№ 6 (7)
1
Прошлого 1825 года в апреле месяце, находясь в карауле при корпусной квартире в городе Житомире, познакомил меня капитан Тютчев с комиссионером 10 класса Ивановым1 и, в одно время бывши у него с Тютчевым, пошли прогуливаться в сад, где Иванов с капитаном Тютчевым, долгое время говоривши от меня секретно, спросили у меня, какого я мнения о начальстве, которое поступает с нами жестоко и как с рабами, на что я никакого ответа не дал, и он, Иванов, продолжал, что мы сами винны, что терпим и что средства есть избавиться, только надо соединиться и быть твёрдыми, и бог гам поможет. Когда же я спросил о средстве, то он мне сказал, что есть ещё время и я узнать могу.
Пришедши же на квартиру, Тютчев уехал в деревню, ибо он только останавливался у меня, когда его роте в караул было назначено. Потом, чрез несколько дней, пригласил Тютчев Иванова и меня к себе на обед2, где мне и открыли Общество соединённых славян, к которому они принадлежат и которое составлено из многих держав. Просили меня вступить в оное, что это будет счастие для меня, что Громницкий, нашего // (л. 14 об.) полка, состоит также и артиллеристов довольно есть, из которых именно назвал Иванов Борисова, Горбачевского, Бичасного и Андриевича, и показал мне на полулисте написанных несколько пунктов3, содержания которых не упомню, и печать того общества4.
2
Потом он же, Иванов, говорил, что когда умножится общество, то переменят правление и будем вольны и свободны, и что монархического правления не будет, и в последствии времени обещал показать нужные бумаги и открыть подробнее, о достижении же цели не говорил ничего, как только стараться присообщить к обществу более членов.
3
При вступлении в общество и при открытии мне оного требовал с меня честное слово и оставили на другое время показать Клятвенное обещание и по оному потребовать от меня, но я его не видел и от меня более не требовали. По прибытии на квартиры, где расположен полк, я открыл о сём подпоручику Фролову5 у капитана Тютчева, на квартире с которым он тогда стоял. Более же никаких действий в пользу общества не производил, никого совершенно не приглашал, // (л. 15) а желал удалиться и решился выйти в отставку и приглашал6 также и Фролова7, но не открывал причины, побуждающей меня оставить службу его императорского величества, на что он был согласен подать в отставку, причины же не открыл потому, что опасался пострадать.
4
По прибытии в лагерь при Лещине у Сергея Муравьёва я никогда не был и на совещаниях нигде его не видел, и никогда с ним ничего не говорил, а видел его, когда он приезжал к капитану Тютчеву, где были только вдвоём, Тютчев и он.
1 Слова «10 класса Ивановым» подчёркнуты карандашом. Против строки на полях поставлен знак «NB».
2 Слова «Пригласил Тютчев Иванова и меня к себе на обед» подчёркнуты карандашом.
3 Слова «на полулисте написанных несколько пунктов» подчёркнуты карандашом.
4 Слова «и печать того общества» подчёркнуты карандашом.
5 Слова «подпоручику Фролову» подчёркнуты карандашом. Против них на полях поставлен знак «NB».
6 Слова «выйти в отставку и приглашал» подчёркнуты карандашом.
7 Слова «и Фролова» подчёркнуты карандашом.
5
К Андриевичу на квартиру был я приглашён Тютчевым и Борисовым вместе с Лисовским и Фроловым, и, пришед к нему, застали там довольно значительный круг, из которых, как упомню, Андриевича, Борисова, Горбачевского, Веденяпина 1-го и 2-го, Бичасного, Киреева, майора Спиридова, Тютчева, Громницкого1, и вскоре за нами приехал Бестужев-Рюмин с Пестовым, который открыл нам, что есть ещё общество, которое одной цели с нашим, и что должно надеяться, что предприятия наши будут совершены, что уже войск много готовых, // (л. 15 об.) только надо быть нам деятельными, говоря, что цель для общего блага и для избавления Отечества; потом с Спиридовым начал говорить по-французски, и как я не говорю на этом диалекте, то и не знаю, что они говорили.
Потом Андриевич говорил2, что артиллерия готова и что надо стараться тем, которые в общество теперь вступили; после чего Бестужев сказал, о измене не должно и думать и что смерть тому, кто малое подозрение окажет, и что изгладится тот с лица земли, кто захочет отректись от общества, и эти слова подтвердили Спиридов, Горбачевский, Андриевич и Пестов3. После чего Бестужев встал с того места, где сидел, и говорил, что он был бы с нами и долее и более открыл бы, но не имеет время, что важное дело его ожидает, и обещал открыть в то время, как сберёмся все совершенно и дадим ему знать. И чрез несколько дней собрались у Андриевича же, где кроме вышеупомянутых членов были, как знаю по именам, барон Соловьёв, Фурман, Кузьмин, Мозгалевский и Шимков, да Полтавского пехотного полка поручик и 9-й дивизии бригадный адъютант4, которых фамилий не знаю.
