№ 11 (10)1

1826 Года Марта 3 дня от Высочайше учрежденнаго Комитета Отставному Подполковнику Поджио дополнительныя вопросныя пункты.

В данных, на вопросы от 16-го минувшего февраля пополнительных ответах вы не означили ни чинов, ни имян тех четырех членов живущих в Петербурге, на содействие коих надеялись в совершении известного предприятия, ни ясных причин, по которым уверены были в их готовности на участие в преступном умысле.

Равным образом, в сих же ответах вы говорите, что печать данная вам для хранения Князем Волконским, была дежурнаго Генерала 2 Армии Байкова; а Князь Волконский показывает, что печать сия была Председателя Полеваго Аудиториата Волкова.

1 В верху листа помета карандашом: «Важное и нужное», ниже приписано чернилами: «читано 7 марта».

По сему Комитет и требует от Вас откровеннаго пояснения:

1.

Каких чинов, как по имянам, где служат и теперь находятся те Муравьев, Голицын, Оболенский и Митьков, которых разумели вы готовыми разделить с вами преступное предприятие в Петербурге? // (л. 49 об.)

2.

По каким видам, или удостоверениям, вы считали лиц сих, столь же ревностными членами злоумышленнаго общества, и столь же решительными для означеннаго предприятия каковы были сами?

3.

Утверждаете ли показание ваше, что данная Волконским Печать точно была Байкова, или соглашаетесь с отзывом Волконского, что оная принадлежала Волкову? -

4.

Объясните с возможною точностию, когда, где и кем имянно из членов сделано было первое предложение о уничтожении Государя и всех священных особ Императорской фамилии? Кто имянно присудствовал при разсуждениях о сем и одобрил такое преступное предположение, и с котораго времяни. Каким образом соделалось оное господствующим и общим для всех членов? на конец, где и кем имянно предположено было сие злоумышленное действие началом к революции? -

5.

На сем же основании поясните и о том, когда, где и кем имянно из членов принято было в первый раз решительное намерение ввести в России Республиканское // (л. 50) Правление посредством Революций?

6.

Равномерно, кто из членов наиболее стремился к утверждению в обществе и совершению намерений изложенных в предыдущих Пунктах 4-м и 5-м?

Генерал Адъютант Чернышев // (л. 51)

№ 13 (12)

Ваше Превосходительство,

Милостивый Государь!

Высочайше учрежденный Тайной Комитет в последних допросах требовал от меня пояснения с возможною точностию о нижеследующем: Когда было принято мерой покушение на жизнь всей Царской Фамилии, кем оно было предложено, кто присудствовал, мнение каждого из членов при сем находящихся и каким образом сия мера соделалас общею для всех?

Хотя я на сие отвечал Высочайшему Комитету со всею искренностью, сказал сколько я всегда был в сем мнении, однакож не вместил тех подробностей могущих дать истинное понятие о себе и о тех кои управляя обществом, давали ему и направление. Не мог также жать пояснение о настоящем времяни предложения сей меры - ибо поступив с 1823-го Года в общество - республиканское правление было принято до того времяни целью нераздельной Южной Управы. Вероятно предложивший республику предложил и меру для безопасности своей!

Так не устрашус безвинно может быть уличить в том Пестеля, когда все нижеследующее меня в том убеждает. Но так как я всегда сильно поддерживал, и говорил о сем мнении, то не могу иначе преступить к сему, как с обвинения начав самого себя; так пусть я ошибалса в мнении общества, что я по всем хотя, довольно ясным доказательствам, ложно толковал их сам себе, и что один, я, увлеченный собственным своим убеждением в необходимости сей ужасной меры, предположил целью своею; пусть я убеждалса в ней, не скрывал ея, говорил, твердил сколько они отвратили могущие возродитса покушения // (л. 54 об.) в пользу одного из членов как одного пола так и другого Царской Фамилии и тем отвратить междоусобия могущия раздирать Отечество мое; но я говорил, не скрывая устами тая сие в сердце говорил, и признаюс, и каюс, и получу возмездие мое.

Но да не утоятса те перьвые, кои теперь хотят быть последними, или на равне с другими, те внушители кои хотят теперь казатса внушенными; сии те самые кои не говоря сами лично покушатса на убийство, столь искусно убийству научали. Нет не себя я в сим оправдываю, и не усугубить желаю я тем участь их, но да воздастса каждому по его делам, и преступление да возымеет свою степень! -

И так я сие Говорил, говорил и неоднократно но кому? вам Пестель, вам Муравьевы, вам Бестужев, достаточно сего! приступлю к разбору сего дела с самими основательными истиннами.

Мерой в чем я после удостоверилса и было после мне объявлено было принято, скрывать вообще лица главной управы; пребывание ея, и цель настоящею; - дабы тем в случае открытия, она была последнею; цель во все не открывать, дабы тем не изумить и отвратить, а мало по малу вводить в сие беззаконие. Пусть я поступил в общество с моими выше упомянутыми понятиями, не себя преступного хочу щадить я сим; но вот уже и не мое.

В Мае месяце 1823-го Года1 прибыл сюды К. Барятинской; он вручил мне письмо от Давыдова, по коему я увидел что податель оного член и потому должен был открытса ему. Он спросил меня о делах здешняго общества, я ему сказал на сие что я был принят строго, не имел права сообщатса, ни принимать и что сношения мои с одним Никитой Муравьевым с которым однакож мы редко видемса и о сем сносимса. // (л. 55). Я его видел мне гов: Барятинской съезди пожалоста к нему, и узнай что он думает о письме Пестеля, и на что хочет решитса.

