© Nikita A. Kirsanov 📜 «The Decembrists»

User info

Welcome, Guest! Please login or register.

You are here » © Nikita A. Kirsanov 📜 «The Decembrists» » «Кованные из чистой стали». » Якубович Александр Иванович.

Якубович Александр Иванович.

Page:   1 2 3 4 5

Posts 41 to 50 of 50

41

№ 7

1826 года марта 27 дня от высочайше учреждённого Комитета капитану Якубовичу вопросный пункт:

На заглавном листе книги «Московское ежемесячное издание», вы недавно написали булавкою нижеследующие слова:

«Я имел высокие намерения, но богу верно не угодно было дать мне случай их выполнить. Братцы! Не судите по наружности и не обвиняйте прежде времени.

А. Я.»

Объясните: с каким намерением вы написали означенные слова, к кому именно сделали сие воззвание, что разумеете под словами «высоких намерений» и в // (л. 19 об.) чём именно и до какого времени просите не обвинять вас?

В начале ещё моего заключения я написал сие; будучи мучим мыслию что я всеми презираем как изменник, доносчик и их обвинитель, но клянусь всем что я имею святого: что я не имел никакой преступной мысли, и теперь слишком убит моим положением и раскаянием, чтобы мог замышлять что-либо.

Под словом «высоких намерений» я разумел общее прощение о котором я говорил быв возле государя и надеялся, что они получив свободу, узнают сей поступок и общее презрение не будет мой удел.

Капитан Якубович1

1 Ответ написан А.И. Якубовичем собственноручно.

42

№ 8

Я имел высокие намерения, но богу верно не угодно было дать мне случай их выполнить. Братцы! Не судите по наружности и не обвиняйте прежде времени.

А. Я1. // (л. 21)

1 Нижеприведённый текст написан карандашом на заглавном листе журнала; на одной стороне этого листка напечатано:

«Московское

Ежемесячное Издание.

Месяц Октябрь».

и на обороте листка следующее:

«Оглавление

.... стран.

I. Письмо Климены к её отцу ... 87

II. Сон Галилеев ... 94

III. Покаяние Христианки при солнечном восходе ... 107

IV. Речь первая на десять, о щедрости. Читанная в некотором Христианском обществе ... 109

V. Божие Милосердие ... 121

VI. Божие Милосердие .. 123

VII. Письмо Серены к Смирнову ... 128

VIII. Письмо Смирнова к Серене ... 134

IX. О приятности грусти ... 141

X. Речь вторая на десять, о любви братской. Говоренная в некотором Христианском обществе в Англии ... 153»

На поле листка пометка карандашом: «Прислано Каховским. К допросам».

43

№ 9

1826 года майя 12 дня в присутствии высочайше учреждённого Комитета капитан Якубович спрашиван и показал:

Рылеев утвердительно говорит, что по приезде вашем сюда он скоро сошёлся с вами и с первого свидания возымел намерение принять вас в члены общества; почему при первом удобном случае и открылся вам. Вы сказали ему: «Господа! Признаюсь, я не люблю никаких тайных обществ; по моему мнению один решительный человек полезнее всех карбонаров и масонов. Я знаю с кем я говорю и потому не буду таиться. Я жестоко оскорблён царём! Вы может // (л. 21 об.) слышали».

Тут вы вынули из бокового кармана полуистлевший приказ о вас по гвардии и подавая оный Рылееву, продолжали всё с большим и большим жаром: «Вот пилюля, которую я восемь лет ношу у ретивого; восемь лет жажду мщения». Сорвавши повязку с головы так, что показалась кровь. Вы сказали ему: «Рану можно было вылечить и на Кавказе без ваших Арентов и Буяльских; но я этого не захотел, и обрадовался случаю, хоть с гнилым черепом добраться до оскорбителя. И наконец я здесь! И уверен, что ему не ускользнуть от меня. Тогда пользуйтесь случаем: делайте что хотите! Созывайте ваш великий собор и дурачьтесь досыта». // (л. 22)

Слова ваши, голос, движения, рана произвели сильное на него впечатление, которое однако ж он старался сокрыть от вас, и представлял вам, что подобный поступок может вас обесславить, что с вашим дарование и сделав уже себе имя в армии, вы можете для отечества своего быть полезнее и удовлетворить другие страсти свои.

На это вы отвечали ему, что вы знаете только две страсти, которые движут мир; это благодарность и мщение; что все другие не страсти, а страстишки, что вы слов на ветер не пускаете, что вы дело своё совершите непременно, и что у вас для сего // (л. 22 об.) назначено два срока: манёвры или праздник Петергофский.

В это время кто-то вошёл и прервал разговор ваш. Рылеев ушёл с Александром Бестужевым и на дороге говорил ему, что надо будет стараться всячески остановить вас. Бестужев был согласен на это и они уговорились на другой же день увидеться с вами опять. В тот же день Рылеев уведомил о намерении вашем Оболенского, Никиту Муравьёва и Брыгина. Все были того мнения, что надо всячески стараться отклонить вас от сего намерения, что и возложено было на него, Рылеева.

Увидевшись с вами он опять представлял вам сколь обесславит вас цареубийство; но вы повторяли всегда одно и то же // (л. 23) что вы решились на это и что никто и ничто не отклонит вас от сего намерения, что вы восемь лет носите и лелеете оное в своей груди. Пробившись с вами около двух часов, Рылеев вышел в чрезвычайном волнении и негодовании. При этом были Александр Бестужев и Одоевский.

За сим Рылеев решился обличить вас пред правительством или другими мерами вынудить вас отречься от своего намерения. Но последуя настоянию сочленов своих, не прибегать ни к каким решительным мерам, он с Александром Бестужевым и другими, (что самое и утверждено ими) наконец, после продолжительных убеждений, склонили вас отложить своё предприятие на год, а потом на неопределённой время. // (л. 23 об.)

Как уже вы лично в Комитете, не допуская до очных ставок, сознались в означенном преступном намерении своём, то требуется вашего объяснения противу всего вышеизложенного по совести и без всякой утайки.

Сверх сего Комитет имел утвердительные на вас показания.

а) Барон Штейнгель говорит, что по получении сведения о смерти покойного государя, вы скрежетали зубами в движении досады своей.

b) Рылеев утверждает, что в день получения сведения о кончине его величества, вы равно вбежали в комнату к нему, Рылееву, в которой он лежал больной, и в сильном волнении с упрёком сказали ему: «Царь умер! Это вы его вырвали у меня!» Он вскочил с постели и спросил: «Кто сказал тебе?» Вы, назвав // (л. 24) ему кого-то, прибавили: «Мне некогда, прощай!» и ушли.

c) Потом на одном из совещаний вы сказали при многих членах, что вы хотели умертвить покойного государя, но что если вы не умертвили его, то в том виновны Рылеев, Александр Бестужев и князь Одоевский.

d) При совещании о мерах действий положено было Трубецкому быть главным начальником, а под ним Булатову и вам. На вас с Арбузовым возложено было вывести Гвардейский экипаж, идти поднять Измайловский полк, который именно вы обещали увлечь, и потом (положено было) спуститься вам по Вознесенской улице на Сенатскую площадь. Сверх того, вы с Арбузовым брались занять дворец и захватить императорскую фамилию, на что и изъявил своё согласие князь Трубецкой. // (л. 24 об.)

e) Кроме того вы говорили, что надобно разбить кабаки, позволить солдатам и черни грабёж; потом вынести из какой-нибудь церкви хоругви и идти ко дворцу. Всё это было говорено вами в самых сильных выражениях и чрезвычайным жаром; но сие предложение единодушно было отвергнуто.

f) Поутру 14-го декабря вы приезжали к Арбузову и в намерении воспламенить офицеров Гвардейского экипажа, говорили им: «Господа, хотя не сомневаюсь я в том, чтобы вы не были храбры; но вы никогда ещё не были под пулями, и я покажу вам пример собою».

h) Когда роты Московского полка шли на площадь, то вы встретив их в Гороховой улице и подняв вверх шляпу на сабле // (л. 25) кричали: «Ура, Константин!»

Противу всего вышеприведённого равным образом требуется откровенное, полное и истинное показание ваше.

К тому присовокупите всё то, что известно вам было от князя Волконского и от других о существовании и силе Южного общества, о намерениях некоторых членов оного покуситься на жизнь покойного государя, о времени открытия действий сего общества и о начатии оных истреблением государя и всей императорской фамилии, показав, где и когда вы знали о сём, какого были о том мнения и кому сами сообщили о всём том.

