О следственном деле С.М. Семёнова
Впервые фамилия экспедитора канцелярии московского военного губернатора Степана Михайловича Семёнова была названа во время следствия П.Н. Свистуновым 23 декабря 1825 г.
Семёнов был арестован 29 декабря 1825 г. в Москве по приказу, последовавшему 27 декабря. В тот же день отправлен в Петербург, где заключён сначала на городском карауле, а с 2 января 1826 г., после допроса, в арестантский покой № 22, в куртине между бастионами Екатерины I и Трубецкого в Петропавловской крепости, куда был отправлен с собственноручной запиской Николая I: «Равно и присылаемого Семёнова содержать на гауптвахте, где удобно, но строго содержа».
На первом допросе, снятом В.В. Левашовым, С.М. Семёнов отрицал свою принадлежность к тайному обществу, назвал несколько знакомых ему лиц, от которых об обществе ничего не слышал (см. док. 3/1).
Ссылаясь на показания С.П. Трубецкого о принадлежности к тайному обществу С.М. Семёнова, Следственный комитет 12 января 1826 г. задал С.М. Семёнову широкий круг вопросов, касавшихся его деятельности и связей по обществу (см. док. 4/3).
В своих ответах на эти вопросы С.М. Семёнов продолжал придерживаться прежней тактики, отрицая свою принадлежность к тайному обществу (см. док. 5/4).
12 января 1826 г. Следственный комитет обратился к С.П. Трубецкому с вопросом, уточняющим чин и имя Семёнова (см. док. 6/5).
13 января 1826 г. Семёнову были даны очные ставки с С.П. Трубецуим, В.И. Штейнгейлем, И.И. Пущиным, на которых они подтвердили принадлежность С.М. Семёнова к тайному обществу. Однако С.М. Семёнов продолжал отрицать выдвинутые против него улики. По этому случаю в Комитете была сделана в журнале следующая запись: «Для приведения Семёнова к раскаянию испросить высочайше соизволение заковать его в железа».
В написанном в тот же день показании С.П. Трубецкой пытался объяснить своё нетвёрдое поведение на очной ставке жалостью к С.М. Семёнову как к воспитателю своего брата (см. док. 7/6).
Спрошенный 13 января 1826 г. И.И. Пущин ещё раз подтвердил, что принял С.М. Семёнова в Московскую управу (см. док. 8/7).
14 января 1826 г. В.И. Штейнгейль обратился в Комитет с письмом, в котором сообщил, что слышал от С.М. Семёнова, что он был секретарём Союза благоденствия (см. док. 9/8).
В течение двух месяцев Следственный комитет продолжал собирать сведения о Семёнове и не вызывал его на допросы.
Новые сведения о деятельности Семёнова в тайном обществе были получены Следственным комитетом из ответов М.М. Нарышкина на дополнительные вопросы Комитета от 16 марта 1826 г. (см. док. 10/10). Нарышкин показал, что с С.М. Семёновым познакомился в 1818 г. как с секретарём Союза благоденствия; в 1825 г. в Москве также встречался с С.М. Семёновым, знал о его отрицательном отношении к плану цареубийства, выдвигаемому А.И. Якубовичем, и о получении С.М. Семёновым письма от И.И. Пущина из Петербурга о готовящемся выступлении членов общества (см. док. 11/11).
17 марта 1826 г. Следственный комитет обратился с дополнительными вопросами к Н.М. Муравьёву; в них он стремился выяснить роль С.М. Семёнова в обществе, содержание его переписки с С.П. Трубецким, находившимся в Киеве, и отношение его к плану цареубийства Якубовича. Муравьёв назвал время принятия С.М. Семёнова в Союз благоденствия и осветил его деятельность в нём. Он также отметил, что письмо к С.П. Трубецкому С.М. Семёнов написал для получения сведений о состоянии Южного общества, но ответа на него не получил, к плану цареубийства Семёнов относился отрицательно (см. док. 12/9).
18 марта 1826 г. Комитет для перепроверки сведений о содержании письма С.М. Семёнова к С.П. Трубецкому в Киев задал последнему дополнительный вопрос. С.П. Трубецкой сначала отрицал вообще получение письма от С.М. Семёнова, затем в прибавлениях вспомнил о получении от С.М. Семёнова письма частного характера (см. док. 13/12).
