№ 5 (3)
Высочайше учрежденному Тайному Комитету честь имею представить следующия пояснения:
1.
Мое имя и отчество: Александр Викторов сын; от роду мне 28 лет.
2.
Я Римско-католической Веры. Лет несколько не был на исповеди. В темнице, лишь при раскаянии моем исполнил мой долг християнской!
3.
На верное подданство ныне Царствующему Государю Императору не присягал.
4.
Я воспитывался в Одесском Институте существовавший1 еще при покойном Дюке де Ришелье. Сие училище относительно к наукам и к получаемому в нем, образования ума и нравственности, было самое ничтожное. Я, 12 лет достиг успехами моими высший класс. Как бы не развивались в двенадцати летнем юноше, преждевремянные дарования, однакож трудно и невозможно, предполагать в нем те уже созревшия способности и необходимыя для введения в высшия его науки; и потому легко из сего можно усмотреть что хотя оныя науки и были преподаваемы, но вовсе не соответственно их цели.
1 Так в подлиннике.
13 лет, покойный Родитель мой меня взял из Института, с намерением отвезти меня в Пенсион к Иезуитам, для усовершенствования моих наук; но смерть постигшая его, воспрепятствовала сему моему назначению. До 16-го Года моего, я пробыл дома при матери моей, не имея уже учителей. Здесь, я занимался только тем чему учился, и потому преуспеваний в науках ни каких не делал. На 16-м Году отправился в службу.
5.
13 лет вышедши из под рук учителей и наставников, мое воспитание не имело никакого коренного направления, и потому особенными предметами не занимался, и ни к чему себя не готовил. - Математика и История были предметы коими я более всего занимался. // (л. 17 об.)
6.
Поручиком уже Преображенского полка в 1820-м Году, когда возродилась страсть моя к учению, ездил неоднократно в Академию слушать Профессора Куницына, в преподавании им публичных лекций естественного права. Не имея однакож всегда свободное время, пропускал многия лекции, и потому полного курса не слушал. В преподавании сего права, в разсуждениях своих, не замечал я чтоб он откланялса от оригинала, изданного им творения о сей науке. Взяв статью, он ее распространял, излагал сколько мог яснее, но в духе статьи всегда печатанной и ни сколько от онаго не откланяяс.
7.
На щет сего показания, прошу Высочайше учрежденного Комитета удостоить меня терпением и извинить меня естьли может быть я с лишними подробностями изложу нижеследующее.
До 1819-го Года все сии мысли мне были чужды, равно как и все что только требовало занятий и размышлений. В 1819-м Году начался мой ропот, а с 1820-го Года первоначальное мое вольнодумство. Сношения мои со многими из членов, способствовали к сему; в сих сношениях однакож, я усматривал не одно роптание но и устремление понятий и занятий их, к изследованию худого и лучшего.
Сравнениями предметов, человек познает и определяет цену им; - но прежде всего, необходимо ему изведать сущность и свойства предметов сих каждого порознь, чтобы не впасть в сравнении одних с другими, в заключения неосновательныя и часто, не относительными к своим началам. В кругу людей образованных, всегда разсуждающих и разсуждающи словом ученым, я же, не имея ни о чем понятий, видя себя невежой в многих предметах, утратив время посветивши на безплодные занятия, и со всем тем1 пылая к пользе, я тут обратился сам к предметам сим, стал вникать, обращать все внимание к ним, и напрягать все усилия к познанию всего, что счел я нужным чтоб не отставать в благомысленных прениях тех людей, коих одних стал изыскивать мнение о себе.
Таким образом я стал откланяться от общества, сближаться с людьми, с мнениями и с целью общества тайного // (л. 18). С сим предубеждением уже, взялся я за учение всего что только мог, и тут книги возымели свое влияние над умом, получившаго уже направление. Политическая економия, права, одним словом все что касается до составления и управления общества вообще, все ето я пожирал с умом жадным и любопытным. После сего перешел я к управлению Государств каждого порознь, стал вникать в образ правления каждого из них, для чего и прибегнул к Делому, Констану, Филанжиери, и прочим.
