© Nikita A. Kirsanov 📜 «The Decembrists»

User info

Welcome, Guest! Please login or register.

You are here » © Nikita A. Kirsanov 📜 «The Decembrists» » «Кованные из чистой стали». » Краснокутский Семён Григорьевич.

Краснокутский Семён Григорьевич.

Page:   1 2 3  

Posts 11 to 20 of 25

11

№ 8 (5)1

В истине всего показываемого мною клянусь всемогущим богом и ссылаюсь на самих моих обвинителей князя Трубецкого, Рылеева, Корниловича и А. Бестужева.

1 Вверху листа помета карандашом: «Чит[ано] 3 генваря», на полях: «Пополнить по показанию Корниловича».

1

В первом допросе ошибочно показал я 1817 год, ибо я был принят в общество в 1818 году, а в 1819 году вышел с полком из 2 армии, ни действий, ни сношений с думой никаких не было, хотя я и считался их сочленом, ни один поляк не был мне рекомендован и не состоял в моём покровительстве, да сие невозможно было по заведённому мною самим в канцелярии порядку, в чём ссылаюсь на обер-секретарей: никакая бумага не докладывалаь иначе, как по очереди, никакому делу никогда не давал я направления, строгое беспристрастное было моим руководителем, подлое лихоимство чуждо душе моей, я беден, но честен! Спросите любого здесь поляка! // (л. 30 об.)

2

Прекратив все сношения с первым обществом и имея тьму занятий по службе, большое знакомство к тому же, я не думал о тайном обществе, на доводы же имею честь объяснить:

а) Князь Оболенский говорит, потому что знает меня членом общества, но он сношений со мной не имел.

в) Рылеев видел меня раза два или три у князя Трубецкого, говоря о расположении солдат к государю императору и цесаревичу, не таился предо мною, но это было один раз, а прочие разы разговор был о вещах посторонних. А. Бестужева до 13 числа я никогда не видал.

с) 13 числа вот каким образом попал я в общество сие: узнав в 3 часа от встретившегося мне г[осподина] Стрекалова о восшествии на престол государя, я обедал у Багреева, зятя г[осподина] Сперанского, где услышал и о присяге завтрашней. В восьмом часу явился туда Корнилович и предложил мне ехать к Трубецкому, в 8 часов мы отправились, швейцар сказал, что князь ушёл куда-то недалеко пешком. «Верно к Рылееву, - сказал мне Корнилович, - он живёт тут у Синего моста, // (л. 31) поедемте к нему, он прелюбезный». «Я совсем почти с ним незнаком, - говорил я ему, - видел его только раза три в жизнь мою». «Помилуйте, он очень рад будет», - отвечал Корнилович. «Разве на четверть часа, чтобы сообщить Трубецкому новость эту» - и мы поехали.

Рылеева не было дома, мальчик сказал, что он в доме, побежал за ним, я хотел уехать, Корнилович удержал, сказав: «Вы обидите хозяина». Рылеев взошёл, а за ним Бестужев, которого он мне и отрекомедовал, пришёл потом Трубецкой и комната начала наполняться людьми, мне совершенно незнакомыми; тут, узнав о присяге, говорили они: «Смотри, завтра присяга, сигнал», - и речь шла не о исполнении плана, уже решённого и обдуманного, а только о том, каким образом собраться, как и где кому быть, куда кто приедет, по каким улицам пойдут; о самом плане и о покушении на жизнь императорскому дому вовсе говорено не было.

Не более четверти часа пробыл я там и в половине девятого был у А.И. Татищева, хотел открыть ему всё, но не застал дома, подумал, что они образумятся и что за этой молодёжью солдаты не пойдут; не в оправдание // (л. 31 об.) себе говорю я это, знаю, что в уважение сие принято не может и что по долгу моему, не поставя правительство о сём в известность, не предупредив злого несчастия, тем сделался жестоко виновным и без всякого оправдания, ибо забыл долг присяги.