И Бестужев тут открыл, что 2-я армия вся готова // (л. 16) и что5 Сергей Муравьёв пригласил почти всю гусарскую дивизию. Надо как можно быть деятельными и не терять время, и что на будущий год будет всему конец и падёт самовластие с высоты своей, Россия избавиться от деспотизма и будет в благоденствии, что прославит имя своё не в одной Европе, но на весь свет, и бог нам поможет в справедливом деле, и, вынув образ6, сказал: «Вот образ, пред которым поклянитесь действовать7 всем единодушно и с твёрдостию духа8 жертвовать собой для блага общего т для Благоденствия России».
После чего Бестужев сказал: «Назначить округи и начальников оных», - что было тут же и сделано: в 8-ю дивизию назначен майор Спиридов, а в артиллерийскую бригаду - Горбачевский. И Бестужев изложил им правила следующие: чтобы окружные старались о присообщении членов, чтобы из округа в округ не переходить, не иметь никаких сношений между собой, все тайны, касающиеся до общества, узнанные членами, должны быть открыты окружному, но члены между собой не должны открывать один другому. А окружные относились бы во всём Бестужеву-Рюмину как избранному от корпуса, и просил Спиридова и // (л. 16 об.) Тютчева назавтра к себе, где им покажет бумаги и нужные для округа даст, и прочтёт им Конституцию, а потом опять говорили по-французски.
Довольно поговоря, Спиридов сказал9, что слишком молодых не нужно приглашать и не открывать им совершенно все тайны, и Бестужев тут сказал: «Да, лучше быть рассмотрительными и нечего умножать без разбору, наша сила уже и так велика, и довольно, если вы все приведёте свои части к желаемой цели».
1 Девять фамилий подчёркнуты карандашом.
2 Слова «Потом Андриевич говорил» подчёркнуты карандашом и против строки на полях сделана помета: «Андреевич».
3 Четыре строки от слов «что смерть тому, кто малое подозрение...» подчёркнуты карандашом.
4 Три строки от слов «барон Соловьёв, Фурман, Кузьмин...» подчёркнуты карандашом и против этих строк на полях поставлен знак «NB».
5 Слова «и что» написаны в подлиннике дважды и затем заключены в скобки.
6 Слова «вынув образ» подчёркнуты карандашом.
7 Слова «Вот образ, пред которым поклянитесь действовать» подчёркнуты карандашом.
8 Слова «единодушно и с твёрдостию духа» подчёркнуты карандашом.
9 Слова «Спиридов сказал» подчёркнуты карандашом и против строки на полях сделана помета: «Спирид[ов]».
6
А Спиридов1 сказал, что довести до цели иначе не можно, как войти стараться в доверенность нижних чинов и возбуждать их к ненависти на начальство, осуждая их строгости и муку, которую терпеливо сносят от них нижние чины. А более чрез голоса многих говорящих не слышал и не мог различить говоримого всеми2.
Об обращении майора Спиридова с солдатами в командуемом им баталионе я совершенно не знаю потому, что после совещания, у Андриевича // (л. 17) бывшего, я на третий день сильно заболел, из лагеря выехал очень болен и пролежал с 13 сентября по 29 декабря, и никаких действий в пользу общества не предпринимал и не делал, и, бывши ещё больным, подал на высочайшее имя прошение об увольнении меня от службы его императорского величества3, хотя и было строго запрещено Бестужевым и Спиридовым, и до 6 енваря майора Спиридова не видел.
Из самого лагеря во время ж болезни моей бывали у меня Тютчев, Громницкий, Лисовский, но ничего никогда не говорили потому, что со мной на квартире стоял офицер нашего же полка прапорщик Полетика и часто случались офицеры, которых опасались и которые не знали тайного общества. Тютчев1 только говорил4, что рота его готова5, и справедливо ли это, я не знаю. Во время же лагеря Сергей Муравьёв, как говорил мне Тютчев, призывал к себе солдат, бывших в Семёновском полку, но какие именно солдаты и с которых полков, об этом мне не сказано.
Успехи возбуждения духа на неудовольствия в солдатах Борисова, Андриевича и Бечасного я ни от кого не слышал и не знаю и с ними о том // (л. 17 об.) никогда и не говорил, и они не открывали. О преступном «Катехизисе», кто первый получил, я не знаю, а у Иванова взятый капитаном Тютчевым, но солдатам никому не был показываем, и о нём, где он находится, не знаю.
7
Когда же назначено было нашего полка первому баталиону следовать в караул в корпусную квартиру, то велено было собраться ротам того баталиона 6 числа генваря в полковую штаб-квартиру, куда прибыл и майор Спиридов, то я, узнавши о его прибытии, пришёл к нему, где застал капитана Тютчева, и слышанное мною от квартирмейстера нашего полка подпоручика Щербинского, что полковой командир Ахтырского гусарского полка полковник Муравьёв взят, сказал Спиридову.
