№ 11 (10)

1826 года февраля 26 дня от присутствия высочайше учреждённого Комитета о злоумышленном обществе г[осподину] отставному поручику Рылееву вопросный пункт.

Комитет требует от вас положительного показания о подполковнике Миклашевском, оставался ли он членом общества и по возобновлении оного в 1821 году, какое принимал по сему новому обществу участие и содействовал ли к достижению намерений оного?

Подполковника Миклашевского вовсе не знаю, и не только о том, что он оставался ли членом общества по возобновлении оного в 1821 году, но даже и то, был ли он когда прежде членом общества, мне неизвестно, и я ни от кого о том не слышал.

Подпоручик Кондратий Рылеев1 // (л. 16)

1 Ответ написан К.Ф. Рылеевым собственноручно.

№ 13 (12)

Всемилостивейший государь!1

Кто не разделял злобных замыслов ни против священных особ своих государей, ни против отечественных уставов, до кого и по слухам даже не доходили сии крамолы, кто с омерзением узнал об оных только из вопросных пунктов высочайше утверждённого Комитета, кто чист сердцем и без упрёка в своей совести, тот может ещё, уповая на твою благость, обратиться к тебе всемилостивейший государь!

Книга судеб твоих ещё не закрылась! Ещё рука твоя может вписать в число оправданных имя твоего верноподданного, который в юности своей увлечён будучи мечтаниями того возраста, вступил в тайное общество, само в себе ничтожное, тогда, когда ни тайные общества, ни франкмасонские ложи запрещены не были, который вскоре познал всю тщету и суетность сих мечтаний и других старался предохранить от оных.

Пред тобою, государь, как пред самим богом, исповедую мой проступок, мои кратковременные заблуждения и, наконец, совершенное обращение моё на тот путь, к которому призывает каждого глас веры и истинных обязанностей. Таковою нравственною переме- (л. 18) ною обязан я совершенно покойному благодетелю моему, генералу Гартингу, начальнику и мужу, для меня во веки незабвенному! Прости всемилостивейший государь, что изливать тебе дерзаю мои чувства, не как монарху, но как отцу.

Всё, что я имею драгоценнейшего, что сопряжено с моею жизнью, то в твоих руках, всемилостивейший государь; от тебя зависит лишить меня чести или сохранить оную, дабы продолжением верного и ревностного моего служения престолу твоему // (л. 18 об.) я мог со временем заслужить то милостивое прощение, которое ныне испрашивать дерзаю. Государь! произнеси! - и будет

Вашего императорского величества, счастливейшим, вернейший подданный

подполковник Миклашевский2. // (л. 19)

1 Далее помета карандашом: «предоставивше копию Комит[ету]».

2 Письмо написано А.М. Миклашевским собственноручно.

№ 15 (14)1

Высочайше утверждённому Комитету от подполковника Миклашевского продолжение пояснения об измайловской управе, или обществе.

Наконец, общество сие после двух или трёх месяцев своего существования недели за 3 или за 4 до выступления полка в поход уничтожилось: члены оного перестали думать, что они в тайном обществе, ибо соединились без всяких предположений и цели и, так в первых моих вопросных пунктах сказав, что не знаю о существовании других обществ, сказал самую истину, ибо то не существует, что прекратилось назад тому 5 лет, а что оное прекратилось до похода гвардии, то я знаю и в том уверен, и все бывшие члены и сам князь Оболенский согласно со мною в том покажут. О сём приятно мне объявить высочайше утверждённому Комитету.

Начало сего общества, мне неизвестно, я был принят почти в конце существования оного, а по уничтожении сего общества, или управы, я принят был в другую, в которой я и показал в первом моём ответе его превосходительству господину генерал-адъютанту Левашову, мною данном, и теперь ещё повторяю, что о сём последнем обществе я совершенно не знаю, продолжилось ли оно или разрушилось подобно первому, имело ли оно какие совещания или нет; я, по крайней мере, ни на одном из таковых не был, да и не имел к тому времени, ибо через несколько дней выступил с полком из Петербурга, оставил общество и весь этот вздор и 5 лет не имел о нём никаких известий, ни сношений с кем-либо из членов оного.

