ГЕРМОГЕН ИВАНОВИЧ КОПЫЛОВ

Отставной полковник.

В чине подпоручика конно-артиллерийской роты № 5 принял участие в Отечественной войне 1812. Ранен в бою под Островно в окрестностях Витебска 25.07.1812.

Капитан л.-гв. 1 артиллерийской бригады - 1818, полковник - 17.02.1819, командир 1 батареи лейб-гвардии Конной артиллерии - 1819-1820. Командир Кавказской гренадерской артиллерийской бригады в составе Кавказской артиллерийской дивизии - 1821-1823. Командир Грузинского 14-го гренадерского полка -  20.04.1823 - 8.10.1823.

Член Союза благоденствия. Высочайше повелено оставить без внимания.

Из воспоминаний Э.В. Бримера: «Вот я в Тифлисе. Явился почтенному командиру кавказской гренадерской бригады полковнику Копылову, и так как 3-я легкая рота, в которую я был назначен, была еще в Дагестане и лишь весной должна была прибыть в бамбакскую провинцию, в м. Караклис, то полковник прикомандировал меня ко 2-й легкой, и я поехал в Гомборы, в 50-ти верстах от Тифлиса, где были расположены две роты - 1-я батарейная и 2-я легкая. Пошла скучная, томительная жизнь без развлечений, служба без деятельности.

В ноябре посетил нас, проездом в Кахетию, Алексей Петрович Ермолов. Он должен был ночевать в Гомборах. Но где приютить корпусного командира? Мы все жили в наскоро-срубленных хатах или в землянках. У бригадного командира была русская хата с сенями; направо, в комнате, жил он, налево - его люди; кухня - на дворе. В этом доме поместили Алексея Петровича. Как и где разместили прочих высоких сановников - не понимаю, ибо с ним были: военный губернатор, начальник корпусного штаба, директор его канцелярии и несколько молодежи.

Едва переехали р. Иору и потянулись в горы, пошел дождь и все 18 верст мочил без устали. Алексей Петрович ехал на дрожках, в бурке. Адъютант, приехавший сказать, чтоб встречи не было, говорил, что корпусный командир все ругается, что никто не смеет приближаться к нему (молодежь была верхами). Наконец в 6 час. вечера подъехали к дому дрожки. Все офицеры стояли тут.

- Здравствуйте, господа артиллеристы! - Увидев меня: «ба! и ты тут, тевтон! Что у вас всегда такая пакостная погода? Или это вы для меня подготовили угощение?» Он вошел в сени и, заметив кипящие самовары, развеселился. - «Еще раз здравствуйте господа! А что, Гермоген Иванович - так звали полковника Копылова - кажется, вы нас чаем хотите напоить? И дело! Что там ни говори, а лучше самовара и немец ничего не выдумает».

Тут Алексей Петрович обратился к офицерам, каждому сказал ласковое слово или задал вопрос. - «А тевтону-то в прок наша жизнь» - и, положив руку на мое плечо  - «вишь, он как полная луна. Ну, господа, тут тесненько и потому я вас не задерживаю» - и, повернув меня к бригадному командиру, говорит: «я рекомендую, он добрый, дельный офицер». Подали чай; бригадный командир сказал мне, чтобы я не уходил.

Офицеры хозяйничали, приходили, уходили; раскрыли ломберный столик. Алексей Петрович разговаривал с полковником Копыловым про постройки. - «Хорошо, что выстроили казармы для солдат, да и для себя сруби хату-то попросторнее, а то ведь никто и в гости не придет; вишь, каморка-то - не повернуться; сядемте лучше».

Г. Могилевский, директор канцелярии (вскоре назначенный полтавским губернатором), сломал колоду карт, подал Алексею Петровичу, Роману Ивановичу Ховену (военному губернатору) и Алексею Александровичу Вельяминову. Уселись: справа от Алексея Петровича - Могилевский, слева - Вельяминов, напротив - Ховен. Наш бригадный командир сел подле Алексея Александровича. Некоторые из молодежи входили и выходили из комнаты и прислуживали дорогим гостям.

Я принес лимон Могилевскому. Алексей Петрович говорит мне: «садись сюда, тевтон» - и указал мне место подле себя. Дверь из комнаты была отворена и видно было, как молодежь расположилась за чайным столом в другой комнате и, не стесняясь, шумно болтала. Началась игра.

Сначала все шло чинно и Алексей Петрович был весел, подшучивал над тезкой, что плохо играет и прочее. Я, сидя подле, смотрю то в карты Алексея Петровича, то к карты Могилевского. Но, вот, Могилевский ходит с десятки треф; У Алексея Петровича король. Ему жаль его: класть или нет? Ну, как убьют? Ясно, что короля подводят и взятка пропала… Алексей Петрович положил короля, Вельяминов убил его тузом. - «Я знал, что это будет!» - Зачем же вы клали короля? спросил хладнокровно Вельяминов. Но Алексей Петрович, не отвечая ему, вдруг с самым серьезным видом обращается ко мне и говорит: «а вы, сударь, чего смотрели? вы думаете, я вас тут царем посадил?»

Можете вообразить мой испуг. Но общий смех играющих, уже привычных к таким выходкам, немного успокоил меня. Однако, признаюсь, с этой минуты я все думал, как бы убраться подальше. Но, как видно, судьба хотела, чтоб я свыкся с карточною игрою Алексея Петровича, и доставила мне случай чрез несколько минут опять услышать фразу гениальной несообразности.

Играли в бостон. Игра осталась за Ховеном, Могилевский пасует, Алексей Петрович идет в вист. Играют. Все идет хорошо. У Алексея Петровича уже две взятки, Ховен берет свою последнюю, пятую; остается на руках по две карты; у Алексея Петровича дама бубен отыгралась и он рассчитывает ею взять третью взятку. Вдруг Ховен ходит с треф. Происходит взрыв:

- С бубен, ваше превосходительство, с бубен надо ходить! Я вам показал, что у меня дама бубен!

- Да у меня бубен нет!

- Да я не прошу с большой - хоть с двоечки, сударь, с двоечки! И видеть эту колоссальную голову Ермолова, вытянутую вперед, обе ладони вывернутыми над столом, чуть ли не слезно-умоляющим голосом взывающего: «хоть с двоечки, сударь, с двоечки!» Когда все бросили карты на стол, оказалось, что бубен уж ни у кого не было. Говорят, что за ломберным столом у него всегда вырываются подобные убеждения. Он всегда весь в том деле, которым занят.

На другой день он ездил по Гомборам, ходил по казармам, заходил в кухни, болтал с солдатами и, после легкой закуски, отправился в Кахетию. Мы провожали его до вершины перевала.

Этот проезд с Ермоловым был для нас и развлечением, и сюжетом для разговоров на целые недели. Но нашему почтенному Гермогену Ивановичу этот визит не посчастливился. Он очень понравился Алексею Петровичу - человек образованный, начитанный, молодой, из гвардии и любимый офицерами.

Корпусный командир, желая его употребить с пользою для кавказской службы, представил в командиры Грузинского гренадерского полка. Копылов вначале согласился, но когда дошло до приема полка, убоявшись ответственности, подал в отставку и года через два помер в Бессарабии...»  (Текст воспроизведён по изданию: Служба артиллерийского офицера, воспитывавшегося в I кадетском корпусе и выпущенного в 1815 году // Кавказский сборник. Том 15. 1894).

ГАРФ, ф. 48, оп. 1, д. 28, 249.