© Nikita A. Kirsanov 📜 «The Decembrists»

User info

Welcome, Guest! Please login or register.

You are here » © Nikita A. Kirsanov 📜 «The Decembrists» » «Кованные из чистой стали». » Муравьёв Артамон Захарович.

Муравьёв Артамон Захарович.

Page:   1 2 3 4  

Posts 21 to 30 of 40

21

1

2/14 дек[абря] 1846. Иркутск

Милостивая государыня Вера Алексеевна, письмо мое доставит вам человек, который очень любил и уважал нашего дорогого, добрейшего покойника Ар[тамона] З[ахаровича], жена его родственным сердцем любила тоже Ар[тамона] З[ахаровича]1, и он много раз обязал их своим участием во время болезни их детей. Воля Господня исполнилась, наш добрый, благодетельный Ар[тамон] З[ахарович] принят Господом в Царствие Небесное. Он исповедался, приобщился святых тайн с большим чувством. Похоронили его в Разводной вблизи церкви подле покойного моего мужа. Моление за упокой его души продолжается.

Образ, который Ар[тамон] З[ахарович] носил всегда на себе, благословение его матери2 и медальончик с волосами детей его с ним схоронены3. Также положены платьица покойных детей по приказанию его в гроб4. Венчальное кольцо было бы также схоронено, но бедный наш страдалец до того исхудал, что оно скатилось у него с руки. Посылаю его вам с А.В. Пятницким. Также другое золотое кольцо для вашего сына, отец его никогда не снимал этого кольца с руки; ему, вероятно, будет приятно носить и не расставаться с ним. При последней минуте жизни добрейшего Ар[тамона] З[ахаровича] он мне сказал: «скажите моему сыну, что мне его очень жаль».

Накануне смерти покойный тихонько от меня, найдя минуту, когда ему было несколько лучше, написал следующую свою волю: «По долгу моему, чувствуя, что одержим тяжкою болезнью, не зная, останусь ли я в живых, а потому умоляю глубокочтимую, в чувствах участия испытанную, Марию Казимировну Юшневскую и нежно любимого Александра Николаевича Сутгофа  после  смерти  моей  заняться  устройством  моих  дел…». 

Написал долги, сколько мог вспомнить, назначил некоторые вещи для раздачи за долг. Окончание его воли этими словами: «А теперь успокоит прах мой земля, умоляю сестру и жену помочь этому, уплатив сколько мои долги». Добавил еще: «Мне очень тяжело».

Долгов оставил покойник много, так что, если все сделается как можно выгоднее для покойного, недостает около 20 тысяч, разве мало что менее. Он жил очень скромно, много помогал людям в недостатке, выручал крестьян из нужды, живущих в Малой Разводной, даже в окрестных деревнях Бога молят за благодетеля своего Ар[тамона] З[ахаровича]. Жизнь его была большей частью страдальческою, то ревматизмы возобновятся, то хинококи в горле5.

При малейшей простуде болен бывал, и каждый раз долго. Это встало ему немало: и доктора, и аптека, ему же хотелось помочь себе самому, он завел садоводство и получил страсть к промыслу6. Не имел людей надежных, самому нельзя наблюдать за мореплаванием, а все и всегда был в убытке. Можно сказать, разорился на это, а все надеялся. После его кончины чрез несколько дней возвратилось судно покойного из-за моря разбитое, вещи растраченные до того, что с лишком на три тысячи убытку.

Покойник был очень доверчив к людям, добрейшего сердца, а его все разоряли, к тому же часто болел, так все шло у него нехорошо, а все надеялся: будет лучше, «я таки помогу себе и расплачусь с долгами». Последние месяцы он был всегда очень грустен, долги его мучили заметно. Он часто задумывался до того, что голова у него разболевалась, плакал часто, браня себя. Всему этому я частый была очевидец.

