231. А.С. Ребиндер

[Москва], 1 июня 1860 г.

№ 2-й

Долго ожидал я письма от вас из Любека или из другого в Германии города и наконец получил письмецо твое, милая моя Сашечка, и от Ник[олая] Р[омановича] тоже. Девять дней нужно им было дойти до Москвы, не понимаю, почему так долго. Вы шли морем менее трех дней, а между нашими обеими столицами одни сутки, по этому расчету надобно бы было получить не далее как в 5-й день.

Вчера благодаря тетушки твоей Софьи Ивановны я узнал, что вы пробыли в Любеке 5 дней, оттуда проехали в Дрезден и, отдохнувши там, направитесь в Соден1. Она уведомила меня депешей, и я поспешил тем же путем уведомить тетушку Лебцельтерн в Париже. Она писала мне, что непременно хочет тебя видеть, и спрашивала, где может с тобой встретиться на пути своем в Берлин, куда намерена была отправиться 3/15 июля. Не зная еще, где вы будете, я отвечал ей письмом в уверенности, однако, что оно ее уже не застанет в Париже, а на другой день, получив депешу от С[офьи] И[вановны], передал ее содержание, и Зинаида Ив[ановна] получит, таким образом, до выезда своего, что может вас найти в Содене.

Теперь и я, зная, куда к вам писать, могу уехать в Пензу. Только будут долго же ходить туда ваши письма и мои к вам, это большое лишение. Дай бог в замену его получать добрые о вас вести. Дай бог знать, что твое здоровье поправляется и также Н[иколая] Р[омановича]. Ему также очень нужно восстановить свое здоровье и не иметь причины жаловаться так часто на него. Может быть, ему также советовали пить воды в Содене, где так много разных источников. Это, вероятно, я узнаю из первых ваших писем, и также, что для тебя советовал положительно Вальтер или кто другой, к чьему совету вы прибегали. Вероятно, Соден предписан не на все лето, что же после?

Зина говорила, что когда они были в Содене, то там было очень жарко. Будет ли так в нынешнее лето и как будет действовать на тебя. В Крыму для тебя жаркие дни были тягостны. Ты писала, что хорошо перенесла морской переезд, депеша от вас говорит, что он был неприятен, Н[иколай] Романович] пишет, что было холодно и сыро, чему я верю, и что никак нельзя было уберечь тебя от простуды, следствием чего лихорадочный припадок, что меня также не удивляет, особенно при умножившемся расстройстве твоего желудка. Должен полагать из твоего письма, что это состояние прекратилось, и слава богу. Первые ваши письма из Содена мало мне объясняют, нужно некоторое время, чтобы убедиться в пользе избранного места, и потому думаю, что положительного я смогу ожидать не ранее, как недели чрез две, и с отсутствием моим из Москвы это составит до трех недель. Много времени потратить нельзя.

Зина уехала третьего дня с своими ребятишками и твоей Катей. Все были здоровы. Катя очень поправилась и сделалась даже очень обходительною. Сурового взгляда, как бывал у ней в Петербурге, никогда на лице ее не видно. Одна странность, что она не говорит, очень трудно от нее получить какой-нибудь ответ, между тем когда ходит гулять, то беспрестанно разговаривает с своей няней, и целый день язычок ее в движении, только для какой-то болтовни, никому не понятной. Завтра они будут в Сетухе2, потому что на каждую ночь будут останавливаться в Серпухове, Туле, Мценске, оттуда до них 40 верст.

Лиза уведомляла, что они выезжают из Одессы 1-го июля, пускаются по Дунаю, и писать заказывает в Вену, Poste restante, там двинутся, куда повезут. Не может быть, чтоб их всех послали в одно место, особенно если с ними Соня и Ник[олай] Вас[ильевич]. Конечно, они будут также недалеко от берегов Рейна, и ты с Лизой не замедлишь увидеться. Письмо к ней я посылаю в одно время с этим и пишу, что вы будете сначала в Содене, только застанет ли оно ее в Вене? Дядю Борха, полагаю, она видела в Дрездене; куда он оттуда поехал, Жорж, проезжавший здесь третьего дня, еще не знал.

