Письма и рисунки А.И. Якубовича
Александр Иванович Якубович, капитан Нижегородского драгунского полка, был признан приговором Верховного Уголовного Суда виновным в том, что «умышлял на цареубийство с вызовом на лишение жизни Александра I и сверх того предложил бросить жребий на убиение Николая I; был на совещаниях Общества и знал его тайны относительно бунта, хотя и не был принят в оное; лично действовал в мятеже; участвовал в приготовлениях оного; помогал советами, предлагал разбить питейные дома, позволить грабёж и, взяв хоругви из церкви, итти ко дворцу; во время самого мятежа, присоединясь к мятежникам, ободрял и поощрял их и пришёл с ними на площадь...»
Он был отнесён к числу «государственных преступников первого разряда, присуждаемых к смертной казни отсечением головы», а по смягчении этого приговора осуждён на вечные каторжные работы.
Среди декабристов Якубович не пользовался симпатиями, хотя со многими был близок. Он нравился своею страстностью и увлекательным красноречием, но в то же время его называли и «резателем» и «тигром на словах» и не считали ни достаточно убеждённым, ни человеком дела. Этим вероятно и объясняется то, что он формально не состоял членом Северного общества.
Он предлагал бросить жребий на убийство Николая I, причём, однако, сам отказывался, говоря: «я за это дело не возьмусь, у меня доброе сердце: я хотел мстить, но хладнокровным убийцей быть не могу».
Якубович, развивая планы цареубийства, так торопил товарищей с мятежом, что Рылеев готов был в интересах дела просить его на коленях отложить покушение на Александра I хоть на месяц или два, грозя в противном случае убить Якубовича или даже донести о нём правительству. Якубович согласился ждать до мая 1826 г.; но по непредвиденным обстоятельствам восстание разразилось раньше, и Якубович одним из первых отказался принять начальство над войсками.
Роль его в самом восстании была какая-то двойственная и не совсем понятная. Так, вначале он отговаривал Бестужева от решительных действий, потом сам повёл с Гороховой улицы, где жил, Московский полк, затем исчез с Сенатской площади, сославшись на головную боль; впоследствии вновь появился, пробыл значительное время близ Николая I, сам вызвался идти от него уговаривать товарищей сложить оружие, но потом сам же уговаривал их держаться крепко и, по словам Розена, вернул на площадь дрогнувшую часть Егерского полка. В душе его происходила, повергая его в нерешительность, борьба противоположных чувств или расчётов.
На допросе по поводу сделанного им предложения бросить жребий на убийство Николая I Якубович сознался в этом, но оговорился, что не имел намерения приводить в исполнение угрозы и только хотел удивить товарищей своею отвагой.
Николай I отнёсся к Якубовичу сурово: он был помещён в Алексеевский равелин и на него были надеты «железы».
А.И. Якубович родился в дворянской семье в 1796 г. и учился сначала дома под руководством гувернёров-иностранцев, а потом в Московском Университетском Пансионе, где имя его было занесено на золотую доску. Поступив в военную службу, он был сначала офицером гвардейского уланского полка. За участие в дуэли между двумя офицерами Кавалергардского полка, гр. Шереметевым и гр. Завадовским из-за балерины Истоминой, он был переведён в армию, в Нижегородский драгунский полк, стоявший на Кавказе. Перед этим Якубович вызвал на поединок Грибоедова, секунданта Завадовского, - но поединок не состоялся вследствие высылки Якубовича на Кавказ. Будущий декабрист очень подходил к распространённому в то время типу «бретёра», художественно намеченному Толстым в образе Дорохова.
На Кавказе жизнь Якубовича проходила в постоянных и отчаянных боевых подвигах. В одной из стычек с черкесами Якубович был ранен пулею в лоб и с того времени носил чёрную повязку на голове. Солдаты его очень любили и уважали за удаль и за заботливое отношение к команде; между прочим, он всегда делил добычу от своих набегов между солдатами, не оставляя себе ничего. На Кавказе он дрался на дуэли с Грибоедовым на почве личных счётов по помянутому выше поединку, причём ранил Грибоедова в руку, с целью, как говорили, лишить автора «Горя от ума», страстного музыканта, возможности играть на фортепиано.
Сосланный в каторгу, Якубович был первоначально заключён вместе с Оболенским в тюрьму в Усолье близ Иркутска, где оба они работали дровосеками; затем он содержался вместе с тем же Оболенским, Волконским, Трубецким, Давыдовым, Артамоном Муравьёвым и двумя братьями Борисовыми в Благодатском руднике Нерчинского горного округа, причём Якубович и Давыдов были заключены в особые чуланы. Здесь комендантом был известный генерал С.Р. Лепарский.
На Якубовича было возложено товарищами по несчастью приготовление пищи. Затем он содержался в Читинской тюрьме, а в сентябре 1830 г. вместе с остальными декабристами был переведён в Петровский завод Верхнеудинского уезда Иркутской губернии. Якубович на первых порах содержался в VII отделении острога, вместе с Анненковым, Ивашевым, Мвановым, Давыдовым, Поджио, Горбачевским и Юшневским. Якубович в ссылке был совершенно забыт своими родными и потому особенно ценил ласку и внимание В.Л. Давыдова и приехавшей к последнему в ссылку жены.
Вышедши на поселение, он основал небольшую школу и летом открыл мыловаренный завод, дело пошло удачно, и он мог не только содержать себя самого, но и помогать товарищам. В начале 1840-х гг. он жил в Малой Разводной, близ Иркутска.
«Его внешность сильно врезалась в мою детскую память», - говорит о нём Н.А. Белоголовый: «это был высокий сухощавый и очень смуглый человек с живыми, чёрными глазами и очень большими усами; все движения его были полны живости и энергии; видно он очень любил детей, потому что тотчас же занялся с нами с великой охотой и, будучи большим любителем живописи, скоро и бойко нарисовал два рисунка и подарил нам каждому на память».
В 1840-х годах золотопромышленная компания Базилевского и Малевинского, открыв в северной Енисейской тайге два богатых прииска, пригласила на службу Якубовича. Там, в Енисейской резиденции он и умер от тифа - 3-го сентября 1845 г. и погребён в Енисейске.
Ниже печатаемые три письма Якубовича, приписка декабриста В.Л. Давыдова, записка и 2 рисунка Якубовича хранятся в рукописном Отделении Пушкинского Дома при Российской Академии Наук, в небольшом собрании бумаг С.Р. Лепарского, перешедшем в собрания Дома с архивом журнала «Русская старина».