Хотя я многия сии обстоятельства и пояснил Высочайшему Комитету, но повторяю Вашему Превосходительству дабы не прервать нить всех заключений. Муравьев мне стал читать письмо заключающее убедительные самые допросы о успехе общества, о числе членов, и силе войска к цели склонного; может ли отвечать за преданность членов и силы их, одним словом, чтоб пояснил когда он думает быть достаточно сильным чтоб быть готовым к возстанию по первому требованию его Говоря: les demi - mesures ne valent rien; ici nous voulons avoir maison nette2; на ето мне Муравьев говорил вить они Бог весть что затеяли они всех хотят.

После сего мы имели свидание в Летнем Саду; где К. Барятинский Гов: Муравьеву что он прислан для того чтоб иметь решительной ответ на что он решитса; Муравьев ему Гов. что молодые люди не к тому склонны впрочем, nous commencerons absolument par la propagande3. Не знаю что писал Муравьев Пестелю я же отвечал Давыдову, обещая ему все возможное мое содействие. После сего Барятинский принял Вотковского говоря, c'est un bon bras et c'est ce qu'il nous faut4 а я говорил Муравьев ищет все толкователей Бентама а нам действовать не перьями. - Так Барятинской и уехал.

Спустя несколько времяни мы выступили в лагеря; там я имел частые свидания на бумажной фабрике с Муравьевым; толку было много а дела к щастию мало, ни он, ни я, никого не принимали. Однажды он мне вручил лист литографированный - то было изложение общих правил Союза Благоденствия. Просил меня // (л. 55 об.) извлечь удобнейшее и присовокупить новые определения наши на щет приема членов. В иных изменениях было и то, что член не может принять кого либо без уведомления в том управы, и соизволения ея на то. Была назначена одна главная управа и сем посторонних - цель глухо изложена, введение представительного правления и что при возстании (как сие было сказано все следующее в листе), все должны соединитса под знамена свободы; и что предатель отдастса на месть всего союза и внесетса имя его в черную книгу и прочее но в кратце.

1 Слова «1823-го Года» вписаны над строкой.

2 Франц.: «полумеры ничего не стоят; здесь мы хотим иметь дом вычищенным».

3 Франц.: «мы начнем безусловно с пропаганды».

4 Франц.: «это храбрец, таких нам и надо».

После пришествия из лагеря Ватковский говорил мне что делает Муравьев, что Князья Белосельский и Щербатов бывший адъютантом Генерала Уварова смеютса над Муравьевым; говоря что он много им открыл не принявши их и что они часто говорят о обществе; я сие сказал Муравьеву упрекнул его в неосторожности, и в его полумерах и что открываяс таким образом он обнаруживает не только себя но и всех.

В октябре месяце получил я записку от Муравьева где он меня приглашает приехать к Пущину в 10 часов вечера, куды я прибыл: Здесь были Матвей Муравьев, Тургеньев, Брыгин, Нарышкин, Оболенский, Пущин, Митьков1. Я читал им правила мной извлеченные (сие я показал прежде) на что Тургеньев сказал: ето почти тоже что и Благоденствие. Тут приступили к избранию - пало на Тургеньева он отказался, говоря что занятия его2 ему сие не позволяют что уже столь был неудачен в правлении что не хочет более того2, но что от общества не отклоняется - Избраны были Никита Муравьев, Оболенский и К. Трубецкой здесь не находившийся.

Всякой наименовал членов к принятию, я назвал Валерияна Голицына, Пущин Рылеева, говоря что с ним присоединится какое то и морское общество, коего Рылеев член; все ето одобрили. Суждений о цели общества не было. Должны были занятса работами // (л. 56) Тургеньев взялса писать о суде присяжном. После сего я был до отъезда моего в безпрерывных сношениях с Матвеем Муравьевым и Оболенским. Матвей Мур. был здесь имянно для водворения республиканского правления изложенного Пестелем; здесь он мне говорил как страшатса тут Пестеля, как желающий будто присвоить власть к себе, но что он уверен в нем и не полагает таковым.

Тут он мне изложил подробный план весь Пестеля, и говоря однажды о совершении умышленного преступления: Пестель хотел составить из отважных людей «une garde perdue, la confier a Lounin et faire main base sur tous»3 говоря о сем c'est bien la un homme a la faire4 - но его нет и сношения наши с ним как то прервалис. Мое же мнение говорит мне, сие произвести заговором отдельным от общества чтобы отвратить сие преступление от него. Преступление было покушение на всех особ Царской Фамилии. Я оправдывал сие.

Помню что доетого приехав раз к нему и возвестив ему о смерти Риего говорю; погиб человек хотя тот самый, которой уничтожил Инквизицию пытки; избавил много заточенных тех самых провозгласивших в 1809-м году Конституцию; проливши кровь свою для избавления ея, отечество свое от Ига Наполеона; та самая Конституция которую Государь Наш признал настоящею в 1812-м Году в Великолуцком трактате с Испанией и которую однакож теперь разрушили как беззаконную говоря: что Политика Государя нашего прежде движимая избавлением народов теперь обратилась на подавление их.