Чрез // (л. 20 об.) несколько месяцев я был столько счастлив, что поступил в адъютанты к генералу Гартингу, мужу высоких добродетелей и редкого образования. Его жизнь, его чувства, его беседы имели на меня то же влияние, какое испытывал каждый, кто был к нему близок; я пил моё спасение из чистого источника души его и все прежние мои мечтания скоро оставил. Впрочем, если ум мой подвержен был ложным впечатлениям, если я по неопытности и молодости сделал неосторожный шаг, вступив в тайное общество, то сие не для того, чтобы рождать где-нибудь беспорядок, сеять неудовольствия; напротив, в то же время я жертвовал всем для чести истинных моих обязанностей. Теперь о самом себе должен я сказать то, чем до сих пор не хотел хвалиться.

В 1821 году незадолго пред выступлением гвардии из Петербурга офицеры Измайловского полка объявили незаконные требования, и что в случае неудовлетворения их они будут просить себе отставки, я с моей стороны употребил все средства и меры, дабы прекратить сию неприятность, и прекратил оную. Тому // (л. 21) могу представить свидетелями флигель-адъютанта полковника Годеина, поручика Зиновьева, бывшего полкового адъютанта Ханыкова, о чём же засвидетельствует сам его превосходительство господин генерал-адъютант Мартынов, бывший тогда полковым командиром л[ейб]-г[вардии] Измайловского полка.

Вскоре потом измайловские солдаты требовали раздачи по рукам артельных денег; я, командовавший тогда 2-ю гренадерскою ротою за болезнию капитана Самарина, удержал сию роту в должном повиновении, согласив оную оставить свои требования, о чём тогда же донёс полковому моему начальнику. Сие, конечно, ни государю императору, ни высочайше утверждённому Комитету не было доведено до сведения, один только проступок моей юности был явлен, и я скоро два месяца как томлюсь постыдным для меня арестом.

Если бы возможно было вопросить мёртвых, то убиенный недавно Новосильцов засвидетельствовал бы в сём // (л. 21 об.) присутствии о тех дружеских советах, которыми я предостерегал его назад тому 4 года от вступление в тайное общество под каким бы то ни было предлогом. В то время назначен он был флигель-адъютантом и отъезжал в Петербург.

Излагая мои поступки и чувства пред высочайше утверждённым Комитетом, я осмеливаюсь надеяться, что предстательством высоких особ, оный составляющих, милосердный наш монарх благоволит извлечь меня из того тяжёлого состояния, в которое я повергнут и вместе со мною отец и мать мои.

Подполковник Миклашевский // (л. 22)

1-го марта

1 Вверху листа помета карандашом: «Читано 17 марта».

№ 17 (16)

1821 года в феврале месяце был я принят, как и показал, уже, князем Оболенским в общество, не знаю, почему названное обществом Измайловского полка: потому разве, что в оном были некоторые из офицеров Измайловского полка. Сие общество составилось незадолго пред тем, именно осенью 1820 года. Как мне то сказали находившиеся уже в оном прежде меня члены, князь Оболенский1, Капнист1 и брат его2, служивший при министре внутренних дел, г[осподин] Семёнов3, служивший при его сиятельстве князе Александре Николаевиче Голицыне, капитан Летюхин4, поручик Жуков4 и прочие, которых ниже сего список представлю.

Итак, если я был принят чрез несколько месяцев после начатия сего общества, почти в конце существования оного, ежели не последним, то из последних членов, то как мог я быть основателем сего общества? Общество сие не принадлежало ни к какому другому; по крайней мере, я о том никаких сведений не имею, оно не имело никакого имени, и я в оном не видел никакой цели. Едва ли и высочайше утверждённый Комитет поверит, чтобы 10 или 12 человек могли взять на себя переменить правление не только в России, но и где-либо. Таковым дорога прямо в сумасшедший дом5.

