О следственном деле Н.И. Кутузова

Об участии в Союзе благоденствия штабс-капитана, старшего адъютанта Гвардейского штаба Николая Ивановича Кутузова стало известно из показаний Е.П. Оболенского от 21 января 1826 г. Кутузов был назван им в числе членов Союза благоденствия, отошедших от общества «до первого разрушения оного» и не принадлежавших к «нынешнему обществу». 25 января 1826 г. Кутузов был арестован и содержался на главной гауптвахте до своего освобождения.

На первом допросе, снятом В.В. Левашовым в день ареста Кутузов отрицал своё участие в каком бы то ни было тайном обществе. Он заявил, что был членом лишь Вольного общества любителей российской словесности, издававшего журнал «Соревнователь просвещения и благотворения» (док. № 2/1).

На следующий день он был допрошен в Комитете, где признал своё участие в Союзе благоденствия, названном им «Обществом поощрения наук, художеств и ремёсел». Он также указал имена известных ему членов. На остальные «вопросные пункты», касавшиеся целей общества, его программных документов, планов выступления, в том числе 14 декабря, Кутузов не дал ответа, заявив, что ничего не знает (док. № 3/2, 4/3). В журналах заседаний Следственного комитета о допросе Кутузова отмечено, что цель Союза благоденствия он «знал только со стороны распространения просвещения, но с 1819-го года отстал совершенно». Было решено у Кутузова «отобрать ответы на письме».

В тот же день, 26 января 1826 г., от Оболенского потребовали подтвердить принадлежность Кутузова к Союзу благоденствия, выясняли, «кем он был принят и точно ли отстал». Оболенский не помнил, по его словам, кто принял Кутузова и «с кем [он] по обществу был в сношении», но подтвердил, что Кутузов «действительно в союзе состоял... в 1819 или 1820-м году».

28 января письменные ответы Кутузова зачитывались в Комитете, после чего последовало решение: о Кутузове, «сознавшемся во всём том, что на него показывает князь Оболенский, собрать ещё обстоятельнейшие сведения».

30 января вопросы о Кутузове получили А.А. Бестужев, С.П. Трубецкой, И.И. Пущин, А.И. Одоевский, К.Ф. Рылеев. Следователи интересовались, когда и кем был принят Кутузов, знал ли о цели общества, какое принимал в нем участие, был ли осведомлён о подготовке выступления 14 декабря. Трубецкой, Пущин, Одоевский заявили, что о принадлежности Кутузова к обществу им ничего не известно. Рылеев знал, по его словам, лишь что Кутузов «давнишний член общества», об остальных вопросах он не был осведомлён. В более пространном ответе А. Бестужева отмечалось, что хотя Кутузова считали либералом и он сам говорил с ним «довольно свободно», но о тайном обществе (Северном) с ним не было разговоров и цели организации Кутузов не знал.

После прочтения этих показаний Комитет 2 февраля постановил: «Кутузова представить к освобождению, ибо по всем справкам и собственному признанию видно, что он был членом Союза благоденствия с самого начала составления оного и скоре отстал, не быв даже никогда ни с кем в сношении» (док. № 8/7). 4 февраля царь дал резолюцию: «Согласен». 6 февраля Кутузов был освобождён с «очистительным аттестатом».

Однако имя Кутузова не исчезло из поля зрения Комитета. Его называли в марте-апреле в качестве члена Измайловской управы Союза благоденствия А.В. Капнист, Е.П. Оболенский, М.М. Нарышкин, С.М. Семёнов.

После ареста в конце февраля 1826 г. Г.А. Перетца и его первых показаний Комитет предположил, что существовало особое тайное общество Глинки-Перетца, куда входил также и Кутузов. 8 марта было решено Кутузова, названного Перетцом в числе «начальствующих лиц» тайного общества «оставить, пока более... не раскроется». О членах общества Глинки-Перетца, в том числе и о Кутузове, 16 марта задавался вопрос Н.Д. Сенявину. Тот отвечал, что с Кутузовым «знакомства не имел» и едва может вспомнить его фамилию.

Однако С.М. Семенов в показаниях от 6 апреля в ответ на вопросы об обществе Глинки-Перетца подтвердил, что Кутузов назначался в число «начальствующих членов». По этому же вопросу 30 апреля состоялись очные ставки между Перетцом, Семёновым и Глинкой. Последний отверг показания Перетца и Семёнова о существовании отдельного общества, в котором состоял, по их свидетельствам, также Кутузов.

7 и 8 мая «с высочайшего разрешения» Кутузов был вызван в Комитет не арестованным для дачи новых показаний и очных ставок. В вопросах, заданных Кутузову 7 мая, Комитет по-прежнему стремился установить факт существования общества Глинки-Перетца, его цель, состав участников, содержание бесед между ними. Краткие ответы Кутузова в своём содержании полностью сходились с пространными показаниями по этому вопросу Ф.Н. Глинки от 3 апреля 1826 г. Кутузов заявил, что он и Глинка состояли только в обществе ланкастерских школ, куда был принят также Перетц (док. № 5/4).

На следующий день Кутузов был приглашён «как свидетель» на очные ставки с Перетцом и Семёновым по тому же вопросу, где подтвердил свои показания (док. № 6/5, 7/6). «Кутузов объявил, - записано в журналах Комитета от 8 мая, - что он принадлежал, как и прежде показал, к Союзу благоденствия, но никакого зависимого от оного общества не знал, равно и то, чтобы Перетц к таковому принадлежал; Перетц же ему был известен только как член Общества ланкастерских школ». Эти сведения были «взяты в соображение».

Расследование, проводимое в марте-мае 1826 г. не повлияло на судьбу Кутузова. В «Алфавите» декабристов он отнесён к числу оправданных.

Следственное дело Н.И. Кутузова хранится в ГАРФ, в фонде № 48, под № 173. По современной нумерации в деле насчитывается 14 листов, заполненных текстом. А.А. Ивановский, формируя дело, учёл в нём 11 листов. Им не были пронумерованы листы обложки, описи и записки о приобщении к делу В.Ф. Львова справок о Кутузове.

Ниже указано дело Следственного комитета, в котором имеются собственноручные документы Н.И. Кутузова.

1. Дело № 294, л. 206, 207 (две расписки от 12 февраля 1826 г.).