7.

[img2]aHR0cHM6Ly9zdW45LTc5LnVzZXJhcGkuY29tL2ltcGcvVnF6UzRKZ3k1UGVVazY0Uko2dVlUZGxmcExyYlNqOFBtOU9HY3cvVWxxYUJBbTNDaXMuanBnP3NpemU9MTA0MHg4MjImcXVhbGl0eT05NSZzaWduPTdlMDEyMDdkZmUyMDQ4MzAwODY1NTk2N2Q0ZWRlMjg5JmNfdW5pcV90YWc9UzBLOWd1bUFpcjJpQmZVOTBsT3kwMzhZYjRocFhndXNhaTRXWlR1d0hyOCZ0eXBlPWFsYnVt[/img2]

Неизвестный художник. Портрет Владимира Осиповича Гурко. 16 мая 1840 г. Перо, бумага, акварель. 13,0 x 20,0; 18,1 x 23. Литературно-художественный музей-усадьба «Приютино».

Даргинская экспедиция завершилась, как и предполагал В.И. Гурко, тяжёлыми потерями для русских войск и поставила их между угрозой катастрофы. Но в том, что самого худшего исхода для русской армии на Кавказе тогда всё-таки не произошло, и враг не смог истребить весь войсковой отряд, принимавший участие в походе на Дарго, велика была и его заслуга. Неслучайно в приказе № 63 Главнокомандующего русскими войсками на Кавказе генерала Воронцова, отданном ещё 7 июля 1845 года в лагере при только что взятом селении Дарго, говорилось: необходимым «считаю изъявить здесь глубочайшую признательность за помощь, распорядительность и личное самоотвержение генерала от инфантерии Лидерса и генерал-лейтенанта Гурко...»

Многие участники этого боевого похода получили награды, но у современников и очевидцев событий вызвало немалое удивление то, что особо был отмечен генерал Ф.К. Клюки фон Клюгенау. Он получил золотую шпагу с алмазами с надписью «За храбрость». По признанию самого Клюгенау, он был этим очень «доволен, ибо сам чувствовал, что... права на награду не имел».

Хотя Даргинская экспедиция и достигла некоторых результатов, но она дорого стоила русским войскам на Кавказе. Они потеряли убитыми 3 генералов (Пассека, Фока и Викторова), лишилась также, по разным данным, от 141 до 217 офицеров и от 3267 до 3650 человек «нижних чинов» убитыми, ранеными и пленными. По некоторым сведениям, было убито 1058, ранено 2751, контужено 272 и пропало без вести 57 русских солдат и один офицер. Погибший генерал Д.В. Пассек, молодой, мужественный и так много обещавший своим военным дарованием, был одним из лучших боевых соратников генерала Владимира Гурко.

В ходе Даргинской экспедиции было потеряно русскими войскам три горных орудия.

Потери в живой силе русских войск за время Даргинской экспедиции убитыми, ранеными, пленными (без вести пропавшими) и контуженными, а также обмороженными превысили 4 тысячи человек. Если учесть, что за всё время войн с горцами на Кавказе в период с 1818 по 1864 год потери русских составили: убитыми - 22 тысячи 954 человека, ранеными 63 тысячи 340 человек солдат и офицеров, а пленными - 87 офицеров и 5472 человека «нижних чинов», то потери в ходе летней экспедиции на Дарго следует признать весьма значительными.

Даргинская экспедиция 1845 года, окончившаяся явной неудачей русских войск на Кавказе, всё-таки убедила генерала Воронцова, как непосредственного начальника генерала Владимира Иосифовича Гурко, «в бесполезности случайных углублений в горы» и заставила вновь принять более обдуманный, систематический Ермоловский образ действий. Суть его, уже проверенная в борьбе русских войск на Кавказе, заключалась в том, чтобы «продвигаться вперёд медленно, и занятые пункты не возвращать уже горцам, а становиться в них твёрдой ногой» присутствия России в этом важном регионе. И теперь уже большее внимание было обращено на левый фланг линии, где решили закончить устройство передовой Чеченской линии с укреплениями Воздвиженское, Ахчой, Куринское, Хасав-Юрт и Чир-Юрт.

