№ 5 (7)
На данные мне вопросные пункты от Комитета, высочайше учреждённого, всё то, что я знаю касательно сего дела с малейшими подробностями и сущую справедливостию, не утая ничего, покажу.
На все пункты, касающиеся Славянского общества, я показать совершенно ничего не могу, ибо не знал, какому даже обществу Громницкий намерен был меня присоединить; все лица, показанные в тех пунктах, мне никогда не были знакомы, но когда я был на двух собраниях у Андриевича, там некоторые лица и фамилии заметил, которых и покажу ниже с объяснением, как увлекли меня в сие общество, какие лица и суждения каждого, постановления, правила в обществе сём были.
В июне месяце, не помню которого числа, в городе Старом Константинове1, во время сбора полка в тесных квартирах, я пришёл к Громницкому2 на квартиру (где был и Тютчев), застав их за стаканами пуншу. Начали говорить совершенно о посторонних вещах, как вдруг Громницкий2 говорит, что как начальство не входит в положение офицеров, // (л. 14 об.) что никогда младший не будет правым против старшего, как бы старший ни был виноват. Здесь мы начали спорить, и по окончании довольно крупных разговоров он говорит, что есть общество, в котором и я с Тютчевым2 состою. Я причёл его суждения к разгорячённому от напитка воображению, общество же, о котором он упомянул, какому-нибудь пустому масонизму. С насмешкой спросил, в чём заключается его общество, он, заметив сие, рассердясь, вышел, не сказав мне ни слова.
С тех пор Громницкий2 оставил меня совершенно в покое, не рассуждал и не говорил никогда при мне о своём обществе.
Когда же корпус собрался в лагерь при местечке Лещине, в августе месяце в один день Громницкий2 объявил мне, что сегодня вечером будет собираться общество, о котором говорил3 ещё в Константинове, и не хочу ли я идти с ними, но до того времени никогда не сказывал ни названия, ни намерения, ни цели общества, ни лиц, которые составляют его; и тот же Громницкий2, который причиной моего несчастия, который вверг меня невинно, может в том свидетельствовать.
Я согласился на предложение Громницкого идти // (л. 15) с ними к обществу, но без всякого намерения, без всякого желания быть в этом обществе, слепо отдался пагубному любопытству, которое и вовлекло меня в сию погибель. Вечером того же дня майор Сперидов, командующий тем баталионом, в котором и я находился (присутствие коего чрезвычайно меня удивило), капитан Тютчев2 и Громницкий2 пришли ко мне. И мы вместе пошли в деревню Млинищи, в коей стояла артиллерия; мы взошли на квартиру офицера, где и застали человек до двадцати4, из коих я ни одного не знал.
Меня представили к хозяину квартиры, это был Андриевич2, других же, находящихся там, я узнал посредством тех, которые меня привели, из коих припоминаю: Горбачевский, Веденяпины два, Киреев, Бечасной, Борисов 2-й, комиссионер Иванов5, Черниговского полка человек пять6, из коих одного помню, барон Соловьёв2, Полтавского полка Усовский2 ит ещё два, фамилии которых не помню. Того же полка и юнкер7, какой-то адъютант, фамилии его не знаю8, нашего полка Мазгана и Фролов9.
Скоро после10, как мы пришли, приехал офицер, мне сказали, что это председатель общества, который будет объяснять правила и цель оного (то был // (л. 15 об.) Бестужев); первые его слова были, что он прислан сюда, чтоб объявить цель и правила или обязанность каждого члена, здесь находящегося.
1 Название города подчёркнуто карандашом.
2 Фамилия подчёркнута карандашом.
3 Четыре строки от слов «Когда же корпус собрался...» отчёркнуты на полях карандашом.
4 Три строки от слов «артиллерия; мы взошли на квартиру...» отчёркнуты на полях карандашом.
5 Шесть фамилий подчёркнуты карандашом.
6 Слова «человек пять» подчёркнуты карандашом.
7 Слово «юнкер» подчёркнуто карандашом.