Тетушка уедет из Петербурга в Загевольд3 не ранее как после 15-го, к тому числу должна получить деньги, которые намерена выслать Зине. Боятся все ее близкие, что она соскучится в Лифляндской деревне, и тогда может возобновиться болезнь, приходящая к ней обыкновенно летом. С нею только Ольга и Виктор4. Сестра моя еще не знает, что будет делать летом, это будет зависеть от времени и срока отпуска ее мужа.

На днях были у нее Ланские проездом в Симу и очень уговаривали меня принять приглашение их сестры Голицыной заехать в Симу на возвратном пути из Пензы. Может быть, я это сделаю, крюк небольшой, из Владимира надобно будет поворотить на Переяславль и Троицу Сергия. А сюда надобно же заехать, не прощается никому, бывшему в Москве, не, заехать помолиться в Лавру и к соименному моему святому. Варвару и Катерину Дм[итриевну] ждут оттуда сегодня или завтра; Соня, их сестра, теперь больше в тихом расположении, но страдает.

Лиза Урусова в переменном, однако на днях приглашала меня и Зину обедать и сама обедала сидя. Фокла лежала несколько дней в постеле. Оне обе тебе кланяются, так, как и все Свербеевы и Подчасские. Бестужевы уехали в деревню5, Наталья Дм[итриевна] тоже. Москва очень опустела. Погода настала хорошая, и дни последние были жаркие. Вчера я с Ваней обедал у Нонушки, она просила о тебе известий и велела тебе сказать, что крепко тебя целует. Я тоже крепко тебя обнимаю и целую и деток твоих. Ник[олая] Ром[ановича] обними за меня. Наденьке тоже сердечный поклон и напоминаю ей обещание писать о вас подробности, которыми тебя затруднять не хочу и о которых Н[иколай] Р[оманович] не подумает. Ваня тоже ей кланяется и вас всех обнимает. Забыл назвать Трубецких, они, то есть одни барыни, еще здесь и едут в пятницу, он уже уехал ранее.

Христос с тобою, друг мой милый, и со всеми вами.

ЦГИА, ф. 1657, оп. 1, д. 158, л. 13-14 об.

1 Соден - город-курорт близ Франкфурта-на-Майне. Славился минеральными источниками.

2 Сетуха - имение З.С. и НД. Свербеевых в Новосильском уезде Тульской губ. Свербеев сообщал архиепископу Иннокентию 1 янв. 1860 г., что 4 дек. 1859 г. купил имение в Тульской губ. на границе с Орловской за 129 тыс. руб. сер. (ГАИО, ф. 774, оп. 1, д. 61, л. 28). Имение прежде принадлежало кн. Черкасской и называлось Покровское (там же, д. 49, л. 131).

3 Загевольд - имение С.И. Борх в Лифляндской губ. (ныне Сигулда, Латвия), позднее перешло к правнуку А.Г. Лаваль Н.Д. Кропоткину, владельцу большой коллекции семейных портретов. В 1905 г. при организации в Петербурге с участием С.П. Дягилева так называемой Таврической выставки портретов из собрания Н.Д. Кропоткина было представлено 72 портрета, в том числе портреты Е.И. Трубецкой, А.Г. и И.С. Лавалей, Е.П. Потёмкиной.

4 Дети С.И. Борх - Ольга (1847-1898), впоследствии жена кн. Д.Н. Кропоткина, харьковского губернатора, убитого 9 февр. 1879 г. Г. Гольденбергом, членом организации «Земля и воля»; Виктор (1841-1897).

5 Бестужевы: Елена, Ольга и Мария - сёстры декабристов.

233. 3.С. Свербеевой

Саранского уезда Большой Вьяс, 14-го июня 1860-го

Милая моя Зинуша! Ты, конечно, уже получила письмо, писанное мною к тебе с Александрой, из которого узнали вы, что тетушка совсем с вами расплатилась и билет на известную вам сумму передан мною Катерине Александровне. Она с своей стороны тотчас уведомила о том Дмитрия Николаевича, прислала ему письмо графини, и он, вероятно, с своей стороны также покончит с нею высылкою заемных писем на имя г. Витте1, как тетушка назначила. К тебе я также писал, что она просила, чтоб ты выслала расписку в получении денег 945 р., и, я полагаю, ты не замедлила этого сделать.