Цель их, как Трубецкой уверял меня, всегда была ограничение самодержавной власти государя и, полагаю, заставить Сенат сделать это, утвердив их план управления России, но плану сего я не видел и не читал, он, конечно, не отопрётся, что я всегда был того мнения, что Россия без государя существовать не может, он знает отвращение моё от убийств и междуусобий. С другими же ни с кем я не говорил о сём.

д) 14 числа поутру, найдя Трубецкого задумчивым, я упрекал его в связях с людьми, ему несвойственными по летам и по чину его, не быв с ними ни с кем знаком, я не знал их личных достоинств, а видел их 13 числа в первый раз. Не могли мне быть известны намерения и действия их; признаюсь, что я ему ещё говорил, что, как можно, чтоб с этой молодёжью мог иметь он в чём успех; солдаты не пойдут за ними.

«Правда, - отвечал он, - // (л. 32), но я надеюсь, что ничего не будет». «А погубит их и всех, - сказал я ему, - и меня мучит, что так нечаянно, отыскивая тебя, попал к ним, по милости Корниловича». «Офицеры будут присягать особо, а солдаты тоже, так будь спокоен. Мы в 2 часа увидимся во дворце, - сказал он, - и ты доставишь мне приложения к манифесту». Я ему обещал и в 10 часов был дома.

3 и 4

Никогда и никем не был принят в здешнее общество.

5

Семь лет, как читал я один раз правила, следовательно, совершенно не помню, но знаю одно, чтоб стараться умножать число членов общества, но, не имея ни дара убеждать и никакого желания распространять либеральные идеи сии, я не следовал никогда сему и во всё время никого не вовлёк в общество сие, ни во время командования полком, ни в службу мою здесь. Знакомство моё здесь составляли: Кочубей, Стрекалов, Андреевский, Шеншин, Воропанов, Дурново, Политика, Булгаков и им подобные, а с молодыми людьми я не обращался никогда; все они люди известные, следовательно, действовать я не мог и не хотел. Сношений других, как одних поклонов от Пестеля с приезжавшими, я также не имел. // (л. 32 об.)

6

Намерения, сколько помню, клонились приготовить Россию к конституционному правлению, но о средствах, не имея с обществом сношений, я не знаю совершенно, кроме распространения либеральных идей.

7 и 8

Не быв действующим членом, клянусь, не знаю ничего.

9

Кроме уведомления по просьбе самого князя Трубецкого о присяге, я не имел ничего сообщать ему, он сам согласится.

10

Весь этот и следующие пункты совершенно несправедливы. В 12 часов ночи об[ер]-прок[урор] Кочубей завёз меня в своей карете домой от г-жи Загрятской, и я ночь провёл дома в постели, а в 9 часов поутру прислал ко мне в Сенат Трубецкой просить экземпляр печатный манифеста, который я ему завёз в 9 1/2 часов, и посему, как выше сказал, и был у него.

При сём нужным считаю присовокупить, что о г[осподине] Батенкове может показать Рылеев и Бестужевы, которые с ним были в дружбе, я же с ним встречался очень редко.

Членами общества, которых я знаю, были:

Оба брата Шиповы - 1819 и 820

Князь Илья Долгоруков - » -

Николай Годеин - » -

Тургенев Николай в 1819 и 1820

Яков Толстой  - » -

Фёдор Глинка - » - // (л. 33)

Оба брата Визина в 1819 и 1820 году

Бурцев - » -

Кальм - » -

Полков[ник] Швейковский - слышал не помню от кого, что он и тесть, Сергей Муравьёв и

Матвей Муравьёв - сам мне сознавался.

Князь Сергей Волконский - сам сознавался мне, кланяясь от Пестеля.

Князь Лопухин - слышал от Волконского.

Михайло Орлов, не помню утвердительно, но, кажется, от него же Никита Муравьёв.

Вот все, которых знаю и помню, клянусь всемогущим богом, об других не знаю ничего.