Матвей Мур. мне говорил Риего сам виноват, должен был основать республику и ни как не верить присяге Тирана - Говорю Вашему Превосходительству о сем // (л. 56 об.) чтоб пояснить от части те мысли мои и других подобных кои по нещастию меня убеждали о той цели о которой я говорю. Ни дивитес тому каким образом уподобляли мы Россию Испании не имея ни инквизиции ни тех пыток, словом ни тех гонений; но мы в умышлениях наших отвергали сие предвидя в будущем сие. Вот как себя губили в настоящем! -

Я виделся раз с Митьковым, после сего, где я ясно видел что покушение на жизнь всей Царской Фамилии было принято Южным обществом сие было у Оболенского. Говоря между прочим Митьков меня спросил какое ваше мнение на щет меры к приступлению действия цели Я ему говорю - покушением на жизнь Царской всей Фамилии - Я также того мнения5 мне говорит, до корня. Валериян Голицын тут бывший говорил тоже. Оболенский занят был и не был при сем разговоре.

1 Фамилия «Митьков» вписана над строкой.

2 Слова «его» и «того» вписаны над строкой.

3 Франц.: «обреченный отряд (т.е. отряд цареубийц. - Ред.), доверить его Лунину и истребить всех».

4 Франц.: «он именно из тех, кто способен на это».

5 Слова «того мнения» вписаны над строкой.

Сей неоднократно говорил на вопросы мои и  Матвея Муравьева, что Никита Мур., медлит дела; что он Оболенский1 не довольно опытен и может быть и неосторожность не должна быть в управе, что они ничего не делают. Тогда отъезжая из Петербурга мне Матвей Мур. препоручил сказать что Никита Мур. все дело останавливает, что его должно сменить, что я и обещалса. Перед выездом моим мы съехалис к Митькову.

Между прочими был здесь и Рылеев; я в нем видел человека исполненного решимости. Здесь он говорил о намерении - его писать какой то катехизис свободного человека, знаю весьма преступного; и о мерах действовать на ум народа как то: сочинением песень пародиями существующих иных; на подобие Боже Спаси Царя Пушкиным пародировали и песнь «Скучно мне на чужой стороне». // (л. 57).

Здесь говорил Рылеев о морских офицерах и не помню точно что предложено было на щет Царской Фамилии. Оправившис из Петербурга в начале Декабря я был на пути задержан болезнию и потому опоздал к контрактам в Киев. Имел бумаги к Пестелю от Никиты Мур. - Между тем были здесь Давыдов и Волконский и поспели на контракты прежде меня. В 1824-м Году съехалис Пестель, Юшневский, Сергей Муравьев Бестужев Давыдов и Волконский - что было их толками суждениями не знаю довольно; но уведомлен Давыдовым обо всем что в Петербурге творилос и потому вероятно суждений много было.

Давыдов меня встретив, говоря что в Петербурге новое морское общество присоединилос к нашему, что дела там пошли с успехом - я говорю, имею противное; хотя вы и после меня были не но поясню вам тамошнии препятствии. Юшневскому я должен был сказать все мне сказанное Матвеем Муравьевым и говорил сколько необходимо сменить Никиту Мур. Спросил также какая цель общества, я говорю что мнение раздельно - что иные хотят республику с покушением на жизнь всей Царской Фамилии а что другия как мне говорил Матвей Муравьев отвергнули республику. -

Не помню довольно что тут говорено было - Юшневской уехал скоро; Сергей Муравьев мне говорил Ce que vous dites sur I'opinion de toute la Famille est horrible, il suffirait de la mort d'unseul -2 Я говорю, лично до меня вот мнение мое: излагая мои все вышеупомянутые причины говоря все что сие совершить должно3 в отвращение раздоров внутренних. Но скажите мне // (л. 57 об.) говорю ему каким образом вы столь влиятельной член общества противны сему мнению Южного Общества - он мне на сие сказал - мнение мое и Бестужева ничего не значут, я знаю что не остановлю тем цель прочих но разсуждаю о сем так скажу и то, что может быть был он в сем и чистосердечен - но узнав после что в одно и то же время когда они сие говорили уже требовали изведения Цесаревича Константина Павловича, я ни чему не верю им после сего двуличества - так они всегда сию меру употребляли как будто чуждаяс преступления а между тем в тайне умышляли оныя, и тем так искусно умели других к тому наставлять устороняя себя самих от оных!

Но вот пружина сей мысли Муравьева. Сей хотел непременно действия чему всегда противился Пестель - можно сие из того видеть что предложения на сие всегда были от Муравьева - Сей видя что совершение всего преступления не может иначе свершитса как в Петербурге, что по слыханному надежды на то мало и потому замедлитса действие, был противен тому хотев всегда быть первой в начале возстания4 нанесения de la grand coup du bien-etre5 как он говорил.

1 Слово «Оболенский» вписано над строкой.

2 Франц.: «то, что вы говорите о мнении покуситься на всю (царскую. - Ред.) фамилию - ужасно, достаточно смерти одного».

3 Слово «должно» вписано над строкой.

4 Слово «возстания» вписано над строкой.

5 Франц.: «великого удара для общественной пользы».

Пестель зная очень, весьма, более всякого ибо более всякого имел в том свои виды, что изведение одного не достаточно чтоб водружить цель его, и что вероятно наследник Трона не устрашитса имяни его или Муравьева и довольно будет всегда могуществен чтоб ниспровергнуть их, располагал сие иначе и потому всегда тому сопротивлялса или соглашалса на то чтоб в тоже время был нанесен удар в Петербурге; для чего он думал употребить Матвея Муравьева вот что я знал о сем в начале 24-го Года // (л. 58)

В том же Году до Сентября месяца был я в полку и ни кого к тому не склонял - признаюс видел людей в близи, видел самоуправие большое словом не было во мне того прежняго содействия. Пестель о сем слышал, и наконец столкнулса я с человеком тем славой которого все уши мои были полны - я столько знал, сколько слышал что он уже не мог меня удивить не умом, не умышлениями ни чем. Хотя он и знал что я кое что читал и понимал, хотя и знал решимость моих мыслей, ибо до того еще спрашивал у Давыдова не нужно ли Поджио пошпорить? (так он называл средство для доведения к тому людей вялых, осторожных и страшающих преступлений), хотя Давыдов ему и сказал что сего не нужно, однакож по обыкновению своему испытывать оспоривать человека даже в том в чем он был сам убежден дабы чрез то усмотреть способности всякого и твердость в мнении, он счел за нужное начать со мной с Азбуки и в Политике и преступлении и действии.

