№ 11)1

Милостивый государь Александр Иванович!

Получив отношение вашего высокопревосодительства от 28-го минувшего апреля за № 653, хотя по содержанию оного и следовало Пензенского пехотного полка поручика Зарецкого иметь только под тайным надзором, но, усматривая из приложенного при том отношении показания поручика Лисовского, что Зарецкий удержал его открыть полковому командиру злодейское предприятие Борисова, я почёл за нужное сделать о поступках его исследование.

Быв истребован в учреждённую здесь Следственную комиссию, он сознался как в прикосновенности своей к тайному обществу, так и в известности о приезде и намерениях Борисова, но отрицает показанное Лисовским обстоятельство, [что] якобы удерживал его от помянутого донесения.

Снятый с Зарецкого допрос имею честь препроводить при сём к вашему высокопревосходительству с тем, не благоугодно ли будет вам, милостивый государь, для окончательного об нём здесь решения приказать вторично допросить // (л. 19 об.) Лисовского и о последующем почтить меня уведомлением.

С истинным почтением и совершенною преданностию имею честь быть вашего высокопревосходительства покорный слуга

граф Сакен

№ 624

Майя 24 дня 1826 года

Могилёв.

Его высоко[превосходительст]ву А.И. Татищеву // (л. 20)

1 Вверху листа пометы чернилами: «№ 1141», «29 майя 1826» и «Передать к допросам». Внизу листа помета чернилами: «6 июля писано графу Сакену № 866».

Копия с рапорта г[осподину] главнокомандующему 1-ю армиею Следственной комиссии, учреждённой при Главной квартире армии, от 19 майя 1826 года № 22.

Пензенского пехотного полка поручик Зарецкий при допросе в сей комиссии сознался в знании о существовании злоумышленного общества, но в принадлежности к оному при всех увещаниях комиссии чинит запирательство, равным образом и спрошенные о нём при очной ставке члены того общества: Соловьёв, Сухинов, Усовский, Драгоманов, Шеколла и Головинский отозвались, что они о принадлежности Зарецкого к обществу, как равно и самого его, не знают и даже о фамилии его вовсе нигде ни от кого не слыхали, да и по взятым у Зарецкого бумагам, которые доставлены в комиссию при предписании г[осподина] начальника Главного штаба армии за № 609, ничего важного и замечательного, особенно до сущности дела относящегося, по строгом рассмотрении сей комиссии не оказалось. // (л. 20 об.)

Донося о сём вашему сиятельству, Следственная комиссия имеет честь поднести у сего на благоусмотрение вашего сиятельства точную копию с показания Зарецкого:

Подлинный подписали: генерал-майор Кратц и аудитор Чикалин

Верно: генерал-адъютант барон Толь // (л. 21)

Копия

1826 года майя 18 дня в присутствии Следственной комиссии, учреждённой при Главной квартире армии, Пензенского пехотного полка поручик Зарецкий допрашиван и показал:

Вопросы

1-й

Как вас зовут по имени и отчеству? Сколько от роду лет, какой веры, и ежели христианской, то на исповеди и у святого причастия бывали ли ежегодно?

2-й

В службу его императорского величества вступили вы которого года, месяца и числа, из какого звания и откуда уроженец, имеете ль за собою недвижимое имение и где оное состоит?

3-й

На верность службы и подданство его императорскому величеству // (л. 21 об.) присягали ль, воинский устав, артикулы и другие установления читали ль и, что за такое преступление чинить повелено, знаете ль?

4-й

Во время службы какими чинами и где происходили, наперёд сего не бывали ль вы за что под судом и по оному, равно и без суда, в каких штрафах и наказаниях?

