23. З.С. и Н.Д. Свербеевым*

[Элихта,] 29 марта [1857 г.]1

Право, не знаю, как вас благодарить, мой дорогой Николай Дмитрич, и вас, моя дорогая Зинаида Сергеевна, за заботы и предупредительность, столь постоянно выказываемые! Особенно сейчас, когда я так беспокоюсь о двух существах, последовавших за мной в мои полярные прогулки! Мог ли я предполагать, что буду вынужден поместить их в жалкой лачуге и что найду в столь позднее время столь низкую температуру!

Никогда прежде не думал я оказаться столь высоко поставленным, рядом с царством туч. Представьте себе, мы видели, как одна образовалась над нами и опустилась в виде таких мелких и плотных частиц, что пустынный горизонт закрылся в одно мгновение очень тёмной пеленой, и если бы не солнце, пробивавшееся ещё светлым пятном, я решил бы, что наступает конец света, и воскликнул бы, как Плиний Младший под пеплом Помпеи, что вселенная погибает вместе с нами2.

Зрелище было прекрасное, но какой ветер: Вареньке это даром не прошло, и у неё бывает жар. Я успокоюсь лишь при наступлении хорошей погоды; в остальном всё, кажется, соответствует уединённой жизни, которую я искал.

Я не пишу нашим славным, действительно нахожусь в расположении духа мало эпистолярном. Это придёт, я должен написать Сергею Григорьевичу и Ивану Дмитриевичу. Полученные мной вести о неприятностях, причинённых первому, несказанно меня опечалили3. То, что я предвидел, слишком сбывается.

О, несчастный выбор - Москва; и всё, чтобы подладиться под причудливые желания господина Молчанова. Пишите нам о делах всех, о вашей службе, одним словом, прошу, не упускайте ничего.

Прощайте, и до свидания, и до следующего раза. Преданный вам обоим и вам всем.

А. Поджио.

*Подлинник на франц. яз., имена адресатов на рус. яз.

ГАИО. Ф. 774. Оп. 1. Д. 72. Л. 14-15 об.

1 Год установлен по упоминанию о Д.В. Молчанове и неприятностях, постигших С.Г. Волконского и И.Д. Якушкина в Москве.

2 Плиний Младший (61 или 62 - ок. 114), римский писатель; в его описании извержения Везувия, очевидцем которого он был, есть слова: «Большинство утверждало, что <...> для мира настала последняя ночь» (Письма Плиния Младшего. М.; Л., 1950. С. 182).

3 Декабристам было запрещено без специального разрешения жить в Москве и Петербурге. В феврале 1857 г. по распоряжению Александра II поселившимся в Москве, в том числе И.Д. Якушкину, было приказано выехать, а С.Г. Волконскому (считалось, что он живёт в деревне Зыковой близ Москвы) сделано замечание за появление в обществе. (Декабристы. Летописи. Кн. 3. С. 462-464). Вероятно, Поджио знал только о замечании С.Г. Волконскому.

25. С.П. Трубецкому

[Элихта,] 8 майя [1857 г.]1

После извещения добрыми Свербеевыми о болезни вашей, о выезде вашем из Москвы я томился неизвестностью и только сегодня, 8-го мая, с неожиданным появлением почтаря бурята Лекарки я узнал о прибытии вашем в Киев, добрейший друг наш Сергей Петрович!

Итак, вы у Днепра, у детей, у университета, у мест всех и ваших и наших бывших и желаний, и мечтаний! Кажется, известие удовлетворительно - ан нет; письмо ваше к Петру Александровичу описательно, я узнал о мраморной лестнице Каррарской, узнал многое о зданиях и Крещатике и ничего не знаю - о чём и о ком же? Об Александре Сергеевне и Лизавете Сергеевне2 и о  Николае Романовиче - где вы их встретили, где и как свиделись и обнялись ли вы? Где же вы остановились и стабилизировались, как идёт учение или пойдёт оно?..

Вот что шевелит и ум, и сердце. Прошу же вас повторить, хотя и старое для вас, но ещё свежее для меня по новизне. Пожалуйста, хоть совокупно, да составьте письмецо со всеми подробностями о житье-бытье вашем и всего нашего кружка.