Предубежденный уже, впал в сравнения и тут стал убеждатся в необходимости видеть и свое отечество, как бы каким волшебством стать на ряду с просвещеннейшими народами! Обратил внимание к политике тех времен; - увидел время, где дух преобразования взволновал народы. Испания, Неаполь, Пиемонт Греция в след одни за другими, приняли образ свободного правления; с тех пор Журналы с рук моих не сходили, и я, с величайшим вниманием следовал до малейшого произшествия. Следовал все прения палаты депутатов во Франции, и всем суждениям издателей Constitutionnel2; не упускал ход англицкого парламента, одним Словом я был в духе тогда Монархического представительного Правления.
Скажу к сему что при желании моем введения сего образа правления в России, я ни сколько тогда еще не помышлял в содействии а еще менее3 в возможности какого нибудь у нас возстания; но стану продолжать с тоюже откровенностью, дабы пояснить Высочайшему4 учрежденному Комитету каким образом сии мысли изменялис и по мере оных изменялись и правила мои!
1 Слово «тем» вписано над строкой.
2 Франц.: «Конституционалист».
3 Первоначально: «более».
4 Так в подлиннике.
Изложением изменений понятий моих, представится и образ изменений понятий и общества в целости своей. Знаю весьма сколько причины ниже поясненныя, не будут клонится ни к оправданию моему и всех, и ни к той необходимости прибегнуть к тем средствам кои мы избрали к достижению нашей цели; - но стану говорить1 в моем прежнем духе, и говорить о негодованиях на коих мы основывали наши виды.
После трех летних компаний Россия хотя и увенчанная славой, хотя и получившая // (л. 18 об.) в Политическом отношении первостепейное2 место в Европе, однакож относительно гражданскому ея положению, являла еще черты большия2 своего изнеможения. Следы опустошительных громад Наполеона как то: сожжение Москвы, понесение убытков дворянством, купечеством а более еще крестьян утративших все движимое их имущество, одним словом всех сословий усилия и пожертвования всякого рода, к предохранению Престола и чести народной, от покушений вторгнувшегося врага в недры России, все сие казалос достаточным к обращению внимания на то нашего правительства.
Дух завоеваний изчезнувший с падением Наполеона, не усматривали2 нужды в увеличивании войска; ожидали мира, отдохновения, с сим уменьшение налогов, и улучшение всех гражданских отраслей правления. Вот как говорили мы о надеждах России; вот к чему приписывали потом2 ея ропот и как толковали о нем чтоб убеждать себя в необходимости прибегнуть к тем беззаконным средствам кои мы избрали к достижению нашей цели.
В 1815-м Году появление Наполеона вновь во Францию понудило Правительство наше к принятию мер решительных и для того вся армия равно и гвардия приведены были к движению; - вновь рекрутский набор, вновь издержки увлекающие за собой всякое приготовление к походам дальным и к войне. Все сии меры усмотрены как лишними ибо достаточно было при истощении уже Франции сил Англии и Пруссии чтоб разрушить все замыслы и последния4 Наполеона. В том же Году Венским Конгресом участь Польши решена; Польша получает Политическое существование и Корона ее увенчала Главу Венценосца России!
Присоединением Польши к России, на конец положена преграда, от искони существовавшим распрям между силами двумя Державами; - но покойный Государь дарует ей конституцию и сие мы не без ревности усмотрели! В речи произнесенной при даровании сей конституции есть слова оскорбительныя для духа народного нашего!