Окончание этого дела замедлило, как ты знаешь, отъезд мой из Москвы; мы уехали только в понедельник, 6-го вечером в 10 часов; ехали за тяжелой сибирской почтой, под которую запрягали по восьми телег, и это задерживало нас на станциях лишнее время, отчего мы приехали в Вязники только в среду 8-го утром.

Жаркий день провели у Юлии2, в очень приличной квартире. В четверг утром приехали в Нижний, обедали у Александра Николаевича3, а чай пили у Ив[ана] Ал[ександровича] Анненкова. До обеда побывали в институте, где встретила нас с радостным удивлением Марья Карл[овна] и обе Эк.4 Можешь представить себе, что расспросам не было конца, как и поручениям о раздаче поклонов и лучших пожеланий. На вашу супружескую долю также их досталось довольно.

У М[уравьева] нашел я уже не одну княжну, а трех и Прасковью Михайловну Голынскую5, которая поздоровела еще более и вполне оправдывает поговорку - кровь с молоком, но не потерявшую ничего из своего голоса, которым она звучно пропела несколько романсов. У Анненковых поутру застали только Прасковью Егоровну и дочь6. Она очень обрадовалась, много говорила, много расспрашивала, а еще более вспоминала и должна была уехать, не видав прочих членов семейства.

После обеда Ив[ан] Ал[ександрович], не найдя меня дома, прошел к М[уравьеву], и оттуда мы вместе отправились к нему. Видели меньшого сына Николая, который приехал из имения, он им управляет, а старшего7 не видели, его приятель увез в театр, куда публика съехалась слушать в «Гамлете» дебютанта из общества, какого-то господина, большого пройдоху, как сказала мне Праск[овья] Егор[овна], и разорившегося. Ваню и Федю приглашали тоже в ложу губернаторскую, но отозвались необходимостью ехать.

Алек[сандр] Ник[олаевич] очень уговаривал меня приехать к нему на несколько дней во время ярмарки, предлагая остановиться у него. Я ответил, что если буду в Москве и свободен, то, может быть, и приеду. Анненковы в этот день получили заграничный паспорт и чрез два дня собирались уехать. Ольга Ивановна заменяет отца и мать, в семействе во время их отсутствия. Им, наконец, возвращено до 1700 д[уш] из их имения, и даже <...>* c’est execute**. От Нижнего до Арзамаса дорога прескверная, а к Саранску и далее лучше.

У дяди8 в Вьясах мы встретили хороший прием, половину дома в нашем распоряжении и самую приятную внимательность. Управляющий Вакар и жена его знают хорошо многих наших близких родственников; она была прежде у Потемкиных в Гостилицах9 и потому много предметов к разговорам. Вчера мы обходили все наши деревни в Саранском уезде по левую сторону Суры. Завтра поедем на тот берег в Городищенский уезд. После этого осмотра займемся делами уже с Летом.

В каждой деревне у околицы встречены были всеми жителями от мала до велика, и, о господи! вся эта толпа - на коленях, насилу заставили встать! По предварительно брошенным словам видно уже, что придется выслушивать много жалоб на оттяжку земель, лесов в другую половину10. Есть ли что справедливого, теперь заключить еще не могу, а если есть, то не предвижу, чтоб легко было получить удовлетворенние и вряд ли возможно.

Завтрашняя почта, может быть, привезет мне письма. Теперь я могу писать только к тебе, а куда к Саше и Лизе - могу узнать по получении от них писем. Последние к Саше я все еще послал в Дрезден, туда же и портрет (фотографию). Н[иколай] Р[оманович] в последнем письме назначал писать еще туда. Но невероятно, чтоб они пробыли очень долго в Дрездене; как скоро Саша оправилась, то, конечно, они уехали дальше; но в Соден ли наверное они поехали, этого нельзя знать до их письма. О Содене писал только граф Борх и то в первой депеше, которую он послал С[офье] И[вановне], а сами Ребиндеры в письмах своих не определили, куда поедут.