Теперь о себе и своих! 48-мидневная буря миновалась, и 3-хдневное солнце настало! Вот как мы считали время со дня нашего сюды приезда. Вы знаете Сибирь, но вы знали её у камина, глядели на неё издали сквозь двойные окна и в свой градусник да ещё в долине,.. посмотрели бы её на горах и когда стёкла одинаковые и стены прозрачные... Это сущий ад, и ад не еврейский с огнём и пламенем, а ад с скрежетанием зубов (я этого не испытал) при морозе и таком ветре, что нужны были крепи божьи, чтоб не снести эти горы!

Как я боялся за своих, но, благодаря бога, с 5-го майя мы ожили с показавшимся солнцем и из-под снежного льда кой-где пробившейся Элихтой! Бедные рабочие, что выстрадали, и как я боялся воспалений! Не тут-то было, с появлением солнца и 5 больных, хотя и маловажных! Так этот переход чувствителен! Мерзлота была страшная, и медленно шли работы; от 3-х до 4-х и 5 чел[овек] на сажень. Теперь ударим на врага, пойдём в кайлы без болт, без клиньев и скоро выследим. Хотя машина, чудно устроенная, и готова будет к 16-му сего месяца, но я прежде 1-х чисел июня не пущу.

Надо запастись песками, и с 15-го числа у меня будет до 20 чел[овек] на турфах. Вы помните смету на 100 чел[овек], а у меня их 138 и 8 неявившихся, да ещё послал нанять 20 чел[овек]. Горе начинающим дело со 100 чел[овеками]! Вы увидите ведомость и усмотрите число разночинцев поторжных! И то же число служителей, и разночинцев, и поторжных падало бы и на 300 чел[овек]!..3 Это не глупость, а преступление! Спросите теперь, какой будет исход делу, скажу: не знаю, на ветер не говорю... увидим.

К 1-му июлю дело обозначится, 15-го выеду; старичок мой Попов добрый, тихий, скромный и усердный человек, и, направивши дело, я буду покоен. На Курге 26 чел[овек] ведут канаву; хочется и там успеть! Там у нас построен амбар на 6 саж[еней] и 2 пекарни! Там у нас 300 копен сена, и если бы ничего лучшего не оказалось, то осенью можно заложить начало делу.

Если вверху шурфа на Елихте, в котором 2 зол[отника] 94 д[оли], окажется и пласт такого содержания, то выследить его будет можно, ибо разрез пойдёт на 45 саженей ниже прошлогоднего, и падение так велико, что если бы нижняя оконечность и наполнилась бы воды, то она нашла бы исток и суживая верхний разрез. Я поднялся 60 саж[еней] вверх старого разреза и дошёл до рубежа где кон* и есть с богатым шурфом в 2 зол[отника] 94 д[оли] и сухое место.

Далее подаваться опасно без нижнего разреза и не сделавши там разведки по случаю притока воды. Вниз спустились в 75 саженей ниже старого разреза - золото оказалось бедное, но турфов до 2-х аршин меньше. Попов полагает, что весь прибой золота в этих двух ямах, оставшихся в старом разрезе, и где страшный навал огромных камней. Порох есть и станет палить по воробьям!..

Как видите, Елихта будет доступна с окончанием работ, и только в феврале окажется эта возможность. Впрочем, с раскрытием верхнего разреза откроется и направление пласта, который по притоку воды всегда был невозможен. Буду пытать до того и русло выше разреза, но гнезда, т. е. впадения Елхана в Елихту, до канавы нечего и шевелить.

Всем вам и мне близким пожмите руку, к чему их называть - вы их знаете, и они меня знают.

*Кон - предел межа.

ГАРФ. Ф. 1143. Оп. 1. Д. 132. Л. 37-38 об.

1 Год установлен по упоминанию о приезде С.П. Трубецкого в Киев.

2 Давыдова Елизавета Сергеевна (1834-1918), средняя дочь С.П. Трубецкого.

3 Служителями называли мастеровых Нерчинского кабинетского округа, так как их труд приравнивался к военной службе; на частных приисках - постоянные рабочие. Поторжные (сиб.) - наёмные рабочие, использовавшиеся на случайной работе (от «торг»). Среднегодовое число рабочих на золотом прииске в Восточной Сибири в 1856-1860-х гг. составляло 136 человек, среднегодовая промывка песка - 2355 пудов, добыча золота - 5 пудов 22 фунта (Хроленок С.Ф. Развитие золотодобывающей промышленности Восточной Сибири и Дальнего Востока (1832-1917): Дис. ... д-ра ист. наук. Новосибирск, 1974. С. 104).