К сему времяни // (л. 19) я отношу начало либеральных мыслей и составление Союза благоденствия. К 1817-м Году я отношу мысли первыя на покушение жизни покойного Государя, с тех пор уже хотя и глухо но носилис по буйным головам. С тех пор пошло распространение либеральных мыслей - осуждение всех мер Правительства и превращать оныя как насильственныя; - с того времяни, начали обращать внимание многих на ход дел наших Политических и Гражданских. К первым, приписывали небрежение последних; к первым, приписывали все меры не сообразныя с пользою Государства, как то: увеличивание войска, поездки частыя Покойного Государя на конгресы; к первым приписывали также и основание военных Поселений. -
В 1819-м Году в 1820-м много Говорили и не одни мы, о жестоком усмирении Чугуевцов. В 1820-м году дела Испании занимали многих. - Письмо Квироги к Королю носилось по умам; - Последование сему Неаполя, Пиемонта и Греции, также возмутительными их делами, манили внимание многих. - но сие не было дело общества, а скажу самого Правительства.
1 Слово «говорить» вписано над строкой.
2 Так в подлиннике.
3 Слово «потом» вписано над строкой.
4 Так в подлиннике.
Правительство наше, обратившее все свое внимание к делам политики внешней, сим самим и увлекало внимание и наше. Здесь усматривал каждой, участие Правительства нашего в принятии мер, к сопротивлению распространения духа преобразования, а с етим, и рассматривал и свойство сего духа. Не мы одни, говорили о долговремянном отсутствии покойного Государя; было весьма много и истинно благомыслящих людей, кои вздыхали по долгому пребыванию Его в Тропау и Лайбахе; и как усматривали с горестью что внешнии дела Политические во все до России не касавшиеся, откланяли Государя от внутренняго управления России, и что все дела и в особен- // (л. 19 об.) ности Гражданския, производилис с величайшею медлительностью; усматривали также не мы одни, сколько сия Политика обременяла Россию налогами; ибо для поддержания сей Политики Покойный Государь объявил на конгрессе, что многочисленность его войска, не имеет другой цели как предохранение прочих государств, от возмущений внутренних. Усматривали необходимость нового заема сорока миллионов рублей.
Скажу лично о себе, что усмотрено было и не мною одним, что ничто меня столько1 не оскорбляло как явное сие господство и влияние Венского Кабинета над нашим! Сколько сей Кабинет, управляемый величайшим дипломатом нашего времяни, не преуспевший на Венском Конгресе в намерении не соглашатса на присоединение Польши к России; устрашенный силой нашей и опасаяс ея; как искусно преуспевал в той цели, чтоб дать направление сей силе безопасное для него, - сколько не преуспевал в намерении, внешнею сею Политикой ослабевать Россию, и ввергать ее может быть к тому чему мы стремилис.
Довольно известно, всегдашное покровительство правительства нашего к единоверцам нашим угнетенным Грекам. Со времен еще Императрицы Екатерины второй, сие покровительство не прерывалос по 1820-й Год. Сколько Венский Кабинет не участвовал в отклонении Министра Каподистрия от управления дел2, и всякого вторжения сил наших в Турцию, опасаяс при огромных силах наших, завоевания ея! Завоеванием ея, сколько не усмотрено было сим Кабинетом, что торговля наша южная, от упадка своего со времен возстания греков, перешла бы3 к самому цветущему положению, господствованиям, ни чем уже не заграждающего над торговлею всего Востока!
Помню весьма сколько не мы одни, когда в 1821-м году последовало движение одному Корпусу за границу; когда4 приведен был 6-ой Корпус в наступательное положение и двинулса к границам // (л. 20) Турецким, Гвардии назначен был поход, помню очень какую цель в5 то время, все давали сим приготовлениям - так невероятна для нас Политика вовсе не ответствующая ожиданию всех. Сим ожиданием мы изъясняли увеличение армии и обращение правительства в усовершенствовании ея одной!
Но в 1821-м и 22-м году а более в 23-м убедилис все в истинной цели содержания столь многочисленной армии; - усмотрели что виды до 1820-го Года существовавшие в Политике нашей относительно к Турции, переменилис - что отзывы неоднократные нашего Кабинета, были отрынуты оскорбительно для чести Престола нашего, Гордыми Оттоманами; что ни какия выгоды Государства, Правительство наше не увлекали в объявлении им войны. Усмотрели понуждения нашего Правительства, Франции к усмирению Испании; не мы одни предполагали что сия политика поглащала государственную Казну.