Г[енерал]-адъ[ютант] Бенкендорф // (л. 26)

Всё, что г[осподи]н Рылеев показал на мой счёт по предмету слов моих противу покойного государя, есть совершенная истина. Я говорил всё сие в пылу страстей, но на Кавказе никогда не имел сих мыслей, и ехал в Петербург не с целью быть цареубийцей, но ходатайствовать вознаграждения. Лучшим доказательством сего служит моё же поведение и слова.

1-е) Если бы я действительно питал чувство мести восемь лет, и непременно решился убить покойного государя и приехал в столицу с сим намерением, то мог ли бы господин Рылеев и Бестужев с которыми я сблизился не более нескольких недель, удержать меня от моего намерения и заставить отсрочить на неопределённое время?

2-е) Я никогда не разделял политических мнений общества, всегда желал улучшения настоящего порядка вещей, но не решительного переворота; и не будучи связан с г[осподами] Рылеевым и Бестужевым никакими прочными связями, как бы я мог убедиться их просьбами, если бы так долго зрело во мне сие намерение?

Много посторонних несчастий было следствием постоянной строгости правительства ко мне, так что я в отчаянии говорил более, нежели в состоянии был сделать; и теперь, исследуя // (л. 26 об.) свои чувства в продолжении 5-ти месячного заключения, чистосердечно объявляю: что я никогда не имел столько жестокости, чтобы мог произвести сие преступление.

Продолжительные несчастия всякого рода, двухгодичные страдания от последней раны, и по приезде в столицу воспоминание испытанного мной позора, всё вместе, когда я тяготился жизнию, побуждало меня говорить согласно с моим воображением, но не чувствами сердца. Я говорю сие как человек заслуживающий всевозможнейшее наказание, ожидающий его, и с раскаянием исповедующий своё преступление.

a) Показание барона Штенгеля несправедливо, и при сём моём желании казаться необыкновенным, я так далеко не простирал наружного моего ожесточения.

b и c) Получив последнюю казнь Божию в сближении моём с людьми, где ожесточение и неистовство противу царской фамилии и покойного государя вменялось в достоинство, я с моими страстями не мог быть последним, если не в поступках, то в словах и действительно говорил всё сие, но чувствовал и писал к моим родным противное. // (л. 27)

d) Когда я приехал по призову Рылеева на совещание в его квартиру, то застал совещание конченым. Мне Рылеев сказал, что «князь Трубецкой будет командовать войсками»; я же должен с Гвардейским экипажем идти за Измайловским полком; что там всё уже подготовлено; но о назначении Булатова я ничего не знал. Г[осподи]н Арбузов говорил мне ещё прежде, что весь Экипаж просит меня быть их начальником. О занятии дворца и взятии императорской фамилии я не говорил, и не слышал сего распоряжения.

e) Я сие действительно говорил, ибо до 14-го числа до 3-го часа по полуночи все страсти были во мне разрешены, и возмущение я видел как священнейший долг; но ночью, рассуждая о средствах лучше исполнить поручение общества, невольным образом, я стал рассматривать предпринимаемое, с разных точек зрения, удалив от себя то обольщение, которому прежде был предан. Тут впервые увидел бездну над которой я стою, и что мне остаётся или быть злодеем, может быть счастливым, но во всяком случае с громкой известностью, или с именем изменника умереть позорно на плахе, а и того ужаснее, влачить жизнь // (л. 27 об.) бесчестную в ряду обыкновенных злодеев.

Я долго колебался, вообразив, сколько невинных жертв должно погибнуть и каким ужасам будет предано моё Отечество, и что я всех неистовств буду главная причина, ибо чувствовал, что я решительнейший между заговорщиками; следовательно, все важнейшие предприятия на меня возложатся. Человеколюбие и вера, победили мою страсть, и я решился временным позором искупить себя от вечного проклятия. Я преступен словами, но раскаяние показал поступками.

f) Не 14-го, но 13-го ночью с г[осподином] Бестужевым всего один раз я был у г[осподина] Арбузова, и может быть говорил сие, ибо тогда был ещё в заблуждении, но не помню хорошо моих слов, однако не отрекаюсь.

h) Не на углу Гороховой, но на углу Сената я встретил роты Московского полка и, действительно, поднявши шляпу на саблю, кричал: «Ура, Константин!» Я это говорил и в прежних показаниях.

Князь Волконский первый дал мне понятие о обществах существующих в России, и обществе Второй армии // (л. 28) несколькими словами говоря, что они очень сильны и что добродетельнейшие люди составляют оное, но подробностей я не знаю.

Здесь в Петербурге из слов г[осподи]на Рылеева и Бестужева, я услышал подтверждение рассказа князя Волконского; также имена следующих членов: генерала Орлова, Муравьёва, князя Трубецкого, Бестужева, Нарышкина и ещё нескольких человек, которых фамилии не помню.

О намерении некоторых членов посягнуть на жизнь покойного императора, я никогда не слыхал. Подробностей намерения общества я не знаю и не хотел знать. Но главная цель всех обществ была истребить покойного государя и царскую фамилию и ввести  новый порядок вещей. Я это ясно видел из многих слов употребляемых в разговоре со мной и с прочими.

Я никогда не был вольнодумцем; вначале молодость, а после продолжительные несчастия, сделали меня недовольным; нескромность // (л. 28 об.) выражений в отчаянии, подчинили меня обществу, но я решительно отказывался всегда быть членом оного. Никому никогда не передавал мной слышанного, и не любил говорить и рассуждать о сём предмете. Заключу словами истины: я совершенно не виновен, но ещё более несчастлив.

Капитан Якубович1

Г[енерал]-адъ[ютант] Бенкендорф // (л. 29)

1 Ответы написаны А.И. Якубовичем собственноручно.

44

№ 10

1826 года маия 16 дня от высочайше учреждённого Комитета господину капитану Якубовичу вопросный пункт.

Комитет требует от вас справедливого показания: действительно ли вызывались вы вместе с лейтенантом Арбузовым занять 14-го декабря дворец, на что соглашался и князь Трубецкой?

Г[енерал]-адъ[ютант] Бенкендорф

Чистосердечно признавшись в словах величайшей важности, неужели стал бы затруднять высочайше учреждённый Комитет запирательством в сём случае? Всем что имею святого клянусь, что я не помню сего предложения, но ежели князь Трубецкой и Арбузов показуют сие против меня, то дабы не затруднять высочайший Комитет я согласен, что всё сие есть истина.

Капитан Якубович1

Г[енерал]-адъ[ютант] Бенкендорф // (л. 30)

1 Ответ написан А.И. Якубовичем собственноручно.

45

№ 11

Выписка из показаний на капитана Якубовича

Трубецкой -- был на совещании у Рылеева, в котором члены отвечали за приготовления войск. В сём совещании в первый раз увиделся с Якубовичем, который много говорил и горячился, и окончил тем; что он из личного мщения, хотел убить покойного блаженной памяти государя Александра Павловича, что он восемь лет носил приказ на себе; тот приказ, по которому он выписан в армию. (21.) С. 19.

На к[апитана] Якубовича он не возлагал должности; но Рылев, когда говорил ему, что он станет в ряды в роту Арбузова прибавил, что и Якубович с ним будет. С. 22.

Он получил от Рылеева известие, что прошедшим летом он открыл, что капитан Якубович из личной ненависти к покойному государю, хотел убить его величество, и что Рылеев его в сём остановил; но только мог уговорить на отсрочку времени. С. 50 на обор. // (л. 30 об.)

Приехавший в Петербург узнал от Рылеева, что он остановил Якубовича тем, что доверил ему, что есть общество, которое имеет в виду ввести конституционное правление; что тогда Якубович ему сказал, что надеется быть переведён в гвардию, что после того, надобно ему съездить в Грузию, потому что генерал Ермолов его туда требует; но он оттуда будет стараться, сколь возможно скорее возвратиться, чтобы иметь здесь эскадрон. А то, если общество хочет иметь возможность его намерением воспользоваться, то он уведомил, когда будет готов к исполнению его; но что непременно намерен произвести в действо своё намерение. На обор. 50 с. и на 51.