27. З.С. и Н.Д. Свербеевым

[Элихта,] 25-29 майя [1857 г.]1

Пропустить таёжную почту - значит обречь себя на месячное молчание, вот почему и несправедливо, быть может, добрый мой Николай Дмитрич и Зинаида Сергеевна, обвиняете нас, право, не ленивцев; к тому же я писал вместе к вам и С[ергею] П[етровичу]; теперь же направил письмо прямо на Киев по некоторым причинам, и вы были на время отсторонены*.

По последним известиям от П[етра] А[лександровича], вам предстоял путь в Питер, предстояло и новое поприще2 - всё это нас крайне занимает, а в особенности положение дорогой Зины3 - дайте же нам словечко одно и другое, но когда-то это будет?

Иркутск жалуется на 5 запоздалых почт, можете вообразить, сколько мы их насчитываем здесь на рубеже вашего мира! Дождь льёт ливнем, и я сижу у окна и высматриваю отца Гавриила, манзурского священника; он, бедный, пробирается к нам для освящения машины и помолиться вместе с нами, отшельниками. Он же должен привести нам и почту.

Священник прибыл, а почты не привёз, и мы занялись христианским делом: помолились, машину окропили святою водою и пустили её на всех парах. Я ускорил 40-а днями дело против прошлогоднего, а какой будет ему исход, увидим. Усилил число работников и лошадей, первых у меня 153, вторых 51, целою третью против сметы! Халаты и сюртуки делаю всегда в обтяжку, но запасы заготовляю, пускаю с запасом, вот почему и могу всё это пропитать!

Работа вся идёт по отряду, беглых ещё ни одного, и дело, конечно, в разгаре, но не в успехе. Сегодня первая промывка! 7-го июля мы спустимся к морю, а 13-го в Иркутске. Не хотелось бы выехать без пуда, а, может быть, придётся отправиться и с фунтиком, так всё шатко и на Елихте, и в Москве!

Давно ли старички ликовали - теперь если и не горюют, то, конечно, не раз обращались к Востоку; благодарю бога, что обстоятельства поставили меня в такое положение, что не подвергся встречному изгнанию4. Первое имело значение, второе ровно никакого; вся эта борьба с полициею не достойна нас, и не понимаю этого упорства отстаивать за собой этот омут!

Москва, Питер и Северный полюс изглажены на моей географической карте. Бедный Волконский служит исключением5; надобно же, чтобы этот сумасшедший был даже при смерти помехою для всех. Скажу, не греша, скорей бы ему конец! А то, пожалуй, он и старуху6, и бедную Неллю сведёт с ума.

Едва проводили священника, как приехал и почтарь, а за ним и отводчик, и вот нас и завалили письмами. Ваше от 30 марта уже тут! Спасибо вам за отчётливое подробное донесение; вы мне этим доказали свою неизменяемую дружбу - вы знаете, как малейшая вещь для нас важна. Теперь рисую себе вашу будущность в чертах ясных и определённых. Всё ладно, лишь бы бог дал нашей дорогой З[инаиде] С[ергеевне] счастливого разрешения! Может быть, порадуемся вести и на Елихте. Пишите, пожалуйста.

Я же завален перепискою по делам и беспрестанно на работах - времени мало для дряхлого старика. В Иркутске распишусь, лишь бы добраться до него. Что с Пущиным? Что со всеми нашими? Всем, всем мои приветствия. Господь с вами на новоселье и на новом поприще.

Простите, добрые мои, и малютку расцелуйте. Преданный вам А. Поджио.

*Так в подлиннике.

ГАИО. Ф. 774. Оп. 1. Д. 72. Л. 20-21 об.

1 Год устанавливается по упоминанию о Д.В. Молчанове.

2 Н.Д. Свербеев искал место для службы в Европейской России.

3 13 апреля 1857 г. родился Сергей Свербеев.

4 Разочарование вернувшихся из Сибири после амнистии декабристов было вызвано тем, что они остались под надзором полиции, на перемену места жительства требовалось разрешение, материальное положение некоторых ухудшалось, так как состояние перешло к наследникам, а пособие от казны прекратилось. «Встречное изгнание» - высылка И.Д. Якушкина из Москвы.

5 С.Г. Волконскому было разрешено бывать в Москве в связи с тяжёлым состоянием душевнобольного зятя.

6 М.Н. Волконская.