В обществе под названием Союз благоденствия никогда не бывал, а слыхал, как помнится, от Семёнова6, бывшего казначеем л[ейб]-г[вардии] Егерского полка, что союз сей уничтожился просто, а не так, как сказано в вопросном пункте, сего числа мне данном, что существование оного объявлено уничтоженным для удаления некоторых из колебавшихся членов оного; также совершенно ничего не знаю о бывших в Москве совещаниях сего общества, ни о прочих подробностях оного, ибо я повторяю, что в Союзе благоденствия никогда не был.

Члены Измайловского общества были следующие: два брата Капниста, князь Оболенский, Жуков, Летюхин, колонновожатый Черевин, Яков Толстой, бывший адъютантом при7 генерал-адъютанте Менщикове, Семёнов, служивший при князе Голицыне, Семёнов - казначей л[ейб]-г[вардии] Егерского полка, я, подписавшийся, и прапорщик Данченко; более не припомню, все сии упомянутые лица были уже в сём обществе членами, исключая прапорщика Данченка, когда я был в оное принят.

Из числа сих как я, так равно и многие другие, конечно, не были в Союзе благоденствия и не имели об оном какое-либо верное8 понятие. Почему сие малое9 общество князь Оболенский и другие называют отделением восстановленного Союза благоденствия, тогда как восстановленный Союз благоденствия восприял своё начало, то конечно не прежде как по уничтожении старого уничтожившегося, как видно из вопросного пункта в феврале месяце 1821 года. // (л. 25 об.)

Измайловское же общество (так буду я называть его для отличия оного от другого, в которое я был принят Тургеневым)10 восприяло своё начало осенью 1820 года как мне сказывали прежде меня уже11 бывшие там члены. Каким же образом могло оно быть отделением того, что ещё не начиналось? Я не имею выгоды смешивать его умышленно ни с каким другим. Я не основывал оного и не старался о его распространении. Одному12 только умершему уже прапорщику Данченке открыл я тайну существования13 оного14, потому только, что был более других знаком с ним. Тут не было никого гроссмейстером. Общество сие уничтожилось за несколько недель до выступления гвардии в15 Петерб[ург].

В апреле месяце, т.е. по уничтожении сего общества, кратковременно существовавшего, я был принят Тургеневым в другое общество, никакого сношения с первым, т.е. Измайловским16, не имевшее, ибо возможно ли иметь сношение с тем, что не существует17.

Сие последнее общество, как мне сказывал тогда Тургенев, было тогда в самом своём начале; было ли оно восстановленным Союзом благоденствия или отделением оного, или было особенное от оного, кратковременно, быть может, также как и первое существовавшее, я о том никаких не имел сведений, поскольку моему после того выходу из Петербурга, Тургенев объявил мне то, что я показал в первом моём вопросном пункте; более я ничего не помню. Может быть, общество сие впоследствии распространило свои предположения и замыслы, я, по крайней мере, чужд был сему, и в течение 5 лет ни с обществом, ни с каким-либо из членов оного не имел по предмету общества никаких сношений:

а) а потому как из показанного мною так и из сего явствует, что я не принадлежал к прежнему обществу Союза благоденствия и в показании моём по сему предмету нет никаких противоречий,

б) также, что происходило не совещании сего общества, бывшего в Москве, о коем сказано в вопросном пункте, равно не знаю ничего. Также о том, было ли сие общество, в которое был я принят Тургеневым, отделением восстановленного Союза, ничего не могу сказать, ибо о том мне ничего не было объявлено.