8 Слова «не знаю» подчёркнуты карандашом.
9 Две фамилии подчёркнуты карандашом.
10 Слово «после» вписано над строкой.
(Тогда только я узнал, что и я попал в члены.) Потом говорит: «Цель общества есть сделать республиканское правление чрез военную революцию, и потому всякий из членов обязан приготовлять солдат: 1-ое. Не заставлять исполнять службу в точности, стараться сколько можно её ослабить. 2-е. Поселять неудовольствие и недоверчивость к начальству1. 3-е. Прельщать их, что после перемены правления будет убавлено десять лет службы. 4-е. Прибавится жалование».
Тут последовали многие вопросы, что значит военная революция. Он говорит: «Военная революция значит начать возмущение от войска, когда войска будут приготовлены, то ничего не значит свергнуть монархическое правление». Тут Сперидов2 говорит: «Должно правилом поставить избегать одной капли пролития человеческой крови», - и многие голоса подтвердили то же.
Тут Бестужев уверял, что это легко можно сделаться, что ежели войска будут готовы, то некому будет противустать, жители, верно, не будут3, не могут. Тогда Сперидов говорит: «Могут быть противники», - но Бестужев2: «Тогда необходимость заставит пролить кровь»4. // (л. 16) Сперидов говорит: «Это главное, чтобы избежать сей необходимости». Бестужев: «Тогда цель общества не совершится, и оно должно погибнуть», - прибавя. Сперидов2 много имеет самолюбия, это похоже было на раздор, но оба замолчали. Тем окончилось собрание. Бестужев обещал в следующее собрание доставить больше членам сведений.
На втором собрании я не был. Когда же назначено было третие и последнее, то мне объявили, что я должен быть. Я пришёл с теми же лицами, когда собрались все, то и Бестужев приехал; он первый объявил, говоря: «Общество так велико, что может противустать правительству, и потому сделано предположение, дабы начать действовать будущего 1826 года, где соберётся корпус на смотр государю, что к нам присоединятся многие полки 2-й армии, что гвардия совершенно приготовлена и дело начнётся тем, что государю поднесут подписать конституцию. Если же он не согласиться на сие, то лишить его жизни».
Тут поднялся общий шум, что правилом положено не проливать невинной крови, и лишив жизни императора, можем произвесть ропот в солдатах, между прочим, говорил Сперидов2 и другие: «Что нам за надобность, кто бы ни был государем, лишь бы // (л. 16 об.) вводим был законом». Бестужев отвечал: «Тем больше надобно лишить жизни императора, что солдаты к нему привержены, во время действия он может солдатам сказать слово, и вы же все сгините5 в цепях. Если же усторонить его и выслать за границу с целой фамилией, он наберёт партию, и республика может поколебаться».
Потом подтверждал, чтобы не терять времени в приготовлении солдат. Положено правилами, чтобы никто ни под каким видом не выходил в отставку, также и в перевод из полка в полк. Также Бестужев говорил: «После этого, кто вздумал отказаться или в случае чьей нескромности, тому десять пуль в лоб, и всякий из членов, ближайший6 к той особе, обязан лишить его жизни, не щадя и собственной своей». Также постановлено правилом, чтобы стараться набирать членов, дабы тем умножить общество и преимущественно недовольным правительством; и в заключение объявил, что по первому его знаку вооружиться и следовать, куда будет велено. Между тем говорил он же, Бестужев: «Если кто найдёт из поляков, могущих быть в обществе, таковым не объявляя ничего, отправлять к графу Мощинскому».
Говорил, что есть Верховная дума, но кто7 // (л. 17) составляет оную, никому не открыл, хотя от него и настоятельно того требовали; отговариваясь тем, что чрез то может погибнуть общество.
1 Шесть строк от слов «Цель общества есть сделать...» подчёркнуты карандашом и против на полях помета: «Бестужев».
2 Фамилия подчёркнута карандашом.
3 Слова «не будут» вписаны над строкой.
4 Двадцать три строки от слов «Цель общества есть сделать республиканское правление...» отчёркнуты на полях карандашом.