1 Слово «столько» вписано над строкой.
2 Слова «от управления дел» вписаны над строкой.
3 Слово «бы» вписано над строкой.
4 Слово «когда» вписано над строкой.
5 Первоначально вместо предлога «в» было написано другое слово, потом густо зачеркнутое [предположительно «вела»], отчасти переделанное на предлог «в».
Сколько Армия многочисленностью своею обременяла Россию усматривали из мер правительства, распускать 3-ю часть войска по отпускам - Не я один может быть более вникая другого, усматривал в сей мере степень непредвидимого положения нашего. Я сам был очевидцем того, что насильно солдат отправляли в отпуск для составления числа отпускаемых, ибо часто сей солдат не имея пристанища у себя, вдавался к прошению подаяния или что хуже в дела не ответствующие нравственности!
Я сам был раз свидетелем в 23-м Году Когда рядовой один в мундире с медалей на груди пришел к помещику просить чего же - хлеба! Я был сам в мундире и признаюс мне горько сие было! Говорю о сем, чтоб пояснить каким образом мы сливали действия1 обременительной для нас Политики, со всеми обстоятельствами внутренняго управления. Сими мерами мы поясняли небрежение правительства к благоденствию внутренному России; сими мерами мы поясняли степень растройства финансов наших; - сколько злоупотребления по винным откупам и чрез то ущерб казны, не давали нам причин к негодованию?
Но мы, недовольствовались сим, а убедилис в необходимости не предвидя благоприятного конца, прибегнуть к беззаконным средствам нашим! Здесь, отклонение наше явное уже от пользы государства // (л. 20 об.) нашего; Здесь зло-ибо тут уже возымели цель врачевать Россию от язв ея. Здесь, уже в приминении вещей при введении их, отклонилис от чувств истинных к Отечеству своему, покушаяс на цель, не сообразную ни с степенью просвещения народа нашего; ни с обширностью государства нашего, ни с собственными нашими обязанностями относительно обществу, а что еще более добродетели Святой!
В 1822-м Году разрушилос благоденствие - но цель оставалась - люди разделившиеся по существующим всегда между людьми видов частных честолюбия, оставалис при своих мнениях. К 1822-му Году я отношу мысли и начертание Республики Пестеля и намерение его при возобновлении общества дать цель ему введение сей Республики. К концу сего Года, я отношу начало моего убеждения в приготовлении себя к содействию Общества - ибо я усматривал по сношениям или по приездам Давыдова и Волконского возобновление оного.
В 1823-м Году, я вступил в оное и признатся должен что ето был год, в котором по пылкости ума моего и неусмотрения еще сих дел, я устремил все мои понятия и дела к содействию. Тут также самолюбие было мое, приведено в действие; на меня возложено было привести петербургскую управу к возобновлению и содействию поспешному; - следуя всей политике нашего правительства, - видя Францию при своем представительстве не устоявшею против власти королевской, видя ниспровержение Конституции в Испании и предвидя все те мятежи, к коим сие произшествие ея клонило - видя цель уже не тайную Священного Союза столь для России одной невыгодною, и при понятиях уже носящихся о Республике, я принял ее за цель также свою - принял также цель и преступной меры преступления и не одним!..
Так принял - подтвержу сие последним вздохом моим! Богу известно кому она принадлежит и каким образом предопределена была и как распространилас. Но я сделалса тогда твердым ея приверженцом. Сношения мои2 с многими из членов сего мнения а в особенности Матвея Муравьева, Валерияна Голицына люди голов, не менее бурных // (л. 22) моей, занятия мои всечастныя всего что только касалось до Политических и Гражданских дел Европы, а в особенности отечества моего и при всем моем соревновании быть полезным, при ложных моих и преступных убеждениях, все ето меня воспломеняло и вселяло дух преобразования, необходимого как я щитал для России!
1 Слово «действия» вписано над строкой.
2 Слово «мои» вписано над строкой.
