Васильевич Киреев. Он родился 31 января 1803 года и происходил из старинного дворянского рода, уже в XVI-XVII вв. владевшего землями в Тульском уезде.

Отец Киреева, отставной гвардии прапорщик Василий Никитич (1778 - 6.09.1836), имел небольшую деревеньку Харино (57 душ) в Тульском уезде, да полученных в приданое за женой Екатериной Фёдоровной, урождённой Тандаковой, 91 душу мужского пола в Тверской и Вологодской губерниях.

Кроме Ивана, в семье Киреевых были ещё дети: Михаил (р. 1807); Нил (р. 10.04.1811); Фёдор (р. 10.02.1820); Наталья (р. 1801), бывшая замужем за штабс-капитаном Харьковым, брошена мужем с 5 детьми (1835); Анна (р. 1802); Авдотья (р. 1805, душевнобольная); Таисия (1818 - 1.01.1840) и Мария (1822 - 27.06.1861).

Воспитывался будущий декабрист сначала дома (учитель иностранных языков - Облингер), а с 1815 г. вместе с братом Михаилом во 2-м кадетском корпусе в Петербурге, откуда 1 мая 1823 г. был выпущен прапорщиком в 4-ю парочную батарейную роту 8-й артиллерийской бригады, расквартированной в м. Искорость Овручского уезда Волынской губернии. С 15 октября 1825 г. был прикомандирован к дивизионной артиллерийской школе в должности учителя и проживал в Житомире в наёмной квартире (вместе с братьями Веденяпиными) в доме Уварова.

В Общество соединённых славян Киреев вошёл в августе 1825 г. Его принял один из организаторов П.И. Борисов 2-й. О причинах своего вступления в тайное общество Киреев писал в показаниях: «Причины, побудившие меня ко вступлению в прошлом 1825 году в тайное общество под названием Соединённых славян, были не что иное, как собственное моё желание к перемене образа правления, теперь существующего, на республиканский.

Ропот людей разного состояния на тягость податей, жалкое состояние поселян, угнетённых беспрестанною работою, и невозможность (в которой видел их) облегчить свою участь, наконец, негодование между военными на строгость дисциплины и худые примеры, слышанные мною с людьми, известными по своим заслугам и достоинству, были первыми побуждениями к мысли о перемене существующего образа правления».

Киреев стал деятельным членом Общества. Он вёл агитацию среди солдат. В заключительном обвинении по делу Киреева («сила вины») говорилось: «разделял предположение товарищей и обязывался всеми средствами действовать на дух народный и особенно на солдат, долженствовавших быть главною причиною к достижению мятежной цели общества».

И.В. Киреев участвовал в сентябрьских совещаниях 1825 г., на которых было принято решение об объединении Общества соединённых славян с Южным обществом.

Вначале этот вопрос обсуждался только среди членов Славянского общества. Затем обсуждение было продолжено с участием руководителей Южного общества С.И. Муравьёва-Апостола и М.П. Бестужева-Рюмина. На собраниях излагались основные положения «Русской Правды» Пестеля, разрабатывались планы совместных военных выступлений. Объединение двух тайных обществ было закреплено принятием клятвы революционной верности.

26 декабря 1825 г. в Новоград-Волынск пришло известие о событиях 14 декабря в Петербурге.

Члены Общества соединённых славян, собравшись на совещание, «убедились в скором восстании, думая что члены Южного общества пожелают завершить начатое в столице», - рассказывает в своих «Записках» И.И. Горбачевский. На совещании было решено: «...в ожидании положительного известия от Муравьёва, приготовлять солдат и офицеров, на которых совершенно можно было бы положиться».

Получив известие об аресте С.И. Муравьёва-Апостола, офицеры-«славяне» вновь собрались на тайное совещание, на этот раз в Житомире на квартире И.В. Киреева. А.И. Борисов 1-й предложил «восстать немедленно» и действовать согласно плану, «который состоял в том, чтобы итти на Киев или на Бобруйск, запереться в какой-нибудь из сих крепостей и ожидать присоединения 2-й армии и полков 3-го и 4-го пехотных корпусов, на содействие коих можно было надеяться по уверению членов Южного общества».

Находясь в эти дни в центре событий, участвуя в совещаниях, И.В. Киреев пишет письмо П.И. Борисову 2-му, «исполненное рвения к благому делу и совершенною надеждою на несомненные успехи», ему было поручено поднять солдат одного из артиллерийских подразделений.

Однако отсутствие необходимых координаций действий с руководителями восстания Черниговского полка и быстрый разгром этого восстания привели к тому, что планы Общества соединённых славян не были осуществлены.