29. С.Г. Волконскому*

[Иркутск, 18 августа 1857 г.]1

Итак, мы возвратились и с 1 числа сего месяца обосновались в доме Трубецкого, а сегодня уже 18, и я вам ещё не писал, мой добрый и уважаемый друг. Обратите внимание на каллиграфию, которая единственно для вас, чтобы вы получали столько же удовольствия, сколько проявляете интереса к чтению моих писем.

По приезде сюда я узнал подробно об испытаниях, которым богу было угодно вас всех подвергнуть, вас, уже столь старого и дряхлого, и достойную нашу Нелли, такую молодую и уже страдающую, и Мишеля, оправившегося от тяжёлой болезни! Разворачивается целая драма, и развязка её, к несчастью, затягивается!2 <...>** вследствие стольких новостей, я более не знаю, где вас найти! То вы срочно покидаете Москву, то вы остаётесь, то отправляетесь за границу3; итак, всё, что я могу сделать, это пожелать вам из всех уделов тот, что вам более подходит.

Конечно, последний привлекательнее всего, но как это осуществить со всем тем, что имеете на сердце, и как добрая Мария Николаевна*** сможет добраться до солнечной Италии с тем отчаянием, которое этот человек заронил в её душу. Прошу вас, скажите ей, поскольку она придаёт этому такое значение, что Лариса всегда понимает её в молитвах, но к её молитвам надо ещё присоединить и собственные и показать себя более рассудительной. Зачем же так мучиться, так терзаться из-за того, что обманулась в выборе человека, как будто мать могла бы желать зла! Дайте волю боли и даже горю, но для угрызения совести я не вижу <...>**, тем более для матери!

Но что выше моего понимания, это идея влачиться с ядром на ногах, которую вы собираетесь сделать столь <...>**. Добро бы это предполагаемое путешествие могло ему послужить на пользу, но напрасно таскать полумёртвое тело - что вы за слуга у безумца! Но в таком случае да поддержит вас господь бог в этих более чем горестных испытаниях.

Вы меня бесконечно обязываете письмами вашими, которые умеете делать столь интересными. Как люблю я видеть кипение чернил под вашим огненным пером, и до чего же я люблю смотреть, как вы безжалостно бичуете наших современников! Тысячи, тысячи благодарностей за то, что не согласились на свидание с награждённым стариком - пусть каждому позволено менять мнения, как сапоги, но отказываться от факта, от признанного прошлого - это уже фальшивить; ложь, и ложь из-за условностей - это трусливо и бессмысленно4. Впрочем, я полагаю, что подагра, геморрой и вообще дряхлость в большей степени в этом повинны.

Меня бесконечно угнетает сознание того, что вас травят, как диких зверей - до такой степени развилось общественное мнение. Впрочем, я удостоверяю, что не строил себе иллюзий, поэтому ничего не побуждает меня выйти из берлоги моей, и я не могу ещё решиться. Дела мои, сколь бы важны они ни были, в этом мало повинны. Елихта не оправдала ожиданий - я напал на перевал, пласт ударился в сторону, и, кажется, на будущий год надо будет сразиться с руслом, где золото и залегло****.

Не имею ещё вестей об исходе наших экспедиций, правда, весьма дальних. Я желал извлечь пользу из вашей доверенности, но это невозможно сделать, не упоминая условий, относящихся к капиталу. Скажите, прошу вас, Маше, что в декабре я ей пришлю все деньги. Моя жена передаёт вам, а также всем вашим, знаки искренней дружбы. Примите же их и от меня и позвольте вас обнять, мой добрый и уважаемый друг.

А. Поджио.

*Подлинник на франц. яз. Помета С.Г. Волконского: «Ответил 7 ноября».

**Одно слово неразб.

***«Мария Николаевна» по-русски.

****Фраза по-русски.

ИРЛИ. Ф. 57. Оп. 1. Д. 228. Л. 6-7 об.

1 Датируется по упоминанию о возвращении в Иркутск и о Д.В. Молчанове.

2 «Драма» - болезнь Д.В. Молчанова.

3 В марте 1857 г. С.Г. Волконский просил разрешения посетить сестру в Петербурге, но получил отказ. Тогда же М.Н. Волконская и Е.С. Молчанова намеревались ехать за границу (ГА РФ. Ф. 109. I эксп., 1826. Д. 61. Ч. 55. Л. 157-160).

4 Речь идёт о Н.И. Тургеневе.