Вот три предмета кои были им употреблены для испытания моего. Начал от Немрода, подробно, медленно переходил через все изменения правлений, понятий народов о них; коснулса к временам свободы Греции, Рима, говоря сколь мало она понятна была не имея представительства своего; - пронесса быстро мимо Варварских веков средних времен поглативших свободу и просвещение; - приостановилса на революции французской, не упуская из виду, нерешимость одной цели, непрочности в достижении ея и основании, и наконец пал на Россию.

Тут он направил на нее все свои ядовитые стрелы, стал говорить о монархическом правлении, сколь оно несогласно с представительным // (л. 58 об.) как сила одного разрушает силу другого, сколь оне в существе своем разнородны и не совместны, сколь при таком роде правления не возможно установление прочной системы равновесий властей; противуборство одних с другими сколь наследствие престола по первородству противно цели всякого благоустроенного государства; как предполагать тех нужных свойств в первородце для управления государства; коснулса к избирательному на царствие правлению, не упустив всех пагубных последствий его в возрождений междоусобий и внутренних раздоров и на конец ввел меня в свою Республику им предположенной и основанной на народном представительстве.

На все спрашивал мое мнение Я ему отвечал убеждением моим и примолвил, что сие вы почерпнули у Тестю де Траси, и1 его разбор о духе законов Монтескье весьма искустно превратили в систему математически изложенной добавив что я во всем согласен, что нахожу что предшественники наши в преобразовании Государства были ни что как ученики еще, что наука сия была в детстве и на конец приймет свои положительные и неизменные правила.

1 Далее зачеркнуто: «весьма».

На сем кончилось испытание мое в сведениях моих политических и согласия моего на введение сего рода правления в России. Здесь говоря ему о Фохте он меня убедил принять его, что я сей же час и сделал. Сей до того отличнейший офицер никогда не имел ни понятий, ни наклонностей, и я первый (терзаюс сим) совратил его с пути! - // (л. 59).

На другой день приехав к нему нужно было сделать испытание над склонностями моими в преступлении ибо без сего нельзя было приступить к действию, как1 последний предмет. Здесь началса разговор, скажу, между двумя ужаснейшими в умышлениях человеками, стремящихся к одной цели, но каждой движимой побуждениями разными один свирепел в пользе всех и своей, другой кипел единственно для пользы всех и даже гибелью своей!2

Так я мыслил: Приступили к заговору и совершению невероятного покушения даже и в исполнении!2 давайте, мне говорит щитать жертвы, и руку свою сжал чтоб производить щет ужасной сей по пальцам - Видя Пестеля перед собой, я стал называть, а он считать; дойдя до женского пола он остановил меня, говоря знаете ли, что ето дело ужасное3; - я не менее вас в том уверен; но тут уже я видел, что он хотел мне дать усмотреть что я безчеловечнее его; - признаюс.

Мне сие больно было не менее и теперь еще; но прерву сие, приношениями, слов сих Богу моему, коего не взывал тогда но коего дерзну возвать теперь: «Сниди Господи в душу ты мою и воззри в ея преступную, ужели к терзаниям моим присоединиш и те что я к сему кого, Пестеля склонил!2 «Но вот последует и земное утешение для меня» я говорил но еще не научал: Сей час же после сего опять таже рука стала предо мной и ужасное число было тринадцать! на конец остановившис, он видя мое молчание, говорит так по етому и конца не будет; ибо также // (л. 59 об.) должно будет покуситса и на особ Фамилии в иностранных краях находящихся. Да, я говорю, тогда точно уже конца ужасу сему не будет, ибо у всех Великих Княгинь есть и дети говоря, что для сего провозгласить достаточно отрешения от всякого наследствия; добавив, впрочем кто захочет столь окровавленного Престола! -

В след за сим он мне говорит я препоручил уже Барятинскому приготовить мне двенадцать человек решительных для сего! довольно мне было сего чтоб видеть что до меня сие было уже принять; сообразив число сие и изведение Цесаревича Константина Павловича польским обществом не усумнитса что число, уже было жертв щитано. Так, я говорил о сем, щитал ужасно; но были такие которые даже меня превзошли приготовив людей к тому! Прибавлю к сему слова maison nette, et la main basse sur tout4 и достаточно чтоб не укоренить себя еще и в том преступлении, что я их всех к тому склонил. Впрочем равно преступен! Конец сему неистовому разговору, но да не будет ему конца в терзаниях наших!

Теперь приступлю к действию и покажу сколько властолюбие было в нем господствующею мыслей, и сколько тот которой мечтал о той славе должен был и думать о мерах безопасности своей. Хотелос бы мне говорит узнать от вас мнение о лицах долженствующих вступить в управление нового порядка; - вы знаете что должно быть установлено времянное правление; кого вы полагаете способными к сему? Я говорил // (л. 60) безсомненно вы, которой сооружали должны и основать сие. Зная приверженность всех к нему зная весьма, что превосходство его над всеми, когда проложит ему сию стезю к управлению - говорит однакоже мне - я не хочу быть уличен в личных5 видах, к томуже у меня имя не русское все ето не ладно; (Пестель говорит о влиянии имяни)

1 Слово «как» вписано над строкой.