Потом за мною вскоре пришёл Лисовский от полкового командира и сказал, что Черниговский полк взбунтовался и что Сергей Муравьёв взят, и что гусарская дивизия пошла усмирять, почему и роптал Тютчев и говорил, что худо сделал6, что открыл7, и мы теперь несчастны, а Спиридов осуждал // (л. 18) Сергея Муравьёва за то, что сделал возмущение и никому о том не дал знать8. После чего я попросился и уехал в деревню, где расположена была рота на ночлег, и Спиридов меня просил, чтобы известить его обо всём по прибытии в Житомир, но я совершенно ему ничего не писал и не виделся более с ним.
1 Фамилия подчёркнута карандашом.
2 Первые семь строк ответа отчёркнуты на полях карандашом и отмечены знаком «NB».
3 Здесь вставка. Слова «хотя и было строго запрещено Бестужевым и Спиридовым» вписаны между строк другими чернилами.
4 Слово «говорил» подчёркнуто карандашом.
5 Слова «рота его готова» подчёркнуты карандашом.
6 Слова «худо сделал» подчёркнуты карандашом.
7 Слово «открыл» подчёркнуто карандашом.
8 Слова «никому о том не дал знать» подчёркнуты карандашом.
8
Об основании Славянского общества я совершенно ничего не знаю потому, что мне никто не открывал, и я у комиссионера Иванова об оном ничего не спрашивал и о Борисове ничего не знаю, кем он принят, и о сношении его с членами в столицах я вовсе не знаю. А Иванов1 при приглашении меня говорил2, что в обеих столицах есть много знатных лиц, состоящих в оном обществе3, но имена не открыл.
9
О состоянии общества тайного в губерниях Волынской, Киевской и Подольской я совершенно не знаю, а Бестужев говорил, что со стороны поляков есть князь Яблуновский, но ни об обществе, ни о членах более ничего не говорил. // (л. 18 об.)
10
При приглашении подпоручика Фролова признаюсь, свидетельствуясь истинным богом, говорил, что давно хотел ему открыть тайну, что мы состоим в тайном обществе под названием Соединённых славян, как-то: Тютчев, Громницкий, Лисовский и я и что я надеюсь и твёрдо уверен, что он не пожелает погубить нас, узнавши тайну сию, и говорил ему, что Иванов нас принял и что ещё потребуют с нас Клятвенное обещание письменное, и тогда откроет нам все тайны, а не требовал у него сам письма Клятвенного, также и денег у него я не требовал, а говорил ему, что Иванов говорил мне при приглашении, что каждый член должен, если имеет, дать 50 руб. для необходимых надобностей и для издержек, касающихся в пользу обществу, и что нам надо эти деньги отдать. Ответа Тютчева на указанное лицо Фроловым я не слыхал, ибо не был при оном, а Фролов говорил, что кто-то смотрел в окошко, но я сам никого не видел и что о том сказано Фроловым настояще не слышал. // (л. 19)
11
Из членов, показывающих на меня, что [в] бытность я находился при совещаниях их, где было положено начать возмутительные действия лишением жизни царствующего лица и всех священных особ августейшей императорской фамилии, то сие несправедливо, и я на совещаниях нигде более не был, как у Андриевича, где были всегда вышеупомянутые члены, и совещания у Андриевича были в сентябре месяце, в первых числах, а до того времени нигде не был я и не знал об обществе Сергея Муравьёва и Бестужева.
Прежде же второго совещания, у Андриевича бывшего, я заболел, как уже о том выше показал. А было сказано Бестужевым-Рюминым в то время, как дал образ и поклялись, что когда всё будет готово, то мы дадим знать во все места и будет назначен корпус, который пойдёт в Москву4 и объявит Конституцию, но времени настоящего не назначал, и я не слышал ни от кого более о сём.
А Спиридов и Тютчев спросили у Бестужева-Рюмина, как приглашать помещиков, на что он их просил к себе о сём им особо открыть, и как мне о том Тютчев говорил, то должны окружные // (л. 19 об.) дать от себя письмо, и во время контрактов они, т. е. приглашённые, должны вручить сие письмо в Киеве князю Яблуновскому. А более ничего не знаю и мне не открыто, и кого они пригласили, я совершенно не знаю, и Тютчев об этом откроет, ибо мне только известно, что помещик Скальмировский1 знал, что мы состоим в тайном обществе5. И Тютчев приглашал его.
Всё сие показал совершенно справедливо, ничего не утаивая, что знал и что слышал, открыл чистосердечно, отдавая себя совершенно на милосердие всемогущего бога и на августейшего императора.
Подпоручик Мазгана6
Генерал-адъютант Чернышёв // (л. 20)
1 Фамилия подчёркнута карандашом.
2 Слово «говорил» подчёркнуто карандашом.
3 Слова «в обеих столицах есть много знатных лиц, состоящих в оном обществе» подчёркнуты карандашом.
4 Слова «и будет назначен корпус, который пойдёт в Москву» подчёркнуты карандашом.
5 Одиннадцать строк от слов «А Спиридов и Тютчев спросили...» отчёркнуты на полях карандашом и отмечены на полях знаком «NB».
6 Показания написаны П.Д. Мазганой собственноручно.