Бриген -- Рылеев открыл ему в присутствии Никиты Муравьёва, что он в большом недоумении, как поступить с Якубовичем, который приехал в Петербург и имеет намерение посягнуть на жизнь покойного императора при параде, где много собрано было войска и народа, дабы иметь свидетелей своего подвига, перередясь в чёрное платье черкесом наездником, и выехать на чёрном коне. (153.) С. 5. // (л. 31)

Рылеев -- Капитану Якубовичу назначено было находиться под командою Трубецкого с Экипажем Гвардейским, и в случае надобности идти ко дворцу, дабы захватить императорскую фамилию, на что он сам вызвался. (20.) С. 13 на обороте.

13-го числа у Рылеева был на совещании с многими членами и Якубович, который очень много говорил (в деле Батенкова на 34 с.)

Митьков -- О том, что Якубович имел намерение покуситься на жизнь блаженной памяти государя императора, объявил им Муравьёв. (91.) С. 11.

Нарышкин -- Муравьёв при проезде своём в Москву, объявил ему о адском покушении Якубовича, которое он открыл одному из членов, не по понуждению общества, но по личной ненависти. (111.) 2-го пок. пу. 7

Штейнгейль -- О Якубовиче, Рылеев сказывал ему, что он имея личную злобу на государя, хотел покуситься на жизнь его величества, и что скрежетал зубами, когда пришла весть о кончине монарха. (102.) С. 12.

Ник. Муравьёв -- Член общества (72.) С 1 на об.

К[нязь] Волконский сказывал, что будучи на Кавказе, открыл там общество, в коем член был Якубович. По принятии его Рылеевым, слышал о ужасном его замысле. С. 9. // (л. 31 об.)

А. Бестужев -- При провожании принца Оранского, в Москве встретился с Якубовичем, с прежним своим приятелем ( ) С. 6 на обор.

Когда Бестужев, Одоевский и Рылеев познакомились с Якубовичем, открыли ему о существовании общества, а он признался им, что приехал с твёрдым намерением убить государя из личной мести. С. 6 на об. и 7

Рылеев просил Якубовича, отложить своё намерение хотя на месяц или два, а если не согласится, то или сам убьёт его или на него донесёт. Якубович уступил. С. 7

Когда согласились не присягать Николаю Павловичу, то Якубович обещал увлечь Измайловский полк. С. 10

Когда цесаревич отказался от короны, было совещание у Рылеева; в то время был и Якубович. Предположили сим случаем воспользоваться. С. 27 на об.

На совещания собирались многие члены приходя и уходя, но не все вдруг; на которых бывал и Якубович. С. 28

Действия назначены были на Сенатской площади; Якубовичу с Арбузовым выведя Экипаж, идти поднимать Измайловский полк, и потом спуститься по Вознесенской на площадь. С. 29 на об.

Н. Бестужев -- Член общества (29.) С. 5. 2-го пока. // (л. 32)

К[апитан] Пущин -- ввечеру был у него брат Сапёрного батальона, который, идучи мимо площади, сказывал [, что] заметил Якубовича с саблею в руках. 1-е пок. 2 с.

Рылеев -- За несколько дней до 14-го числа был у Якубовича и рассуждал о плане действия и положено было к[нязю] Трубецкому быть главным начальником, а под ним Булатову и Якубовичу; решили план привести в исполнение в день присяги. (20.) С. 12

Глебов -- На площади слышал, что был Якубович. (32.) С. 1

Якубович шёл на площадь впереди роты Московского полка; был к[нязь] Оболенскй, к[нязь] Одоевский и все кричали «Ура, Константину Павловичу!». С. 5

К[оллежский] а[сессор] Пущин -- Пройдя Синий мост и не доходя Сената, встретил Якубовича, который сказал, что Московский полк на площади вызывая Константина. (36.) 1-е пок. 1-е на обор.

13-го числа было собрание у Рылеева, в котором был и Якубович и предположено непременно действовать С. 9 на об.

Оржицкий -- 14-го числа вечером в 6 часов Рылеев приказал ему ехать отыскать Муравьёва и сказать ему, что всё потеряно, что Трубецкой и Якубович изменили. (62.) Пок. 1. С. 1 на об. //  (л. 32 об.)

Судгоф -- Во время мятежа назначен командиром войск Трубецкой, а он Судгов и Якубович возьмёт Гвар[дейский] Экипаж, зайдёт за Измайловским полком и отправится к Зимнему дворцу (2.) С. 5 на обор.

Милютин -- Накануне происшествия видел у Рылеева Якубовича (40.) во 2-м пок.

Фон Визин -- Ник[ита] Муравьёв объявил ему о злонамерении Якубовича, присовокупив, сколько ни старались его отклонить от оного, успели только уговорить отложить исполнение на шесть месяцев, в чём и дал торжественное обещание. (128.) С. 2

Гр[аф] Коновницын -- Член общества (44.) С. 9

Дивов -- Беляев сказывал ему, что познакомился с Якубовичем и Бестужевым. Якубович сказал им: «Господа! Хотя я не сомневаюсь чтобы вы были храбры; вы ещё никогда не были под пулями и я вам покажу пример собою». ( ) С. 6 на об.

Беляев -- Показал то же, что и Дивов. 4 пу. С. 11.

К[нязь] Оболенский -- Когда собирались на совещание, то бывал и Якубович. (24.) С. 23

Трубецкой привёз известие об отречении императора от престола; сие побудило ехать объявить всем членам; посему был у Якубовича, известить об оном. С. 24 // (л. 33)

Пестель -- К[нязь] Сергей Волконский [в] 1824 году летом ездил на Кавказ, где познакомился с Якубовичем. ( ) С. 30

Сергей Муравьёв -- Слышал от Бестужева, что Якубович познакомился с членами Северного общества; говорил им, что он дал клятву посягнуть на жизнь государя императора, и предварил их о том, дабы они приняли свои меры, предупреждая их вместе, что он никак не может отложить намерения своего далее июля 1826 года. ( ) 27 на об.

О существовании тайного общества на Кавказе, знал он от Волконского, который, будучи на водах, имел с Якубовичем переговор. С. 28 на обор.

Каховский -- 14-го декабря в Морском Экипаже один только Якубович в лиловом сертуке. (27.) С. 5 на об. Пун. 7

Якубовичу назначено было взять дворец, но других назначений, думаю, никаких не было. С. 13 на обор. // (л. 33 об.)1

1 На обороте л. 33 помечено: «Всего в деле переномерованных листов тридцать три при описи в начале и притом формулярный список. Надворный советник Ивановский».

46

№ 121

О капитане Якубовиче2

Якубович при первых допросах показал, что в июле месяце 1825 года Александр Бестужев открыл ему о существовании тайного общества, желающего изменения в образе правления и введения новых благодетельных перемен, не допустив государство до решительного переворота. Восхитясь сею мыслию, он согласился содействовать достижения предположенной цели.

Постановлений общества не знал, и в тайны оного введён не был; однако впоследствии объяснил, что из слов членов ясно видел, что главная цель общества была истребить государя и царствующую фамилию и ввести новый порядок вещей.

На совещания 12 и 13 декабря приезжал два раза, и в оба раза опаздывал; о положениях не спрашивал, зная, что причина всего замышляемого (на 14 декабря) есть желание видеть на престоле // (л. 1 об.) Константина Павловича; однако там сказали ему, что решились не присягать, что Трубецкой будет начальником, а ему определено командовать Гвардейским экипажем, с ним зайти за Измайловским полком, поднять солдат, весть на Петровскую или Дворцовую площадь, и кричать «Ура, Константин!», пока не соберётся Совет и Сенат.

1 В левом нижнем углу страницы надпись чернилами, сделанная другим почерком: «№ 16. Читано 4 июня 1826».

2 Ниже карандашом помета: «№ 10».

Из показаний других открывается:

Показание Рылеева

1-е) Когда Рылеев приглашал его вступить в Общество, что Якубович отвечал: «Я не люблю никаких тайных обществ, по моему мнению один решительный человек лучше всех карбонаров и масонов; я знаю с кем говорю и потому не буду таиться. Я жестоко оскорблён царём!» Тут вынув из бокового кармана полуистлевший приказ по гвардии, о переводе его в армию, сказал: «Восемь лет ношу его при себе, восемь лет жажду мщения!» Потом // (л. 2) сорвавши повязку так, что показалась кровь, продолжал: «Рану можно было залечить и на Кавказе, но я не захотел, и решился, хоть с гнилым черепом, но добраться до оскорбителя. Наконец я здесь; и уверен, что ему не ускользнуть от меня. Тогда пользуйтесь сим случаем, делайте, что хотите, сзывайте ваш Великий Собор, и дурачьтесь досыта!»