5 Пять строк от слов «Бестужев отвечал...» подчёркнуты карандашом.
6 Слово «ближайший» вписано над строкой.
7 Пятьдесят шесть строк (на л. 16-16 об.) от слов «сей необходимости...» отчёркнуты на полях карандашом и на полях помечено: «Бестужев».
В заключение всего говорил Бестужев: «Теперь остаётся нам только поклясться и исполнить все постановления свято», - (между тем снял [с] себя образ), многие закричали, что зачем целовать образ, что мы и без того будем исполнять, но он отвечал, что того требует порядок (поцеловал сам и положил на стол). Тут подходили и целовали, я же стоял довольно далеко, то и не целовал его; сие говорю не в оправдание своё, но сущую справедливость. Тем окончилось собрание.
Я ясно увидел своё заблуждение и погибель, в которую завлекли меня, но уже это было поздно отказаться или открыть, надобно было лишиться жизни, но мысль сия ужасала меня, потому что сердце не вольно было, я решился молчать, но и не действовать.
С тех пор всякое сношение [с] сим обществом мною было прекращено, знакомства и переписки с теми лицами, которых я видел в собрании, никаких ни с кем не имел.
Мысль, чтобы избавиться сего общества, больше всего занимала меня, я избрал надёжным и единственным средством перейти в другой полк, // (л. 17 об.) хотя это и запрещено было, как я выше об этом сказал. Но я решился и поэтому писал тайно к адъютанту графа Гудовича, прося о переводе в Курляндский драгунский полк; представляя в резон, что я недоволен полковым командиром; перевод сей и обещан был непременно в декабре или в генваре месяце.
Ожидав своего переводу и радуясь, что скоро избавлюсь гнусного общества, как вдруг прошлого третьего генваря, в два часа ночи, к Громницкому приехал1 (который к несчастию моему ночевал у меня) Борисов 1-й, человек, которого я в первый раз вижу. Взойдя в комнату, спрашивал Громницкого, и что он имеет к нему секретное дело; тогда Громницкий вышел к нему в другую комнату, и чрез несколько минут воротились оба.
Борисов начинает говорить: «Общество наше открыто правительством чрез донос2 полковника Габбе» (кажется командир шестнадцатого егерского полка), ругая притом Бестужева, что он его принял. Он хотел скрыться, но Андриевич поехал догонять его по фальшивой подорожне с намерением лишить его жизни. - «9-я, 7-я дивизии и много полков 2-й армии уже соединились3 и будут действовать против правительства. // (л. 18) Гусары нашего корпуса [с] своею артиллерией тронулись с места и идут форсированным маршем к тем полкам на подкрепление, а моя же артиллерийская бригада не может тронуться без подкрепления, она дожидает вас, непременно поспешите, если умирать, то лучше с оружием в руках, нежели гнить в цепях вечно.
Я имею письмо в Троицкий полк к двум ротным командирам, к поручику Ярошевичу и капитану Киселевичу. Они приняты в общество комиссионером Ивановым4. Соединяться с вами на дороге к Новоград-Волынску и оттуда5 двинемся на Житомир, после на Киев, там присоединится к нам больше, и потом в Бобруйскую крепость, завладев оною, будем дожидать главнейшего подкрепления».
Мы сказали ему, что действовать не будем, но видев усиленные его требования, решились обмануть, сказав, что мы будем, но с тем, чтобы до нашего прихода они [с] своей артиллерией ни под каким видом не трогались бы с места, также и в Троицкий полк ехать ему не позволили, взяв от него письма, сказали, что мы от себя отправим, и когда он уехал, сожгли. И сим поступком удержали от пагубного их намерения6. Из // (л. 18 об.) обещанного же ему, Борисову, мы ничего совершенно не исполнили.
1 Слово «приехал» вписано над строкой.
2 Слово «донос» вписано над строкой.
3 Восемь строк от слов «наше открыто правительством...» отчёркнуты на полях карандашом и на полях против них помечено: «Борисов отставной».
