№ 14 (13)
Подробные сведения о поступках арестованных офицеров лейб-гвардии Измайловского полка, участвовавших в возмущении 14 декабря.
Вопросы:
Ответы
1-й
Во время приведения к присяге 14 декабря был ли при своей команде?
Поручик Львов, подпоручики: Кожевников, Фок, Андреев, Малютин и князь Вадбольский во время приведения полка к присяге находились при своих местах во фронте на полковом дворе лейб-гвардии Измайловского полка, а поручик Гангеблов и подпоручик Лаппа, находясь в батальоне, за городом расположенном, во время присяги были также при батальоне, в городе Петергофе.
2-й
Не старались ли отклонять нижних чинов от дачи присяги и возбуждать к неповиновению?
Подпоручики: Кожевников, Фок, Андреев, Малютин и князь Вадбольский ещё до принятия присяги, придя в роты ранее своих ротных командиров (которые в то время были1 у полкового командира), уговаривали солдат не давать никому присяги, кроме Константина Павловича. Подпоручик Кожевников и князь Вадбольский во 2-й гренадерской и подпоручик Фок - в 4-й ротах приказывали фельдфебелям раздать людям боевые патроны, что, однако же, не было исполнено; они отозвались, что без приказания своих ротных командиров сего делать не могут // (л. 25 об.)
Во время присяги все они кричали Константину Павловичу и возбуждали людей к неповиновению, уговаривая их делать то же.
Поручики Львов, Гангеблов и подпоручик Лаппа не участвовали ни в чём, касающемся до 2 пункта, и с людьми не имели никаких сношений.
3-й
Когда, кем, где и по чьему приказанию взяты под арест?
15 декабря, получа высочайшее повеление отправиться в загородное расположение батальонов вверенной мне бригады для приведения их к присяге, приказал я полковому командиру флигель-адъютанту полковнику Симанскому в отсутствии моём сделать о поступках в падших в подозрение подпоручиков: Кожевникова, Фока, Андреева, Малютина и князя Вадбольского подробное исследование и, ежели кто из них откажутся виновными, арестовать.
По возвращении моём 16 числа, флигель-адъютант Симанский донёс мне, что они2, будучи им арестованы, сами во всём вышеизъяснённом сделали признание; я сам опросил их и, удостоверясь в злоумышлении, в то же время лично имел счастье донести обо всём государю императору, на что получа повеление отправить их под арестом к С.-Петербургскому коменданту генерал-адъютанту Башуцкому, // (л. 26) в то же время мною и исполнено через полкового командира.
23 декабря получил я высочайшее повеление арестовать поручика Гангеблова, почему и предписал с посланным для сего фельдъегерем в загородное расположение полковнику Щербинскому немедленно привести сие в исполнение.
Полковник Щербинский донёс мне, что во время арестования поручика Гангеблова явился к нему подпоручик Лаппа и, объявя себя виновным, требовал, чтобы его арестовали и представили куда следует, почему в то же время вместе с поручиком Гангебловым с тем же фельдъегерем был отправлен и подпоручик Лаппа.
Поручик Львов арестован по полученному мною предписанию от командующего Гвардейским корпусом генерал-адъютанта Воинова 24 генваря 1826 года, что в то же время и было исполнено.
Кроме сего к дополнению оных пунктов нахожусь обязанным представить следующие обстоятельства:
по дошедшим до меня слухам о некоторых беспорядках во 2-й гренадерской роте тотчас после присяги позвал я к себе капитана Богдановича и подпоручика Кожевникова; требовал ихнего признания и обвинял // (л. 26 об.) в покушении сделать беспорядок во 2-й гренадерской роте; но как тот, так и другой делали совершенное запирательство, и капитан Богданович ручался мне за свою роту.
Подпоручик Фок ещё за несколько дней до 14 декабря, возвращаясь с батальоном от последнего расчёта караулов 1-го отделения и идя рядом с рядовым Болтушкиным, разговаривая с ним, узнал, что он был прежде в 3-м батальоне и разжалован из унтер-офицеров, сказал ему: «Видишь ли, братец, за что тебя разжаловали! Я тебя очень помню, ты служил со мною в одном батальоне; но погоди, скоро будет перемена и присяга; смотри тогда, не выдавай нас!»
К оному же подпоручику Фоку 15 декабря, после происшествия, дневальный ефрейтор Григорий Иванов носил вечером на квартиру приказ и, возвращаясь уже в казармы, догнан и остановлен был им на улице, где он и упрашивал дневального уговорить в роте людей не сказывать на него, что он приходил перед присягою их уговаривать их не присягать императору Николаю Павловичу, а сказали б, что приезжал к ним и уговаривал их к сему какой-то адъютант. Дневальный по возвращении тотчас донёс о сём обстоятельстве по команде. // (л. 27)
Во время всех сих вышеихъяснённых неблагонамеренных поступков г[оспод] офицеров начальством были браты возможные меры к прекращению их замыслов, обо всём в своё время доносили по команде, и г[оспода] ротные командиры во время бытности полка на площади надзирали над находившимися в подозрении офицерами.
Поручик Львов перед присягою, получа приказание явиться в полк, где с ротным командиром и прочими офицерами ожидал, покудова прикажут оную выводить; в то время капитан Богданович, будучи с знамённым взводом в музыкантской команде, позвал его к себе и просил по родству унять Кожевникова, который (по словам его) бог знает, что делает с его стрелками. Он пошёл, уговаривал Кожевникова от имени капитана Богдановича и заклинал его не губить себя и отца своего, после чего вскоре возвратился к своему месту.
Во время присяги исполнял в точности свою обязанность и по бывшему накануне наряду, переодевшись, поехал во дворец к выходу; на дороге один из неизвестных ему офицеров конной гвардии спросил: «Что же не идёт сюда ваш полк?» Не обратя на сие никакого внимания, доехал он до дворца, но увидя на площади беспокойство, нашёл обязанным возвратиться обратно // (л. 27 об.) к своему полку; по приезде рассказал сие батальонному своему командиру при находившихся тут офицерах.
На площади и во всё время ни в чём причастном к злоумышлению замечен не был.
Генерал-адъютант Мартынов // (л. 29)
1 Слово «были» вписано над строкой.
2 Слово «они» вписано над строкой.