После сильных убеждений со стороны Рылеева и Александра Бестужева отклонить сие намерение, и продолжительного упорства Якубовича, объявившего, что для исполнения оного назначено им два срока: манёвры или праздник Петергофский, и что никто и ничто не может его отклонить от сего. Александр Бестужев и Рылеев отчаялись было в успехе своих убеждений; но, спустя несколько времени, они // (л. 2 об.) возобновили настояния, с угрозами обличить его пред правительством; и наконец Якубович склонился отсрочить сперва на год, а потом на неопределённое время.

Показание сие Якубович подтвердил во всём, объяснив, что всё сие говорил он в пылу страстей; что на Кавказе не имел сих мыслей, и ехал в Петербург не с целью быть цареубийцей, но ходатайствовать вознаграждения; что по прибытии в Петербург, несчастное самолюбие и желание казаться необыкновенным вовлекли его в погибель.

Продолжительные несчастья, претерпенные им, и бывшие следствием постоянной строгости к нему правительства, ввели его в отчаяние. Далее: двухгодичные страдания от последней раны, воспоминание испытанного позора, всё сие вместе, когда он тяготился жизнию, побуждало его говорить согласно с воображением, но не с чувствами сердца; потом участие, // (л. 3) похвалы, просьбы принадлежать Обществу и посвятить себя, как ему говорили, Отечеству; всё сие казалось ему необыкновенным, романтическим, и он в безумии клепал на себя ожесточение, и сочинил нелепую баснь осьмилетней мести. Он полагал, что всё кончится словами, и, не принадлежа Обществу, от него будет зависеть под первым предлогом отказаться от мнимых чувств.

В доказательство справедливости своего показания приводит то, что если бы он непременно решился убить государя, и приехал в столицу с сим намерением, то могли бы Рылеев и Бестужев, с которыми он сблизился не более нескольких недель, удержать от исполнения оного и заставить отсрочить на неопределённое время? // (л. 3 об.)

Показание Рылеева

2-е) По получении известия о смерти покойного императора, Якубович, услышав о том, первый принёс сию весть Рылееву, и в сильном движении с упрёком сказал: «Царь умер! Это вы его вырвали у меня». Потом в одном из совещаний при многих членах, рассказав о прежнем намерении своём против покойного императора, прибавил: что если он не умертвил его, то в этом виновны Александр Бестужев, Рылеев и князь Одоевский.

Показания Булатова и князя Трубецкого

3-е) На одном из совещаний у Рылеева, Якубович говорил, что для успеха в сём предприятии надобно убить ныне царствующего государя, и предлагал бросить жребий кому придётся сие исполнить, но прибавил, что он за сие не берётся, ибо имеет доброе сердце, что он намеревался из мщения покуситься на жизнь покойного императора, и умел бы сие исполнить, но хладнокровным убийцей // (л. 4) быть не может.

Якубович в своих показаниях объясняет, что получив последнюю казнь божию в сближении с людьми, между коими ожесточение и неистовство противу царской фамилии и покойного государя вменялось в достоинство, он с своими страстями не мог быть последним, если не в поступках, то в словах.

Показание барона Штейнгеля

Но противу показания: 4-е), что по получении сведения о смерти покойного императора, Якубович скрежетал зубами, в движении досады; объяснил, что при всём желании его казаться необыкновенным, он так далеко не простирал наружное своё ожесточение.

Показание Александра Бестужева

5-е) Так же на вопрос, сделанный ему по показанию Александра Бестужева о том, что ещё до смерти покойного императора, во время рассуждения о уничтожении императорской фамилии, Якубович с ним Бестужевым настаивали, чтобы убийц было не менее десяти человек пояснил, что при разговоре Александра Бестужева, Рылеева и князя Одоевского в прошедшем июне или июле, относительно тайного общества и России, Бестужев говорил, что он не видит других средств дать ей конституцию, как истребить покойного государя, ныне царствующего императора и его высочество Михаила Павловича, и что, сколько помнит, это был единственный случай, когда он слышал подобный разговор; но положительных рассуждений о сём предмете при нём не было и о назначении десяти убийц в первый раз слышит.

Сверх сего Якубович сознался:

Показания Рылеева и князя Оболенского

6-е) Что на совещании предлагал он разбить кабаки, позволить солдатам // (л. 5) и черни грабить, потом вынести из какой-нибудь церкви хоругви и идти ко дворцу.

Показания Сутгофа, Рылеева и Каховского

Но противу показаний 7-е) что он вызывался с Арбузовым занять дворец, и что на сие изъявил согласие и князь Трубецкой, объясняет, что подтвердить сие показание и тем увеличить дерзость заговорщиков он нашёл бы свои выгоды; ибо отказавшись быть орудием их замысла и лично действовать, он расстроил их план, и был первою решительною причиною их неудачи. Хотя это могло бы служить в его пользу, но он утверждает, что не слыхал сего распоряжения.

Далее Якубович продолжает в своём сознании, что с 13 на 14-е декабря ночью приезжал в Гвардейский экипаж узнать, где оный // (л. 5 об.) расположен, и как может найти тамошнего ротного командира Арбузова, дабы на другой день по условию весть людей на назначенное место. Там найдя некоторых офицеров Гвардейского экипажа, говорил им: «Господа! Хотя не сомневаюсь в том, чтобы вы не были храбры, но вы никогда не были под пулями, и я покажу вам пример собою». Выходя из казарм и садясь в карету, увидел дневального у ворот; спросил его: «Рад ли он служить императору Константину?» На ответ, что готов за него умереть, Якубович дал ему на водку 25 рублей.

Здесь Якубович объясняет, что до 3-х часов по полуночи, в нём все страсти были разрешены, и возмущение видел он, как священнейший долг; но рассуждая, сколько невинных жертв должно погибнуть, и каким ужасам будет предано его Отечество, и что он // (л. 6) всех неистовств будет главною причиною; ибо чувствовал себя решительнейшим из заговорщиков, следовательно все важнейшие предприятия на него возложатся. Наконец, человеколюбие и вера, как он говорит, победили его страсти, и он решился не принимать участия.

Поутру 14 декабря в 6 часов Якубович действительно пошёл к Александру Бестужеву и, при Каховском, отказался от сделанного ему поручения идти с Гвардейским экипажем к Измайловскому полку, дав однако слово быть на площади перед Сенатом, если соберётся вся гвардия.

Когда роты Московского полка шли на площадь, то Якубович, встретив их в Гороховой улице и подняв вверх шляпу на саблю, кричал «Ура! Константин!», потом придя // (л. 6 об.) на площадь, был с мятежниками не более 10 минут, и не имел с собою никакого оружия, кроме форменной сабли. Лишь только остановилась колонна и стала заряжать ружья, он отошёл, и объявил своё преступление на бульваре дежурному генералу, а потом государю императору, удостоясь, как говорил он, личного разговора с его величеством.

Возвратясь домой и опасаясь бунтовщиков, он зарядил оружие и велел людям никого к себе не пускать; от сего-то все посланные не получали удовлетворительного ответа. Но полицеймейстер Дершау, объявя своё звание, был впущен, и Якубович сдал ему бумаги без прекословия, и показал оружие, с объяснением причины их приготовления.

Показание Александра Бестужева

Александр Бестужев показывает, что хотя Якубович членом Общества не был, но о всех мерах его узнал с // (л. 7 об.) 27-го ноября; всё это время говорил с жаром в их смысле, и воспламенял колебающихся. Однако, по странному его поведению 14 декабря, Бестужев думает, что в нём более хвастовства, нежели храбрости. Он встретил Московский полк у Красного моста, потом был на площади и сказав ему, Бестужеву, что у него голова болит - исчез. Потом они изумились, когда он явился парламентёром.

Правитель дел Боровков.

47

№ 131

1826 года 16-го июня, от высочайше учреждённой Комиссии, для изыскания о злоумышленном обществе г[осподину] капитану Якубовичу вопросный пункт.

Полковник Булатов, князь Трубецкой и Рылеев показывают, что на одном из совещаний у последнего вы говорили, что для успеха в предприятии общества надобно убить ныне царствующего государя и предлагали бросить жребий, кому придётся исполнить сие; но прибавили, что вы за сие не берётесь, ибо имеете доброе сердце и что вы намеревались из мщения покуситься на жизнь покойного государя и умели бы сие исполнить; но хладнокровным убийцей быть не можете.