Прапорщика И.В. Киреева следователям «сдал» П.И. Борисов 21 января 1826 г. По приказу Николая I Киреев был арестован в Житомире и 6 февраля 1826 г. доставлен в Петербург на главную гауптвахту прапорщиком 17-го егерского полка Багговутом. На следующий день его перевели в Петропавловскую крепость с сопроводительной запиской: «Присылаемого Киреева посадить по усмотрению и содержать строго». Его поместили в № 2 бастиона Анны Иоанновны, а в мае перевели в № 7 Кронверкской куртины.

На предварительном допросе у генерал-адъютанта В.В. Левашова Киреев дал откровенные показания. Он сознался даже в том, что общество намеревалось «истребить царскую фамилию», факт, который большинство декабристов сначала, как правило, отвергали.

9 февраля Киреев был вызван в Следственный комитет, где его допросили по вопросам, затрагивающим все стороны деятельности общества и участие в нём самого Киреева. Позднее, 13 февраля, Киреев дал письменные показания в ответ на эти вопросы. И на этот раз Киреев не был очень скрытен. 15 февраля Комитет отметил, что Киреев «нового ничего не показал, но более откровенен, нежели оба предыдущие лица», которые также давали показания - И.И. Горбачевский и А.С. Пестов.

11 марта Киреев послал Комитету дополнения к своим ответам. Декабрист рассказывал об устройстве общества, о совещаниях его участников и многих других важных фактах тайной деятельности. Он признавался в том, что 6 декабря 1825 г. послал П.И. Борисову 2-му письмо, в котором предлагал поднять войска для поддержки С.И. Муравьёва-Апостола и М.П. Бестужева-Рюмина. Эти показания раскрыли следователям одну из последних страниц истории Общества соединённых славян.

Вслед за показаниями Киреева началась новая волна допросов тех, кто был причастен к обсуждению плана восстания 8-й артиллерийской бригады и некоторых пехотных полков 1-й армии. 25 апреля Комитет послал вопросы по этому поводу самому Кирееву, на квартире которого в Житомире происходило обсуждение возможных революционных акций.

Ответы Киреева как всегда были очень откровенными, хотя он и соблюдал известную осторожность по отношению к своим товарищам. В своих показаниях он, например, защищает Ап. В. и Ал. В. Веденяпиных и П. Нащокина, бывавших у него на квартире во время встреч с приехавшим по его письму А.И. Борисовым. Согласно Кирееву, Веденяпины и Нащокин не были согласны с высказывавшимся тогда намерением поднять войска и не читали его письма к Борисову.

Киреев даже отрицал сам факт совещаний, полагая, что беседы декабристов на его квартире имели необязательный, неорганизованный характер. Однако 30 апреля на очной ставке с Борисовым Киреев был вынужден признать, что у него происходили именно совещания.

Чтобы ещё более выяснить роль Киреева в тайной деятельности общества, Комитет 8 мая 1826 г. послал ему вопросы о том, принял ли он в общество Веденяпина 2-го. Киреев и на этот раз не отказывался, впрочем, Комитет уже располагал сведениями, согласно которым именно Киреев ввёл Веденяпина 2-го в общество.

В итоге следствия Киреев мог быть обвинён по многим пунктам. Для царского суда откровенность и искренность в ходе следствия не имела значения для смягчения приговора. Документ Комитета «Сила вины» суммировал довольно внушительный круг «преступлений» и даже констатировал, что у Киреева «признаков раскаяния не видно».

Согласно судебному определению Киреев был осуждён за то, что «участвовал в умысле на цареубийство согласием, также соглашался в умысле бунта и приуготовлял товарищей к военному мятежу». Верховный уголовный суд отнёс Киреева ко II разряду «государственных преступников» и приговорил к каторге на 20 лет. Указ от 22 августа 1826 г. сократил этот срок до 15 лет.

21 октября 1826 г. Киреев был отправлен в крепость Свеаборг (прибыл туда 25 октября), где провёл год. 4 октября 1827 г. его перевели в крепость Свартгольм, а в марте 1828 г. - в Кексгольмскую крепость. Только 24 апреля 1828 г. Киреев был отправлен в Сибирь (приметы: рост 2 арш. 7 4/8 вершк., «лицо белое, немного рябоват, глаза карие, нос средний, широкий, волосы на голове и бровях тёмнорусые»).