2 Так в подлиннике.

3 Слова «давайте, мне говорит щитать жертвы... дело ужасное» подчеркнуты карандашом.

4 Франц.: «дом вычищенным» и «истребить всех».

5 Слова «в личных» вписаны над строкой.

Я, ему Говорю что знаю очень, что упрекают вас в честолюбивых видах; впрочем вам предстоит слава Вашингтона, вы можете как он сейчасже удалитса к числу частных Граждан, после водворения законного правления - ведь я полагаю что времянное правление не продлитса более году а много много два; на сие он мне возразил о нет, не менее десяти лет - разделение земель одно возьмет много времяни; тогда я ему сказал что коль скоро так, то безсомненно многие устрашатса сего продолжительного времяни господства - на ето мне сказал чтоже делать; а впрочем, между тем, можно будет обратить внимание общее на внешную какую ни будь меру, как то: объявить войну Порте и возстановить Восточную республику в пользу греков; таким образом, явимса на поприще политическое с самими благонадежнейшими видами для прочих народов Европы.

Здесь я усмотрел, сколько слава оружия даже входила в его мысли, и говорю ему: я совсем противного тому мнения и как не желаю освобождения греков и прочих народов, однакоже не забываю и Россию и // (л. 60 об.) в такое время нельзя ее уподобить Римской Республике; где народ заключалса в одном граде, и что1 в случаях несгоды и раздоров, отклоняли его от внутренного влияния к внешнему, объявляя войну; - говорил что мы уклонимса от цели нашей; что напротив должны всячески обращать внимание народа на новое устройство внутреннее, дабы тем самим доверенность его получить к новому преобразованию. На сем сие и кончилось.

Я предложил Орлова и Митькова - он говорил о первом, что он слаб и не столь решителен сколько человек должен быть возведенный на сие место. Говорили о министерствах - здесь довольно щедро дарил клевретов своих местами, однакоже многих и не принадлежащих обществу называл. Что касаетса до вас, то вы в случае действия присоединитесь к Волконскому и Давыдову которой будет вами начальствовать. Сам же я поеду в Петербург взяв Барятинского с собой.

Стал мне говорить что все, что то ему не благоприятствует; что Матвей Муравьев приехал из Петербурга, живет у себя в деревне, и по словам Лорера замечает в нем к нему холодность - что думает что ето все дело Сергея Муравьева, которой хочет вовсе отклонитса враждуя на него, Давыдова и прочих его друзей. Я ему говорил что сие не может быть, что Матвей Муравьев ему предан, но когда вас в Петербурге укоряли в честолюбии он сказал, «такому честолюбию я всегда буду ступенью первой»; а я говорил что после // (л. 61) такого примера трудно покушатса на власть и что естьли бы я заметил сие в ком нибудь то первой того предал мести; конечно мне говорит, впрочем есть ли я один остановливаю все дело, то я удаляюс; - сего я ему говорил вы не должны и думать естьли точно не имеете в чем себя упрекать на щет сего обвинения - впрочем я поеду в Петербург и все увижу своими глазами.

Я тут советовал ему сменить Муравьева Никиту. Тогда же мне говорил что может быть Цесаревичь Константин Павловичь будет изведен и что естьли двор Императорской переселитса в Москву то сие там совершить действие. Просил меня сколько могу travailer2 Майбороду, Лорера и Старосельского - Майборода казалса ему весьма преданным. Я обещалса в пути моем через Орел, узнать нет ли негодований и естьли можно основать что - он говорит ето будет Восточная управа и вы будете ею управлять.

Общество тайное не должно было уничтожитса и как я говорил усиливатса еще более до нельзя и на всегда. Тут также мне сказал когда я кончу все сии дела то что вы думаете я намерен сделать? Не могу знать говорю, никак не отгадаете - удалюс в Киево Печерскую Лавру и сделаюс схимником! ето что за мысль?, тогда я возмус за веру - мне говорит3 но на щет ето то4 мы не говорили; я ему говорил что он не должен делатса всегдашней стражей того дела которого он основал. // (л. 61 об.)

1 Первоначально: «чтобы».

2 Франц.: «обработать».

3 Слова «мне говорит» вписаны над строкой.

4 Так в подлиннике.

Таким образом расталса я с ним человеком как будто бы чтоб уже более не встречатса с тою же ужаснейшею доверенностью друг к другу. Около трех месяцев я находилса в отсутствии - Мимоездом через Орел ни с кем не видался и потому ничего не сделал. Приехал домой подал в Атставку - признаюс что при разборе всех личных видов многих и даже мое собственное к тому уже на то рвение к тому меня, понудили - Все не желали сего особенно Волконский - Давыдов - Приехав на контракты в 1825-м Году были там Пестель и Барятинский. Хотя нас много было однакоже все пошло в разладие, не было того единодушия, того прежняго единства.