4 Слова «Они приняты в общество комиссионером Ивановым» подчёркнуты карандашом.
5 Четыре строки от слов «к двум ротным командирам...» отчёркнуты на полях карандашом и на полях против них помечено: «Ярош[евич], Киселев[ич]...»
6 Четыре строки от слов «полк ехать ему не позволили...» отчёркнуты на полях карандашом.
На вопрос 7-го пункта о «Государственном завете» я знал, что он был у Сперидова1, но я не читал и не знаю, в чём он заключается.
У Сергея Муравьёва2 я на совещаниях никогда не был и знаю его по одной только фамилии, также полковника Швейковского, Тизенгаузена и Враницкого3.
Что же сказано в 12-м пункте под буквою «а» о наименовании тех, кои должны нанести удар, то я сего наверно не знаю, а слышал от Сперидова1, что сие было у Бестужева1, и таким образом: Бестужев говорит Сперидову (подавая ему список): «В сём списке означьте тех крестиками, на кого вы надеетесь в решительном случае и с решительным духом». Тогда Сперидов1 взял список и поставил крестики над Тютчевым и Громницким, но Бестужев, взяв перо, и поставил и над Сперидовым подобный знак.
В 12-м же пункте под буквою «в» - на вопрос, каким образом и до какой степени поселено было в солдатах неудовольствие к начальству.
Я за себя ручаюсь, командуя ротой три года, я держал её в руках, как офицер и как порядок того требовал, не внушив ей совершенно ничего злого, также и малейшей вольности ни в чём; она всегда была хороша, // (л. 19) что может свидетельствовать, начиная от полково[го] до корпусного командира; также у Тютчева и Громницкого я не заметил ничего. Андриевича же совершенно не знаю, я два раза его на собраниях только видел и потому свидетельствовать за него не могу.
На вопрос же 13-го пункта, по чьему поручению действовал Борисов и Горбачевский, сего я не знаю и ни от кого не слышал; предложение же от первого было сделано, чтоб действовать, но что удержало меня: отвращение к обществу сему, любовь к Отечеству и общему спокойствию. [С] самого вступления моего в сие общество (как я выше объяснил, что был завлечён слепо, не знавши ничего, чрез любопытство), я чувствовал отвращение к нему и, считавшись в нём, ни одной жертвы не присоединил и из постановлений ничего малейшего не выполнил.
На вопрос 14-й о существовании в Малороссии общества «Друзей природы» я ни от кого не слышал и не знаю.
На вопрос 15-й о графе Мощинском я не знаю ничего кроме, что я пояснил выше, в правилах Бестужева; но знаю, что Тютчев принял одного поляка в общество, Константиновского повета Скальмеровского, чрез которого Комитет, может быть, узнает об управе графа // (л. 19 об.) Мощинского, что же касается до пункта 16-го, то все показанные лица в оном мне никогда не были знакомы и ничего об них не знаю, кроме Троицкого полка, о которых я упоминал выше; Усовский кем был принят не знаю, но комиссионер Иванов в одно время в Житомире говорил мне, что он в обществе сём ещё с 22 году и принят был [в] Вильне4, но кем, не знаю, в чём я уличить его могу5.
Я показал всё в сущей справедливости, почему и прошу Комитета, высочайше учреждённого, облегчить судьбу мою с тем, что настоящее несчастье может служить уроком на целую жизнь и спасёт тем братьев, которые служат и которые намерены служить.
Пензенского пехотного полка поручик Лисовский6
Генерал-адъютант Чернышёв // (л. 2)
1 Фамилия подчёркнута карандашом.
2 Имя и фамилия подчёркнуты карандашом.
3 Три фамилии подчёркнуты карандашом.
4 Слова «что он в обществе сём ещё с 22 году и принят был [в] Вильне» подчёркнуты карандашом.
5 Семь строк от слов «кроме Троицкого полка, о которых я...» отчёркнуты на полях карандашом и на полях против них помечено: «Иванова, когда приедет, о сём спросить».
6 Показания написаны Н.Ф. Лисовским собственноручно.