В конце июня 1828 г. Киреев был доставлен в Читинский острог. В сентябре 1830 г. переведён вместе с другими декабристами в тюрьму Петровского Завода. 8 ноября 1832 г. срок каторги для II разряда был сокращён до 10 лет и по указу от 14 декабря 1835 г. И.В. Киреев был обращён на поселение в г. Минусинск Енисейской губернии, куда прибыл в 1836 году.

Первые годы пребывания в Минусинске, И.В. Киреев прожил в доме братьев-декабристов А.П. и П.П. Беляевых, разделяя их труды и занимаясь частными уроками. После отъезда Беляевых на Кавказ в действующую армию, Киреева пригласил на жительство декабрист Н.А. Крюков. В доме Николая Александровича, Киреев прожил до 1857 года, пока, наконец, не смог приобрести собственное жилище.

Совсем недавно был установлен дом, в котором проживал Киреев. Он сохранился и находится на современной улице Подсинская под № 60. В минусинском архиве хранится документ в котором сказано, что дом на бывшей Георгиевской улице был куплен И.В. Киреевым на имя жены его Фёклы Ивановны. При отъезде из Минусинска, Киреевы продали этот дом мещанину Семёну Егонскому за 100 р. серебром. Киреев получил на покупку собственного дома деньги от «малой артели» декабристов в сумме 300 рублей, о чём Иван Васильевич писал И.И. Пущину 20 декабря 1857 года.

К сельскому хозяйству Киреев не питал особых склонностей и при первой представившейся возможности устроился на частную службу. Он заведовал винным складом, принадлежащим компании винных откупов в Енисейской губернии. Откуп тогда процветал в Сибири и пьянство безграничным морем разливалось по сёлам и деревням.

Естественно, что винный откуп не мог удовлетворить идейного человека и, по словам Марфы Дмитриевны Сайлотовой, жены декабриста Н.А. Крюкова, Киреев морально страдал от этого противоречия действительности с его жизненными идеалами, но крайняя необходимость заставляла всё-таки его служить, так как двери правительственных учреждений, в большинстве случаев, были закрыты для декабристов.

Уже немолодым человеком Киреев женился на крестьянской девушке из села Абаканского, Фёкле Ивановне Соловьёвой (25.09.1830 - 10.07.1883). В метрических книгах Спасской церкви г. Минусинска значится, что Киреев венчался 17 августа 1852 года, первым браком, 47 лет. Одним из свидетелей при бракосочетании был Николай Крюков.

О семейной жизни Киреева известно немного. Метрические книги говорят о том, что у Киреевых было двое детей: 2 марта 1855 г. родился сын Алексей; 27 апреля 1857 г. появилась на свет дочь Таисия. Одним из восприемников при крещении был окружной начальник, князь Костров. 11 сентября 1859 г. родилась ещё дочь Екатерина, но 2 октября 1860 г. она скончалась от воспаления мозга. Кроме того, они воспитывали ещё племянницу, родственницу жены декабриста.

По характеру Киреев был человек прямой, честный, но горячий спорщик, почему многие избегали ему противоречить. Как человек кабинетный, Киреев не любил общества и стоял от всех особняком, бывая только в семье декабриста Крюкова, к которой он сохранил искреннюю привязанность и после смерти Николая Александровича в 1854 году. По отзывам всех близко знавших Киреева, это была добрая, мягкая и кроткая натура. В молодости он увлекался материалистической философией, а в ссылке у него проявился дар художника.

Сохранилась запись в дневнике В.Д. Философова от 17 июля 1843 г.: «Разговор с Киреевым - преприятный, это начитанный, толковый и приятный человек, но его сокрушила бедность. Несчастный едва не в лохмотьях, в мужицких сапогах. А чем бы, может быть, он был. Здесь он занимался большей частью рисованием и на это имеет способности необыкновенные, но ни продать произведений своих, ни промышлять искусством своим не хочет. Есть хочется, а гордость берёт своё».

Действительно, Иван Васильевич любил рисовать с натуры и делать миниатюрные одноцветные перерисовки с акварелей Н.А. Бестужева, которые в качестве виньетки наклеивались на посылаемые декабристами письма. Эти рисунки были на письмах М.Н. Волконской, И.И. Пущина, М.А. Бестужева.

В собраниях Эрмитажа хранятся работы И.В. Киреева, выполненные гуашью в 1830 г. во время перехода декабристов из Читы в Петровский Завод.