Очень скучно, что надобно было так далеко заехать в такое время, когда дорожишь скорейшим известием. Зачастую какое-то невольное чувство страха овладеет, которое тем труднее разогнать, что известий утешительных еще Не было. Очень хочется получить скорее что-нибудь утешительное и может быть, бог даст, завтра. Мы уедем из Вьяс не ранее, как получив почту. От тебя надеюсь непременно иметь, если ты написала тотчас по приезде. «Москов[ские] вед[омости]», полученные здесь в воскресенье 12-го, были от 8-го. - Ну, прощай на сей раз, милая моя душечка, целую и обнимаю тебя от всего моего сердца, тоже мужа твоего, и деток ваших, и Котика. С любопытством буду читать, что ты скажешь мне о Сетухе. Ваня вас всех целует. Христос с вами.

*Одно слово неразб.

**Это исполнено (франц.).

ГАИО, ф. 774, oп. 1, д. 246, л. 154-155 об.

1 Витте Пётр Христианович, чиновник Министерства иностранных дел, поверенный 3.С. Свербеевой в деле составления раздельного акта по наследству Е.И. Трубецкой.

2 Юлия - лицо неустановленное, возможно, Юлия (Луиза) Трофимовна Голицына (урожд. Баранова, 1810-1887), жена кн. Голицына Михаила Фёдоровича, предводителя дворянства Звенигородского и Богородского уездов Московской губ.

3 Муравьёв Александр Николаевич (1792-1863), отставной полковник Гвардейского штаба, один из основателей Союза спасения и Союза благоденствия, осуждён по VI разряду. Служил городничим в Иркутске (1831-1832), тобольским (1832-1834) и архангельским (1837-1839) губернатором. Был уволен в связи с делом о неподчинении крестьян; вновь принят на службу в 1843 г. и назначен членом совета Министерства внутренних дел. Участник Крымской войны (1853-1855), ген.-майор. Нижегородский губернатор (1855-1861).

4 М.К. Фон-Валь; сёстры Эк - возможно, воспитательницы в Иркутском девичьем институте, которые переехали в Нижний Новгород вместе с М.А. Дороховой.

5 Имеются в виду свояченицы А.Н. Муравьёва Александра, Варвара, Клеопатра Шаховские и Мария Михайловна Голынская (урожд. кн. Шаховская). Трубецкой ошибочно назвал её Прасковьей Михайловной. Останавливаясь в Нижнем Новгороде в 1856 г. Трубецкой видел какую-нибудь одну из княжон Шаховских.

6 П.Е. Анненкова и старшая дочь Анненковых О.И. Ивановах.

7 Анненков Владимир Иванович (1831-1898), старший сын декабриста; в 1878-1898 гг. - председатель Самарского окружного суда, весьма демократически настроенный деятель. Его дом посещали молодые люди - судебные следователи, присяжные поверенные и в их числе В.И. Ульянов. В.И. Анненков зачислил Ульянова в январе 1892 г. помощником присяжного поверенного в Самарский окружной суд, и по его же ходатайству в 1892-1893 гг. Ульянову было предоставлено право вести самостоятельно судебные дела.

8 А.М. Борх. Борхам принадлежало в Пензенской губ. Саранского уезда с. Большой Вьяс.

9 Гостилицы - имение Т.Б. Потёмкиной в Петербургском уезде. В начале 1820-х гг., возможно не без участия С.П. Трубецкого, деятельного в те годы члена Вольного общества учреждения училищ взаимного обучения, в имении была заведена ланкастерская школа взаимного обучения крестьян.

10 Имеются в виду жалобы крестьян на несправедливо отторгнутые у них управляющим Борхом лесные и другие угодья.