5-й

Капитан Тютчев, будучи допрашиван в высочайше учреждённом Комитете, показал: что вы принадлежали тайному Славянскому обществу, были приняты им совместно с Громницким и Лисовским, равномерно и поручик Лисовский утверждает о том же, при- // (л. 22) совокупляя, что майор Спиридов рассказал ему, Лисовскому, что Тютчев приписал вас в тот список, в котором были написаны все, знавшие об обществе, и когда Спиридов его спросил, зачем он вас приписывает, когда вас нет, ибо вы во всё это время были в командировке от полка, то Тютчев отвечал: «Нужды нет, он хороший малый», но, когда Борисов 1-й приехал приглашать к возмущению, он, Лисовский, вызвал вас, советовал вам вместе с ним идти к полковому командиру и объявить о Борисове, пусть его схватят, и тем уничтожить пагубное намерение, но вместо согласия вы сказали, чтоб не смел о таком малодушии и думать; тогда Лисовский увидел, что Тютчев не ошибся, называя вас хорошим малым. Почему // (л. 22 об.) Следственная комиссия, согласно повелению высшего начальства, требует от вас чистосердечного признания:

1) Когда и где именно капитан Тютчев приглашал вас в помянутое тайное общество?

2) Какая цель была того общества и посредством чего предположено было произвесть оную в действие?

3) Какая причина побудила вас вступить в сие общество?

4) Быв членом тайного общества, давали ль вы какую клятву, где и когда и

5) Какая обязанность ваша состояла по той клятве, действовали ль вы по оной, когда, как и чем?

6-й

Когда и куда Борисов 1-й приезжал приглашать к возмущению, возмутил ли кого, когда, как, чем и кого именно? Кто ещё известны вам все без изъятия члены тайного общества? Не скройте оных // (л. 23) до остатка и весь круг и образ действия сего общества и влияние оного, куда только оно проникнуть могло, показав о всём том во всей подробности и по самой сущей справедливости, что сами знаете, видели или от кого именно слышали. Причём напоминается вам на собственное ваше размышление, что если вы станете упорствовать и не откроете точной истины, то отрицание ваше, само по себе и без признания вашего обнаружиться могущее, послужит к большому для вас вреду. // (л. 26 об.)

Ответы

На 1-й

Зовут меня Пётр Алексеев сын Зарецкий, от роду мне лет 26, веры христианской, греко-российского исповедания и у святого причастия бывал ежегодно.

На 2-й

В службу его императорского величества вступил я 1815 года сентября месяца, но числа какого, не помню; из дворян Черниговской губернии, Сосницкого повета, имения за собою никакого не имею.

На 3-й

На верность службы и подданство его императорскому величеству // (л. 21 об.) присягал, воинский устав, артикулы и другие установления читал и, что за какое преступление чинить повелено, знаю.

На 4-й

Во время службы чинами происходил: прапорщиком 820-го, подпоручиком 823-го, поручиком 825-го годов в Пензенском пехотном полку, а в которых месяцах и числах, не помню; наперёд сего под судом и по оному, равно и без суда, ни в каких штрафах и наказаниях не бывал.

На 5-й

1825 года, не помню настояще, в исходе ли июня или в начале июля месяцев, капитан Тютчев приглашал меня к какому-то Славянскому обществу, которого цели он мне не открывал подробно, но говорил, что уже согласны поручики Лисовский и Громницкий; из нескольких же слов капитана Тютчева заметил я, что в том заключается злое намерение; почему я на то согласия своего ему не давал и говорил ему, чтоб он мне более о таких делах не напоминал; после чего в скором времени полк выступил из настоящих своих квартир в лагерь при сборе корпуса у м[естечка] Лещина, Житомирского повета, я же оставался на месте квартирования полка при полковых тягостях в г[ороде] Старо-Константинове.

По возвращении же полка из лагеря в последних числах сентября месяца капитан Тютчев, увидясь со мною, опять приглашал, говоря, что дело их очень хорошо идёт и что он записал меня в число того общества, надеясь на меня, я ему тоже не давал согласия и говорил ему, как он осмелился то сделать заочно, без моего согласия, на что он сказал, что виноват и что не ожидал, чтоб я мог отказаться. «Но делать нечего, ежели мы дела своего, - продолжал он, - и не произведём в действо и откроется наша тайна, то ты виновен не будешь, потому что тебя напрасно записали и притом не знаешь подробно дела».

После он опять несколько раз говорил, чтобы ничего не опасался, что дело всё состоит в том только, чтоб переменить законы, но когда, как и посредством чего, о том не объявлял; напоследок я командирован был в последних числах октября м[еся]ца в г[ород] Киев для принятия из тамошней комиссии в полк амуничных вещей, а принявши часть оных, возвратился в полк в первых числах декабря месяца, и в сие время в первый раз увиделся с майором Спиридовым, с которым я прежде вовсе не был знаком, ибо он прежде служил в Саратовском пехотном полку, кой, разговаривая со мною, упомянул, что я записан в их обществе.