Невероятным мне кажется только то, чтобы уничтожившийся союз Благоденствия в феврале месяце на Московском конгрессе, возник в 2 недели или один месяц, так чтобы иметь уже свои отделения и предположенный круг действия - ибо я принят был в апреле Тургеневым; ежели прежде моего принятия общество сие началось, положим, за 2 недели, то высочайше утверждённый Комитет, конечно, может более меня судить о важности сего общества в то время, о том, было ли оно многочисленным и проч[ее], я обязан был представить сие обстоятельство высочайше утверждённому Комитету.

И если высочайше утверждённый Комитет благоволит принять в рассуждение то, что я, быв членом сего последнего общества несколько дней, а потом по выступлении с полком из Петербурга, 5 лет не имел никаких сношений с оным, то и не удивительно покажется, что я никаких подробных обстоятельств о сём обществе не знаю. Я презрел весь этот вздор, я был мёртв совершенно для общества. // (л. 26)

c) Какую цель имело сначала общество под названием Союз благоденствия, как я не был членом оного, потому и не знаю и о безумной цели оного, цели республиканского правления, где же, в России, я к удивлению моему читаю в сём вопросном пункте.

д) О сём за отдалением моим и совершенным прекращением сношений с обществом я ничего не знаю и знать не мог. Жизнь моя в Главной квартире и в армии (в 16 дивиз[ии]) будет порукою моей в этом невинности: пусть кто-либо явится, пусть кто-либо обличит меня в противном, я с радостью готов с таковым предстать не только пред высочайше утверждённым Комитетом, но и пред священным лицом самого государя императора не только в этом, но и во всех прочих показаниях моих, дабы я с помощью божиею торжественно мог явить пред высочайше утверждённым Комитетом, что я показываю, как мне внушает истина и как, и сколько я помню сие давно минувшее происшествие. Я чист от всех преступных замыслов, от всей этой скверны. Бог явит невинность мою. Его святое провидение откроет, что я никогда не замышлял о погубе моему отечеству и не имел понятия о тех гнусных18 замыслах, которые нечестивые в уме своём замышляли.

a) Я никаких обществ, ни отделений оных нигде и никогда не основывал.

b) При поступлении в общество чрез Тургенева, что я знал и припомнил, то я объявил.

c) Из числа первенствующих членов сего общества я никого не знал и кто составлял думу оного.

d) На совещаниях общества сего я нигде не был и не имел времени быть за скорым моим отбытием.

e) Называлось ли сие общество Северною думою и не имело ли оно сношения с Южною думою, о которой здесь сказано, я и того совершенно не знаю, да и мудрено было узнать все сии подробности в несколько дней.

f) О распространении общества вообще я ничего не знал совершенно и во все сии 5 лет был насчёт всего сего человеком совершенно чуждым. Всепокорнейше осмеливаюсь просить высочайше утверждённый Комитет во всём этом для узнания большей истины и невинности с моей стороны сделать мне, с кем будет угодно, очную ставку.

Подполковник Миклашевский19 // (л. 29)

1 Фамилия подчёркнута карандашом.

2 Слова «и брат его» подчёркнуты карандашом.

3 Слова «г[осподи]н Семёнов» подчёркнуты карандашом.

4 Фамилия подчёркнута карандашом.

5 Фраза от слов: «Едва ли...» вписана между строк.

6 Фамилия подчёркнута карандашом.

7 Слово «при» вписано над строкой.

8 Слово «верное» вписано над строкой.

9 Слово «малое» вписано над строкой.

10 Три строки от слов «Измайловское общество...» отчёркнуты на полях карандашом.

11 Слова «меня уже» вписаны над строкой.

12 Слово «Одному» написано вместо другого слова.

13 Слово «существования» вписано над строкой.

14 Далее зачёркнуто несколько слов.

15 Предлог «в» написан вместо другого слова.

16 Слова «т.е. Измайловским» вписаны над строкой.

17 Пять строк от слов «В апреле месяце...» отчёркнуты на полях карандашом.

18 Слово «гнусных» написано над строкой вместо густо зачёркнутого слова.

19 Показания подписаны А.М. Миклашевским собственноручно.