Последняя его болезнь вся была на моих глазах, ни день, ни ночь не отходила от него. Все меня требовал, говорил со мною о надежде на сестру, что успокоит прах его и заплатит за него долги7. Он, покойник, нежно любил всех своих, со слезами вспоминал обо всех вас, часто бывал огорчен, говоря о сыне, ему не хотелось, чтобы он уезжал за границу, а потом успокоился, когда вы, добрая Вера Алексеевна, сказали ему, что Алекс[андру] Арт[амоновичу] нужно было уехать8.

У меня остается крест железный с бронзовым распятием, который с первым случаем отошлю сыну вашему чрез вас; это сделанный крест из железа кандального, которое носил Ар[тамон] З[ахарович] целый год. Да еще есть печать с гербом вашим, которую он употреблял. Ему кто-то из  друзей  ее прислал, чуть ли не Леонид Муравьев, который был здесь9. Есть еще часы, которые я сохраню для Ал[ександра] Арт[амоновича], ему давно присланы были сестрою Ка[териной] З[ахаровной]. Все это время я до того расстроена, что едва могу писать, глаза у меня выплаканы от несчастий и тяжелых испытаний, к тому же 57 лет, расстроенное здоровье, скажу, как покойник Ар[тамон] З[ахарович], мне очень тяжело.

Простите, добрейшая В[ера] А[лексеевна], если я что-нибудь упустила сказать вам, буду ожидать от вас писем, если покойник Ар[тамон] З[ахарович] велел мне писать к вам, будьте уверены, что свято исполню приказание доброго, благодетельного Ар[тамона] З[ахаровича]. Спрашивайте, что хотите знать, никто лучше моего не может удовлетворить вас.

Я была самая близкая Ар[тамону] З[ахаровичу] по дружбе, какую он имел к добродетельному покойному мужу. Три года, как он оставил меня страдать на земле. Ар[тамон] З[ахарович] был моим соседом самым близким и дружески принимал участие во всем, до меня касающемся. Теперь одна я часто бываю на могилах для меня дорогих. Несмотря на то что я католичка, не упускаю ни одной обедни, ни панихиды, поминаю обоих вместе друзей и товарищей, любивших друг друга на земле.

Кончу письмо мое, добрейшая В[ера] А[лексеевна], пишите прямо на мое имя в Иркутск, ее прев[осходительству] М.К. Юшневской; со времени смерти моего мужа мне отданы права мои, но они только по Сибири распространяются, а выезда моего в Россию не разрешают. По крайней мере, я тем довольна, что переписка моя идет не через властей.

Прощайте, пишите ко мне, я счастлива буду, если переписка со мной будет вам по сердцу.

Вантузы (кровососные банки) получены после смерти  Ар[тамона] З[ахаровича], и теперь они у Ив[ана] С[ергеевича] Персина10, который был доктором единственным Ар[тамона] З[ахаровича]. Подробности о болезни и страданиях покойного может вам передать лично А.В. Пятницкий. Эти люди очень добрые, и мы были с ними в хороших отношениях с Ар[тамоном] З[ахаровичем], они знают все подробности жизни покойного.

С чувством искреннего, душевного к вам уважения и привязанности навсегда пребуду преданною вам Мария Юшневская.

ГА РФ. Ф. 1463. Оп. 2. Д. 687. Л. 51-55

Примечания

1 Речь идёт об А.В. и Л.А. Пятницких.

2 Мать А.З. Муравьёва Елизавета Карловна (урожд. Поссе, 1761-1815), в первом браке Энгельгардт.

3 Первоначально у А.З. Муравьёва был перстень с волосами детей и Веры Алексеевны. «<…> Милая г-жа Муравьёва, все ваши вещи, которые у него есть, ему дороже жизни. Он никогда не расстаётся с перстнем, который вы ему дали, в котором волосы ваши и детей; письма ваши, образок, коим вы его благословили, шнурок, который вы сплели своими руками, - всё, что так или иначе может иметь отношение к вам, все это - предметы, драгоценные для его сердца» (Муравьёв А.З. С. 128). «Он никогда не расстаётся с перстнем, как и с волосами детей, очень ими дорожит» (там же, с. 167). «Через Никиту [Муравьёва. - Е.Д.] он просит меня передать, что не расстаётся со шнурком и ладанкой, которые вы ему дали»; «<…> ему нужен небольшой медальон, чтобы положить волосы детей» (там же, с. 163).