Ещё забыл было сказать, что в 819 или 820 году меня приглашали здесь один раз к меньшому Шипову, а другой - к Глинке, где не помню о чём толковали, а кажется, о правилах общества; там были, кроме хозяев, князь Илья Долгоруков, Никита Муравьёв, Пестель, Николай Тургенев, был ли ещё кто, не помню, но утвердительно могу сказать, что более в жизнь мою до 13 декабря никогда и нигде не был в обществе и сношений не имел никаких, а в сей раз попал, честию и всем клянусь, случайно, точно таким образом, как рассказывал выше.

Что самое и в письме моём к Стрекалову просил довести до сведения императора, не сказав только, что слышал их сборы все, он объявил, что милосердный монарх всё прощает, как Николай Павлович, // (л. 33 об.) чтоб я служил и берёгся, если император что вперёд узнает; от всей души помолился я богу за его здоровье и сердечно поклялся служить ему по гроб верно.

Знаю и чувствую всю мерзость моего поведения, давно раскаяние меня терзает, я сказал все грехи мои в 7 лет, осмеливаюсь всенижайше просить императорское высочество, господина председателя, и тех членов, которые знают меня или приемлют некоторое участие в судьбе моей, с которой связана жизнь престарелой матери и благосостояние сестёр моих, спокойствие вдовы, тётки моей, жены, человека столько лет служившего отечеству, покойного действительного тайного советника Томары, - я один был их опорою, - испросить у милосердного монарха смягчит участь мою, уважать двадцатилетнюю усердную службу в офицерском чине и дать средства верной и ревностной службой моей ему загладить преступление моё.

Обер-прокурор Краснокутский1

Г[енерал]-адъ[ютант] Бенкендорф // (л. 37)

1 Показания написаны С.Г. Краснокутским собственноручно.

12

№ 9 (8)

1826 года, 3 генваря, от высочайше учреждённого тайного Комитета г[осподину] штабс-капитану Корниловичу вопросный пункт.

Вы сами показываете и г[осподин] Краснокутский утверждает, что вечером 13 декабря вы отправились от г[осподина] Сперанского к Рылееву на совещание вместе с г[осподином] Краснокутским. Объясните, что именно о сём совещании предварительно вы сообщили г[осподину] Краснокутскому?

Г[енерал]-адъ[ютант] Бенкендорф

Г[осподин] Краснокутский шепнул мне у Сперанского, что на другой день присяга, прибавив, что он хочет сказать об этом Трубецкому. Я предложил ему ехать вместе; мы поехали к Трубецкому и, не застав его, завернули к Рылееву. Я предложил это Краснокутскому, но, не зная, что там будет собрание, и потому я о сём совещании // (л. 37 об.) ничего предварительно не сообщал Краснокутскому. Приехав к Рылееву, Краснокутск[ий] сказал ему: «Я приехал вам сказать, что завтра присяга, делайте, что хотите». После того был у нас разговор, о котором я имел уже честь доносить Комитету.

Гвардейского Генерального штаба

штабс-капитан Корнилович1

Г[енерал]-адъ[ютант] Бенкендорф // (л. 38)

1 Показания написаны А.О. Корниловичем собственноручно.

13

№ 10 (9)1

1826 года, 4 генваря, от присутствия высочайше учреждённого тайного Комитета г[осподину] обер-прокурору Краснокутскому вопросные пункты.

В дополнение вчерашних ответов ваших нужно показание ваше противу следующих изъяснений, сделанных штабс-капитаном Корниловичем, доказывающих, что вы решительно были в соучастии о намерении, исполнившемся 14 декабря и содействовали к тому всеми возможными от вас способами.

1

Вечером 13 декабря вы, будучи у г[осподина] Сперанского, шепнули Корниловичу, что на другой день присяга, прибавив, что вы хочете сказать об этом Трубецкому. Когда же сказали вы г[осподину] Сперанскому, что завтра присяга, он отвечал вам: «Скажите, пожалуйста, как вы это знаете? Это - тайна!» // (л. 38 об.)

