«Не считать прикосновенными...»

В числе подозревавшихся в участии в заговоре декабря 1825 г. находились братья Владимир Николаевич и Николай Николаевич Креницыны, прапорщики Измайловского полка.

Арестованный по подозрению в участии в заговоре подпоручик того же полка К.П. Миллер показал, что его однополчанин подпоручик А.А. Фок 15 декабря, на следующий день после событий, когда офицеры полка, сопротивлявшиеся присяге, были вызваны к полковому командиру для объяснений, сообщил Миллеру, что «призывали только пятерых, но что ещё были в заговоре два Криницына», которые, по словам Фока, «приглашены были в общество подпоручиком Кожевниковым и обещали не присягать», однако в действиях заговорщиков не участвовали.

Эти сведения были предъявлены на следствии Фоку в сопровождении вопросов: «Точно ли Криницыны были предварены о намерении [заговорщиков] и точно ли обещали не присягать... в чём состояли их действия, когда и кем были приняты?»

В своём ответе от 1 февраля Фок показал, что ему неизвестно, были ли Креницыны предупреждены и обещали ли они не присягать, но утверждал, что узнал об участии их «не ранее, как вечером накануне... происшествия», причём застал их у Кожевникова, и поэтому считал, что последний и принял обоих братьев в заговор. «Я не полагаю, чтобы они и после принимали какое-либо участие, да и у самой присяги я их не заметил, впрочем, ручаться не могу. Миллеру же я не говорил, что они обещали не присягать, а говорил, что они тоже замешаны», - заключал Фок.

Главный свидетель, Н.П. Кожевников, был также спрошен о Креницыных. Он подтвердил, что Креницыны являлись участниками «рассуждений его с прочими о сопротивлении новой присяге», но, по его утверждению, ничего не знали о существовании тайного общества и его планах. Главные члены Северного общества отозвались незнанием на запрос о принадлежности Креницынвх к тайному обществу и участии их в заговоре.

После этого расследование было прекращено. Следствие, очевидно, пришло к заключению, что показания Фока и особенно Кожевникова «очистили» братьев Креницыных от обвинения в принадлежности к тайному обществу. Показания Миллера были «оставлены без внимания», сами Креницыны не привлекались к допросам.

Следует отметить, что сам факт осведомлённости о готовящемся выступлении, а он был подтверждён полученными показаниями главных свидетелей, очень часто рассматривался как достаточный для предъявления обвинения и соответствующего (главным образом, административного) наказания. В данном случае фактически состоялось оправдание причастных к заговору офицеров; важную роль в этом сыграли, как видится, показания «главных» членов, отрицавших формальное членство Креницыных в тайном союзе.

Причастность братьев Креницыных к заговору, несмотря на оправдание их следствием, всё же не осталась незамеченной. В отличие от большинства лиц, признанных невиновными, Креницыны находились на подозрении и после 1825-1826 гг.

Бывший дивизионный начальник Измайловского полка император Николай I хорошо помнил каждого офицера и, по всей видимости, во время следствия тщательно наблюдал за тем, кто из них и в какой мере окажется причастным к тайному обществу и событиям 14 декабря. Поэтому когда вскоре после 1825 г., к нему поступил донос-характеристика на некоторых офицеров-измайловцев со сведениями о причастности их к заговору 1825 г., он счёл нужным отразить в особых пометах своё мнение, основанное на материалах следствия 1825-1826 гг. и собранных в полку данных о поведении офицеров-заговорщиков 14 декабря.

Пометы Николая I - очень важное и крайне любопытное свидетельство тех представлений о причастности офицеров полка к заговору, которые оформились у императора после окончания следствия. Почти все офицеры из списка, представленного вместе с доносом, были так или иначе «оправданы» замечаниями Николая I, за исключением братьев Креницыных.

Напротив фамилии «поручика Креницына 1-го» император написал: «Он почти наверное участвовал в заговоре 14-го числа», напротив фамилии «подпоручик Креницын 2-й» - «Истинный негодяй», демонстрируя своё личное отношение к офицеру, подозревавшемуся в принадлежности к заговору.

Оценивая свидетельство, можно сделать вывод: несмотря на оправдание во время следствия, эти офицеры оставались в глазах высшей власти «виновными»: император, по-видимому, считал их заговорщиками, избежавшими наказания. В данном случае налицо ясные доказательства того, что акт оправдания следствием не исключал убеждения власти в неправильности итогового решения следствия, её уверенности в сокрытии имевших место в действительности фактов и обстоятельств.

П. Ильин