235. Н.Д. Свербееву

Напольный Вьяс, 21-22 июня 1860*

Почта привезла мне ваши письма, милый друг Николай Дмитриевич, твое от 10-го и Зинушино от 6-го. Зина доехала без происшествий, и дети не надоедали ей дорогой, последнее очень счастливо. Желудочки их расстроились, может быть, от воды, как вы полагаете, а может быть, и от дороги в жары, и самые жары уже к тому способствуют. В дождливое и жаркое лето такое расстройство часто усиливается, и на него должно обратить внимание. Я очень рад, что Дмитрий Николаевич у вас, это приятно и вам, и для него развлечение; и, кроме того, он добрый советник и по хозяйственным делам. Присутствие его дало вам удобство к немедленному окончанию всех расчетов с графинею Софьей Ивановной.

Поля ваши радуют обещанием богатого урожая, здесь также все они в отличном положении, и до сих пор не было другого опасения, как то, чтобы сильные дожди и грозы не повалили хлеба. Здесь у нас большею частию земля песчаная и глинистая, смешанная с дресвою**, и крестьяне отзываются, что худая и неплодородная, а теперь и на ней рожь стоит густая и высокая, овес густ и начинает колоситься, греча также везде хороша. Это три главные хлеба, других не сеют, и пшеницы нигде не видно.

Наш хутор нашли в отличном состоянии: ни коровы, ни овцы, ни свиньи, только три лошади для разъездов управляющего. Я полагал, что последнего у нас нет, и гр. Б[орх], не считая его нужным, воспротивился принятию Лета, чтоб избавить, нас от излишнего бесполезного расхода. Оказалось, что мы платим 600 рублей его управляющему за то, что он заведует нашей частью. О приеме крестьян я уже писал к Зине, они отзываются; что никогда не видывали своих помещиков. Теперь мы все объехали и занимаемся разбором дел по бумагам, так как оказываются претензии от крестьян, и иные есть важные, и лучше всего в точности дознаться.

Покончив это дело, поедем в Пензу и представим в депутатское собрание свидетельство, данное из Герольдии, на внесение Вани в список дворян губернии1. К этому времени, может быть, приедет и граф Е. П. с Варенькой2. Я думаю, что мы можем уехать не позже как в воскресенье. В Пензе будет тогда ярмарка. К вам отсюда два пути, один чрез Москву, а другой на Воронеж, этот короче, но, кажется, нужно будет избрать первый, особенно для того, чтоб иметь известие от Саши и Лизы. Последнюю где найти, я еще не знаю, надобно обождать ее письма, а Саша если могла выехать из Дрездена, то в Соден, я к ней писал еще в Дрезден. Сегодня не пишу, ждем письма, обещанного Н[иколаем] Р[омановичем], и надеюсь его получить завтра. Что-то оно скажет? Дай бог, чтоб было не так мрачно и безнадежно, как последнее.

Ты спрашиваешь, как мы нашли имение? О господском хозяйстве я уже сказал, надо все заводить вновь, Лет не отчаивается поставить на хорошую ногу с не слишком большими издержками. На первый раз хотя предполагается совсем не употреблять обязанного труда, и бывшие на барщине 21 тягло отпущены по желанию их за оброк. Они никогда не выполняли наложенного на них, и всегда им налагали оброчное, на что они справедливо жаловались, так как графом был на них набавлен оброк с обещанием не тревожить их на барскую работу. Эти только бывшие на пашне в самом худом положении, а оброчные крестьяне найдены гораздо в лучшем, нежели я полагал, бедности нет, хотя жалуются на худое свойство земли и недостаток леса и лугов. Ваня с любовью во все входит и теперь занят разбором бумаг и совещаниями с Летом об устройстве хозяйства. Мы живем в доме Борха, он, в той части имения, которая принадлежала гр. Лебцельтерн и которую С[офья] Ивановна] у ней купила.

22-го. В трех верстах отсюда есть пустынь, строитель отец Киприян знает почти всех наших и в особенности всех моих племянниц и в дружбе с А.Н. Бахметевым3, который и говорил мне о нем. Мы с ним обменялись визитами, а вчера вечером пили у него чай по его приглашению. Он сначала угостил нас рыбной ловлей из малого прудика, который весь захватывается неводом в 20 саж[еней]. Пройдя однажды берегом вокруг прудка, вытащили огромное количество стерляди и другой рыбы. Он, выбрав трех стерлядей покрупнее и большого леща, подарил нам на уху. Вода свежая ключевая и рыба, привезенная уже несколько лет тому из Суры, живет хорошо, и монахам доставит на всю их жизнь продовольствие.