Тесная дружба в период каторги завязалась у Киреева с братьями Бестужевыми, особенно с Николаем. Их объединяла любовь к живописи. Перед отправкой на поселение Н.А. Бестужев сделал акварельный портрет Киреева - это единственное изображение декабриста сибирского периода ныне находится в отделе частных коллекций ГМИИ им. А.С. Пушкина. В знак большой дружбы Н.А. Бестужев подарил И.В. Кирееву одну из интереснейших своих работ, написанную в 1831 г. - «Камера Н. Бестужева в Петровском Заводе».

На акварели художник изобразил себя за работой над портретом И.В. Киреева, сидящего за столом перед ним. Слева у столика с книгами стоит Михаил Бестужев. Акварель хранится в Тульском областном краеведческом музее.

Иван Васильевич был страстным любителем литературы, и эту любовь стремился прививать всем, с кем приходилось ему встречаться. Так, находясь на поселении в Минусинске, Киреев увлёк литературой своего питомца будущего известного книголюба и основателя обширной частной библиотеки Г.В. Юдина.

И.В. Киреев и сам писал научные и политические статьи. Многие сочинения по каким-то мотивам он писал на французском языке, и все рукописи хранил почему-то в доме Н.А. Крюкова. После возвращения Киреева на родину, у Крюковых остался большой ящик его рукописей и книг, который, к несчастью, во время большого минусинского пожара сгорел в одном из домов Крюковых на Троицкой площади.

После амнистии 26 августа 1856 г. Киреев оставался в Минусинске и служил там в окружном управлении. Выехать на родину, за неимением средств, он не мог, но отзывчивое Тульское общество, узнав о печальной участи своего согражданина, собрало средства на его поездку, а декабрист Г.С. Батеньков пригласил Киреева с семьёй на жительство в Калугу, в свой дом на Дворянской улице.

По словам М.Д. Сайлотовой, радушие и гостеприимство тульских граждан простиралось и далее. Туляки купили дом с полной обстановкой на улице Фоминской и преподнесли И.В. Кирееву. Кроме того назначив ему ещё пожизненную пенсию от городского общества.

Киреев с радостью принял предложение земляков и 12 июля 1861 г. выехал с семейством, сначала в Калугу, где жил у Батенькова, а 2 ноября того же года переехал на постоянное жительство в Тулу. По «высочайшему повелению» за Киреевым было сохранено пособие (114 р. 28 к.), которое он получал в Сибири. А вдова декабриста М.М. Нарышкина, Елизавета Петровна, узнав, что Киреев очень нуждается, послала ему вещи покойного мужа.

Умер Иван Васильевич Киреев в Туле 20 (по другим сведениям - 21) июня 1866 г. и погребён на родовом кладбище села Можайского Тульского уезда (ныне нежилая деревня Дементеево Ленинского района Тульской области) у алтаря Николаевского храма.

В 1930-х гг. храм был разрушен и родовой некрополь Киреевых практически полностью уничтожен (под алтарём Николаевской церкви были похоронены дед и бабка декабриста - Никита Федотович и Анна Яковлевна Киреевы, а рядом с храмом находились могилы отца декабриста, двух его сестёр - Таисии и Марии, а также двух братьев отца - гвардии прапорщика Николая Никитича Киреева (ск. 20.05.1832 г., 56 лет) и полковника Алексея Никитича Киреева (ск. 26.02.1831 г., 65 лет).

Чудом уцелел надгробный памятник Фёклы Ивановны Киреевой, а на могиле самого декабриста в 1972 г. был установлен новый памятник - белая фигура обнажённого юноши, упавшего на колени с горящим факелом в руке, как бы символизирующего передачу эстафеты борьбы новому поколению...

Славянского о[бщества]

№ 11-й   № 441

Киреев

4-й парочной батарейн[ой] роты прапорщик

I B № 441

№ 1

Опись

бумагам, составляющим дело о прапорщике Кирееве

№ _____________________________________________ На каких листах

1. Начальный допрос, снятый1 генерал-адъютантом Левашовым с Киреева .. на 1

2. Начальные вопросные пункты Кирееву Комитета .......................................... на 2

3. Ответы Киреева (о воспитании) ......................................................................... на 3

4. Формулярный список .................................................................................... с 4 по 6

5. Вопросные пункты Кирееву 9 февраля ...................................................... с 6 по 12

6. Ответы Киреева ........................................................................................... с 12 по 18

7. Дополнительный ответ Киреева 11 марта ................................................ с 18 по 20

8. Вопросные пункты Кирееву 25 апреля .................................................... с 20 по 22

9. Ответы Киреева ........................................................................................... с 22 по 24

10. Очная ставка Борисову 1-му с Киреевым 30 апреля ............................. с 24 по 26

Белые листы2 .................................................................................................. с 26 по 29

Военный советник Вахрушев // (л. 8)

1 Слово «снятый» вписано над строкой.