В 1830 г. во время перехода из Читинского острога в Петровский Завод А.З. Муравьёв потерял драгоценные для него реликвии, об этом писала 19 ноября Е.И. Трубецкая: «В дороге с ним было происшествие, которое очень его огорчило. Он всегда носил на шее шнурок, доставшийся ему от вас, на котором были кольцо с датой свадьбы, медальон с волосами сыновей и образок, который дал ему Сашенька. Шнурок порвался во время перехода, и предметы потерялись. Он вас просит оказать ему милость, прислать замену этим предметам, если можно; особенно он хотел бы получить образок, который носил Сашенька» (там же, с. 257). Скорее всего, просьба была выполнена, поскольку в захоронении Артамона Муравьёва были обнаружены ладанка, иконка-образок и медальон.

4 Обычай хранить предметы одежды, особенно детской, был очень распространён в дворянской среде. «Вы не можете себе представить, милая и добрая Вера Алексеевна, что пережил ваш муж вчера. Он получил наконец одежду своих милых детей, с которой до сих пор не сводит глаз и которую не может видеть без чувства страшной скорби» (Муравьёв А.З. С. 335). «Вели мне сшить халат из одного из твоих старых платьев, - писал А.З. Муравьёв жене, - это доставит мне двойное удовольствие» (там же, с. 375). «Ты знаешь мою слабость, безделицы мне нравятся, потому присылай мне почаще то, что ты или дети носили или употребляли, эти сокровища дороже всего, они переносить меня будут к вам» (там же, с. 280).

5 Возможно, эхинококки.

6 С 1843 г. занимался рыбным промыслом на Байкале и торговлей мясом.

7 Канкрина Екатерина Захаровна (1795-1849), сестра А.З. Муравьёва, с 1816 г. жена графа Е.Ф. Канкрина (1774-1845), министра финансов России (1823-1844).

8 Александр Артамонович (1821-1880), окончил Артиллерийское училище  в  1842 г., до 1845 г. служил в гвардии. В конце этого года внезапно вышел в отставку, которую связывали с посещением императором Николаем Павловичем полка, в котором служил Александр. Император обратил внимание на бравого офицера, но, когда Александр представился императору как сын Артамона Муравьёва, Николай I отвернулся и уехал. А.З. Муравьёв мечтал о приезде сына в Сибирь, но после случая с императором родственники посоветовали его сыну подать в отставку и уехать за границу, так как поездка к отцу могла вызвать еще большее неудовольствие самодержца.

9 Муравьёв Леонид Михайлович (1821-1881), сын М.Н. Муравьёва. После кругосветного путешествия добирался из Охотска в Петербург по суше и был в Иркутске. 12 января 1846 г. А.З. Муравьёв писал М.И. Муравьёву-Апостолу: Он [Леонид Муравьёв. - Е.Д.] сразу же приехал повидать меня, и я могу только радоваться такому проявлению дружбы и внимания <…>» (Муравьёв А.З. С. 96).

10 Врач в Иркутске.

22

2

28 декабря 1846. Малая Разводная

Добрейшая Вера Алексеевна, хотя очень больно и грустно говорить вам о нашем покойном Ар[тамоне] З[ахаровиче], но что делать, если воля Бога нашего была лишить нас всех достойного нашего друга. По крайней мере, утешительно должно быть для нас, оставшихся на земле, что Ар[тамон] З[ахарович] оставил по себе самые лучшие воспоминания. Общим голосом отдают ему справедливость, что был добрейшего сердца, благотворителен и никого не оставил, кто бы мог сказать: «я не обязан чем-нибудь Ар[тамону] З[ахаровичу]». Его все без исключения любили - и товарищи, и знакомые, Царствие ему Небесное, мир праху его.