Муравьев и Бестужев не приезжали в Киев по запрещению корпусным их командиром, Лихарев брат были посватаны, я имел также свои развлечения, Давыдов дела. Волконский свадьбу - словом все ето приводило Пестеля в негодование и он мне говорил вы вы все другим заняты, ни когда времяни не имеете говорить о делах. Я видел его холодность ко мне, он замечал я думаю также и мою, и особенно нападал за то что выхожу в Атставку. Тогда он мне сказал, что республиканское правление принято и вообще все меры в Петербурге. Я имел говорит мне много сопротивления, но хлопнул рукой раз по столу и сказал: «также будет Республика». и я успел в том что они на то согласны.1 // (л. 62)

Тогда приехал в Киев какой то Князь Яблоновский (о коем я показал) Пестель уже лично имел с ним сношения, но подробностей никаких мне не сообщал говоря, все хорошо, они ужасно сильны и только требуют чтоб мы начали а уже они обещают свое обещанное содействие. После того разговоры ни о чем другом не были как о отклонении Муравьева - Пестелю ето из головы не выходило и как он не властвовал, как он однажды Бестужева раз приехавшего в Киев и не стращал (за его все так сказать безумные мысли, как между прочим и то что хотел начальствовать всей кавалерией и так вступить в Москву) однакоже Муравьева опасался ибо видел не признавая того, что сила вся была у него.

Он имел Швейковского, Тизенгаузена, Муравьева капитана одного Вашим Превосходительством вчера упомянутым и коего я забыл, тогда когда у Пестеля ни кого небыло кроме Волконского - о сем я думаю не я один сказал способен ли он был к тому - опасалса Пестель брата Муравьева, имеющего все связи в Петербурге; я его утешал  и говорил не безпокойтес, как Муравьев не отважен однакоже удара в воду не даст. Тут говорили о его проекте действовать при собрании корпусов - Пестель чтоб не охлаждать как останавливающий действие Говорил есть много хорошого и удобного в сем начале однакоже не верно - я его спросил чтоже в Петербурге будет? а туды, для сего поедет Матвей Муравьев и также предположенное совершит.

Тут Давыдов сказал Поджио мнение2 всех, признаюс и я того - так Пестель тут говорит улыбаясь «о да // (л. 62 об.) Поджио ужасной человек» - Я думаю сие слова ему помятны и он верно помнит что он хотел тем сказать - при сем был и Барятинской я говорил что мое мнение здесь ни на что не покушатса - словом хотя Пестель более всякого и прежде всякого сие в своем уме положил - однакоже так и положено было что он не согласитса на то требование Муравьева.

1 Слова «Тогда он мне сказал...» и до конца листа отчеркнуты на полях карандашом и против них поставлен знак «NB».

2 Так в подлиннике.

Впрочем и сие самое Пестеля решение довольно странно, ибо его владычество какое было над Муравьевым? мнимое ибо как мне сам после Муравьев и говорил жаль что ты едишь на Кавказ, летом может быть что нибудь да сделаем; когда я ему говорил на щет Петербурга, он мне сказал, что его т.е. Петербургские1 дурные и безуспешные дела не остановют - что здесь даже   и на Юге ни кто ничего не делает; упрекал всех в бездействии и говорил он что естьли бы я Поджио2 был в Петербурге, то верно там бы дело шло бы; впрочем все равно, он тем более убеждаетса в решимости своей говоря: la masse n'est rien, elle ne sera que ce que voudront les individus que sont tout3 вообще я видел в нем непоколебимую решимость действовать во впреки всего - Матвей Муравьев которого я видел в Апреле Месяце в Киеве тоже говорил и просил меня разведать на Кавказе о обществе Грузинском - с тем я расталса с ним.

Забыл упомнить4 что при прощании моем с Пестелем я ему говорил я всегда буду вашей партии и естьли я вам нужен буду то напишите мне два слова. с етим я также расталса. После того в Мае Месяце отправилса я на Кавказ где более удостоверялса что общество там не // (л. 63) существовало ни какое - ибо сколько я там не видал людей сего в них не замечал кроме приверженности невероятной почти к Генералу от артиллерии Ермолову - но сие не есть к тому заключение. В Сентябре в конце прибыл я домой - В начале декабря Давыдов приехал от Пестеля и тут объявил решение управы не начинать ничего естьли в Петербурге не приступит общество к действию. После сего последовали арестования и продолжение моих всех содействий и умышлений пояснил в показаниях моих 19-го февраля. -

Я начал сии дополнительные показания с обвинения самого себя; в продолжении не щадил себя, и конечно, обвиняя себя еще во всем неистовстве моих содействий и умышлений. Не скажу чтобы я совершенно все слова до слова показал дело длившееся более трех лет вероятно заключало более того чего я показал - но важного ничего не осталос и потому прошу даже Вашего превосходительства не скрывать от членов уличение мое их в сих подробностях а в особенности Пестеля, Муравьевых - может быть они еще что прибавют и я душевно их возблагодарю за присоединение всего того что может служить к уличению моему. Так я ищу все мои преступныя деяния, насыщаюс терзаниями раскаяния моего, как я прежде насыщалса отравленными моими думами.

Естьли Ваше Превосходительство будете вынуждены представить сии дополнения, то да не осудит Его Импера- // (л. 63 об.) торское Величество мои поздние показания! Нет с 1-го дня заточения моего ни в чем не упрекну себя перед благодеяниями Государя моего! Так с 1-го дня я зачал вникать в ужас той цели к коей я стремилса. Так верте Ваше Превосходительство5 словам моим, что человеку закостеневшему в пороках замышлений, не дарует Бог того мгновенного полного раскаяния, которое Он дарит человеку минутно провинившемуся. Так я должен был объять умственно и душевно все свои преступления, должен был созревать в терзаниях моих и постепенно приходить в возрождение добродетели. По мере что оно возрастало, возрастали и признания мои, ибо признаюс при всем чувстве вины своей часто не имел духу того чтоб обнаруживат ея.