18 марта 1826 г. Следственный комитет предложил С.М. Семёнову, ссылаясь на собранные против него улики, дать ответы на предложенные ему вопросы (см. док. 14/13).
Однако С.М. Семёнов продолжал утверждать свою полную непричастность к тайному обществу (см. док. 15/14).
22 марта 1826 г. С.М. Семёнову были даны очные ставки с Н.М. Муравьёвым (см. док. 16/15), М.Ф. Митьковым (см. док. 17/16), В.И. Штейнгейлем (см. док. 18/17), М.М. Нарышкиным (см. док. 19/18), М.А. Фонвизиным (см. док. 20/19), Г.А. Перетцом. На них С.М. Семёнов продолжал отрицать свою принадлежность к тайному обществу, написание письма С.П. Трубецкому по делам общества, получение письма от И.И. Пущина и знакомство с планом цареубийства А.И. Якубовича. В связи с отказом его давать откровенные показания Комитет решил просить разрешение царя - заковать его и содержать на воде и хлебе.
26 марта 1826 г. последовала высочайшая резолюция: «титулярного советника Семёнова заковать и содержать на хлебе и воде».
27 марта 1826 г. Комитет предложил А.Н. Муравьёву ответить на вопрос о времени приёма в общество С.М. Семёнова и его деятельности в нём. В своём ответе А.Н. Муравьёв лишь указал время приёма Семёнова в Союз благоденствия (см. док. 21/20).
28 марта 1826 г., после того как последовало распоряжение царя заковать Семёнова в ручные кандалы «за упорное запирательство при допросах», в своём прошении в Комитет он согласился дать откровенные показания (см. док. 22/21).
2 апреля 1826 г. Следственный комитет направил С.М. Семёнову широкий круг вопросов о времени образования тайного общества, его целях, планах, об использовании войск, о деятельности общества и существующих тайных обществах на юге России и в Польше, о деятельности Московской управы, совещании в квартире Глинки в 1820 г., о планах цареубийства, о целях поездки за границу М.Ф. Митькова, о содержании письма И.И. Пущина, о планах выступления декабристов в Москве и т.д. (см. док. 23/22).
В ответах на эти вопросы С.М. Семёнов довольно подробно осветил создание и деятельность Союза благоденствия, его цели, в том числе и «сокровенную» - введение представительного правления, свой приём в Москве в одну из двух существовавших там управ этой организации (назвав фамилии лиц, в них входивших) и свою поездку в Петербург с поручением от А.Н. Муравьёва, знакомство с членами Коренного совета, свои обязанности как секретаря Союза, упомянул о совещании на квартире Ф.Н. Глинки в Петербурге в 1820 г., а также остановился на создании в 1820 г. независимо от Союза благоденствия нескольких тайных обществ, существование которых продолжалось не более двух-трёх месяцев, и возникновении кружка Н.И. Тургенева - зародыш новой организации. Он также изложил содержание письма, полученного от И.И. Пущина из Петербурга, который предлагал показать его сочленам, что и было сделано С.М. Семёновым. О плане цареубийства Муханова он отозвался незнанием (см. док. 24/23). В Комитете эти ответы С.М. Семёнова были заслушаны 7 апреля 1826 г.
10 апреля 1826 г. С.М. Семёнову была дана очная ставка с П.И. Пестелем для выяснения вопроса о введении в России республиканского правления, обсуждавшегося на квартире Ф.Н. Глинки в 1820 г. В журнале заседаний Следственной комиссии по этому поводу было отмечено: «Пестель подтвердил своё показание. Семёнов же удостоверил, что на сём заседании Коренной думы никакого заключения сделано не было, а положено продолжать рассуждения в будущих заседаниях, которые не состоялись, при сём утверждал, что князя Долгорукого тут не было, что не помнит слов Николая Тургенева (le president sans phrases), ниже предложения Глинки в пользу императрицы Елизаветы Алексеевны. Положили взять в соображение, а по причине болезненного состояния Семёнова и оказываемой им откровенности испросить высочайшее соизволение его расковать».
11 апреля 1826 г. на заседании Следственного комитета была заслушана высочайшая резолюция по этому поводу: «Титулярного советника Семёнова расковать».