На днях заказала я каменщику навозить и обделать камни для памятника покойного и написала в Завод, чтобы вылили решетку чугунную1. Надо еще доску, не знаю, пришлете ли вы или чугунную же сделать с надписью, он себе считал 52 и месяц только прожил на 53 год, рождение его 3-е октября и скончался 4-го ноября. Это все говорю я из его слов.

Добрейшая Вера Алексеевна, похлопочите и постарайтесь, чтобы сестрица покойного Ар[тамона] З[ахаровича] помогла заплатить долги его и успокоила прах страдальца нашего. Его последнее моление было к вам и к Екатерине Захаровне, чтобы заплатили за него все и успокоили прах его2. Он при жизни только и мучился тем, что много должен. Но большею частью разорили его промыслы рыбные и беспрестанное болезненное состояние. Можно сказать, что он, покойник, почти не имел отдыха от своих ревматизмов и жабы. При каждом огорчении все эти болезни возобновлялись. А люди здесь всегда пользуются и тащат, если только есть случай.

Поговорите вы, добрая, почтенная, с молодыми новыми друзьями Ар[тамона] З[ахаровича]. Они могут вам сказать подробно, как часто видели страждущим покойного. Они также могут передать вам отношения мои с Ар[тамоном] З[ахаровичем]. Мне уже подходит 60 лет - 58 скоро кончится, здоровье незавидное, несчастий много пережила. Однако же никогда не оставляла доброго нашего Ар[тамона] З[ахаровича] ни в болезни, ни когда ему бывало очень грустно.

Последнее время с самой Пасхи он все был задумчив, говорил, что скоро умрет. Мучили его долги до отчаяния, и, можно сказать, одна надежда на сестрицу свою его поддерживала. Его тоже очень тревожило ваше состояние. Крепко беспокоился вашими затруднениями и часто говаривал со мною о своем беспокойствии. Все молил Бога, чтобы ему сына увидеть. Потому и недоволен был, что он, обещая видеть отца, уехал за границу. Но Господь нами управляет, видно, не было воли Его святой, чтоб Ар[тамон] З[ахарович] при жизни своей благословил своего любимца-сына. При кончине своей он благословил его заочно и молил о его счастии, также и вас вспомнил с большим чувством.

Екат[ерину] Зах[аровну] он всегда нежно любил. Нетерпеливо жду от вас письма, добрейшая, почтенная Вера Алексеевна, что вы мне скажете о памятнике Ар[тамона] З[ахаровича] и уплате долгов покойного. Постарайтесь, ради Бога, успокоить прах его, пусть никто не ропщет на доброго нашего Ар[тамона] З[ахаровича]. Должники же его большею частью из промышленников и сами часто впадают в беду. Я все уговариваю их потерпеть и обещаю, что деньги пришлют. Тысяч 17 недостает. Казалось, было меньше, а вдруг явились новые с расписками покойного.

Простите меня, добрая Вера Алексеевна, если мои письма вам неприятны, с кем же буду говорить откровенно? Всею душою уважающая вас и преданная вам Мария Юшневская.

К Ек[атерине] Зах[аровне] буду писать - я исполню волю Ар[тамона] З[ахаровича], буду просить ее платить за брата. Моя совесть будет спокойною.

ГА РФ. Ф. 1463. Оп. 2. Д. 686. Л. 1-2 об.

Примечания

1 Речь идёт о заказе решётки в Петровском Заводе. Такие решётки назывались в Иркутске декабристскими. «Массивными однотипными на всех этих могилах чугунными решётками, в середине звена которой находится простой вытянутый четырёхконечный крест с расходящимися от него лучами, которые заполняют собою всё звено, огораживалась большая часть могил декабристов» (Гаращенко А.Н. Декабристский некрополь в Иркутске: история советского периода (1925–1975 гг.) // Декабристское кольцо. Вестник Иркутского музея декабристов. Иркутск, 2011. Вып. 1. С. 110).