В сём случае Комиссия требует откровенного показания вашего: точно ли предлагали вы бросить жребий для покушения на жизнь ныне царствующего государя императора и точно ли предложение сие было отвергнуто всеми тут бывшими.

Г[енерал]-адъ[ютант] Бенкендорф // (л. 1 об.)

На совещании, где я видел князя Трубецкого и г[осподина] полковника Булатова я был как исступлённый, и говорил прежде нежели рассуждал; но большей частью сказанное помню. Клянусь всем что имею святого, что самая мысль убийства царствующего императора мне никогда не приходила; не только чтобы я делал сие предложение, но как я мог говорить что-нибудь сходное с сим предложением, и я один обвиняюсь, то дабы не затруднять Комитет, не опровергаю и сего обвинения.

Одной милости испрашиваю высочайше учреждённого Комитета: основывать своё суждение сего обвинения на постоянном отказе с моей стороны быть членом общества, что ясно показует, враг ли я царствующего императора и императорской фамилии? Не говоря уже о поведении моём 14-го декабря.

Капитан Якубович2

Г[енерал]-адъ[ютант] Бенкендорф

1 Вверху листа надпись чернилами: «16 июня 1826».

2 Ответ написан А.И. Якубовичем собственноручно.

48

О следственном деле А.И. Якубовича

Южанин по происхождению, Александр Иванович Якубович в своих показаниях довольно последовательно проводит черты своего родного говора, несмотря на то, что он получил образование в Москве. По словам современников, речи его производили сильное впечатление; но нельзя этого сказать об его показаниях; порой они темны, мало связаны и мало понятны; очевидно, он принадлежал к числу тех людей, которые лучше умеют говорить, чем писать.

Оригинальность, свойственная всей его фигуре, сказывается и на приёмах его графики; например, каждую новую страницу своих показаний он начинает заглавной буквой, хотя бы это слово и было в середине фразы. Относительно его почерка следует заметить, что он сильно меняется: показания написанные им в разное время, так мало сходны друг с другом, что их можно принять за автографы разных лиц; в этом отношении его почерк соответствует его характеру: он столь же изменчив, сколь переменчивы были его слова и даже действия, в день 14 декабря и - дополним - во время следствия.

После собственноручного признания его вечером 14 декабря в дворце (см. док. № 2) естественно ожидать, что Комитет не замедлит обратить на него своё внимание, и, действительно, во втором своём заседании 18 декабря Комитет уже разбирает бумаги, отобранные у него, - но ничего особенного там не отыскивается.

21 декабря Комитет уже слушает представленные Левашовым «допросы, снятые с кап[итана] Якубовича» (см. док. № 3); в шестом заседании 22 декабря «были составлены проекты вопросов Якубовичу». Здесь же Комитет постановил начать допросы обвиняемых, «сделав им увещание посредством священника», и, наконец, вечером «25 декабря введён был в присутствие Комитета капитан Нижегородского драгунского полка Якубович, которому прочтены вопросные пункты, извлечённые из обстоятельств дела и учинённых на него показаний соумышленников. После многих вопросов Комитета и словесных ответов Якубовича положили: дать ему вопросные пункты, на которые он изложил бы ответы свои письменно». Это те именно вопросы, которые выше в деле Якубовича воспроизведены под № 5.

Уже через пять дней, в заседании 30 декабря, Комитет имел «ответы кап[итана] Якубовича и изложение мыслей его о состоянии России, адресованное на имя государя императора», причём Комитет положил: «согласно открывшимся обстоятельствам в ответах Рылеева и А. Бестужева, показывающих, что Якубович намерен был убить блаженной памяти государя императора Александра I, дать ему положительные вопросы, а изложение мыслей Якубовича насчёт состояния России представить е.и.в.»

Надо заметить, что А.И. Якубович был заключён в № 3 Никольской куртины Петропавловской крепости. Как обычно, администрация, выдавая для ответов бумагу, метила их по страницам. Якубович, как видно из предыдущего, представил в Комитет вместе с ответами и «записку о состоянии России»; последняя находится в деле 1В № 470, лл. 53-60.

Так закончился для А.И. Якубовича 1825 год. Если сравнить его показания за 1825 г. и те показания, какие он давал в 1826 г., то можно подумать, что их давали совершенно два разных лица: до такой степени резко расходится тон этих показаний. Например, последние слова Якубовича на декабрьские вопросы Комитета (док. № 5) звучат гордо и самонадеянно: «если нужна для примера жертва, то добровольно обрекаю себя». С этим стоит сравнить начальные слова первого записанного в 1826 году его показания (см. док. № 6): «чистосердечием и раскаянием я имею только надежду облегчить мою участь».

Итак, мы видим, что в Якубовиче произошёл резкий перелом. Разгадку этого перелома в настроениях Якубовича мы найдём в протоколах Комитета, где по поводу 34 заседания 9 января записано: «Был допрашиваем кап[итан] Якубович в намерении посягнуть на жизнь покойного императора и уличённый в том многими показаниями, наконец, сделал в присутствии собрания признание». В результате Комитет возбудил ходатайство о заковании Якубовича, на что и последовало высочайшее разрешение (протокол 35 заседания), и уже с 11 января Якубович был закован «в ручные железа», которые были сняты с него только 30 апреля 1826 г.

Следующий допрос Якубовича происходил в Комитете 15 марта (заседание 78), а именно в этот день А.С. Грибоедову был предложен вопрос о том, «не был ли он извещён о намерениях захваченного в Ростове близ Таганрога Сухачёва?» Комитет тогда запросил Якубовича по тому же вопросу, на что Якубович показал, «что в Грузии никакого Сухачёва не знал, а был знаком года четыре тому назад с Сухановым, служившим там в суде расправы, который пользовался всеобщим уважением и доверенностью ген[ерала] Ермолова, делавшему ему неоднократно значительные поручности. - Положили: взять в соображение и дать ему допросные пункты». Эти допросные пункты в расширенной редакции мы имеем в деле Якубовича под № 6.

Ответами Якубовича на эти вопросы Комитет первоначально остался недоволен. По этому поводу в протоколе заседания 17 марта записано: слушали «капит[ана] Якубовича, не определительно и неясно отсутствует на данные вопросы. Положили: обратиться к нему и с приказанием отвечать с большею откровенностью и прямо, не уклоняясь от вопроса». Но, однако, это почему-то не было приведено в исполнение, как видно из пометки, сделанной по-видимому, Дибичем, против приведённого определения Комитета: «по положению, сделанному в другом заседании, не обращены, а приняты к сведению».

Мы точно не знаем, в какое время и от кого, но в руки Якубовича попала книжка журнала: «Московское Ежемесячное Издание». Журнал этот появился за 45 лет до описываемых событий - в 1781 г. и издавался Н.И. Новиковым. На обложке этой книжки Якубович и написал: «Я имел высокие намерения, но Богу верно не угодно было дать мне случай их выполнить. Братцы, не судите по наружности и не обвиняйте прежде времени». И передал эту книжку товарищам. Она гуляла до тех пор, пока не попала Каховскому; он, заметив в ней надпись, передал её начальству. На корешке заглавного листка этого журнала, подшитому к делу Якубовича, находится следующая, сделанная следователем карандашом краткая приписка: «прислано Каховским - к допросам».

Объяснение Якубовича по поводу этой надписи было заслушано в Комитете 27 марта, следовательно Каховский должен был передать этот листок в руки властей ещё раньше, а именно в то время, когда сам он упорно продолжал запираться во всём, в чём признался только 11 мая. Благодаря этому нам теперь вполне понятной делается фраза Каховского в его знаменитом покаянном письме от 14 мая (т. I, стр. 375): «Ваше п[ревосходительст]во, - пишет он генералу Левашову, - вам известно, что была переписка посредством книг, и я очень подозреваю, что нет ли и опять какой новой».

Последним вопросом, предъявленным Якубовичу, был запрос от 16 июня 1826 г. (док. № 13). Подобного рода дополнительный вопрос от того же числа был предложен и князю Д.А. Щепину-Ростовскому (т. I, стр. 419). Официально 16 июня заседания Комитета не происходило, но, как видно из этих документов, делопроизводство всё же продолжалось. Эти дополнительные запросы не отмечены ни в описи дела Якубовича, ни в таковой же при деле Щепина: следовательно, составление описей, вероятно, к 16 июня уже было закончено.

