№ 9 (11)
7 февраля
Будучи верен данной мною присяге государю императору, я, не колеблясь ни минуты, объявил г[осподину] генерал-адъютанту Левашёву, что я точно был в тайном обществе Союз благоденствия, но единственно по предрассудку остановился назвать других. Но, вняв отеческим наставлениям посетившего меня священника и почитая данную мною присягу выше всякого другого обязательства - Комитету уже известно, что я в первый раз1, когда имел честь предстать пред ним, тотчас2 открыл,
1) что я принят был в тайное общество Союз благоденствия в Москве в 1818 полковником Гвард[ейского] штаба Муравьёвым (Александром) и назвал всех членов, мне известных.
Ныне получив от Комитета вопросные пункты, призвав на помощь всевышнего, пред коим давно уже пролил слёзы чистосердечного раскаяния в заблуждениях моих, навлекших на меня столько наказаний и столько скорби моим родителям, я немедля и откровенно признаюсь, что увлечён был в сие общество по молодости своей - тогда мне было 23 года, духом вольнодумства, сперва без всякой цели, только для удовольствия свободно говорить, что хочу, часто сам не понимая, про что рассуждают.
Тогда из известных мне членов были нашего полка (Гвард[ейского] егерского) Челищев, Семёнов, Панкратьев, Горскин, Гвард[ейского] штаба3 Колошин, Тучков, другой Семёнов4, служивший в штатской службе, Московского полка Нарышкин и другие, коих не упомню, потом число членов стало возрастать, я видел людей незнакомых.
2) Когда я стал более вникать, то цель и занятия общества мне казались благовидными, в собраниях рассуждали о улучшении участи крестьян, о правосудии, о просвещении, я желал видеть отечество своё на той степени совершенства, в которой оно может получить благоустроенную Конституцию из рук своего государя. Признаюсь, что в сих собраниях, часто шумных и беспорядочных, я не всегда вникал в рассуждения меня окружающих и держался только круга моих знакомых.
По нашему рассуждению, лучшими мерами к достижению конституции считались следующие: каждому стараться службою достигнуть вышних степеней как по военной, так и по гражданской службе, между тем по мере возвышения нашего просвещение в народе распространялось и, достигнув вышних степеней и заняв важнейшие места в государстве, мы могли б тогда быть истинными представителями народа, приступить к сочинению выгоднейшей конституции и представить оную на утверждение государю - вот как я постигал цель и средства к достижению оной.
Впрочем, скоро, наскучив в сих собраниях, // (л. 18 об.) не имея больших сведений в политических науках и упражняясь только военными, я скоро отстал от общества, для меня скучного, ещё прежде его уничтожения; сверх сего, находясь в болезненном положении, поистине не могу яснее и определительнее объяснить ход дел сего общества, которое я оставил так давно.
3) Даже самое название Южного общества мне доселе было неизвестно и ни с кем из членов оного никогда не был в сношении, упомянутого Комарова совсем не знаю, а Пестеля только потому, что был с ним в Пажеском корпусе. Но я знал, что во 2 армии существует общество, а под каким названием и под чьим начальством, сие мне было неизвестно и потому поистине ничего не могу отвечать на 4, на 5 и на 6 пункты; кроме того, что слышал, что генерал Орлов был в обществе, но, в оставленном ли или существующем, сие мне было неизвестно.
7) Не только никогда не разделял сего намерения, но даже в первый раз о сём слышу.
8) В 1823 в бытность мою в Бобруйске я точно имел несчастие познакомиться с Муравьёвым, Швейковским и Бестужевым, и то, что я имел уже честь сказать Комитету, ещё повторяю и теперь, имея время, объясню всё, что я знал, с чистосердечным признанием.
Я сам подал повод сим преступникам полагаться на моё содействие. Огорчённый претерпленным мною несчастием - был переведён тем же чином в армию, хотя сам был тому виною5, - я позволял себе роптать и осуждать6 Правительство, был несколько раз у них и, хотя не имел никакого понятия о Южном их обществе, разделял их образ мнения, отчего и они стали со мной откровенны; слышал, как они говорили: «Вот удобный случай действовать, когда государь прибудет в Бобруйск, завладеть крепостию, окружить его7 и требовать от него Конституцию». Я в разговорах сих столь же был дерзок, как и они, хотя в сердце моём чувствовал, что никогда не решусь на таковое преступление.