Строитель человек не старый, не глупый и гораздо более образованный, нежели многие духовные, невзирая на то, что из пастухов. С трепетом буду ожидать возвращения посланного за письмами в Саранск на почту, ожидаю, что будет письмо от Н[иколая] Р[омановича], и что оно привезет, бог весть. Дай бог, чтоб что-нибудь доброе. Прощайте, милые друзья мои. Крепко вас обнимаю и всех деток целую. Все это за себя и Ваню; Федя вам кланяется. Христос с вами.

*Письмо писалось с перерывом.

**Дресва - крупный песок, гравий.

ГАИО, ф. 774, оп. 1, д. 86, л. 102-103 об.

1 Указом Александра II от 30 авг. 1856 г. детям декабристов, в том числе И.С. Трубецкому, был возвращён княжеский титул (ЦГИА, ф. 1341, оп. 96, д. 229, л. 1-2 ). 8 июня 1860 г. он был введён в наследственное владение имениями в Пензенской губ. Саранского уезда (там же, ф. 1343, оп. 46, 1864 г., д. 793, л. 2-3, 9, 11-11 об.).

2 Е.П. и В.П. Толстые.

3 Бахметьев (Бахметев) Алексей Николаевич (1801-1861), гофмейстер, попечитель Московского учебного округа, помещик Нижегородской и других губ. и его жена Анна Петровна (урожд. гр. Толстая), родственники Трубецкого по его брату П.П. Трубецкому, женатого на сестре Бахметева Елизавете Николаевне.

237. 3.С. Свербеевой

Пенза, 28-29 июня 1860

Милая моя Зинуша, на последней почте я писал твоему мужу, а сегодня к тебе. Кажется, я сказал ему, что сбирались в Пензу, мы и приехали сюда вчера поутру рано. Сейчас принялись за дела, вызвавшие нас сюда, и Теперь уже почти все покончили, так что можем уехать нынче отсюда. Знакомых в городе у нас ни души. Ездили с Ваней к губ[ернскому] предводителю Арапову1, не застали, но это не помешало делу сделаться. Он все время проводит, как видно, на ярмарке; большой охотник до лошадей, смотрит и покупает, говорят, бывают очень хорошие лошади всех родов, а заводские с завода Ниротморцова, это рассказывается для Николая Дм[итриевича], как и последующее о лошадях.

Вчера были состязания возовых лошадей, груз был 120 пудов, одна лошадь провезла 460 саженей, другая не знаю сколько, а третья обошла круг в три версты и второй раз половину, когда тот, что нам рассказывал, уехал, не дождавшись окончания, сегодня будет бег на тройках, не знаю, останемся ли мы, чтоб посмотреть. Ныне поутру мы осматривали два очень хорошие заведения: паровую пильную, которая на две рамы пилит до ста дерев ежедневно, а зимой пильная заменяется мукомольной на четыре постава, каждый мелет до 50 четвертей в сутки. Машина очень хороша и особенно хозяин хвалит паровик, требующий гораздо менее дров, нежели обыкновенно жгут паровые котлы. Другая фабрика - бумажная; бумага приготовляется на двух полотнах и вырабатывает до ..., не очень помню, сколько сказал мне механик-англичанин, только много, и не мудрено, заведение большое, занимающее 400 работников.

Барыша чистого 50 процентов. Эта фабрика существует уже 8 лет, а мельница только лишь год. Машина на этой последней сделана не в Англии и не в Бельгии, а в Плаусне, не помню имя фабриканта, в 25 сил. Хозяин сказывал, что сама машина не дорога, но провоз очень дорог. Все заведение обошлось в 40 т[ыс.] р. с. Механик с того же места, как и машина, приговорен на 4 года.