Одновременно к русскому Главному командованию пришло и осознание того, что есть только три реальных пути к истинному умиротворению обширной геостратегической зоны на Кавказе: 1) уничтожение противника, 2) покорение или 3) выселение непокорных племён горцев и постепенное заселение территории Кавказскими племенами, согласными заключить союз с Россией, а также русскими переселенцами, с основанием новой, более обширной системы казачьих станиц. Всё это должно было привести к более надёжному обеспечению защиты интересов России и её союзников на Кавказе.

После завершения Даргинской экспедиции Главнокомандующий русскими войсками на Кавказе М.С. Воронцов, а также император Николай I не забыли того, как в тяжёлых условиях боевой обстановки генерал Владимир Гурко проявил особую стойкость и личное мужество сначала при взятии Дарго, а затем при обеспечении отхода русских войск с упорными боями. 6 августа 1845 года генерал В.И. Гурко был награждён алмазными знаками к ордену Святого Александра Невского.

Однако участием в тяжёлой Даргинской военной экспедиции в основном и закончилась боевая служба генерала Владимира Иосифовича Гурко, здоровье которого было подорвано. Из Тифлиса, где в 1845-1846 годах находился штаб Главнокомандующего войсками на Кавказе, Гурко пишет прошение в Петербург, в котором ходатайствует «об увольнении... в чистую отставку» по причине многочисленных своих заболеваний, а также совершенно расстроенных домашних дел. При этом Владимир Иосифович отмечал, что у него «правая нога отказывается ходить, желудок без лекарств не варит, а правая рука до того опухла, что с трудом держу перо...» В этом же прошении он высказывает опасение, что «знойном Тифлисе я долго не проживу».

Но вместо желаемой отставки генерал-лейтенант В.И. Гурко по приказу Николая I был назначен с 1 января 1846 года на должность начальника Главного штаба всех резервных и запасных войск российской Гвардии и Армии.

Когда В.И. Гурко оставил свою высокую должность начальника Главного штаба русских войск на Кавказе, здесь, по словам его современника, князя А.М. Дондукова-Корсакова, «все сожалели об отъезде последнего» из Тифлиса. Возвращаясь отсюда в Петербург, Владимир Гурко попал в город Владикавказ, где в апреле 1846 года распространились слухи о вторжении войск Шамиля в Кабарду. И хотя в боях с отрядами Шамиля, вторгшимися в Кабарду весной 1846 года, Владимир Иосифович лично не участвовал, но долгая и опасная офицерская служба научила Гурко, как не растеряться в неясной обстановке. Поэтому его решительные и разумные действия в это время способствовали прекращению паники в самом её зародыше, что, в свою очередь, способствовало провалу этой военной авантюры, предпринятой тогда горцами.

Находясь в Могилёве, где был дислоцирован Главный штаб резервных и запасных войск России, генерал Гурко подготовил справку о прохождении им военной службы с 3 февраля 1810 года по 3 октября 1845 года. В ней было указано, что во время Отечественной войны Гурко в 1812 году более 6 месяцев участвовал в боевых походах, как и на протяжении почти всего 1813 года. Затем он участвовал 14 с половиной месяцев в войне с Персией, более 9 месяцев - в Польской военной кампании 1831 года. Только в 1843 году он провёл в боевых походах на Кавказе, в боях с горцами почти 7 месяцев. Владимир Гурко имел к октябрю 1845 года уже более 35 с половиной лет военной службы. Справка о прохождении В.И. Гурко службы и другие документы, собранные к октябрю 1846 года, позволили ему получить отпуск для устройства личных дел и укрепления пошатнувшегося здоровья.

