VII

27 марта 1860. Санктпетербург.

Смерть так и косит Декабристов. Благородный старец Якушкин умер преследуемый [подлым] Закревским, оставив об себе добрую память, как о человеке нисколько ее не помрачившем. Иван Пущин, как говорят, сохранил свои верования, свои убеждения до последней минуты. Мир праху его. Александр Федорович фон-Бриген, терзаемый семейными обстоятельствами и не признаваемый посреди своих старых товарищей, генералов в красных штанах, за Мученика, внутренно этим огорчался и при встретившейся болезни вдруг изнемог и отошел в вечность.

Но память об нем священна  для всех тех, кто не изменил подобно ему своих задушевных убеждений, своих стремлений. Князь Валериан Голицын за хлопотами приобретения наследства умер от холеры в Шлиссельбургском уезде, в одной из своих многих деревень и отвезен в Москву. Говорят, что, строго постясь, он засорил желудок, с которым он после не мог справиться.

Это был добрый человек, с Голицынским умом. Читал всевозможные газеты и преимущественно Аугсбургскую, он добрый человек, веровал в нераспадаемость Австрии и в колоссальность Роосии [нисколько не угадывая, что этот колосс на глиняных ногах]. Думал непременно взять Константинополь. Мало ему было государственного ополчения, хотел предложить сформировать помещикам на свой счет баталионы и за то получить [от Николая по] несколько тысяч десятин под Константинополем. Каков наш князь Валериан Михайлович Голицын! - И Леонид брат его умер, но этого я совсем не знаю. Валериан был честной человек, но при его всегдашних средствах и скупой рассчетливости, не возможно было быть бесчестным...

Михаил Карлович Кюхельбекер умер в Баргузинске Забайкальской области. Некролог в «Колоколе» очень справедливо об нем написан. Я его знал и прежде с таким возвышенным и благородным характером. Про него можно сказать с одним древним филозофом, что лучшего зрелища не может представиться богам, как когда честной человек находится в борьбе с неучастием. Умер Бечасяов. О нем никаких не дошло до меня сведений.

[Наконец отошел в вечность Иаков Ростовцев, будто унося с собою надежду на скорое освобождение крестьян с землею. Он хотел этою службою сослужить службу России и загладить свой ужасной проступок против нее в 1825 году. Но в изданной им книге: Наставление для образования воспитанников Военно-Учебных Заведений, вместе с высказанным Ростовцевым афоризмом учителю Старову при очень многих, что совесть нужна человеку в частном, домашнем быту, а на службе и в гражданских отношениях ее заменяет высшее начальство, продолжает иметь гибельное влияние как на юношество, так и на подчиненных и милых наставников. Он был единственный Царедворец в своем роде и наичестолюбивейший из смертных приходил в отчаяние, когда Царь не посетил бы его в имянины...

«С небольшим пять лет тому назад Россия лежала у ног тупого деспотизма и Иаков Ростовцев спрашивал в Петропавловской крепости у Петрашевского и его товарищей - не было ли у них преступных замыслов об освобождении крестьян. Теперь когда Царь стал во главе освобождения и Иаков Ростовцев был председателем освобождения». Из этого можно вывести, что Ростовцев никогда не имел собственного своего желания, и никаких но имел своих убеждений об освобождении крестьян, с освобождением которых он понимал, что поднимутся еще другие вопросы и между ими увольнение людей изменивших России, угнетавших ее в лице молодого юношества.

Но зато Иакову Ростовцеву и досталось особенно в прошлом году в Зимнем Дворце в первой день Светлого Воскресения у Вечерни, когда он проходил по церкви, за утреннюю его выходку и нападки на некоторых гвардейских офицеров, не успевших встать при проходе его с князем Орловым. Его провожали беспрестанным словом: Иуда; а потом на каком-то прощальном обеде по подписке в Пажеском Корпусе, оде большая часть и особенно молодежи не стала пить за его здоровье, сопровождаемое свистками и бранью, так что двое из противников офицеров в швейцарской подрались.

Впрочем Ростовцеву очень помогло Ваше к нему написанное письмо, которое много его спасало в общественном мнении Петербурга, сбившее с толку новое поколение. Степан Михайлович Палицын во всеуслышание говорил, что покойной князь Валериан Голицын и он свели Ростовцева с Вами. Бывший губернатор Тамбовский и Калужский Булгаков сам мне говорил, что он читал Ваше письмо к Ростовцеву, но которому он считает его совершенно невинным в 14-м Декабря; а по словам Вашим, глубоко врезавшимся у меня в память, в ночь проведенную с Вами с 14 на 15 Декабря, что Ростовцев изменил Обществу и Заговору.

Вы мне даже говорили, что Ростовцеву дали оплеуху. Я полагаю, что смерть Ростовцева была большим щастием России, одним меньше подобным человеком... Надобно выводить из заблуждения тех кто полагал в нем невинность, тогда когда он всею своею жизнью в воспитании Кадетских корпусов остается очень виновным против России и потомство очень усомнится и даже не поверит, чтоб Ростовцев был бы из самых ревностнейших поборников освобождения крестьян с землею... Я сам видел, что такое Ростовцев...

Вы мне пишете, как обидно и стеснительно для меня, что директоры не нашли возможности определить меня на какое нибудь место в Петербурге. Если Вы читаете Санктпетербургские Ведомости и Журналы, то Вы хорошо видели в обличительной Литературе, что почти во всех акционерных обществах директоры везде увлекались и отчеты их походили на чистое воровство; и более всего высказался Директор общества Пароходства «Кавказ и Меркурий» Новосельский, которой мне сам, приехав из Одессы, объявил, что как на него продолжают нападать, и даже он не надеется быть директором, и надобно теперь озабачиваться об экономии, об уменьшении служащих, юн не надеется дать мне место, почему я на другой же день должен был отказаться, что случилось 22 Декабря 1859 г. Чин Декабриста, тридцатилетнее нещастие, наружность, внушающая уважение, в которой они никак не могли найти себе помощника в увлечениях - вот настоящая причина, что я не мог получить места...

Я Вас обрадую благородным поступком Николая Ивановича Тургенева, проживающего в Париже. Он берет к себе воспитывать побочного сына покойного фон-Бригена.

Михаила Михайлович и Елизавета Петровна Нарышкины возвратились из Парижа и уже отправились в Москву. Я виделся с Михайлом Александровичем Hазимовым...

Поздравляю Вас с наступающим праздником Светлого Воскресения. Желаю Вам провести как можно приятно этот день завещанного щастия христианскому миру в целовании и миловании.

Перемен почти никаких нет ни в одном Министерстве. Прогрессу ни в чем не видать. Одни, во воем толки и толки. В одном Морском Министерстве в. к. Константин быстро издает приказ за приказом об увольнении наделанных в большом количестве адмиралов. Может быть, слух есть, поубавят наполовину армии, потому что очень не достает даже денежных представителей...

Ваш любящий и уважающий Н. Цебриков.]