2 Слова «Белые листы» написаны другим почерком.

№ 3 (1)

№ 213. 4-й парочной батарейной роты прапорщик Киреев.

В 1825 году, во время нахождения моего в жалонерной команде близ Житомира, я был принят в тайное общество под названием Соединённых славян подпоручиком Борисовым 2-м1. Цель общества была введение в государстве конституции и соединение всех отраслей славян. Когда же намерение сие2 хотели исполнить, мне совершенно неизвестно, и до соединения нашего общества с таковым же под Лещиным я слышал, что наше весьма слабо и маловажно. При сборе корпуса в сентябре под Лещиным Борисов1 мне сказал о присоединении славян к другому обширному обществу, имеющему те же намерения.

Членами славян знал кроме Борисова брата его, Горбачевского1, Бечасного1, Андриевича1, Веденяпина и Пестова3. Другого общества: Муравьёва и Бестужева. Первое соединение членов при мне было у Андриевича. Здесь было рассуждаемо о средствах [к] исполнению нашего намерения, и положено было действие начать не позже 1826 года во время сбора 3-го и 5-го корпусов в присутствии государя. Тогда4 начать истреблением царствующего лица, присоединиться ко 2-й армии, всем вместе идти в Москву, где учредить новое правление. // (л. 5 об.)

Чрез несколько дней было другое собрание тех же лиц также у Андриевича. Суждения были те же продолжаемы. Бестужев1 читал речь, описывая бедственное положение России и надежду будущего5 исполнением нашего намерения. По окончании лагеря мои сношения с обществом прекратились, но после происшествия Черниговского полка отставной Борисов приезжал к нам в Житомир, где я стоял с Веденяпиным, и, объявя, что общество открыто, приглашал действовать. Сие было невозможно, ибо мы все были разделены на большом пространстве. Тогда он поехал к брату с тем же намерением и вскоре, возвращаясь чрез Житомир домой, сказал, что6 теперь остаётся токмо искать спасения. С тех пор я находился в Житомире до дня моего ареста7 и привезён сюда.

Артиллерии прапорщик Киреев8

Генерал-адъютант Левашов // (л. 10)

1 Фамилия подчёркнута карандашом.

2 Слово «сие» вписано над строкой.

3 Фамилии «Андриевича, Веденяпина и Пестова» вписаны над строкой.

4 Далее зачёркнуто: «должно б», очевидно, здесь пропущено слово «действие».

5 Так в подлиннике, возможно, далее пропущены слова «связывал с».

6 Далее зачёркнуто: «им».

7 Далее зачёркнуто: «после чего».

8 Показания подписаны И.В. Киреевым собственноручно.

№ 5 (6)

8-й артиллерийской бригады 4-й парочной батарейной1 роты прапорщик Киреев2 на вопросы, сделанные ему высочайше учреждённым Комитетом, в дополнение первого своего показания отвечает следующее:

1 Первая строка отчёркнута на полях карандашом линией в виде скобки.

2. Фамилия подчёркнута карандашом.

1

Что причины, побудившие меня ко вступлению в прошлом 1825 году в тайное общество под названием Соединённых славян, было не что иное, как собственное моё желание к перемене образа правления, теперь существующего, на республиканский. Ропот людей разного состояния на тягость податей, жалкое состояние поселян, угнетённых беспрестанною работою, и невозможность (в которой видел их)1 облегчить свою участь, наконец, негодование между военными на строгость дисциплины и худые примеры, слышанные мною с людьми, известными по своим заслугам и достоинству, были первыми побуждениями к мысли о2 перемене существующего образа правления. Обстоятельства и случай доставили мне возможность быть в одном обществе с людьми, имеющими одну и ту же цель.

По присоединении моём3 к Славянскому обществу прапорщиком Петром Борисовым4 открыты мне были лишь немногие члены оного, а именно: 8-й же артиллерийской бригады подпоручик Горбачевский5 и прапорщик Бечасной, Черниговского полка барон Соловьёв6, 9-й артиллерийской бригады подпоручик Пестов5, Пензенского // (л. 16 об.) полка поручик Громницкий5, полевого провиантского комиссионерства 3-го пехотного корпуса исправляющий должность бухгалтера чиновник 10 класса Иванов7 и брат8 упомянутого Борисова Андрей Борисов9, уволенный в отставку. Что же касается до поляков, то я от Борисова слышал об одном только Януше, сыне графа Ильинского10, и хотя по нашим Правилам, написанным и на польском языке, я и мог полагать, что тут должно быть более поляков, но не любопытствовав о том, я ни о ком более сказать не могу.