Будьте снисходительны Ваше Превосходительство к слову данному моему о всем раскаянии моем, но естьли я наполнил четыре листа неистовствами своими то изливал в утешение мое, и сие мои усладительные для меня чувства. Верьте на конец Ваше превосходительство сим последним моим словам, что чем более терзаниями моими прихожу в раскаяние мое, тем более вглубляюс во всю вину мою и возмездие меня ожидаемое! Приймите Ваше Превосходительство все те искренния чувства коими душа моя к вам полна за все добродушныя убеждения ваши с самого начала в раскаянии моем. с честью всегда покорный вам

А. Поджио6

12-го Марта // (л. 64).

1 Слова «т.е. Петербургские» вписаны над строкой.

2 Фамилия «Поджио» вписана над строкой.

3 Франц.: «масса ничто, она будет тем, чего захотят личности, которые всё».

4 Так в подлиннике.

5 В подлиннике описка: «Превосходительству».

6 Показания написаны А.В. Поджио собственноручно.

№ 15 (14)

Высочайше учрежденному Тайному Комитету честь имею донести ниже следующее:

Хотя по прошествию долгого времяни   и в последствии ничего не оказавшогося о поясненном обстоятельстве, на щет оного покзания мои не только не будут ясны, но скажу более может быть и вовсе не сходственны с истинной случившегося произшествия, но я сего не твердого моего показания не страшус чтоб дать тем малейшее сомнение Высочайше учрежденному Комитету в сокровении моем может быть, чего мне известного о сем обстоятельстве.

И так скажу что не упомню даже где сие произошло, точно ли на маневрах или как мне кажется в Петербурге; точно ли сими имянно словами Говорил я Матвею Муравьеву; когда, где и в каком огне1; точно ли выстрел был направленный и умышленный; и точно ли Полковником Исленьевым при изследовании, шомпола оказались все.

Впрочем естьли я сие последнее упомянул то вероятно сие было, и потому Полковник Исленьев может быть не лучше ли меня помнит все ето, естьли оно так было. Какими я себя сомнениями не окружил, я, как служивший в том полку, я, как известный отважным по словам на преступления; я, на конец представляющий сие произшествие как изгладившим из памяти моей. Однакож естьли бы память меня оставила, то совесть моя, естьли бы я был причастен к сему делу, все черты его, хотя с трудом но ручаюс оказался бы во всем его черном виде.

И так, ею же уверяю что ничего о сем деле я не знаю, не знаю ни солдата ни имяни уверяю что никогда сего, ни тогда и никогда ни кому не внушал, и уверяю еще и то, что не уверен точно ли сей выстрел имел направление. Впрочем сего может быть мало для оправдания человека и для отклонения всякого от меня сомнения после дел моих, то представлю на вид тоже самое мое откровение в делах общества.

Известно и усмотрено Высочайшим учрежденным Комитетом что я никогда ничего не утаивал от сочленов и в особенности в 1823-м Году где я был в самом воспалительном скажу положении. Князь Оболенский, Князь Валериян Голицын, Матвей Муравьев могут и должны // (л. 66 об.) естьли что знают показать о сем деле: Говорил ли я им всем о сем; Говорил ли о сем как о деле моем, или кого из общества; и даже естьли не говорил, то не намекал ли им о сем как действием моим? ужели бы я сие скрыл от них или кого другого из общества, между коими имел я вернейших друзей?

На щет же того, что не по внушению ли кого другого из общества сие произведено, то также утверждаю что сие не может быть; ибо не может тому быть чтоб я сего не узнал, а естьли бы знал что сие дело мое, или кого другого, то не может быть чтоб я его теперь не показал. Какое бы изследование не было сделано как по полку так и по обществу, о чем даже и прошу Высочайше учрежденного Тайного Комитета как милости, вперед утверждаю что все будет в пользу моего твердого слова.

2) Правда, что не упомню за какую то неприятность или обиду Князь Валерьян Голицын хотел застрелить Полковника Исленьева; - но застрелить как сие говорит в нещасных сих случаях обиженной - но не потаенным образом а вышедши в Атставку и вызовом Полковника Исленьева к удовлетворению за принесение К. Голицыну обиды. Я ему сие отсоветывал, а впрочем моими ли убеждениями или собственно своими он предал сие забвению, то предоставляю Князю Валерияну Голицыну сие показать как лучше свое сердце ведущий, ибо по выходе в Атставку он мне ничего о сем не писал.

3) Еще с 1820-го Года я бывал в сношениях с Полковниками Шиповыми у которых я встречался с Никитой и Сергеем Муравьевыми, с Чедаевым. Не говоря о обществе говорили часто о правительстве. Я довольно понимал цель разговоров хотя ни кем из них не был принят в общество - В 1821-м Году // (л. 67) Я встретилса с Луниным в Бельмонте где он тогда проживал. Так как вышепоясненные лица были ему из родных и коротких друзей, то коснувшис и к образу мыслей их, и нашего собственного.

1 Так в подлиннике.

П. Шипов дотого мне говорил там же что он его знал как весьма свободомыслящего и весьма умного человека. Все ето меня с ним сблизило а дней несколько спустя мне Шипов предложил не хочу ли я вступить как членом в общество - Я но1 то скоро тоесть сей час же согласилса будучи еще прежде к тому склонным и приехав вместе к Лунину он Шипов о мне Лунину Говорил. Лунин сказал что он очень рад поедит в Петербург и внесет меня в книгу, после чего я буду признан членом общества.