2

После того вы, обратясь вместе с Корниловичем к Трубецкому, но, не застав его дома, отправились к Рылееву. По прибытии к нему в числе первых слов ваших было следующее: «Я приехал сказать вам, что завтра присяга, делайте что хотите». После сего разделяли общее совещание об открытии действий 14 декабря.

Г[енерал]-адъ[ютант] Бенкендорф // (л. 39)

Сказанное мною в первых моих ответах есть совершенная истина, на вопросы же имею честь объяснить.

1

Шептать о присяге, как о вещи, которую все знали ещё до обеда и говорили громко, не было мне никакой нужды. Сперанского спросил я только: «В 8 часов вы поедете в Совет?». Потому что был уже восьмой час и он приказал закладывать карету, он шуточно спросил меня: «Как вы это знаете?». Я отвечал ему, что, выходя от г[осподина] Тутолмина, в передней курьер сказал, что он привёз повестки, что в 8 часов будет собрание Совета. «Разве это тайна?», - спросил я. «Какая тайна», - отвечал он мне. Корниловичу говорил я, что хотелось бы заехать к Трубецкому сообщить ему эти новости и он предложил мне ехать с ним.

2

Рылееву я тоже сказал, что хотел сообщить князю Трубецкому о вступлении государя на престол и что завтра присяга назначена, он у меня спрашивал: «Во сколько часов войскам?». «Не знаю, - отвечал я, - думаю, часов в 9 или 10», но слов «делайте, что хотите» не говорил.

Сознавшись во всём откровенно и чувствуя в полной мере вину мою, не имею ни желания, ни причины теперь ещё запираться в чём-либо; причём осмеливаюсь утруждать Комитет покорнейшей просьбой дозволить незапечатанными // (л. 39 об.) письмами сделать некоторые распоряжения по собственным делам моим, к чему побуждаюсь для удовлетворения кредиторов и чтоб мать моя не потерпела убытков чрез несвоевременную заплату следующих ломбарду процентов.

Обер-прокурор Краснокутский

Нужным считаю присовокупить, что Корнилович ли мне предложил ехать к Трубецкому или я ему прежде говорил, совершенно не помню2.

Г[енерал]-адъ[ютант] Бенкендорф // (л. 40)

1 Вверху листа помета карандашом: «Чит[ано] 4 генваря».

2 Показания написаны С.Г. Краснокутским собственноручно.

14

№ 11 (10)1

Всемилостивейший государь!

В первые самые дни несчастного происшествия угрызения совести заставили меня прибегнуть с просьбою к генерал-адъютанту Стрекалову довести до сведения Вашего императорского величества письмо моё к нему, в коем подробно изложено было, каким нечаянным образом 13 числа был я завлечён в общество сие; клянусь всем, что есть святого, не зная ничего о плане и намерениях их, где слышал слова: «завтра, сигнал, присяга», сокрыв, что слышал отчасти и сборы их.

Простите, государь, // (л. 40 об.) [по-]ослеплению не полагал, чтоб оные могли приведены быть в действие, что поутру 14 числа говорил и князю Трубецкому, отчего, надеюсь, не отопрётся он. Не знаю, как г[осподин] Стрекалов доложил Вашему величеству, возвратясь же объявил мне: «Николай Павлович прощает тебя, но берегись, если вперёд император что узнает». Честию поклялся я заслужить Вам, государь, сию величайшую милость.

Генваря 27)2, быв задержан, Комитету показал всё, что только знал; осмеливаюсь всеподданнейше // (л. 41) просить благоуважения Вашего императорского величества, что с 1820 года я не был в обществе, никогда не действовал, никого не ввёл в оное, хотя пять лет командовал полком и три года управлял департаментом Сената, ни в составлении, ни в исполнении никаких планов их не участвовал, к убийствам, злодеяниям неспособен.