Таким образом я отправился из Петербурга и тут, уже говорил но уже без всякой надежды, чтоб когда нибудь дело наше могло иначе состоятся1, как гибелью собственною нашей!
В 1824-м году в Киеве уже я говорил что в Петербурге ничего нет и не может быть - с того времяни мои занятия были всегда теже - меры правительства не переставали возраждать мои скажу роптания - но твердил и уверял всегда что дело наше и сверьх сил, и времяни, и всякого вероятия. - Свидание мое с Пестелем меня воспламенило но не сему ли уже Пестелю до сего говорили что дух уже переобразования во мне гаснул; - помню что я даже о сем говорил Капитану Майбороде но что свидание мое с Пестелем после его поездки в Петербург и изложение мнимой нашей силы, опять возобновило тот же дух; - но где после сего в делах моих доказательства что сей дух в той же степени волновал меня; - я подал в Атставку, я который знал что с прежней моей отважностью был необходим для начала действия, я который пылал прежде сим желанием!
Весь 1825-й год провел я в самых несоответственных сей цели занятий моих. Видел людей - видел честныя виды, видел все, более всякого скажу! - В Октябре месяце тогоже года хотел ехать в Берлин, а оттуда Богу известно куды оставя Мать, родных отечество мое хотел направить путь далекой мой. Я оставалса при сих моих намерениях когда по случившехся обстоятельствах опять я запылал. - Не зная дела Петербургского мятежа - не зная и не сомневаяс даже чтобы сие могло быть действие нашего // (л. 22 об.) общества, и при том и до сего ещё видя постигшия арестования многих и как слышно было и не касавших до дел общества; я преписывал сие жестокому гонению а потому и гибели всех, и что еще более наставшего времяни лютого для России!
Потому то я запылал, предлагал возстание но кому, К. Волконскому! но сие, я не столько приписываю к вине своей, сколько все мои неистовыя при сем убеждения. Слова а в особенности как то о намерении моем привести, Все общество к действию и о покушении на преступления о коих говорил. После, уже и поздно увидел что все сии мнимыя гонения были только твердою и спасительною мерой принятой Государем Императором нашим к спасению России и нас самих! Его Императорское Величества долготерпением приведены мы все в раскаяние, и Великодушным производством суда Нашего, приведены были ко всем чистосердечным показаниям нашим! Пояснением сего, поясняю и те чувства все, одушевляемые меня и ручаюс [за] всех тех, кои имели злополучие впасть в наши преступныя умышления!
Изложив Высочайше учрежденному Тайному Комитету, каким образом мое вольнодумство возымело свое начало, каким образом оно изменялос по мере возраставшихся моих роптаний и заблуждений; - представив краткое обозрение главных причин моих и общества целого на коих основывали так сказать необходимость наших беззаконий к отвращению власти сделавшеюся чуждою управления России в отношении ея Гражданского образования, я думал тем пояснить каким образом составляются дела подобные нашим, и каким образом Отечественное наше Правительство, может усматривать как роптивые мнения носилис и вне общества.
Скажу, ибо говорю Высочайше учрежденному Комитету, что вольнодумства, не было в России вне общества нашего, но был ропот. Но какое разстояние, одного от другого! Ропот в особенности при духе народа нашего, есть моление2 // (л. 21) лучшего и всего - Вольнодумство кичится, подымается и все ниспровергает!
1 Далее одно слово густо зачеркнуто.
2 Далее зачеркнут предлог «к».
Первое, конечно получает большую степень, от степени образования народа; - второе есть действие страстей, которыя и среди необразования, могут иметь свои начала, в людях, неумеющих обуздывать себя среди волнений первых! Прошу Высочайшего учрежденного Комитета выслушать сии мои понятия в пояснение моем не от книг или слушания лекций я получил свое вольнодумство?