2 Об ожидаемой помощи родных А. З. Муравьев писал Я.Д. Казимирскому 27 августа 1845 г.: «В семьсот восемьдесят седьмой раз дают мне надежды прочно обеспечить будущность мою как обещаниями со стороны сестры, так и жены. На последнюю я не имею права сетовать, ибо дела ее <…> совершенно расстроились. Что же касается до моей графини, то она может оградить старость мою от недостатков нечувствительно для себя» (Муравьев А.З. С. 426).

23

3

10 февраля 1847 г. Иркутск

Милостивая государыня Вера Алексеевна!

Два письма писала я к вам, почтенная, добрейшая Вера Алексеевна, не знаю, дошли ли они до вас, я адресовала прямо в Петербург, но наконец в этот раз попросила Кар[олину] Кар[ловну], чтобы дала мне ваш адрес1.

Вы уже знаете, что покойный наш добрый и по смерти чтимый Ар[тамон] З[ахарович] возложил на меня заботу заняться его делами. Он также назначил Сутгова, думая в помощь мне. Но мы как-то друг друга не поняли, и я, избрав еще в посредники одного из товарищей покойного, Муханова, передала все им обоим с намерением все сделать к лучшему, а не потому, чтобы отказывались исполнить волю почитаемого мною Ар[тамона] З[ахаровича].

Но, к несчастью, и тут сделала себе еще несравненно более огорчений самых тяжелых2. Воля Господняя во всем! Усердие мое испытано покойным, как выразился он сам, умирая. Не могу я осуждать его деяний. Теперь уже Бог  судит  его.  Мое  дело  помнить  обязанности  благодарности  к  покойнику и усердствовать ему после кончины столько же, сколько усердствовала ему и при жизни.

Дело в том, что долгов осталось много, надо все средства употребить, чтобы заплатить должникам и успокоить прах незабвенного нашего, добрейшего Ар[тамона] З[ахаровича]. Писала я к Екат[ерине] Захар[овне], умоляя ее помочь заспокоить кредиторов, но она очень мило отвечала на мое письмо, много справедливых суждений сказала, но горько то, что Ек[атерина] З[ахаровна] говорит, что будто она осталась безо всякого собственного состояния и не может платить ничего за покойного брата, а высланные деньги 300 руб. сер. (полугодовая пенсия покойного Ар[тамона] З[ахаровича], назначенная покойным Ег[ором] Фр[анцевичем]3) употребить по моему рассмотрению. Но и эти деньги удержаны, не знаю, по какому праву, г-м губ[ернским] почтмейст[е]ром M-r Лобковским4. По слухам, он удерживает будто бы, потому что имеет с вами счет за пай, купленный вами. Я просила, однако ж, г-на губернатора вытребовать эти деньги. Не знаю, что будет, но вот уже третья неделя проходит, а денег нет и не знаю, будут ли.

Сама же лично я не видала г[осподи]на Лобковского и не знаю его лично.

О сю пору разными средствами уплачено до 9 тысяч. Есть еще разбитое судно на Байкале, принадлежащее покойному Ар[тамону] З[ахаровичу]. За дом дают 2 тысячи, но я упорствую, желая 4000 получить. Покойному с лишком 10 000 стоит. Не знаю, как Бог положит, но во всяком случае нужно будет еще тысяч 10 с небольшим, чтобы успокоить всех кредиторов и не было бы укоризны на покойного Ар[тамона] З[ахаровича]. Пусть лучше остаются одни об нем хорошие воспоминания и моления тех, кому делал он добро. Ар[тамон] З[ахарович] был человек очень благотворительный, любим всеми, спросите у молодежи, ему знакомой, как все чтили добрейшего покойника.

Г[осподи]н Кузнецов Ник[олай] Вас[ильевич]5 пристает тоже о своем долге. Я помню, что Ар[тамон] З[ахарович] вам его передал. Умоляю вас, добрейшая, почтенная Вера Алексеевна, и вашего сына Александра Артамоновича, сделайте все, что можно, чтобы успокоить кредиторов, хоть не вдруг, вышлите эту сумму. По крайней мере, напишите, чтобы были спокойны должники. Есть люди бедные, очень нуждающиеся, между этими должниками. Вам Бог поможет исполнить волю умоляющего вас в последнюю минуту успокоить прах его, заплатить за него долги. Расписки каждого из получивших деньги за долг доставлю вам исправно.