Преступление моё чувствую в полной мере, раскаяние и мысль о матери, сёстрах и тётке, коих к несчастию один опора, истерзали меня, терплю все муки ада; если б, государь, могли только видеть душевные мои страдания в течение сих двух месяцев заключения, то, конечно, не отринули бы раскаивающегося, в искренности порука - двадцать один год, смею сказать, ревностной службы в чине офицерском и беспорочное поведение. Предавая жребий целого семейства милосердию монарха, имею счастие быть

всемилостивейший государь

Вашего императорского величества

верноподданный

Семён Краснокутский3

Правительствующего Сената обер-прокурор // (л. 43)

Февраля 22 дня

1826 года

1 Вверху листа помета карандашом, обведённая впоследствии чернилами: «25 февраля». Ниже карандашом помечено: «Высочайше повелено оставить без внимания».

2 Здесь ошибка. Имеется в виду: «декабря 27».

3 Письмо написано С.Г. Краснокутским собственноручно.

15

№ 12 (12)

1826 года, марта 5 дня, от присутствия высочайше учреждённого Комитета о злоумышленном обществе г[осподину] отставному подпоручику Рылееву вопросный пункт.

Корнилович показывает, что 13 декабря ввечеру, приехав к вам вместе с обер-прокурором Краснокутским, не зная оба, что у вас будет собрание, сей последний сказал вам: «Я приехал известить вас, что завтра присяга, делайте, что хотите». Комитет требует вашего показания, действительно ли Краснокутский говорил вам сии слова и кто ещё из бывших в то время у вас оные слышал. Также не были ли они, Краснокутский и Корнилович, предварительно известны о происходившем у вас в тот день совещании?

Г[енерал]-адъ[ютант] Бенкендорф

Ввечеру 13 декабря Корнилович, приехав ко мне вместе с обер-прокурором Краснокутским и предупредив, что он, то есть // (л. 43 об.) Краснокутский, сочлен его по Южному обществу, сказал мне: «Решено, завтра присяга, берите свои меры. Мы были с этим известием у Трубецкого, но не застали его дома и приехали к тебе». Р[ылеев] спросил: «Точно ли?». Краснокутский сказал: «Точно. Я знаю это наверно. Делайте, что хотите. Теперб собрание Совета, а завтра в 7 часов утра - Сената». Предварительно ни Краснокутский, ни Корнилович о совещаниях извещаемы не были; о первом, что он член, я узнал, как выше показано, в тот самый вечер от Корниловича, а о нём дня за два до 14 декабря по приезде его из отпуска. Кто был ещё тогда у меня, кроме их, не помню. Александр Бестужев вошёл пред их отъездом.

Подпоручик Кондратий Рылеев1

Г[енерал]-адъ[ютант] Бенкендорф // (л. 46)

1 Ответ написан К.Ф. Рылеевым собственноручно.

16

№ 13 (15)1

На переговорах в Киеве на контрактах 1824 года Польское общество жаловалось, что поляки, приезжавшие по тяжебным делам в Петербург, имеют большие препятствия, не зная хода дел у них, просило через посланного русское общество, чтобы для доказательства своего хорошего расположения к Польскому обществу, не требуя ничего против законов, назначен был чиновник в Петербурге, к которому поляки могли быть поручены.

Пестель в бытность свою в Петербурге просил отставного генерала-майора Краснокутского, который принадлежал Союзу благоденствия и после отстал от общества, чтобы он наставлял поляков, которые ему будут поручены от него, Пестеля, или от брата Сергея. Краснокутский объявил, что он против законов ничего не будет делать не только для поляков, но даже и для родного брата, но, что, впрочем, он соглашается их наставлять.

1 Вверху листа помета карандашом: «15 апр[еля] 1826».

