10.
Париж. 2 / 14 марта 1820.
Столько время уже прошло, любезнейший друг мой, что ни строчки от тебя не имею, одно только письмо от тебя порадовало меня, но радостная минута не возобновилась; однако ж надежда всё ещё меня не оставляет и уверяет, что источник дружбы для меня не пресёкся, что ты всё ещё меня любишь и по-прежнему ко мне расположен. Одно только меня беспокоит, здоров ли ты?
Брат твой давно уже писал ко мне, что ты уехал в деревню, и больше ничего; с тех пор до сегодняшнего дня я ни от кого не получал писем, только сегодня брат мой пишет ко мне, чтобы я прислал тебе доверенность, по которой бы можно было донесть по новому положению, если курьер нынче не отправится, то надеюсь успеть сие сделать, буде же с ним не успею, то пришлю по почте. Из сего я заключаю, что ты в Петербурге, и брат с тобою виделся.
Благодарность моя за твои о моих делах попечения неограниченна, никогда не буду я в состоянии достаточно оказать тебе её; ты себя стесняешь и, может быть, расстроиваешь для меня и просишь меня не беспокоиться мыслями о том; часто, друг мой, я жалею, что просил тебя о делах моих, когда подумаю о всех неприятностях и заботах, которые тем тебе причинил, и упрекаю себя, что так мало любви оказал другу, обременив его тягостию, которая его спокойствия лишает.
Теперь тужу о том бесполезно, ибо сделанного воротить уже не могу; только из любви ко мне прошу тебя не столько о мне заботиться, ибо даже совершенным устроением дел моих не можешь доставить мне беззаботного состояния, а если б даже чрез оное и мог ты меня сделать богатым, то никакое богатство на свете не может наградить меня за беспокойства, которые я тебе доставил, и потому, если дела мои могут тебя малейше бременить, то ты несравненно более осчастливишь меня, если оставишь их.
Друг мой, не прими сие за сомнение в дружбе твоей. Ей! Уверяю тебя, что потому только прошу тебя о том, что знаю, сколько должен ценить оную, и сколько ты меня любишь, и, право, лишение даже совершенное имения моего, по малости его, не может меня много утеснить.
Если ты здоров, друг мой, напиши ко мне хотя несколько строчек, - кроме приятности, которую доставишь мне тем в разлуке с тобой, желал бы я ещё иметь оные для разрешения вопросов моих о книгах и других покупках, которые ты поручил мне сделать. Нынешним летом я надеюсь иметь случай переслать тебе оные без издержек, ибо фрегат, на котором я был прошлого года, опять возвратится сюда и с тем же капитан[ом], и думаю, что он не откажет мне взять их; ты можешь узнать, когда он отправится и где пристанет, и дать мне знать о том заблаговременно, если я и не буду здесь тогда, то устрою всё заранее, а пробуду я здесь до половины нашего мая. И потому нужно мне знать, можешь ли ты прислать деньги и сколько, и на какую цену хочешь покупок.
Сие письмо до тебя скоро дойдёт, ибо полковник Базен, который едет курьером, взялся немедленно тебе оное доставить по приезде своём. Адрес мой тебе известен, надписывай по оному, до тех пор пока не уведомлю тебя, что оставляю Париж; отсюда по вероятности я не тотчас ещё ворочусь в Россию, но наверное ещё ничего не знаю, продлю ли моё отсутствие или нет. Кажется, я ворочусь вместе с Потёмкиным, но чрез сколько время, ещё не решено. Как скоро что-нибудь по сему положено будет, то отпишу к тебе.
Здешний климат большую пользу сделает моему здоровью, правда, что и нет никакого сравнения с петербургским; нынешний год необыкновенно здесь зима холодна была, особенно две недели сряду, но какая ж разница с тою, в которой я доселе жил, один только раз дошло до 11-ти почти градусов, а теперь столько уже тепла; нынешний месяц считается здесь самым дурным, ибо иногда вдруг бывают порывистые ветры с дождём или градом, но до сих пор только дня три сие случалось.
О занятиях моих писал уже тебе, излишне будет вновь повторять, перемена только та, что горестные положения некоторых наших здесь соотечественников исполняют сердце состраданием; например, у графа Апраксина, который женат на Давыдовой, жена умирает; она была в большой дружбе с сестрой моей, и сия уже несколько дней по ней плачет, что при слабом её сложении для неё также нехорошо; сестра Каверина, что за Малышевым, также в крайне дурном положении, уже чахотка, от которой, думают, она не освободится; также плох очень Демидов. Всё сие делает, что с некоторого время мы ни о чём более не говорим, как о смерти и болезнях. (Сего, однако ж, не надобно говорить в Петербурге, чтобы до родных не дошло заранее.). К тому ж ещё убийство Дюка де-Берри прибавило, сегодня его похороны, все журналисты ещё наполнены рассуждениями о его смерти, и французы во всём видят погибель и разрушение.
Я тебе ещё, кажется, никогда не говорил о здешней Палате Депутатов, она достойна замечания; о пользе в ней никогда не рассуждают, но беспрестанно бранятся; все разделены на мелкие отделения, которые друг друга ненавидят, один разинет рот и все противные ему партии кричат и не дают ему говорить; эта комедия всякий раз возобновляется. Общество здешнее также разделено, и хотя я от оного удаляюсь и ни с какою партиею не якшаюсь, однако ж встречаюсь с французами, и как не удаляйся от их разговоров, но поневоле иногда на вопросы их отвечаешь и беда, если не согласно с мыслями его партии, и если не станешь вместе с ним всех других ругать, то просто тебя ругают. Хоть какого охотника спорить так отучат.
Старого приятеля Броглио часто вижу, он вам всем кланяется, зиму живёт здесь, а лето в деревне в Нормандии! Жена его добрая и хорошая, кажется, женщина, и не дурна; есть ребёночек, имения почти ничего не воротил, какую-то безделицу, лесом. Нормандия - самая хлебородная французская область и кормит многие другие, нынешним годом думают, что в ней будет неурожай хлеба, если весна не поправит, и полагают, что Франция должна будет закупать оного в Россию, следовательно, можно полагать, что цена хлеба у нас подымется; полуденная Франция получает хлеб из Одессы, а Северная должна заимствоваться из Балтийских портов, когда здесь недостаток, потому что проход около Испании очень возвышает цену.
В Провансе и прочих масличных местах также будет неурожай, ибо большая часть деревьев позябли от морозов, к которым они не привыкли, и которые были там нынешней зимой, и потому советую тебе запастись надолго прованским маслом. Позябшие оливковые деревья, когда не совсем пропали, то не могут поправиться прежде пяти лет, что знают здесь опытом.
Скажи, пожалуй, отчего наш курс дурён, переводят сюда во 105 фр[анков]. Я полагал, что по перемене всех старых бумажек на новые он подымется.
Забыл сказать, что здесь много теперь занимаются Испанией, прежде боялись, что там будет резня, а теперь полагают, что всё так обойдётся, только думают, что если король заупрямится, то скоро его здесь увидят, ибо по получаемым известиям все отказываются повиноваться ему, если он не захочет принять Конституцию и тем умерить власть свою.
Прощай, друг мой, кланяйся братьям и сестрицам при случае засвидетельствуй моё почтение. Будь здоров, благополучен и сыщи себе добрую хозяюшку.
Вечно преданный тебе К[нязь] С. Трубецкой.
РО ИРЛИ. Ф. 576. Д. 10 (№ 40.4.21.). Л. 174-175 об.