Возвратясь домой, я ужаснулся тому, что слышал и говорил, но, представя себе сей разговор, происходивший в комнате с открытыми // (л. 19) дверьми, не воображал, чтоб то был настоящий заговор, что слова мои, сколь бы они ни были безрассудны и даже преступны8, не суть ещё дело; я скоро успокоился, только стал реже их посещать, они также не были со мною откровенны и не называли мне имена тех, с которыми были в сношении, что и по сих пор мне неизвестно. К счастию моему за несколько времени до прибытия покойного государя императора прибыл в Бобруйск его императорское высочество, бывший тогда великим князем.
Я занят был единственно снисканием себе прощения; посещения мои к одному из адъютантов его величества совершенно отдалили от меня Муравьёва, Швейковского и Бестужева; теперь мне понятно, отчего они сделались со мной холоднее в обращении и в присутствии моём были осторожнее. Я совершенно был уверен, что они более9 не имели никакого замысла.
Наконец, прибыл покойный государь император. Я был тогда за младшего штаб-офицера в 18 егерском полку, я желал быть на смотру, но весь наш баталион послан был в караул в крепость, а моя рота, как карабинерная, на главную гауптвахту. Во весь сей день я занят был своей должностию в присутствии начальника штаба полковника князя Горчакова и майора Петровского и в сию ночь, имев счастие охранять священную особу покойного императора, я клянусь всемогущим богом, что если б сделано было покушение на жизнь или свободу покойного государя, // (л. 19 об.) то, к какому бы обществу я не принадлежал, я охранял бы священную его особу до последней капли крови!
Не понимаю, как они могли сказать, что, надеясь на моё содействие, они старанием своим сделали, что мою роту послали в караул. Если, как слышу, намерение их не удалось по причине неприбытия некоторых их сообщников, то они верно знали сие за несколько дней до прибытия государя, и тогда зачем посылать им мою роту? Если же они ожидали сообщников своих в тот самый день, то верно сделали бы уже свои распоряжения и, полагая меня исполнителем их намерения, сообщили бы мне свой план, как действовать, а я не видал их в глаза с самого прибытия государя императора Николая Павловича. Потом я замечал, что в присутствии моём они сделались весьма осторожны.
По отъезде покойного государя я получил отпуск на 4 месяца и уехал из столь пагубного для меня Бобруйска, не видавшись с ними, и с сего времени я совершенно ни с кем не был в сношении. Получив всемилостивейшее прощение просьбою императора10, болезненным положением своим был принуждён оставить службу, я оставил все прежние мои заблуждения и почитал себя счастливым в спокойной жизни, столь нужной для моего здоровья, как вдруг неожиданным, жестоким ударом рока повержен в бездну несчастий в то самое время, как я сего не мог предвидеть, прервав совершенно все мои сношения.
Уже пролив слёзы чистосердечнейшего раскаяния пред всемогущим творцом, приношу сие самое чистосердечнейшее моё раскаяние государю моему и прошу его принять искренное признание в вине моей, во всех моих заблуждениях и в преступлении, ибо я был в сношении с преступниками!
Сказав всё, что знаю, что долг и присяга моя требовали, благодарю Комитет за доставление мне случая облегчить сердце моё чистым признанием и верить поистине, что, находясь в некотором отдалении от общества, даже в то время, когда я оному принадлежал, все другие потом возникшие общества и их действия от меня были скрыты. Но я знал, что во 2 армии существует общество, а как оно действует, какое имеет намерение и когда оное хочет привести в действие, сие мне было неизвестно. Надеюсь на милосердие государя моего.
Отставной подполковник Норов11
Ген[ерал]-адъют[ант] Чернышёв // (л. 20)
1 Слово «раз» подчёркнуто карандашом.
2 Две строки от слов «всякого другого обязательства...» на полях отчёркнуты карандашом.
3 Слова «Гвард[ейского] штаба» вписаны над строкой вместо зачёркнутого слова «Преображенс[кого]».
4 Две предыдущих строки подчёркнуты карандашом.
5 Слова «хотя сам был тому виною» вписаны над строкой.
6 Четыре строки от слов «с чистосердечным признанием...» на полях отчёркнуты карандашом и отмечены знаком «NB».
7 Слова «окружить его» вписаны над строкой.
8 Слова «и даже преступны» вписаны над строкой.
9 Слово «более» вписано над строкой.
10 Слова «Получив всемилостивейшее прощение просьбою императора» вписаны над строкой.
11 Показания написаны В.С. Норовым собственноручно.