Когда я был в Киеве в июне 1824 года, я поручил Краснокутскому некоторого Дениско, который, как брат мой Сергей, так и Бестужев мне сказывали, что он, Дениско, не принадлежит Польскому обществу. В письме я говорил Краснокутскому, что я очень рад соседству князя Трубецкого, что я буду стараться с ним часто видеться, что у нас в Киеве веселее, нежели в Петербурге, а об Дениске я ему пишу, что всё знакомство состоит в том, что я его видел раза два и что поручаю ему, потому что я уверен что он всегда готов помочь всякому человеку и что это ему не в тягость.

Я не спрашивал брата моего Сергея или Бестужева, // (л. 45 об.) был ли кто прежде из поляков адресован им или Пестелем Семёну Григорьевичу Краснокутскому, не был ни на одном совещании северной управы; я его видел, потому что мы вместе служили в одном полку всю прошедшую войну.

Южное общество очень довольно было согласием Краснокутского принимать поляков, потому что это дало, как мне сказывали брат мой Сергей и Бестужев, большое понятие Польскому обществу об русском обществе. Поляки обещались то же сделать в Варшаве для русских членов, которые будут иметь тяжебные дела в Польском королевстве. Брат мой Сергей и Бестужев не называли мне по имени польского чиновника, назначенного для сего в Варшаве.

Отставной подполковник

Матвей Муравьёв-Апостол1

Вторник 15 апреля

Г[енерал]-адъ[ютант] Бенкендорф // (л. 44)

1 Показания написаны М.И. Муравьёвым-Апостолом собственноручно.

17

№ 14 (13)

1826 года, мая 1 дня, от высочайше учреждённого Комитета г[осподину] действительному статскому советнику Краснокутскому вопросный пункт.

Полковник Пестель утвердительно показывает, что в бытность свою в Петербурге в 1824 году виделся он с вами два раза и что во всё сие время рассуждали вы о Республике и об объявлении нового порядка вещей чрез Сенат.

Объясните откровенно и без малейшей утайки, в чём именно состояли сии рассуждения ваши с Пестелем, где они происходили и не участвовал ли в них ещё кто-нибудь. Какого содействия требовал он от вас при исполнении вышеозначенного предположения и что вы обещали ему?

Г[енерал]-адъ[ютант] Бенкендорф

С полковником Пестелем в бытность его здесь, не помню в котором году, я виделся, сколько припомню, кажется, у меня; был ли кто при сём, не припомню; может быть, он и говорил о Республике, но то верно, что я никаких ему ни пособий по сему, ни обещаний не делал, ибо и не мог ни в чём помогать ему, ясно видев безрассудность и невозможность сего.

Действительный статский советник Краснокутский1

Г[енерал]-адъ[ютант] Бенкендорф // (л. 45)

1 Ответ написан С.Г. Краснокутским собственноручно.

18

№ 15 (14)

1826 года, мая 2 дня, в присутствии высочайше учреждённого Комитета по разноречию в показаниях дана очная ставка полковнику Пестелю с действительным статским советником Краснокутским в том, что первый утвердительно показывает, что в бытность свою в Петербурге в 1824 году виделся с Краснокутским раза два и что всё время рассуждали они о Республике и об объявлении нового порядка вещей чрез Сенат.

Противу сего действительный статский советник Краснокутский объясняет, что он виделся с Пестелем в бытность его здесь, а в котором году, не помнит, равным образом не помнит и того, был ли кто при сём у него, Краснокутского, что, может быть, Пестель и говорил о Республике, но то верно, что он, Краснокутский, никаких ему пособий по сему, ни обещаний не делал, ибо и не мог ни в чём помогать ему, ясно видев безрассудность и невозможность сего.

На сей очной ставке утвердили.

Полковник Пестель.

Подтвердил своё показание с приведением в подкрепление оного разных доводов.

Полковник Пестель1

Действительный статский советник Краснокутский.

Остался при своём показании, утверждая, что разговора, о коем упоминает полковник Пестель, совершенно не помнит.

Действительный статский советник Краснокутский2

Но, впрочем, может быть, разговор сей и был, что я отвергнуть не могу и не отвергаю3.