Я посему отвечал, что никогда не был на то согласен, на что майор Спиридов сказал, что и он этого не хотел, ибо меня и не знал, но капитан Тютчев говорил, что он будет согласен, и в надежде той написал; после сего с майором Спиридовым свидания были у меня в квартире: капитан Тютчев, поручики Громницкий и Лисовский и майор Спиридов, где они все вместе говорили, чтоб я не чуждался того общества, в котором люди - большая часть высшего класса, и что дело только такого роду, что двинувши войска, но без всякого кровопролития, требовать будут конституции, но когда я спросил, в чём состоит конституция, то объяснили, что в перемене только некоторых законов и что главное тому начало в Москве; но я всё на то согласия не давал, чтобы быть в соединении с ними.

Наконец они сказали, чтобы я по крайней мере хранил в секрете их тайну, на что я им дал слово исполнить, но напротив, хотя и намеревался объявить начальству, но как не знал совершенно дела о чём, а также полагал, что отвечать должен, ежели не докажу, и притом даже совсем не верил, чтоб они могли вредить правительству, почитал более за сумасшествие их намерение и никогда несбыточным.

В последних же числах декабря месяца нечаянно приходит в мою квартиру часу в одиннадцатом ночи поручик Брисов, которого я только в первый раз [в] жизни видел, в сие время были у меня в квартире поручики Громницкий и Лисовский, кои и оставались ночевать; Борисов, войдя в переднюю комнату, // (л. 24) когда уже были погашены свечи, спрашивал, здесь ли поручик Громницкий, на каковой вопрос Громницкий отозвался, что здесь, и спрашивает: «Кто вы такой?» Пришедший говорил, что поручик Борисов, и сейчас же без свечей вызвал Громницкого на двор и что-то ему говорил, потом вошли они оба в горницу и велели зажечь свечу, я тут увидел совсем мне незнакомого человека и не почитал его за военного, ибо он был в партикулярном платье.

Когда же я спросил Громницкого, кто он таков, то он сказал, что 8-й артиллерийской бригады поручик Борисов. И после Громницкий, отозвавши Лисовского в другую комнату, вместе говорили. Меня любопытство заставило узнать о тайном их переговоре, на что поручик Лисовский сказал мне в другой комнате, что этот Борисов приехал дать им знать, чтобы они командуемые ими роты выводили к действию и соединилися бы вместе с 8-ю артиллерийскою бригадою и что тайна их уже открыта.

Таковым объяснением он // (л. 24 об.) меня испугал, и я сколько можно уговаривал поручиков Громницкого и Лисовского, отзывая их поодиночке в другую комнату, чтоб они никакого зла не предпринимали, - на что они, в тайне от Борисова, мне сказали, что они никогда к тому не приступят, а скажут ему, чтобы он ехал к майору Спиридову, так как они говорили, что он старший, что они то же самое и Борисову сказали, и потом оный в скорости отправился к майору Спиридову.

Но поручик Лисовский вовсе мне не говорил, чтоб дать знать полковому командиру, по выезде же Борисова я опять уговаривал Лисовского и Громницкого, в противном же случае я располагал так, что ежели они согласны будут выводить командуемые ими роты, то в то время хотел дать знать полковому командиру, но они мне говорили, что никогда этого не сделают и майора Спиридова не послушаются, ежели бы он и согласен был на то, и раскаивались, // (л. 25) что они завлечены в такое общество.

На другой же день поутру рано опять приезжал поручик Борисов вместе уже с капитаном Тютчевым ко мне же в квартиру, где ещё застали поручиков Громницкого и Лисовского. Капитан Тютчев хотя и говорил поручикам Лисовскому и Громницкому, чтобы выводили командуемые ими роты для соединения с 8-ю артиллерийскою бригадою, но они противны были его намерению и уговаривали его оставить злое намерение, на что согласился капитан Тютчев, чему последовал и поручик Борисов, и вместе все раскаявшись, что они намеревались приняться на злое дело, и с тем поручик Борисов отправился к своему месту, после того вскорости слышно было о возмущении в Черниговском пехотном полку, тогда и более я слышал раскаяния их.