В деле А.И. Якубовича находим следующие части: 7 листов, нумерация карандашом («резюме»1), + 1 лист, нумерация карандашом (вопрос от 16 июня), + 2 листа, нумерация карандашом (копия послужного списка), + 33 листа, нумерация чернилами (самое дело), всего 43 листа.

Заметим, что по остаткам старой нумерации видно, что вопросы о воспитании (см. док. № 4) первоначально не были пронумерованы. На копии с формулярного списка, на первом собственноручном показании Якубовича (док. № 2) и на вопросах о воспитании стоит отметка: «№ 17» - под ней обыкновенно обозначаются выписки из дела Якубовича, какие мы находим в делах других декабристов.

1 В этом «резюме» одно место требует пояснения. В первом показании Якубович, говоря о своём участии на площади в день 14 декабря, пишет: «возвращаясь ко дворцу [я] встретил императора, которому лично объявил моё преступление, произошедшее единственно от усердия и личной привязанности к цесаревичу. Его величество удостоил меня личного разговора, милостивого прощения и незаслуженных ласок».

Это показание почти дословно было внесено и в «резюме», где читаем: Якубович «объявил своё преступление... государю императору, удостоясь, как говорит он, личного разговора с его величеством». Но до нас дошло письмо от 1 июля 1826 г. И.И. Дибича на имя графа П.А. Толстого, который был председателем ревизионной комиссии, устанавливавшей деление декабристов на разряды по степени их виновности (IB, № 469, л. 88). Из этого письма видно, что дело обстояло несколько иначе. Приводим здесь это письмо:

«Милостивый государь граф Пётр Алексеевич.

Его императорское величество изволил читать донесение комиссии, избранной для основания разрядов Верховному Уголовному Суду и заметил некоторые неверности в объяснении вины подсудимых. Про капитана Якубовича сказано, что он явился к государю императору с повинною об учинении мятежа, а про гвардии шт[абс]-капитана Ал[ександра] Бестужева - что он явился на другой день к стопам его величества, признался чистосердечно и первый сделал важные открытия о тайном Обществе.

Хотя таковые сведения дошли до его величества не прямым донесением на высочайшее имя, но государь император по твёрдому правилу требовать строжайшей справедливости во всяком деле, не может видеть без прискорбия таковые толкования обстоятельств, лично государю императору известных.

Капитан Якубович никогда не являлся к его величеству с повинною об учинении мятежа, а гвардии шт[абс]-кап[итан] Ал[ександр] Бестужев, хотя и явился на другой день с чистосердечным признанием, но не сделал первым важное открытие о тайном Обществе, его величеству прежде известном.

Государь император желает знать, на чём комиссия основала подобные суждения, и препоручил мне уведомить ваше сиятельство о сём как о происходившем при лице его величества, дабы вы представили сии два случая Верховному Уголовному Суду в истинном их виде».

49

[img2]aHR0cHM6Ly9zdW45LTI2LnVzZXJhcGkuY29tL2MyMDU1MjAvdjIwNTUyMDY2NS8yYTg2ZC9DcjJubEg4VjBnZy5qcGc[/img2]

Сергей Михайлович Харченов. Троицкая церковь в Енисейске. 2003. Холст, масло. Енисейский краеведческий музей им. А.И. Кытманова.

Троицкая церковь была построена в Енисейске в результате расширения города к югу как приходская церковь слободы Бараба взамен деревянной, сгоревшей в 1771 г. Строительство каменной Троицкой церкви было начато в 1772 г., и уже в 1782 г. был освящён главный холодный храм. Церковь выстроена в стиле сибирского барокко XVIII в. По сложившейся традиции стены не штукатурились - делалась затирка и побелка.

Для данного памятника характерна мягкость форм и отсутствие углов (барабан - как оплывшая свеча). На сохранившихся фрагментах фасадов обнаружено 10 разновидностей узоров. Так же известно, что Троицкая церковь города Енисейска послужила образцом для постройки Покровской церкви в Красноярске (1795 г.).

Возведённый храм стал украшением Крестовоздвиженской улицы (сегодня ул. Перенсона), одновременно обозначив собой расширение зоны культового строительства к югу и юго-западу Енисейска. При этом, судя по записям в Клировых ведомостях, храм постоянно нуждался в средствах. Причт его был невелик и состоял он из южной части города и деревень Горской (4 версты от города), Борки (14 вёрст) и Кочневой (12 вёрст).

Престолов в храме имелось три: средний - во имя святой Троицы, правый - во имя Сретения Господня и левый - во имя иконы Божией Матери «Живописный источник». Как доказательство того, что Енисейск был заселён по преимуществу великоустюжанами, в храме было 4 иконы Троицы и Богоматери по бокам царских врат с подписями имен жертвователей - великоустюжан. Никаких памятников церковной древности не сохранилось, так как погибло в пожаре 1869 г.

Горожане и гости очень любили эту церковь, ласково называя «Белая лебёдушка» из-за своего светло-розового свечения, появлявшегося в утреннем тумане при первых лучах солнца. В ограде Троицкой церкви располагался некрополь и небольшая часовня. Так же к церкви с северной стороны примыкали хозяйственные постройки и небольшая богадельня, устроенная на средства купца И.М. Тельных.

Стоит отметить, что во время археологических изысканий были обнаружены погребения купца II гильдии, Потомственного почётного гражданина Прокопия Дмитриевича Ларионова и его супруги  Агафьи Иоановны. Интересно, что именно П.Д. Ларионов долгое время являлся главным благодетелем этого храма, прослужив церковным старостой 27 лет.

5 сентября 1845 г. в Троицкой церкви отпевали декабриста А.И. Якубовича, умершего в Енисейской больнице.

К сожалению, до нас дошло немного фотографических изображений церкви. Одно из наиболее ярких - это панорамный вид, сделанный с минарета мечети. Все эти изображения хранятся в фондах Енисейского краеведческого музея и пользуются большим спросом у исследователей. Яркий и запоминающийся образ храма передал на своих полотнах художник С.М. Харченов.

В советское время храм был закрыт, верхний предел и ограды разобраны, а некрополь снесён. Оставшиеся помещения использовались под слесарные мастерские автотранспортным предприятием АТК и «Сельхозхимией». Сегодня Троицкая церковь возрождается в рамках подготовки празднования городом своего 400-летнего юбилея. После реставрации здесь планируется размещение Музея православия. Красивая и ажурная, наша «лебёдушка» уже скоро расправит свои крылья, как это завещали предки более двухсот лет назад в музыке святого камня.

50

[img2]aHR0cHM6Ly9zdW45LTI4LnVzZXJhcGkuY29tL2MyMDU1MjAvdjIwNTUyMDY2NS8yYTg3Ni9WN2NRRE1SbzdhMC5qcGc[/img2]

Сергей Михайлович Харченов. Енисейск. Крестовоздвиженская церковь (1794) на Севастьяновском кладбище. 2003. Холст, масло. Енисейский краеведческий музей им. А.И. Кытманова. 5 сентября 1854 г. На Крестовоздвиженском (Севастьяновском кладбище) был похоронен декабрист А.И. Якубович.

Крестовоздвиженская церковь в Енисейске

Автор: К.Ю. Шумов

О строительной истории енисейской кладбищенской Крестовоздвиженской церкви, вследствие плохой сохранности документальных источников, известно совсем немного. Материалы церковных архивов, в частности, одна из клировых ведомостей «о церквах и причтах» Енисейска за 1829 год, относит её постройку к 1794 году. Ведомость сообщает, что здание было выстроено на средства енисейского купца Ивана Волкова. Эту же дату сооружения церкви указывает А.И. Кытманов в своем летописном сочинении по истории Енисейского уезда и Туруханского края Енисейской губернии, а также авторы обобщающего труда об истории приходов Енисейской епархии, вышедшего в свет в Красноярске в 1917 году.

Иную дату строительства Крестовоздвиженской церкви содержат «Изъяснения представляющиеся о древнем и новейшем состоянии города Енисейска», составленные около 1820 года, и опубликованные в одном из номеров Иркутских епархиальных ведомостей в 1876 году. Авторы «Изъяснений» датой постройки церкви называют 1798 год.