30 апреля 1826 г. Комитет обратился к М.Ф. Митькову с дополнительным вопросом для выяснения того, известен ли был Семёнову план цареубийства Муханова для освобождения участников 14 декабря. Митьков не смог припомнить, был ли при обсуждении плана С.М. Семёнов или узнал о нём от кого-либо, но сообщил, что Семёнов о плане сказал, что «это одни слова, сказанные в горячности» (см. док. 25/24).
30 апреля 1826 г. в Следственном комитете была дана очная ставка Ф.Н. Глинки с С.М. Семёновым для выяснения принадлежности Г.А. Перетца к тайному обществу. В журнале Комитета по этому поводу было записано: «Сей последний (Семёнов) уличал Глинку в том, что он представлял Перетца ему, Семёнову, как члена тайного общества, который располагается принять или уже принял Синявина, Искрицкого, Данченко и Дребуша, и что общество Перетца долженствовало составлять особое отделение Союза благоденствия, с оным посредством Глинки связанное. Глинка сие показание отверг».
8 мая 1826 г. была дана очная ставка С.М. Семёнову с приглашённым в качестве свидетеля бывшим членом Союза благоденствия Н.И. Кутузовым о принадлежности к тайному обществу Г.А. Перетца.
В журнале заседаний Комитета по этому вопросу было записано: «Семёнов утверждал, что Кутузов вместе с ним и с Глинкою назначались в начальники вольного общества, зависимого от союза, и что Перетц к обществу принадлежал. Кутузов объявил, что он принадлежал, как и прежде показал к Союзу благоденствия, никакого зависимого от оного общества не знал, равно и то, чтобы Перетц к таковому принадлежал. Перетц же ему был известен только как член общества ланкастерских школ».
Кроме указанных выше документов, дело С.М. Семёнова содержит опись документов, формулярный список о службе, вопросы «о воспитании» и ответы на них, выписку из показаний декабристов о Семёнове, справку о нём, а также отпуск записки флигель-адъютанта Э.Ф. Адлерберга директору канцелярии, управляющему МВД и ответ на неё, записку флигель-адъютанта Э.Ф. Адлерберга - М.Я. Фоку и ответ (см. док. № 1, 2/25, 26/2, 27/26, 28/27, 29/28, 30/29, 31/30, 32/31).
По докладу Следственной комиссии о С.М. Семёнове 15 июня 1826 г. последовала следующая резолюция Николая I: «продержав ещё четыре месяца в крепости, отправить в Сибирь на службу, но без повышения чина».
Следственное дело С.М. Семёнова хранится в ГА РФ, в фонде 48, под № 67. Согласно современной нумерации оно состоит из 68 листов. Сохранилась на листах дела также нумерация, проставленная надворным советником А.А. Ивановским, которая учла 59 листов, вне оказались обложка, опись дела и листы с указанием адресатов вопросов и лист с заверительной надписью.
Ниже дан перечень дел Следственного комитета, в которых имеются показания С.М. Семёнова по различным вопросам, не вошедшие в состав дела № 67:
1. Дело № 66 Г.А. Перетца, л. 53 об., 81-81 об. (ответ от 12 марта и протокол очной ставки от 22 марта 1826 г.).
2. Дело № 258 Д.А. Лаптева, л. 4 (ответ от 9 апреля 1826 г.).
3. Дело № 303 «Об отобранных сведениях от арестованных лиц, не имеет ли кто из них в судебных местах тяжебных дел» (ответ от 24 апреля 1826 г.).
4. Дело № 82 Ф.Н. Глинки, л. 58, 63 (протоколы очных ставок от 10 и 30 апреля 1826 г.).
5. Дело № 173 Н.И. Кутузова, л. 9-10 (протокол очной ставки от 8 мая 1826 г.).
6. Дело № 5 «О совещаниях Коренной думы в 1820 году и о членах Коренного совета Союза благоденствия», л. 29-30 (ответ от 11 мая 1826 г.).
7. Дело № 66 Г.А. Перетца, л. 96 (ответ от 21 мая 1826 г.).
8. Дело № 304 «Об отобранных от арестованных лиц сведениях, не состоит ли у кого в залоге недвижимое имение как в опекунском совете, банке, так и в приказах общественного призрения», л. 81 (ответ от 11 мая 1826 г.).
9. Дело № 277 «Об истребованных формулярных списков о службе лиц, взятых по прикосновенности к злоумышленному тайному обществу», л. 19-21 (показание без даты).