2

Происхождение Славянского общества, равно как и главные его лица, были также для меня тайною.

3

Где приняты были оба Борисова в помянутое общество, кем и от кого имели препоручения распространить оное в армии, я ни сведениями от Борисовых, ни собственно сам как в начале, так и впоследствии того узнать не мог. // (л. 17) Что же касается до зависимости принявшего меня в11 Общество славян прапорщика Борисова, то я оной во всё продолжение моего пребывания в обществе заметить не мог. Уволенный из службы прапорщик Андрей Иванович Борисов, по собственным его словам и по словам его брата, имеет в Курской губернии родственников, у которых, как я мог от них же слышать, он12 и находился, будучи вне службы.

Имело ли Славянское общество отрасли в других славянских народах и сильны ли были сии отрасли, я также объяснить не в состоянии по той же самой причине, по какой не мог знать и о том, кем были приняты13 Борисовы и от кого имели поручения распространять число членов в войске.

1 Далее зачёркнуто: «дабы».

2 Слова «мысли о» вписаны над строкой.

3 Слова «По присоединении моём» подчёркнуты карандашом.

4 Слова «прапорщиком Петром Борисовым» подчёркнуты карандашом.

5 Фамилия подчёркнута карандашом.

6 Слова «барон Соловьёв» подчёркнуты карандашом.

7 Слова «чиновник 10 класса Иванов» подчёркнуты карандашом.

8 Слово «брат» подчёркнуто карандашом.

9 Слова «Борисова Андрей Борисов» подчёркнуты карандашом.

10 Слова «от Борисова слышал об одном только Януше, сыне графа Ильинского» подчёркнуты карандашом.

11 Предлог «в» вписан над строкой.

12 Слово «он» вписано над строкой.

13 Далее зачёркнуто: «были».

Средства, употребляемые Борисовым к приобщению членов в общество, были средства общие. Нужно было знать характер, скромность и всегдашние мысли о существующем порядке вещей того лица, которое нужно было присоединить, и если всё сие клонилось в пользу общества, тогда следовало открытие и обещание будущего.

4

Правила, объявленные нам при вступлении нашем в Общество славян, заключали большею частию правила морали, по которым мы долженствовали следовать. Они предлагали нам воздержания, отдаляли нас от суетности и // (л. 17 об.) тщеславия, представляли лесть в самом презрительном виде, призывали нас на защиту страждущей невинности, обязывали нас иметь братскую любовь к людям всякого состояния, в особенности же к товарищам нашего общества, приглашали к образованию себя во всех родах наук и художеств и к прочему сему подобному. Одним словом, большая часть Правил состояла в средствах заслужить любовь и уважение людей, умеющих ценить достоинства, и пользуясь сим, успешнее идти к назначенной цели.

Клятвенное обещание состояло в решимости каждого члена исполнять всё то, что предписано было в Правилах; сверх того, оно обязывало каждого во всегдашней ненависти к тронам, во взаимной помощи друг к другу всеми средствами и во всегдашнем хранении тайны общества.

Знаки, при сём употреблённые, как, например [рисунок штыка] означал оружие; [рисунок якоря] означал гавань; что же касается до прочих, то, обращая мало на оные внимания, я даже не любопытствовал об оных, да и самые Правила и обещания читал не более одного или двух раз.

Настоящая цель общества была уничтожение существующей власти и введение народного образа правления. Средства к достижению сей цели заключались отчасти в Правилах, мною пояснённых, и в обязанности каждого члена распространять сколь можно более круг своего // (л. 18) действия на людей, имеющих одинакие мысли с обществом. Больше сего ничего мне открыто не было, а посему я и полагаю, что Общество славян было слишком невелико, чтобы начать что-либо больше.

5

Кроме Южного общества, ни о каком другом я сведения не имел, а потому и сношений никаких представить не в состоянии.

6

По прибытии корпуса на манёвры к местечку Лещину узнал я посредством Борисова о другом существующем обществе, которого поверенными были Черниговского полка полковник Сергей Муравьёв и Бестужев-Рюмин1. Он сказал мне, что цель их есть одна и та же, что и Общества славян, и что посему мы к ним присоединены для лучшего действия.

Дабы лучше связать соединяющиеся общества, учреждены были собрания, из которых на двух был и я. Они происходили в селении Млинищах на квартире у 8-й артиллерийской бригады подпоручика Андриевича 2-го, принятого уже по соединении обществ. Предмет разговора при совещаниях был большею частию в рассуждении избрания членов, то есть, чтобы отдалить сколь возможно открытие общества, положено было принимать людей не слишком молодых, трезвых, с хорошими качествами и совершенно известного характера и испытанной скромности.