Ввиду отсутствия документальных первоисточников, содержащих достоверные сведения о строительной истории Крестовоздвиженской церкви, временем её сооружения, исходя из имеющихся в наших руках материалов, предположительно можно назвать 1794-1798 годы.

До разрушения в 30-х годах XX в. церковь находилась на территории кладбища, располагавшегося к западу от городской застройки. Впервые решение о размещении кладбищ на земельных участках, специально предусмотренных с западной и восточной стороны Енисейска, было принято в начале 1770-х годов, и обусловлено требованиями изданного 24 декабря 1771 года сенатского указа «О сношении губернаторов и воевод с духовными правительствами по отводу мест для кладбищ и построения церквей», запретившего погребения при городских церквях.

Местоположение этих кладбищ отразил один из проектных вариантов первого регулярного плана Енисейска, сочиненного в начале 1770-х годов учителями и учениками Тобольской геодезической школы, по распоряжению правителя Тобольской губернии Д.И. Чичерина. В соответствии с положениями сенатского указа от 22 мая 1772 года, предписавшего «кладбищи учреждать в удобных межах разстоянием от последнего городскаго жила по крайней мере не ближе ста сажен…», участок для одного из городских кладбищ был выбран к западу «от Спасского монастыря близ казенных магазейнов». Сюда в начале 1774 года, как следует из переписки городских властей с тобольской консисторией, с территории енисейского Торга была перенесена деревянная Знаменская церковь, переименованная впоследствии в Успенскую.

Для другого кладбища земельный участок был выбран у восточной окраины Енисейска на месте упраздненного в процессе секуляризации Абалацкого подворья Троицкого туруханского монастыря. Здесь, судя по изображению на регулярном плане Енисейска 1773 года, в это время находилась деревянная церковь, носившая наименование в честь Владимирской иконы Божией Матери. В начале 1770-х годов по просьбе горожан эта двухэтажная церковь бывшего подворья была превращена в кладбищенскую. Эту единственную в городе кладбищенскую церковь упоминает «Ведомость енисейской провинциальной канцелярии», датированная 1773 годом.

В дальнейшем с ростом численности населения Енисейска и активным развитием застройки вокруг территории кладбища при Успенском храме властями было принято решение об организации в городе еще одного места для захоронений.

Наряду с указанными обстоятельствами, возможно главной причиной его устройства стало разрушительное наводнение 1784 года, которое, по словам енисейского уездного землемера И. Козловского «в век жителям будет памятно». Выбранная для его размещения территория располагалась на возвышенности западнее Спасской горы и Успенской церкви в местности, носившей название «Севастьяновская веретья». Местоположение нового кладбища с церковью, получившей именование «Воздвижения честнаго креста», нашло отражение на плане Енисейска «с показанием ныне состоящаго и в новь назначеннаго строения», сочиненном тобольским губернским землемером В. Пономаревым в 1786 году.

Об активном функционировании Севастьяновского кладбища свидетельствуют некоторые сохранившиеся документы церковных архивов. Так, в 1790 году тобольская духовная консистория сообщала в тобольское наместническое правление: «все (выделено нами - К.Ш.) жители города Енисейска погребают мертвые тела на веретье называемой Севастьянка, которое положение свое имеет от нижняго конца города к западу еще с полверсты».

Одновременно тобольское духовенство проявляло озабоченность в том, что «место при той кладбищенской церкви называемое Севастьянка…становится мало и утеснительно». Изображение здания Крестовоздвиженской церкви на городском плане В. Пономарева 1786 года и упоминание о ней в приведенном документе тобольской консистории 1790 года дает основание высказать предположение о существовании до постройки каменной кладбищенской церкви её деревянной предшественницы. Каменную кладбищенскую Крестовоздвиженскую церковь впервые отметил новый регулярный план Енисейска, сочиненный в 1797 году енисейским уездным землемером И. Козловским.

Самым ранним из известных нам изображений Крестовоздвиженской церкви является акварель А. Воронова 1837 года, запечатлевшая живописный вид речной панорамы Енисейска. Несмотря на некоторые неточности, акварель даёт возможность составить общее представление об архитектурном облике кладбищенского храма в 30-х годах XIX века. Наиболее же подробные сведения об экстерьере Крестовоздвиженской церкви донесли до нас её фотоснимки начала XX века. Благодаря сохранившемуся обмерному чертежу, выполненному в начале 1920-х годов, становятся известными размеры здания в плане. Его длина составляла около 26.1 м., а ширина - 8.3 м.

Первоначальная трехчастная объемно-планировочная структура здания воспроизводила характерный для сибирского и приенисейского храмового зодчества XVIII века тип «трапезной» церкви. Вдоль продольной оси постройки с востока на запад располагались возведенные в сплошных линиях фасадов: храмовый четверик с полукруглой алтарной апсидой, трапезная и основание колокольни. Присутствующее на акварели А. Воронова 1837 года и фотоснимках Крестовоздвиженской церкви крыльцо у её западного фасада имело позднее происхождение.

Аналогичные по архитектуре крыльца, выстроенные без архитекторского участия на основе рисунков «мастеровых людей», появились в 1820-х годах при колокольнях еще двух енисейских церквей: Троицкой и Успенской. Возможно строительство крыльца с оригинально трактованными колоннами ионического ордера у западного фасада Крестовоздвиженской церкви следует относить к самому началу 1820-х годов. Именно в это время в кладбищенскую церковь вероятнее всего, после произведенного в здании капитального ремонта был выдан «новоосвященный антиминс».

Приземистый четверик храмовой части Крестовоздвиженской церкви с невысокими трехлопастными полуглавиями над каждой из его сторон, был покрыт довольно крутым восьмигранным куполом, по-видимому, повторявшим форму скрытого под ним кирпичного свода, и увенчивался барабаном с небольшой декоративной главкой. Полуглавия четверика Крестовоздвиженской церкви получили свою форму по аналогии с енисейской Троицкой церковью (1772-1776 гг.) и надвратной церковью Захарии и Елизаветы Спасского монастыря, выстроенной в 1785-1796 годах. Объем трехоконной алтарной апсиды Крестовоздвиженской церкви был увенчан близким по форме, но меньшим по размеру барабаном и главкой.

Венчание храмовой части Крестовоздвиженской церкви обладало примечательными чертами: её зодчие, скорее всего, руководствуясь композиционными соображениями и необходимостью экономии средств, отказались от «малого» светового восьмерика, взамен которого на купол храма установили конструктивно простой и относительно недорогой «глухой» барабан.

Аналогию такому типу завершения мы находим в енисейской Воскресенской церкви, получившей новый облик храмового верха в процессе ремонта после городского пожара 1778 года, а также в архитектуре придельных храмов ряда енисейских городских церквей. Благодаря хорошему художественному вкусу мастеров, при низких пропорциях четверика, барабан храмовой главы Крестовоздвиженской церкви получил значительный вертикальный размер. Особую изящность силуэту барабана придавали оформлявшие его ребра волюты, прихотливо изогнутый куполок и необычной формы главка, больше напоминающая декоративный вазон.

Несколько тяжеловатых пропорций колокольня Крестовоздвиженской церкви представляла собой невысокий столп из двухъярусного восьмерика, установленного на низкий (в один уровень с трапезной) четвериковый объем. Восьмерик яруса «звона» покрывался восьмигранным куполом и увенчивался декоративной главкой на барабане, повторявшем форму подглавных барабанов храма и алтаря. Маловыразительная форма купола, отсутствие у восьмерика «звона» характерного для енисейских храмов 80-90-х годов XVIII века развитого венчающего карниза, даже, с учетом не лишенной изящности формы барабана, заставляют предполагать позднее происхождение верхнего яруса колокольни.

Значительный интерес в архитектуре Крестовоздвиженской церкви представляет собой характер организации боковых фасадов её храмового четверика. Их двухосная композиция, исключительно редкая в сибирской церковной каменной архитектуре XVIII в., продолжала сложившуюся с 1770-х годов в строительной практике Приенисейского края традицию возведения храмовых четвериков не с тремя, а с двумя проемами. По всей видимости, эта композиционная особенность могла сложиться в результате значительного уменьшения из соображений экономии средств размеров церковных построек и их храмовых четвериков.

Среди приенисейских храмов последней четверти XVIII века с двухосными четвериками (в варианте с двумя окнами) следует назвать Троицкую церковь в селе Сухобузимском (1793-1817 гг.) и церковь Успения в селе Верхнеимбатском (1796-1834 гг.). Ближайшим же к Крестовоздвиженской церкви примером использования аналогичного приема организации фасадов была начатая строительством в 1793 году енисейская кладбищенская Успенская церковь.

