Владимир Шкерин
Полтавское пополнение Союза благоденствия
В декабре 1816 г. в свою резиденцию в Полтаве прибыл новый малороссийский генерал-губернатор князь Николай Григорьевич Репнин.
Соответствующий административный опыт у князя имелся: в 1813-1814 гг. он был генерал-губернатором занятой союзными войсками Саксонии. В одних санях с Репниным приехал Михаил Николаевич Новиков, приглашенный на место правителя генерал-губернаторской канцелярии. Ранее Новиков уже служил под начальством Репнина в Дрездене, однако едва ли патрону были ведомы все стороны его деятельности. Так, Новиков состоял членом декабристского Союза спасения, притом самым старшим по возрасту среди окружавших его молодых офицеров.
На следствии П.И. Пестель утверждал, что именно Новиков принял его в тайное общество и внушил «первую мысль о республиканском правлении». «Крестниками» Новикова в Союзе спасения были и такие известные личности, как Ф.Н. Глинка и Ф.П. Толстой. Так же и в Союзе благоденствия, если верить следственным показаниям основателя ранних декабристских обществ А.Н. Муравьева, Новиков получил равные с ним полномочия на прием новых членов.
Полномочиями этими М.Н. Новиков пользовался крайне осторожно. За все время его усилиями декабристский союз пополнился всего 5-6 новыми членами. Состоял Новиков и в иной организации - если не тайной, то окруженной пеленой загадочности. Двоюродный племянник знаменитого масона екатерининской эпохи Н.И. Новикова, Михаил Николаевич сам занимал не последнюю ступень в иерархии «вольных каменщиков». До отъезда в Полтаву он был обрядоначальником петербургской ложи «Избранного Михаила», входил в объединение масонов высших степеней «Капитул Феникса», а в том же 1818 г. стал почетным сановником «Великой Директоральной ложи Астреи».
Неудивительно, что и в Полтаве он учредил масонскую мастерскую. «Лета 5818 И[стинного] Св[ета] III-го месяца в 26 день (т. е. 26 мая 1818 г. - В.Ш.) во имя и славу Великого Строителя Миров... справедливая и совершенная вновь образованная ложа Любви к Истине на восток Полтавы надлежащим порядком на основании правил ритуала открыта в первой степени под председательством управляющего мастера Новикова с помощью чиновников назначенных», - фиксируют «Протоколы I-й степени справедливой и совершенной ложи Любви к Истине на восток Полтавы, состоящей в союзе великой ложи Астреи на восток С.-Петербурга», далее называя имена и должности «чиновников»: С.М. Кочубей - наместный мастер, В.В. Тарновский и Л.М. Дьяков - надзиратели, И.П. Котляревский - вития и т. д.
Если в целом вопрос об отношениях масонства и декабризма поныне вызывает горячие споры, то относительно ложи «Любовь к Истине» больших разночтений нет. Разумеется, для обличителей масонства тесная связь полтавской мастерской с декабристским обществом не подлежит сомнению. Так О.А. Платонов пишет о ложе «Любовь к Истине», как «целиком входившей в заговорщицкую организацию “Союз благоденствия”».
Для Н.И. Ульянова эта ложа – «форма соединения двух фронд: декабристской и украинствующей». Но и приверженцы теорий о консерватизме или аполитичности российского масонства В.И. Семевский, С.П. Мельгунов, Т.А. Бакунина признавали полтавскую ложу «местом вербовки для членов Союза благоденствия». Также и современные авторы В.С. Брачев и А.И. Серков, имеющие различные взгляды на российское масонство, сходятся на мысли о связях «Любви к Истине» с «Союзом благоденствия» и об использовании ложи для приема новых членов в декабристский союз.
В пользу этого говорят следственные показания бывшего адъютанта князя Репнина М.И. Муравьева-Апостола, прямо утверждавшего, что Новиков учредил ложу, «чтоб приуготовлять людей для Общества». Да и сам Новиков еще в 1816 г., принимая в Союз спасения собрата по ложе «Избранного Михаила» Ф.Н. Глинку, говорил, что «в масонстве только теории, а что есть другое общество избранных молодых людей...». Через полтавскую ложу в Союз благоденствия были приняты подполковник В.А. Глинка и поветовый маршал В.Л. Лукашевич. Почему из примерно сорока своих масонских «братьев» Новиков отобрал для декабристского общества именно их?