Когда же приезжал Бестужев2, то, между прочим, // (л. 18 об.) говорил нам, что их общество есть довольно многочисленно, что оно состоит из людей  высшего сословия, составляющих Верховную думу, и что средства к начатию революции достаточны. Что уже собрана довольно значительная сумма денег и что при начале действия и движении войск не нужно опасаться, чтобы можно было жителям нанести какой-либо урон. Словом, что взяты все возможные меры, дабы произвести революцию без потрясения и пролития крови. Последнего желали все.

1 Четыре строки от слов «посредством Борисова о другом...» подчёркнуты карандашом.

2 Фамилия подчёркнута карандашом.

Начало действий1 долженствовало открыться при сборе корпуса под Лещиным или под Белою Церковью сего 1826 года и именно уничтожением покойного государя и его фамилии2. После чего предлагали идти в Москву, откуда, сделав воззвание к народу и объявив ему новые его права и законы, ввести новый народный образ правления. Религия должна была оставаться во всей её целостности.

В собрании было положено также, чтобы каждый из членов, состоящих в обществе, всеми возможными средствами действовал3 на дух народный, а в особенности на дух солдат, долженствовавших быть главною пружиною действий к достижению предпринятой цели4.

В одно из своих посещений в с. Млинищи Бестужев в собрании читал речь, которая, кроме вышепояснённого, из его слов заключала в себе // (л. 19) описание теперешнего положения России, т.е. бедность и ропот людей всех прочих состояний, а из сего следовало обнадёживание на успех нашего предприятия и нужные к тому возбудительные выражения.

7

Правил и начертаний Южного общества я ни от кого не слыхал, да и не имел в том необходимости, ибо цель, предпринятая ими, была целию и Общества славян.

Что дан был Бестужевым Спиридову «Государственный завет», о том я слышал, но какого он был содержания, о том ничего сказать не в состоянии.

8

Тотчас по узнании моём, что наше общество присоединено было к другому, гораздо большему, я о предложении насчёт жизни покойного государя императора ничего не слыхал, но на помянутых мною двух собраниях я о том был извещён5.

9

Кто первый подал мысль о произведении перемены в правлении посредством Революции и о лишении жизни императорской фамилии, того также объяснить не в состоянии.

10

На каком совещании и где именно Беслужев делал предложения Славянскому обществу идти в Таганрог для покушения на жизнь покойного государя, кто присутствовал при сём совещании, кто вызывался сам на исполнение сего предприятия и прочее, до сего касающееся, равно для меня и поныне неизвестно. // (л. 19 об.) О фамилиях же Годениуса, Рославлева и графа Лосева по их отношению к обществу я ничего не знал.

1 Слова «Начало действий» подчёркнуты карандашом.

2 Слова «и именно уничтожением покойного государя и его фамилии» подчёркнуты карандашом.

3 Слово «действовал» вписано над строкой.

4 Пять строк от слов «всеми возможными средствами действовал» подчёркнуты карандашом.

5 Слова «но на помянутых мною двух собраниях я о том был извещён» подчёркнуты карандашом.

11

На совещаниях, бывших у Сергея Муравьёва, я ни на одном не находился, и хотя, спустя довольно времени, я узнал об оных, но точно, о чём там было рассуждаемо, пояснить не могу. То же самое должен сказать здесь и о тех особах, кои на оных имели совещания о предметах, касательно общества.

Не имев никогда свидания с Муравьёвым, Враницким, Швейковским и Тизенгаузеном, я ничего от них не слышал, и даже о том, что они были приняты в тайное общество, знал только по слуху.

Что общество довольно сильно и что действия должны скоро начаться, о том, как я упомянул в пункте 6-м, слышал.

В рассуждении же набора членов, это была обязанность каждого вступившего в общество, равно как и решимость действовать при первом воззвании, и потому хотя Бестужев о том и говорил у Андриевича, но сие было не что иное, как повторение уже известного. О наборе же людей, недовольных правительством, я не слыхал.

12

При совещаниях, бывших о Андриевича, находились, сколько мог упомнить, следующие особы: // (л. 20) Спиридов, Громницкий, Лисовский, Тютчев, барон Соловьёв, Кузьмин, Фурман1 и многие другие пехотных полков, которых по короткости свидания фамилий не припомню, также комиссионер Иванов2, из артиллеристов были я, 8-й же бригады Горбачевский, Бечасной, Борисов и Андриевич 2-й, 9-й бригады Веденяпин 1-й и Пестов3.