Какое бы высшее образование человек не получал, какое бы все понятия и способности его не получили распросранения, естьли к сему получил он образование души, и нравственности, получил коренныя познания о истине: тогда ручатса смело можно, что человек этот не впадет в ту бездну, куды увлекаются люди те, которые при образовании ума имеют недостаток, в основательной нравственности, сего оплота необходимого против обуреваемых нас пагубных страстей. Тогда, образование получает двоякое свое значение - то есть: познается по направлению ума к хорошему или худому; - вот вся тайна ввергающая человека к цели добродетельной или порочной! опасно, человеку не получившему никакой нравственности, давать книги заражающия ум и душу но сколько сие опасно, все еще не значительно против той опасности к коей человек сей подвержен, когда он впадает в круг людей кои по внушению своему тогда вселяют в него всего того, что кажется нужным в употреблении его к достижению цели их!
Сего то рода внушения и совращения делаютса грозными, в изкоренении ими, добродетельного и связей общественных. Тогда, уже нечего ожидать от того человека; при книгах и без книг, при учении и без учения, он все темже останется уже направленным человеком или способным к тому1. Тут уже есть ли чему и учился; то даст ему свое истолкование; а естьли принимается за ученье, то уже с предубеждениями, и потому уже с отклонениями от безпрестанного суждения своего!
Какия могут произтекать истинны после сего с нею противуположного расположения ума? И так, не столько учение, чтение книг вредны, сколько вредны люди хотя скажу и при- // (л. 21 об.) отличнейших дарованиях и способностей своих, однакож при всем уме, не умели дать им направление согласное с понятиями народа нашего; не умели сообразовать виды свои, с духом нравственности своей, а более с нравственностью народною, с сим непреоборимым раннем или поздном отпоре всякого беззакония! -
Книги образуют ум; - но одне оне, ума не восполняют; человеческия страсти не разжигают; человека не совращают; человека не увлекают в отклонении его от обязанностей гражданских; а что еще более в нарушении всех добродетелей общественных, на коих зиждется благо всех народов! Сколько людей среди нас, не получивших того образования, которые ничего не читали и книг новых времен умом своим не пробегали? Сколько опять людей весьма образованных, не менее нас понимающих и Сея и Бентама не менее нас занимающиеся Политическими делами не менее нас понимают что есть дух преобразования! но почему сии самые люди не покушалис на наши дела?
Конечно ропот человека образованного будет основательнее и убедительнее человека невежды; - но ропот не вводит в2 беззакония. В каких мы книгах нашли убеждение необходимости введения имянно республиканского правления; - сего безпримерного еще образа правления, относительно к народонаселению, духу разноплеменных наших народов, и обширности Государства нашего? В каких книгах почерпнули ту неистовую необходимость, прибегнуть к тем умышленным преступлениям? Какия летописи народныя могли мы применять к летописям нашего народа? какие преобразования правления3 Государств[а] могли мы применять к переобразованию правления нашего Государства, чтоб убедится в необходимости подражательной?
1 Слова «или способным к тому» вписаны над строкой.
2 Предлог «в» вписан над строкой.
3 Слово «правления» вписано над строкой.
Нет все дело наше, есть наше; имеющее отпечаток совершенно отличительной от всех прочих могущих входить в сравнение с нашим! Ужели читая какого ни будь Вордена могли мы от него заимство- // (л. 23) вать убеждение и в России ввести Республику подобную той, о которой он говорит. Соединенным штатам многосложность служит силой и оплотом - мы сего избегали опасалис чтобы введением федерального правления, Государство наше не распадалося на части - там Жителей девять миллионов, у нас сорок; Там переселенцы Англии, у нас Россияне! сравнить ли средства их преобраз[ов]ания с нашим мнимым?
Там месть направлена была к врагам внешним, а мы врагов искали среди нас; - Там отвращали зло, мы его призывали; там зло добродетельми искупали, - мы зло злодеяниями манили! где сообразность где сравнение? Конечно из книг почерпнули все уложения, суд присяжных, и тому подобное, но мысли о возстании, решимость, отважность, вот ето, как показать, изтолковать, как не тем, что все ето возымело свое начало не от книг, но в сердцах наших, среди всех страстей их обуреваемых! Вот гнезда где гнездилис все замыслы, откуда они нисходили с пожирающим их пламе[не]м!