Уже находясь в Твери в октябре того же года, Владимир Иосифович написал доверенность по своим финансовым делам для получения причитавшегося ему жалования. Однако через несколько месяцев к генералу Гурко, находящемуся в своём имении Сахарово, из военного министерства в Петербурге через Тверь 20 февраля 1847 года было направлено с фельдъегерем срочное предписание, в котором он извещался о вызове в Санкт-Петербург на приём к императору Николаю I «для объяснений по делам службы».

Владимир Гурко в своём ответном письме был вынужден довести до сведения военного министра, что 22 февраля он получил это предписание, но сразу же выехать в Тверь, а затем в Петербург не сможет по причине тяжёлой болезни, которая мучает его уже несколько недель.

Однако полной и долгожданной отставки с бессрочным увольнением с военной службы Владимир Иосифович так и не дождался. По приказу императора Николая I в 1849 году генерал-лейтенант В.И. Гурко был назначен Главнокомандующим над всеми резервными и запасными пешими артиллерийскими батареями 1-й, 2-й, 3-й, 4-й и 5-й артиллерийских дивизий.

В этом же году за проявленную им большую заботу об организации, благоустройстве и боевой подготовке сформированных резервных войск генерал Гурко был награждён орденом Святого Владимира I степени.

Продолжая занимать высокие посты на военной службе, генерал В.И. Гурко помогал своим родственникам в их семейных и дворянских делах. В конце 1847 года он поддержал прошение своего двоюродного брата, сенатора и генерала Иосифа Александровича Гурко, о возведении последнего в российское дворянское достоинство.

Через несколько месяцев после этого указом Сената от 11 апреля 1848 года за № 9948 представители рода Иосифа Александровича Гурко были внесены как дворяне Ромейко-Гурко в 6-ю часть родословной книги Могилёвской губернии Российской империи.

По указу Николая I от 8 апреля 1851 года за отличие в военной службе Владимир Иосифович Гурко был произведён в генералы от инфантерии. Вскоре после этого, 11 июля, по новому императорскому указу он был назначен на высокий пост Главнокомандующего всеми пехотными и запасными войсками русской армии и Гвардии.

Но на своём последнем посту Владимир Гурко пробыл лишь немногим более полугода. Здоровье его неуклонно ухудшалось, и 24 января 1852 года его не стало... Владимир Иосифович, как и его братья, генералы Леонтий Иосифович и Иосиф Александрович Гурко, был похоронен на белорусской земле, в католической каплице, в Кротовшах.

За время своей военной службы В.И. Гурко, кроме многочисленных орденов Российской империи, был удостоен серебряных медалей в память войны 1812 года, за Персидскую войну 1826-1828 годов и за взятие приступом города Варшавы 25-26 августа 1831 года. Кроме того, Владимир Гурко был награждён высшим Польским знаком отличия за военные достоинства II степени (орденом «Вирути милитари» II степени с Командорским крестом) и двумя Знаками отличия «За беспорочную службу».

В это время, в феврале 1852 года, единственный сын генерала Владимира Гурко, будущий фельдмаршал русской армии Иосиф Владимирович Гурко, проходил службу в звании штабс-ротмистра лейб-гвардии Гусарского Её величества полка в Санкт-Петербурге. После смерти отца ему пришлось исполнить последний скорбный долг: возвратить оставшиеся после кончины генерала от инфантерии Владимира Иосифовича Гурко орденские знаки в Капитул Российских Императорских и Царских орденов.

В мае 1852 года Иосиф Гурко передал туда орденские знаки: Святого Владимира I степени вместе с серебряной звездой к ордену; Святого Александра Невского; Святой Анны I степени с императорской короной и серебряной звездой; Святого Владимира II степени; Святого Георгия III и IV степени вместе со Знаками отличия беспорочной службы за 25 и 30 лет.

Память о суровом, но справедливом и любящем отце, посвятившим всю свою жизнь беззаветному служению Отечеству, свято хранилась Иосифом Владимировичем Гурко.

В представлении его современников генерал Владимир Иосифович Гурко остался одним из лучших офицеров Российской армии, человеком чести и высокого сознания своего долга.