Город Пенза нехорош внутри, несмотря на то, что много каменных зданий, а вид на него с Суры прекрасный; половина его стоит на горе, окаймленной лесом, а другая под горой. Мне очень желалось встретить здесь Невельских, думал, что, может быть, они приедут на ярманку. Может быть, и приедут, время еще не ушло до коломской, но уже без нас. Я в Пе[тер]бурге обещал им побывать у них, но обещания не исполню, надобно ехать 70 верст и обратно столько же в Пензу, чтобы возвратиться восвояси, а время тратить излишнее нам не хочется. Придется еще несколько дней определить для окончания дел в имении. Оттуда съездить только посмотреть заводы А.Н. Бахметева, они всего от нашей деревни, где будет обитать Лет с своею супругою, 15 верст. Там у него много разных заведений, но, как говорят, все это не очень хорошо управляется. Стеклянный его завод давно известен, и произведения его отличные, а сверх того, есть чугунный, литейный, машинный (?), сахарный.

Ожидали, что Варенька Толстая будет жить тут, да ее еще нет, а мужа ее ожидает давно губерния. Мне очень жаль, .что я их в Пензе не застал. Так мы отсюда уедем, не встретив никого из знакомых. Лет переселился на будущее свое пепелище. Ему будет не очень хорошо, все надобно завести и домик устроить, чтоб можно было жить зимою. Видно, ни он, ни жена его не требовательны, удовлетворяются тем, что нашли, и дом конторский - изба, можно сказать, с сенями большими, отделенными от черной избы, - обращается ими в жилой для них дом, разумеется, на первый раз, пока выстроить успеют что-нибудь получше.

Я давно перервал свое письмо, Ваня воротился домой и сказал, что он встретил Геннадия Ивановича2 и что он сейчас будет ко мне. Действительно, он явился тотчас же. Разумеется, очень обрадовался и взял непременное слово, что мы к нему заедем, рассказав нам, что от нашей деревни, где нам надобно непременно быть, до него всего 30 верст. Он приехал один. Живут в маленьком домике всего из пяти комнат. Подтвердил наше мнение, что Пензенская губерния во всех отношениях глушь.

Письмо это пойдет из Вьяса, как все прежние, только я заготовляю его в Пензе, так как есть время праздное теперь, а завтра утром из дому уже не успею написать. Можно и совсем кончить письмо, сказать о себе нечего более. Кажется, однако, что после моего письма Ник[олаю], Дм[итриевичу] было письмо от Н[иколая] Р[омановича] от 6-го нашего счисления. Оно спокойнее прежних Писем, только жалуется, что в Дрездене погода переменилась на холодную и Саше нельзя было в последние дни пользоваться воздухом, проводя день на балконе, как она делала. Сама Саша приписала три строчки, в которых говорит, чтоб я о ней не беспокоился. Это может она сказать, а я того сделать не могу. Дай бог, чтоб беспокойства все были напрасные.

Целую тебя, моего милого друга, а Ваня вместе со Мной целует тебя и обнимает также Николая Дмитриевича и детей. Христос с вами.

29[-е]. Воротившись во Вьяс, я нашел письмо от тебя (13-го июня) и от Лизы из Вены 10/22 июня. Они еще не видались с докторами, у которых хотят просить совета, куда ехать. Кончает письмо словами: «Сейчас получена депеша от тетушки Лебцельтерн к Балабину3, чтобы узнать, здесь ли мы. Саша еще в Дрездене. Как только будет можно, отправимся туда». Я очень рад, что Лиза узнала, где Саша, и надеюсь, что они уже виделись; вероятно, Зин[аида] Ив[ановна] видела уже и Сашу. Тетушка Подчасская едет в Полтаву на месяц.

ГАИО, ф. 774 , оп. 1, д. 246, л. 156-157 об.

1 Арапов Александр Николаевич (1801-1872), пензенский губернский предводитель дворянства, председатель Пензенского губернского комитета по улучшению быта помещичьих крестьян.

2 Г.И. Невельской проводил лето 1860 г. с семьёй в имении в Пензенской губ. Городищенского уезда.

3 Балабин Виктор Павлович, камергер, действительный статский советник, полномочный представитель Министерства иностранных дел России при австрийском дворе в Вене.