Изложив сии мысли я думал нужным пояснить откровенно что не столько чтение книг и образование ума вводят человека в ложныя заключения а через то часто в неправедное избирание цели своей жизни, сколько худое направление ума, сколько способствует сему, более внушение, и частым обращением с людьми наших прежних свойств; по направлению их человек делается слепым орудием их воли. На то есть средства, - средство прибегнуть к возбуждению страстей; - страстьми возбуждаются страсти, и как бы человек не был сведущ и образован, но естьли за сию тонкую струну взять его нельзя, то есть: естьли нравственность его тверда, получила непоколебимое основание и вкоренилас в нем, то ручаюс что никакия обольщения // (л. 23 об.) ни ума ни книг не совратят его1.
К сему недостатку я приписываю все бедствия не токмо наши но и все человеческия. Вообще молодые люди получают воспитание ученое, твердят суесловие на разных языках; положим, образование ума хорошо получают; но образование души, свойств ея, исправление воли, обуздывание страстей наших делается второстепеним и даже скажу и вовсе небрежным предметом для2 наставников юношества, в преподаваемом ими воспитания.
1 Слово «его» вписано над строкой.
2 Слово «для» вписано над строкой.
Не редко сии самые мысли мне приходили на ум и вероятно не мне одному, но мысли подобно моим раз уже вкравшиеся и вкоренившиеся, не мыслями изганяютса; а необходимым, каким нибудь переломом в жизни, где уже зло, не умственное, а положительное познание делаетса для человека!
8.
Я вступил в службу в 1814-м году Марта 19-го числа определилса я в формированный резервной батальон Преображенского полка, находившиися под Модлином. По 1823-й Год служил в Преображенском полку а с 1823-го Года по 1825-й Год в днепровском пехотном полку. Служил не изменяя долгу моему, никогда, и ни в чем. Столько сколько по моему делу а более по словам моим Высочайше учрежденный Комитет усматривает во мне и пылкость и готовность к действию, столько я в сущности дела был противуположен ему.
Никогда скажу еще, не усматривал я возможности действия какого нибудь. - Никогда солдату не внушал никакого рода понятий; - занималса им более со стороны нравственности. Естьли спускал погрешности им в учении, за то не щадил их в своевольствии; - поощрял более хвалой нежели страхом, - одним словом поступал как я полагал лучше, как бы поступал и не принадлежавши во все обществу. Не смотря на цель сего я не упускал ничего чтоб приготовить себя еще более полезным по части военной. Военныя книги с 1820-го года никогда // (л. 24) и во время даже1 моей Атставки с рук моих не сходили. Имел целыя тетради полныя трудов моих по сей части.
С страстью моей ко всему военному, со всем тем что я прежде хотел всю жизнь мою посвятить на службу, однакож в 23-м же году вступив в2 общество не мог ни как согласовать цель первой с целью последняго - вышел единственно из того в Армию; знал что теряю по службе но решилса на сию меру вопреки всех советов думая в Армии, несколько прервать сношения - но сие я не сделал; однакож в полку Днепровском также следовал правилам моим, ничего солдату ни офицерам не внушал; - Прослужив Год и там также не умея опять обе цели согласовать, и вопреки всех советов опять уже во все вышел в Атставку.
Вот каким образом продолжал службу, не имея ничего себе поставить в упрек чтобы оставил следы после себя какого нибудь своевольства и отклонения солдата от верности его. В штрафах и под судом не был. Прошу Высочайше учрежденного Тайного Комитета явить, снисхождение к сим может быть, слишком распространительным показаниям; но приступив к предметам сим со всем моим откровением я пояснил их по мере того как они уму моему слабому представлялис.
Отставной Подполковник Поджио3
Генерал Адъютант Чернышев. // (л. 27)
1 Слово «даже» вписано над строкой.
2 Далее зачеркнуто: «службу».
3 Показание написано А.В. Поджио собственноручно.
