О следственном деле М.Н. Глебова
Чиновник Комитета погашения долгов коллежский секретарь Михаил Николаевич Глебов был арестован 17 декабря 1825 г. и помещён в каземат № 3 бастиона Петра II. В сопроводительной записке коменданту Петропавловской крепости А.Я. Сукину Николай I предписывал: «Чиновника Глебова посадить, где удобно, он случайно пристал, но содержать строго».
На первоначальном допросе, снятом В.В. Левашовым, Глебов отрицал свою осведомлённость о предстоящем выступлении. Он стремился уверить следователей, что пристал к Московскому полку на Сенатской площади случайно, а фамилии офицера, вручившего ему в это время шпагу, он не помнит. Однако он сознался, что в день восстания, 14 декабря, давал солдатам деньги на водку, а вечером того же дня был на квартирах Рылеева и А. Бестужева (см. док. 3/2).
Следственный комитет не поверил Глебову в том, что он не знал цели заговора и имени того офицера, который вручил ему шпагу. На допросе 4 января 1826 г. от Глебова потребовали дать об этом более полные и откровенные показания, а также объяснить, с какой целью Глебов вечером 14 декабря посещал Рылеева и А. Бестужева, а также рассказать о действиях на Сенатской площади Каховского, Кюхельбекера, Оболенского и Якубовича. Следственный комитет хотел также выяснить у Глебова, кто был тот человек «в шляпе с плюмажем», который «поощрял солдат».
Полагая, что Глебов - член тайного общества, Следственный комитет также требовал показаний от Глебова о времени вступления его в тайное общество, цели общества и пр. (док. 4/4). Глебов на этот раз показал, что шпагу он получил «кажется», от Щепина-Ростовского, но «взял её без всякой цели», у Рылеева был «единственно из любопытства», членом общества не состоял, а на остальные вопросы отозвался незнанием (док. 5/5). Рассмотрев эти показания Глебова 12 января, Следственный комитет постановил: «Глебова переспросить и, если снова окажет упорство, то уличить очными ставками».
Впоследствии о принадлежности Глебова к тайному обществу запрашивали других декабристов. 28 января 1826 г. А. Бестужев в своих показаниях предположительно назвал Глебова членом тайного общества. 21 февраля Следственный комитет потребовал от А. Бестужева более определённых показаний о Глебове. На этот раз А. Бестужев показал, что положительных данных о том, действительно ли Глебов член тайного общества, он не имеет, и отсылал следователей к Каховскому, с которым Глебов «более был знаком» (док. 6/6). Было решено «спросить Каховского, был ли Глебов членом общества, кем и когда принят».
23 февраля Каховскому был дан «вопросный пункт» о принадлежности Глебова к тайному обществу. В ответе на него Каховский сообщил, что хотя он ничего не скрывал от Глебова о тайном обществе и Глебов даже соглашался вступить в него, если получит подробные сведения о намерении и силах общества, однако заверял, что членом общества Глебов не был (док. 7/7).
12 марта аналогичный вопрос был дан А.Л. Кожевникову, который в своих первых показаниях назвал Глебова в числе членов тайного общества. На этот раз Кожевников показал, что он не знает, кем и когда был принят Глебов в тайное общество, «ибо с ним незнаком», но данное Комитету ранее своё показание о принадлежности Глебова к тайному обществу он основывал на том, что видел Глебова 14 декабря вечером на квартире Сутгофа среди других членов общества, и сам ничего не скрывал от него о готовившемся «возмущении» (док. 8/8).
Таким образом, Следственный комитет не смог получить вполне определённых данных о том, что Глебов был действительно членом тайного общества, однако показания Каховского свидетельствовали о том, что Глебов отнюдь не «случайно» примкнул 14 декабря к восставшим войскам, что он был тесно связан с Каховским, Рылеевым, Сутгофом, Кожевниковым и другими декабристами, хорошо знал о готовившемся выступлении 14 декабря.
Поскольку Глебов продолжал отрицать факт своего «знания о существовании общества и о возмущении на 14 декабря», Следственный комитет решил устроить ему очную ставку с Каховским. 21 мая 1826 г. Глебов и Каховский были вызваны на очную ставку, при этом Глебов, не допуская до очной ставки, подтвердил все показания Каховского (док. 9/9).
Кроме указанных выше документов, дело М.Н. Глебова содержит опись документов дела, послужной список М.Н. Глебова, вопросы о «воспитании» и ответы на них Глебова, выписки из показаний о Глебове других декабристов (док. 1, 2/1, 10/3, 11/0 и 12/0).
М.Н. Глебов обвинялся в том, что «знал о цели тайного общества, хотя и не вполне, и лично действовал в мятеже, дававши деньги солдатам для покупки вина». Верховный уголовный суд отнёс Глебова к пятому разряду и приговорил его к каторжным работам на 10 лет, с последующей ссылкой на поселение. Николай I оставил приговор суда о Глебове в силе. Указом 22 августа 1826 г. срок каторги Глебову сокращался до 6 лет, «а потом обратить на поселение в Сибири».
Следственное дело М.Н. Глебова хранится в ГА РФ, в фонде № 48, под № 388. Согласно современной нумерации дело состоит из 21 листа. Старая нумерация, проставленная А.А. Ивановским, учла 11 листов. Док. 1, 11/0 и 12/0 включены в дело позднее, л. 21 с адресом.
Ниже дан перечень дел Следственного комитета, в которых имеются показания М.Н. Глебова по различным вопросам, не вошедшие в состав публикуемого здесь дела № 388:
1. Дело № 302, л. 38 (показание без даты).
2. Дело № 303, л. 3 об. и 46 (показания без дат).
3. Дело № 304, л. 48 (показания без даты).
4. Дело № 380 О.В. Горского, л. 25 (показание от 9 марта 1826 г.).