Не помню при Шипове или без него Говорили о мерах и цели общества, не помню имянно, как свое ли мнение или целью общества он мне говорил о покушении на жизнь Покойного Государя но я с сим согласен был. Помню давал мне зеленую рукописную книгу, о цели сей там ничего не сказано; но я по всему слыханному от членов многих уверен что сие было целью общества - но не всех членов.

Средства которые он предполагал то меры самые что и наше, тоже что и прежде мне были известны произвести сие возстанием войска. Говорил мне что Риего с одним баталионом сие произвел в Испании. Уверен я что естьли бы Лунин там осталса то мы бы склонили к сему и других. Помню что я ему о Валерияне Голицыне Говорил и он сам его видел и что его также должен был принять. Впрочем говорили мы с ним о не2 сем одном но так как я после сего его потерял из вида то и не останавливал мыслей на наших с ним сношениях.

Он уехал в Петербург там возымел мысль вступить в службу и на возвратном пути // (л. 67 об.) прожил 4 дня в Бальмонте. Он уехал не видавшись ни с кем и проезжая мимо моего дома на разсвете велел человеку моему сказать что он незаехал ко мне чтоб не безпокоить меня. Таким образом я осталса не зная и по днесь включено ли было мое имя в Зеленую книгу. С тех пор то есть с 1821-го Года я Лунина не видал, и ничего не слыхал о нем уже в возобновившемся обществе; знаю что сношений с обществом3 никаких не имел, по крайней мере о сем ничего не слыхал; что вероятно Муравьевы как родственники ему, мне бы передали.

Полковник Шипов с 1823-го Года вовсе уклонялса от общества, хотя знал о возобновлении оного. - Вот все что упомню о сих сношениях моих с поясненными лицами.

Отставной Подполковник Поджио4

Генерал Адъютант Чернышев. // (л. 68)

1 Так в подлиннике, вероятно «на».

2 Так в подлиннике, вероятно «не о сем».

3 Первоначально: «с ним».

4 Показание написано А.В. Поджио собственноручно.

№ 17 (0)

Выписка из показаний

о Подполковнике Поджио1

Кто показывает - Содержание.

Князь Волконский - В 1822-м Пестель писал к Н. Муравьеву чрез Поджио служившаго тогда в Преображенском полку, по делу сего Общества.

В декабре 1825-го Поджио приглашал его Волконского к возмущению 19 дивизии для освобождения Пестеля чрез письмо Янтальцова доставленное; но он отказался.

Бестужев Рюмин - Братья Поджио знали о совещаниях 1824. у Пестеля Давыдова Бороздиной и в лагере на счет покушения против Государя при Б. Ц.2 (:дополнитель. пункт 1.:)

Давыдов - Знал о письме Поджио к Волконскому на счет возмущения 19 дивизии и о намерении писать в Петербург для Цареубийства (:дополнит. ответы 1 и 2)

О том что Артамон Муравьев присягнул на Евангелии покусится на жизнь Государя сказывали ему Младший Поджио или Пестель (6) // (л. 69 об.)

Штабс Капитан Поджио - Брат его писал к Волконскому о возмущении 19 дивизии и намеревался ехать к Сергею Муравьеву и в Петербург для покушения на жизнь Государя говорил потом у Янтальцова о удобном случае покусится против Императорской фамилии в Москве при коронации допол. 4,

Одобрял разсказ Бестужева в 1824-м у Давыдова о изтреблении Императорской фамилии.

Давыдов. - Подполковник Поджио ошибается. Он говорил Пестелю; чтоб послать за Матвеем Муравьевым для удержания брата его Сергея от начатия действий (дополн. 4).

1 Над документом карандашная слабая запись: «Поверить».

2 Слова «при Б. Ц.» вписаны над строкой.

Он оспаривал предприятие Поджио на счет возмущения 19 дивизии говоря, что на Волконского надеятся нечего, что без Пестеля полк его не пойдет и прочее (дополн. 5) // (л. 70).

Князь Волконский - Отрицает показываемое Поджио, что Пестель еще в 1824 году полагал Арестовать Главную Квартиру и соединить полки 19 дивизии с Вятским, говоря, что нашел соучастников в оной кроме его Поджио в 1824 а Фохта в 1825 г. (допол. 4) В поездку свою в Петербург в 24 году он Волконской привозил от Поджио письмо к Оболенскому и от сего последнего к Поджио в конце 1824 (допол. 8).

Подполковник Янтальцов - Подполковник Поджио не однократно говорил. что нет решительнаго и предприимчиваго человека начать возмущение, и что в гвардии много Офицеров и даже солдат готовых к содействию.

Лихарев. - Письмо Поджио к Волконскому читал и об отказе его узнал у Янтальцова Поджио предлагал свои две а Давыдов говорил // (л. 70 об.) что мало шести рук; Поджио говорил о удобстве покушения при коронации; он имел предположение письменное о произведении возмущения 19 дивизии подтверждает показание Штабс Капитан Поджио. (дополнение 1, 2, 3, 4)

Янтальцов - Когда Поджио говорил о намерении его покусится на жизнь Государя то он Янтальцов сказал ему, что Это дело трудное и вряд ли найдутся к тому люди то он Поджио отвечал «Есть да не здесь, отставный какой то Муравьев Князь Оболенской и еще кто то не упомнит».

Отрицает показание Поджио, что будто бы от соглашался вместе с ним действовать против - Императорской фамилии в Москве при коронации и с сылается в том на старшаго Поджио и Лихарева, кои были при их разговоре. // (л. 4).