Смоленский дворянин Владимир Андреевич Глинка (1790-1862) по выпуску из кадетского корпуса 16-летним подпоручиком попал на войну с французами. В октябре 1806 г. он еще решал, как рассчитаться с корпусной библиотекой за потерю книги «Нужнейшие познания инженеру и артиллеристу...», а в мае 1807 г. уже принял боевое крещение под Гейльсбергом в составе Лейб-гвардии артиллерийского батальона. Следующее десятилетие прошло в почти беспрерывных походах.
После кампании 1806-1807 гг., участвовал в войнах со Швецией 1808-1809 гг., с Турцией в 1810-1812 гг., вновь с Францией в 1812-1813 гг., да и в 1815 г. дошел до Саксонии, но к Ватерлоо не успел. В Полтаву Глинка прибыл уже командиром конно-артиллерийской бригады. Здесь молодой ветеран женился на Ульяне Гавриловне Вишневской. Она приходилась праправнучкой сербу Теодору Вишневскому, получившему от императрицы Елизаветы Петровны имение Фарбованное в Переяславском полку. Поколения Вишневских, породнившиеся со знатными родами Украины и России, владели этим имением сообща. Женитьба хоть и не особо обогатила подполковника, зато ввела в круг полтавского дворянства.
В ложу В.А. Глинка был принят 11 июня 1818 г. Протокол гласит: «Лета 5818... в 11-й день IV месяца, во имя и славу Великого Строителя Миров и по обряду древних масонов... ложа Любви к Истине на востоке Полтавы открыта в первой степени под предводительством наместного мастера Кочубея... Предметом работы нынешнего собрания объявлено принятие в братство давно предложенных кандидатов: капитана Франца Францовича Ремерса и подполковника Владимира Андреевича Глинки.
И как на принятие их по баллотировке шары оказались белые, то по приглашению наместного мастера вития брат Котляревский отправился к искателям и, испытав их порознь, объявил, что нашел их достойными принятия. После сего оные искатели Ремерс и Глинка по установленным обрядам также порознь приведены были к вратам Храма, введены по законам священного нашего Ордена <и> приняты в масоны-ученики, и показаны и изъяснены им масонские шаги и священные знаки, слово и прикосновение».
Почему же М.Н. Новиков не остановился на этом и принял В.А. Глинку в Союз благоденствия? Ни один из них ответа не оставил. Новиков скончался осенью 1824 г., не дожив до следствия по делу декабристов. Следственное же дело Глинки, заключавшееся в опросе десяти активных членов тайных обществ, было начато 19 февраля и закрыто 24 февраля 1826 г. без участия подследственного. Очевидно, что на выбор Новикова повлияли старые связи с Федором Николаевичем Глинкой. Летом 1818 г., когда Владимир Глинка был принят в ложу, контакты Новикова с его столичным кузеном заметно активизировались. Трудно предположить, что, проведя в Петербурге около месяца, Новиков не говорил о Владимире Глинке со своим «крестником» по Союзу спасения.
Другой интересующий нас персонаж, Василий Лукич Лукашевич (1787 или 1788-1866), будучи генеральским сыном, воспитывался в Пажеском корпусе и «по слабому сложению в военной службе не служил». В 1803 г. он стал переводчиком Коллегии иностранных дел, а через пару лет, вероятно, по земляческой или родственной протекции перешел в подчинение министру внутренних дел графу В.П. Кочубею. Из министерства, однако, был уволен - официально «по семейным обстоятельствам», неофициально за застольную здравицу Бонапарту. Вернулся на родину и, будучи богатым землевладельцем, уже в 1809 г. был избран маршалом Переяславского уезда Полтавской губернии. В 1812 г. Лукашевич искупил былую здравицу подготовкой ополчения и иной помощью армии, за что получил от царя орден, а от дворянства - благодарность.