Предложения при сих совещаниях Бестужевым были, как сказано прежде, стараться по возможности набирать членов, распространять между солдатами дух желания к новому порядку вещей, повторения клятвы и прочее тому подобное.

Тут было положено действовать при сборе корпуса в сём 1826 году порядком, описанным мною в показании 6-м. Больших же подробностей оного я пояснить не могу.

Что же касается до распоряжений, то они состояли в том, что всё общество делилось на округи, из коих каждый имел одно лицо, к которому члены округа относились, а сей должен был иметь уже сообщения с Бестужевым, но продолжалось ли сие разделение и таковой порядок, я после ничего не знал.

Главные мысли речи, читанной Бестужевым, пояснены мною в показании 6-м же, что же до большего, то прибавить к оному ничего не в состоянии. // (л. 20 об.)

13

Были ли назначены Бестужев, Горбачевский, Спиридов и Пестов к лишению жизни покойного государя и кем были назначены, ничего мне было не известно.

Что же касается до возбуждения духа в солдатах, сие было обществом предположено, но не с тем, чтобы породить в них омерзение к службе, а только возбудить в них негодование или усилить оное4 к существующему их положению и объяснить им средства к достижению лучшей участи.

В рассуждении других ничего мне после не было известно, что же лежит до меня собственно, я исполнение последнего положения не исполнил ещё.

1 Семь фамилий подчёркнуты карандашом и над фамилиями Спиридова, Громницкого, Лисовского, Фурмана карандашом поставлены галочки.

2 Слова «комиссионер Иванов» подчёркнуты карандашом и над фамилией Иванов поставлены карандашом две галочки.

3 Слова «были я, 8-й же бригады Горбачевский, Бечасной, Борисов и Андриевич 2-й, 9-й бригады Веденяпин 1-й и Пестов» подчёркнуты карандашом, фамилии: Горбачевский, Бечасный, Андриевич, Веденяпин 1-й и Пестов отмечены карандашом галочками.

4 Слово «оное» вписано над строкой.

14)1

По чьему поручению Борисов и Горбачевский действовали, сказать того не в состоянии и, хотя Борисов отставной и слышал от меня собственно, что нужно бы было действовать, но более ничего сказать не могу. Причины, остановившие действия прочих членов общества, думаю, были не что иное, как разделение оных на большом пространстве.

15

Об обществе, упомянутом в вопросных // (л. 21) пунктах и существующем в Малороссии, я ни от кого сведений не имел.

16

О существующих тайных обществах в собственной Польше я ничего не слыхал, что же лежит2 до губерний Киевской, Волынской и Подольской, я узнал уже после наших собраний, не помню от каких из членов, но из особ, составляющих сии общества, я узнал только об одном Мошинском3, которого сношения, впрочем, для меня были ни с кем не известны.

17

Помянутые в 14-м вопросном пункте конноартиллерийские штаб и обер-офицеры и гусарского принца Оранского полка штабс-ротмистр Паскевич в Обществе славян мне были неизвестны, равно как и о Южном точно сказать не в состоянии. Но слышал, что им было сие предложено и что они решительно отказались. На совещаниях у Андриевича ни одного из них не было. Что же касается до совещаний у Муравьёва, то были ли они там или нет, не знаю.

18

Прежде упомянутый член Славянского общества по имени Илья Иванович Ива // (л. 21 об.) нов состоит и поныне на службе при полевом провиантском комиссионерстве 3-го пехотного корпуса за бухгалтера и находится в г. Житомире.

Сверх показанных мною в4 сих 18-ти пунктах объяснений насчёт существовавшего общества, ничего более припомнить себе не в состоянии. При написании же5 всего, до меня дошедшего, я, кажется, не упустил ничего представить на вид Комитету.

1826 года6, февраля 13 дня.

8-й артиллерийской бригады 4-й парочной батарейной роты прапорщик

Киреев7

Генерал-адъютант Чернышёв // (л. 22)

1 На полях против 14-го ответа поставлен карандашом знак «NB» и помечено карандашом: «Нужно пояснить и сличить с показанием Горбачевского».

2 Так в подлиннике.

3 Слова «только об одном Мошинском» подчёркнуты карандашом.

4 Предлог «в» вписан над строкой.

5 Частица «же» вписана над строкой.

6 Далее зачёркнуто: «генваря».

7 Ответы написаны И.В. Киреевым собственноручно.