Напоследок в генваре месяце я опять командирован в // (л. 25 об.) г[ород] Киев для принятия остальных в полк вещей, и с тех пор находился в Киеве по 14-е число сего майя месяца. Членом же тайного общества я не был и к тому нигде клятвы не давал, и действовать ничем и никогда и в помышлении не имел, более же участников того общества не знаю, и ни от кого более предложения не слышал, и совершенно сам о том никому никогда не объявлял, в чём по истинной справедливости объясниться честь имею.

Скрепили: председатель генерал-майор Кратц и аудитор 13-го класса Чикалин

Верно: генерал-адъютант барон Толь // (л. 26)

№ 12

1826 года майя 30 дня от высочайше учреждённого Комитета капитану Тютчеву дополнительный вопросный пункт.

Пензенского полка поручик Зарецкий, сознавшийся в принадлежности своей к тайному обществу, показывает между прочим:

a) в исходе июня или в начале июля 1825 вы пригласили его в Славянское общество, не открывая подробно цели оного, но Зарецкий отказался и просил вас даже не говорить ему о таких делах.

b) Потом в сентябре вы, увидевшись с ним опять, пригласили его, говоря, что дело идёт очень хорошо и вы записали уже его в члены того общества, надеясь на его согласие, и когда он, повторяя своё отрицание, спросил, как осмелились записывать, не имея на сие его согласия, то вы говорили: «Виноват, я не ожидал, чтобы ты мог отказываться, но делать нечего, ежели мы дела своего и не произведём в действие и тайна наша откроется, то ты виноват не будешь, потому что // (л. 26 об.) тебя напрасно записали и притом не знаешь подробно дела».

c) После сего майор Спиридов, вы, Громницкий и Лисовский были у него, Зарецкого, и все вместе уговаривали, чтобы не чуждался того общества, в котором находится большая часть людей высшего класса, но когда он и при этом убеждении согласия своего не дал, то просили его, по крайней мере, хранить тайну общества, что он и обещал исполнить, и

d) в генваре 1826 вы, приехав к нему с подпоручиком Борисовым, предлагали поручикам Громницкому и Лисовскому выводить командуемые ими роты для соединения с 8-ю артиллерийскою бригадою, но они воспротивились тому и успели уговорить вас самих к отложению сего злого намерения, в котором все вместе тут же раскаялись.

Объясните откровенно и положительно: справедливо ли вышеизложенное показание поручика Зарецкого или нет и почему именно? // (л. 27)

1) Действительно я приглашал Зарецкого вступить в тайное общество, не объявя ему цели оного, потому что я их совершенно не знал, ещё в июне месяце. И просил меня, чтобы я ему не говорил об этаких делах.

2) Потом, по приходе из лагерей, я увиделся с ним и приглашал его, говоря ему, что дела идут очень хорошо и что он записан в члены того общества, надеясь на его согласие. И когда он повторил свои отрицания, спросил, как осмелились записать его без его на то согласия, тогда я ему сказал, что ты на меня не пеняй, потому что не я тебя записал, а ты записан по словам Громницкого, но делать уже нечего, ежели мы дела своего и не произведём и тайна наша откроется, то ты виноват не будешь, потому [что] тебя напрасно записали и притом не знал подробно дела. Я же его приглашал по поручению Громницкого. Когда я выезжал из его квартиры в городе Житомире, то Громницкий раза два напомнил мне, чтобы я не забыл переговорить с Зарецким, а ихний батальон, и где Громницкий командовал ротой, оставался в карауле в Житомире после лагерей.

Не оправдываю я себя, бывши так убеждённым с одной стороны от Борисова, что он выехал из Петербурга для распространения оного, с другой стороны от Бестужева, и где он нас в собрании у Андреевича утвердил, что все одного желают и конституция // (л. 27 об.) готова, и он назначен от Верховной думы для третьего корпуса, чтобы распространять, и вся армия приготовлена, а в особенности назвал вторую, то я, сравнив сии обстоятельства, что Борисов выслан для распространения оного, а Бестужев назначен от Верховной думы. Бывши так заблужденным, сам старался склонить Зарецкого к оному согласию, ежели Громницкий будет запираться в том, что Зарецкий записан по словам его и при выезде меня из Житомира не поручал переговорить [с] Зарецким, в таком случае я прошу позволения его уличить.