После войны он развернул бурную и не вполне понятную деятельность. «Я ревностно порывался озариться тем светом, который, по мнению моему, отделял меня от общего класса людей, и все мистическое и таинственное имело в глазах моих несказанную прелесть. Я полагал, что общества, образуя сердце человека, рождают братскую связь и поучают взаимным обязанностям», - убеждал он позднее следователей.
В полтавскую ложу Лукашевич был принят даже раньше Глинки - 7 июня. В 1819-1820 гг. он также был наместным мастером киевской ложи «Соединенных славян» и ее представителем в «Великой ложе Астреи». Значительную часть киевской ложи составляли поляки, многие из которых одновременно состояли в национальных тайных обществах. Так через ложу завязались связи Лукашевича с руководством Союза тамплиеров Волыни, стремившегося к независимости Польши.
В 1820 г. почетным членом «Соединенных славян» стал основатель Союза тамплиеров и член польского Патриотического общества Ф.С. Маевский. Со своей стороны он в 1821 г. присвоил Лукашевичу степень тамплиера и предложил вступить в Патриотическое общество. На допросах оба утверждали, что от последнего предложения Лукашевич отказался. Отказался он войти и в Южное общество декабристов, к чему его призывал еще один почетный член киевской ложи князь С.Г. Волконский.
Самым известным и одновременно спорным моментом биографии Василя Лукашенко стало возможное основание им Малороссийского тайного общества. В начале 1824 г. он якобы звал вступить в это общество подполковника И.Н. Хотяинцова, уже состоявшего в Южном обществе. Хотяинцов поделился информацией с С.Г. Волконским, а тот в свою очередь - с П.И. Пестелем. После неоднократных бесед с Лукашевичем Волконский решил, что его собеседник пытается препятствовать переговорам русского и польского тайных обществ, имея целью отделение Украины от России, ради чего готов «отдаться в покровительство Польши» (выражение Пестеля). К тому же южные декабристы пришли к выводу, что Малороссийское общество сводится «исключительно к кружку Лукашевича» и охладели к идее сотрудничества.
В 1826 г. Лукашевич был арестован и доставлен в Петербург, где провел семь месяцев в Петропавловской крепости. Первым же собственноручно написанным показанием он сообщил, что «был принят в тайное общество Союз благоденствия г-м Новиковым». Однако затем выдвинул иную версию: «...полковник Владимир Глинка, верный слуга царский и верный сын отечества, без всякого злоумышления, привез мне тетрадь, заключающую в себе план Союза благоденствия, данную ему Новиковым.
Я тоже, как и Глинка, находя сие предполагаемое общество не токмо что не во вред, но даже в пользу нравственности, дал по установленной в той тетради форменную расписку, что, избрав себе отрасль просвещения, буду во всем соображаться с постановлениями Союза благоденствия. На сем только одном и основывалось как мое, так и Глинкино участие и действие в сказанном обществе, о котором по долгом ожидании объявил мне Новиков, что оное не состоялось».
Следователи отметили противоречивость ответов Лукашевича, однако тот уже определился с версией: «... к обществу Союза благоденствия сделался я причастен чрез одно только намерение вступить в оное, что предложено мне не Новиковым, а полковником артиллерии Владимиром Глинкою...».
Несмотря на настойчивые указания на Глинку, ряд историков считает версию приема Лукашевича в Союз благоденствия Новиковым наиболее вероятной. С другой стороны, в литературе предпринимались попытки на основании сведений о приеме Глинкой нового члена сделать вывод о его нерядовой роли в тайном обществе. Равным образом бездоказательно и предположение, что Лукашевич был не единственным, кого Глинка принял в Союз благоденствия.
Следствие 1825-1826 гг. пришло к выводу, что Малороссийского общества не существовало. Позднее правитель дел Следственного комитета А.Д. Боровков отметил в мемуарах, что это общество «намеревались образовать из масонских лож - в Полтаве бывший правитель канцелярии военного губернатора Новиков и в Полтавской губернии маршал Лукашевич и предположили целью независимость Малороссии, но остались при попытках, и общество не осуществилось».