Оконные проемы северной и южной стен четверика Крестовоздвиженской церкви дополнялись небольшими прямоугольными с арочным верхом окнами «второго света». Аналогичный прием распределения проемов в фасадных стенах храмовых четвериков, но с различной формой окон «второго света», можно было наблюдать в целом ряде небольших приенисейских сельских каменных церквей последней четверти XVIII века.

Если в Троицкой церкви (заложена в 1777 г.) села Атаманово и Покровской церкви (1793-1798 гг.) села Юксеево эти окна имели форму квадрифолия, то в церкви Архистратига Михаила (заложена в 1772 г.) в селе Верхнепашенном под Енисейском окно было восьмигранным. В енисейской же Успенской церкви (1793-1818 гг.) и Спасской церкви (1804-1815 гг.) в селе Анашенском окна «второго света» имели круглую форму.

В качестве возможного источника заимствования указанных нами композиционных приемов организации фасадов, ставших одной из отличительных черт приенисейских, преимущественно небольших сельских храмов последней четверти XVIII века, могут быть названы придельные храмы более ранних енисейских церквей: соборной Богоявления, приходских Воскресения (1735-1747, придел - 1773 г.) и Преображения (1747-1759, придел - 1765 гг.).

Другой примечательной особенностью композиции боковых фасадов храмового четверика енисейской Крестовоздвиженской церкви был различный вертикальный размер его окон нижнего яруса. Этот редчайший в сибирском церковном зодчестве композиционный прием, по-видимому, был обусловлен стремлением зодчих енисейской постройки улучшить освещение естественным светом зону интерьера, где был установлен иконостас.

Среди известных нам приенисейских храмов XVIII века с аналогичным приемом устройства окон на фасадах четвериков, демонстрирующим верховенство соображений целесообразности над отвлеченной эстетикой архитектурной формы, следует назвать каменную церковь Архистратига Михаила (заложена в 1772 г.) в селе Верхнепашенном под Енисейском.

Нарядное декоративное убранство фасадов Крестовоздвиженской церкви с набором кирпичных деталей, характерным для енисейского каменного зодчества первой половины XVIII века, весьма архаично выглядело на фоне барочных экстерьеров новых городских храмов. Углы храмового четверика и стены трапезной были оформлены пучками из строенных полуколонок, опиравшихся на «пьедесталы» с квадратными ширинками.

Ведущим элементом фасадного убранства, были оконные наличники «бухвостовского» типа. Их изящные полуколонки с «дыньками» несли мелкообломочный карниз и красивое завершение в виде двух встречных завитков-волют, фланкированных балясинами. Как и в Воскресенской церкви Енисейска, завитки наличников окон Крестовоздвиженской церкви врезались в мелкообломочный на консольках карниз, венчающий стены алтарной апсиды, трапезной и нижнего яруса колокольни. Фасады храмового четверика имели иную форму венчающего карниза в виде широкого мелкообломочного пояса, протянутого вокруг всего объема четверика и повторяющего форму полуглавий.

При выраженной в целом упорядоченности в системе распределения декоративных деталей по фасадным поверхностям Крестовоздвиженской церкви наблюдались две противоположные тенденции: выделять несуществующую конструктивную ярусность объемов (характерный для первых енисейских церквей прием) и освобождать от декора важные в тектоническом отношении элементы здания. Так, характерная для зодчества XVII в. манера максимально заполнять декором поверхности стен, выразилась в устройстве на месте не существующего перекрытия горизонтальной профилированной ленты, опоясывавшей весь объем здания на уровне карнизов оконных наличников.

Аналогичный прием можно наблюдать на фасадах придельных храмов енисейских церквей, например, Богоявленского собора, убранство которых в значительной мере восходила к уральскому (соликамскому) зодчеству рубежа XVII-XVIII вв. Лишение же без каких-либо видимых причин декоративного оформления части оконных проемов храмового четверика Крестовоздвиженской церкви трудно поддается объяснению.

Обращение зодчих Крестовоздвиженской церкви к арсеналу декоративных форм городских храмов пятидесятилетней давности, по-видимому, было связано с сознательным копированием убранства конкретного архитектурного образца, вероятнее всего придельных храмов енисейского Богоявленского собора.

Несмотря на значительное расширение репертуара декоративных форм енисейских храмов последней четверти XVIII века, выразившееся в появлении барочных рамочных и картушевидных наличников, разнообразных фигурных филенок, в убранстве целого ряда каменных церквей, строившихся енисейскими зодчими не только в своем городе, но и за его пределами, сохранялась устойчивая ориентация на сложившуюся в Енисейске в 30-40-х годах XVIII века местную художественно-стилевую традицию с лежащей в её основе архитектурой уральского и московского барокко.

Особенно наглядно это заметно в использовании формы «бухвостовского» наличника. Такими наличниками, например, были оформлены оконные проемы Михаилоархангельской церкви (заложена в 1772 г.) в селе Верхнепашенном, Троицкой церкви (заложена в 1772 г.) в селе Дубческом, Троицкой церкви (заложена в 1777 г.) в селе Атаманово, Спасской церкви (1778-1781 гг.) в селе Чадобец, Спасского собора, возведенного енисейцами Алексеем Казаретиным и Андреем Малетиным в 1799-1804 годах в Канском остроге.

В общем композиционном строе колокольни Крестовоздвиженской церкви выделялся ее нижний ярус, возведенный, судя по декоративному убранству, в один строительный период с храмовой частью здания. Западные углы этого яруса были закреплены широкими лопатками, прорезанными, в нижней зоне поясами поребрика и квадратными ширинками. Ребра «подзвонного» восьмерика колокольни были оформлены огибающими филенчатыми лопатками, близкими убранству колокольни енисейского Богоявленского собора. Крупные слегка заглубленные в кладку филенки квадрифолийной формы украшали свободные участки стен между лопатками. Скупое декоративное убранство яруса «звона» исчерпывалось огрубленными едва намеченными филенками квадратных очертаний, неглубоко «впечатанными» в столбы арок.

В облике Крестовоздвиженской церкви - последнем в XVIII столетии, выстроенном из кирпича храме Енисейска, и единственной в то время в Приенисейском крае каменной постройке кладбищенского назначения, в полной мере нашли отражение черты, характерные для сформировавшегося в последней четверти XVIII в. местного варианта барочной архитектуры Сибири.

При значительной общности в трехчастной объемно-планировочной структуре здания с аналогичными постройками других сибирских центров каменного строительства, своеобразие художественного образа Крестовоздвиженской церкви, как и большей, части приенисейских храмов двух последних десятилетий XVIII века, заключалось в гармоничном переплетении региональных (енисейских) зодческих традиций с привнесенными из сибирской столицы - Тобольска новшествами, восходящими к европеизированной барочной архитектуре.

Создавая свое творение, зодчие Крестовоздвиженской церкви явно ориентировались на архитектуру храмов своего города, перестроенных в «новом манире» после опустошительного пожара Енисейска, случившегося в июле 1778 года. Следуя местным образцам, испытавшим, благодаря деятельности обученных «архитектурии» представителей сибирского геодезического корпуса сильнейшее воздействие елизаветинского барокко, нашедшее отражение в изяществе и игривой вычурности форм храмового венчания Крестовоздвиженской церкви, создатели енисейского памятника сохранили характерные для почерка енисейских артельных мастеров атрибуты: полукруглую апсиду алтаря, двухосность храмового четверика и «нарышкинский» декор, исполненный в технике «штукового набора».

Особенно явственно индивидуальность архитектурного облика енисейской Крестовоздвиженской церкви, представляющей собой яркий образец творческой деятельности представителей енисейского цеха мастеров каменных дел последней четверти XVIII в., выглядит при её сравнении с аналогичными по назначению постройками: церковью Семи отроков Эфесских (1774-1776 гг.) на Завальном кладбище в Тобольске и церковью Входа в Иерусалим (1801-1819 гг.) на Абалаковском кладбище в Енисейске, созданных на основе проектных чертежей технически обученных специалистов.

Page:   1 2 3 4 5

You are here » © Nikita A. Kirsanov 📜 «The Decembrists» » «Кованные из чистой стали». » Якубович Александр Иванович.