Г[енерал]-адъ[ютант] Бенкендорф // (л. 48)

1 Показания подписаны П.И. Пестелем собственноручно.

2 Показания подписаны С.Г. Краснокутским собственноручно.

3 Последняя фраза написана рукой С.Г. Краснокутского.

19

№ 16 (0)

1826 года, 16 июня, в присутствии высочайше учреждённой комиссии по разноречию в показаниях дана очная ставка подпоручику Рылееву с действительным статским советником Краснокутским в том, что первый из них утвердительно показывает, что Корнилович, приехав к нему с Краснокутским и предупредив его, Рылеева, что он, т.е. Краснокутский, сочлен его по Южному обществу, сказал ему, Рылееву: «Решено, завтра присяга, берите свои меры. Мы были с этим известием у Трубецкого, но не застали его дома, и приехали к тебе». Он, Рылеев, спросил: «Точно ли?». Краснокутский отвечал: «Точно. Я знаю это наверно. Делайте, что хотите. Теперь собрание Совета, а завтра в 7 часов утра - Сената».

Противу сего Краснокутский показывает, что он сказал Рылееву, что хотел сообщить Трубецкому новости о вступлении государя на престол и что завтра присяга назначена. Рылеев спросил у него: «Во сколько часов войскам?» - «Не знаю, - отвечал он, Краснокутский, - думаю, часов в 9 или 10». Но слов «делайте, что хотите» не говорил.

На очной ставке

Подпоручик Рылеев.

Прежде улики отозвался, что совершенно не упомнит, кем именно было произнесено: «Делайте, что хотите», // (л. 48 об.) впрочем, сие было сказано в присутствии Краснокутского, который должен был слышать сие.

Подпоручик Рылеев1 // (л. 49)

1 Показания подписаны К.Ф. Рылеевым собственноручно.

20

№ 17 (0)

1826 года, 16 июня, в присутствии высочайше учреждённой комиссии для изыскания о злоумышленном обществе по разноречию в показаниях дана очная ставка гвардейского Генерального штаба штабс-капитану Корниловичу с действительным статским советником Краснокутским в том, что первый из них показывает, что вечером 13 декабря Краснокутский, приехав вместе с ним к Рылееву, сказал сему последнему: «Я приехал вам сказать, что завтра присяга, делайте, что хотите». Противу сего Краснокутский утверждает, что он сказал Рылееву, что хотел сообщить князю Трубецкому новости о вступлении государя на престол и что завтра присяга назначена; Рылеев спросил у него: «Во сколько часов войскам?» - «Не знаю, - отвечал он, Краснокутский, - думаю, часов в 9 или 10»; но слов «делайте, что хотите» не произносил.

На очной ставке

Штабс-капитан Корнилович.

Сначала утверждал своё показание, но при решительном отрицании Краснокутского остался при том, что за много прошедшим временем не может совершенно привести себе на память сего обстоятельства; впрочем, присовокупил, что // (л. 49 об.) из слов Краснокутского при отправлении с ним к Рылееву, заметил, что Краснокутский не знал, что у Рылеева было собрание и затевался заговор; впрочем, я принимаю сии слова на себя1.

Гвардии штабс-капитан

Корнилович2 // (л. 22)

Действ[ительный] стат[ский] совет[ник] Краснокутский

Утверждал, что на слова показанного на сие говорил и сию истину подкрепляет тем, что он ничего не знал о предпринимаемом обществом, о назначении // (л. 49 об.) у Рылеева сборища, а потому не имел ни даже повода выговорить сих слов.

Действительный статский советник

Краснокутский3

1 Слова «впрочем, я принимаю сии слова на себя» вписаны рукой А.О. Корниловича.

2 Показания подписаны А.О. Корниловичем собственноручно.

3 Показания подписаны С.Г. Краснокутским собственноручно.

Page:   1 2 3  

You are here » © Nikita A. Kirsanov 📜 «The Decembrists» » «Кованные из чистой стали». » Краснокутский Семён Григорьевич.