По приходе баталиона из Житомира я сказал Громницкому, что Зарецкий недоволен записанием [в] общество членом. И как нам случалось быть у Зарецкого: мне, Спиридову, Громницкому и Лесовскому, точно так, как он описывает, и уговаривали его.

В генваре тысяча восемьсот двадцать шестого года приехал отставной Борисов прямо в Константинов и виделся с Громницким, Лесовским и Зарецким, объявил им, что он приехал с приглашением от Горбачевского действовать и соединиться в Новград-Волынске, и, переговорив с ними, послали его ко мне, [по] приезде Борисова ко мне сказал, что Лесовский и Громницкий велели ехать к Спиридову и объявить об оном, я понял, что Спиридов располагал выехать в Саратовский полк для окончания сдачи роты, не поехал к Спиридову, а приехал в Константинов к Зарецкому, и где действительно приглашал вывесть им верные роты, но они уговорили меня таким образом: «Неужели ты не видел своего заблуждения?», тогда мы все тут же раскаялись, и я им сказал: «Я вижу, что мы должны навсегда погибнуть от нашего необдумания».

К сим пунктам руку приложил капитан Тютчев1 // (л. 28)

1 Ответ написан А.И. Тютчевым собственноручно.

№ 14

1826 года майя 30 дня от высочайше учреждённого Комитета поручику Громницкому дополнительный вопросный пункт.

Пензенского полка поручик Зарецкий, сознавшись в принадлежности своей к тайному обществу, отрицает, однако же, показание поручика Лисовского в том, что будто бы он, Зарецкий, удержал его, Лисовского, от донесения полковому командиру, которое намеревался сделать насчёт отставного подпоручика Борисова 1-го, приехавшего для возбуждения членов к вооружению, утверждая, что, узнав от Лисовского о причине прибытия Борисова, он, Зарецкий, сколько мог уговаривал вас обоих не следовать приглашению его и слышал уверения ваши, что вы никогда на сие не решитесь, хотя бы и Спиридов был на то согласен, но Лисовский вовсе не говорил ему, чтоб дать знать о Борисове полковому командиру.

Притом Зарецкий изъясняет, что хотя Тютчев пригласил его в общество и потом говорил как // (л. 29 об.) он, так и Спиридов, что он уже записан в члены, и хотя наконец вы, Лисовский, Тютчев и Спиридов, будучи у него, Зарецкого, уговаривали не чуждаться такого общества, в котором большая часть членов высшего чина, но он на все приглашения и увещания никогда никакого согласия не давал, и только при общей убедительной просьбе по крайней мере не говорить о тайне общества обещался исполнить сие последнее.

Объясните откровенно и положительно: справедливо ли показывает сие Зарецкий или нет и почему именно?

Намерение поручика Лисовского донести полковому командиру о приезде Борисова не было мне известно; говорил ли он о сём Зарецкому, также не знаю. Думаю, что Лисовский не скрыл бы от меня такого намерения, и если бы он действительно говорил Зарецкому, то, верно, от того или другого было бы сообщено и мне. Зарецкому поименованные члены, уговаривая не чуждаться общества, точно, говорили, что к оному принадлежат // (л. 30) много особ высших чинов; ибо Бестужев сообщал нам, объясняя цель Южного общества, то к оному принадлежат такие лица, которые занимают важнейшие места в империи и которые составляют Верховную думу. Все прочие показания поручика Зарецкого совершенно справедливы.

Поручик Громнитский1 // (л. 31)

1 Ответ написан П.Ф. Громнитским собственноручно.

№ 16

Г[осподину] главнокомандующему 1-ю армиею

№ 866

6 июля 1826

По содержанию препровождённого при отношении вашего сиятельства № 624 показания Пензенского пехотного полка поручика Зарецкого допрошены были находящиеся здесь поручики Лисовский и Громницкий, а равно и майор Спиридов, которых ответы имею честь препроводить к вашему сиятельству в копиях.

Подлинное подписал: военный министр Татищев 1-й

Верно: 8 класса Карасевский // (л. 36)