Очевидно, Боровков основывался на показаниях М.И. Муравьева-Апостола о том, что Новиков «был первый, кто говорил об обществе Малороссийском» и что Лукашевич «в оном был и после смерти Новикова, вероятно, остался главным». Но Муравьев признавался, что его знакомство с Новиковым «было весьма непродолжительно» и что о Малороссийском обществе он «не старался узнать», а потому, вероятно, путал его с полтавской ложей.
Вопрос о Малороссийском обществе стал предметом длительной научной дискуссии. В 1920-е гг. сторонники концепции «украинского декабризма» С.А. Ефремов, Д.И. Багалий, М.И. Яворский утверждали, что общество было «довольно многочисленно» и объединяло «дворянскую оппозицию», чтобы «сообща добыть независимость Украины». В 1930-1940-е гг. «Большая история Украины», изданная вначале во Львове, затем в Канаде, сообщала, что общество имело целью то ли независимость Украины, то ли ее вхождение в федерацию с Польшей. В 1990-е гг. украинско-канадский историк В.И. Верига писал, что сам Лукашевич стремился «восстановить Гетманщину в старых ее формах», но большинство членов его общества требовало «только автономии для Украины».
Подчеркивая историческую значимость Малороссийского общества, названные авторы и их единомышленники не уделяли должного внимания доказательству самого его существования. Между тем еще в 1920-е гг. отсутствие таких доказательств отметил И.Ф. Рыбаков. Не нашлось их и за минувшие с той поры десятилетия. Не случайно современные историки Н.Н. Лысенко, Р.М. Конта, Г.Д. Казьмирчук, Ю.В. Латыш считают, что на момент ареста Лукашевича общество пребывало в стадии становления, а потому говорить о его заметной роли неправомерно.
После роспуска Союза благоденствия ни В.А. Глинка, ни В.Л. Лукашевич в позднейшие декабристские общества не вступили. Судьбы их, впрочем, ждали разные. Глинка, отличившись на глазах у Николая I во время русско-турецкой войны 1828-1829 гг., стал генералом Свиты. В историю он вошел, прежде всего, как главный начальник горных заводов хребта Уральского, руководивший важнейшим промышленным регионом России с 1837 по 1856 гг. Последние годы жизни провел сенатором в Петербурге - в почете и честной бедности.
Лукашевич из казематов Петропавловки был выпущен под полицейский надзор в собственное имение Борисполь под Киевом. Там он и прожил еще 40 лет, отмерянных ему судьбой. Жизнь вел «приличную благородному его званию», но когда в 1827 г. в Нежинской гимназии возникло известное «дело о вольнодумстве», о Лукашевиче тотчас вспомнили. Выяснилось, что замешанные в «деле» профессоры К.В. Шаполинский и И.Я. Ландражен в недавнем прошлом вместе с Лукашевичем состояли в ложе «Соединенных славян», да и после наведывались в его имение. И вновь, как и в 1826 г., дело ограничилось подозрениями.
Очевидно, что осторожный М.Н. Новиков не преуспел в создании управы Союза благоденствия в Полтаве. Однако, оценивая скромные силы этой управы, еще раз отметим новиковскую тщательность в подборе кандидатур. Владимир Глинка представлял армию и был связан с местным дворянством. Лукашевич был дворянским маршалом и имел связи с польскими тайными обществами. Сам Новиков представлял окружение генерал-губернатора Малороссии. Из тех же трех групп - губернского чиновничества, поместного дворянства (предпочтительно занимавшего выборные должности) и офицерства - была составлена и полтавская масонская ложа.
Какие бы политические цели не преследовал Новиков - от расширения декабристского союза до поддержки либеральных начинаний князя Репнина - действовать ему предстояло через формирование общественного (т. е. дворянского) мнения. Владимир Глинка был принят в тайное общество первым как брат Федора Глинки, но вслед за ним должны были последовать и иные офицеры. Лукашевич оказался первым из малороссийских дворян, вероятно, из-за своей активности, но не случайно в 1826 г. вместе с ним подверглись аресту С.М. Кочубей, В.В. Тарновский и братья Д.Л. и С.Д. Алексеевы. Анализ причин, не позволивших М.Н. Новикову воплотить свой замысел в полном объеме, достоин отдельной статьи.