Буду ожидать нетерпеливо письма от вас, добрейшая, почтенная, уважаемая Вера Алексеевна, усердно кланяюсь Алек[сандру] Арта[моновичу]. Передайте ему благословение отца в последнюю минуту. Искренно и всею душою преданная вам Мария Юшневская.

Пишите ко мне прямо на мое имя в Иркутск - ее прев[осходительству] Марии Казимировне Юшневской.

ГА РФ. Ф. 1463. Оп. 2. Д. 687. Л. 3-4 об.

Примечания

1 Кузьмина Каролина Карловна, начальница Иркутского девичьего института в 1845-1849 гг.

2 В письме И.И. Пущину от 10 ноября 1847 г. М.К. Юшневская сообщала о том, что наладила отношения с А.Н. Сутгофом: «4-го числа сего месяца была я в Большой Разводной, заказывала обедню и панихиду за упокой души А[ртамона] З[ахаровича]. <…> К обедне приехал С[ергей] П[етрович] и Сутгов с ним. <…>.

После обедни подошла к Сутгову и сказала: «Смерть А[ртамона] З[ахаровича] нас поссорила, а могила его пусть нас помирит. Подала ему руку, и мы снова хороши будем друг с другом. Они живут в доме А[ртамона] З[ахаровича]. Год мы не видались, и, хоть убейте меня, не знаю, чем я провинилась. Но все это прошло.

Я не хотела идти с товарищем моего мужа и А [ртамона] З [ахаровича], не примиряясь с Сут[гофом]» (Письма М.К. Юшневской И.И. Пущину / публ. и коммент. Е.А. Добрыниной // Декабристское кольцо: Вестник Иркутского музея декабристов. Иркутск, 2017. Вып. 3. С. 79).

3 Е.Ф. Канкрин.

4 Лобковский Михаил Иванович, в 1847-1849 гг. иркутский губернский почтмейстер.

5 Сведений не обнаружено.

24

4

[Март 1847 г.]

Добрейшая Вера Алексеевна, на четыре моих письма я не получила от вас ни строчки, не знаю даже, дошли ли они до вас. Екатерина Сергеевна1 писала к Кат[ерине] Ив[ановне], княгине Трубецкой, что вы желаете иметь осьмиугольную табашницу2 и ваш портрет3. Оба ваши портрета хранятся у меня, так же как и портрет Алек[сандра] Артамоновича, все ваши письма, покойной маменьки Ар[тамона] З[ахаровича]4, одним словом, вся переписка с родными покойника у меня сохраняется5.

Еще при жизни, во время своей болезни, просил он меня все собрать, сохранить и, если будет случай, доставить вам. Я ожидаю на это вашего распоряжения. Их целый стол, и почти все переплетены. Несколько слов, написанные вами на лайке, он долго носил на шее. Потом все спрятал вместе с полученными от вас [письмами] в начале его приезда. Все это говорю вам из слов покойного Ар[тамона] З[ахаровича], который во время своей болезни рассказывал мне.

Добрейшая, почтенная Вера Алексеевна, долгу много оставил покойный Ар[тамон] З[ахарович], вы не удивляйтесь этому, может быть, он иногда и позволил себе лишнюю издержку, но это было очень редко. Разорили его болезни и промыслы, он должен был доверять деньги людям очень ненадежным. Самому не было свободы ездить за своими делами. Все думал улучшать свой быт и все с каждым годом более разорял себя рыбными промыслами. Не поверите, как дорого стоила ему аптека и другие расходы, требующие[ся] в болезни.

Есть люди, сами бедные, доверяющие покойному свои деньги, грустно видеть, как приступают, прося о уплате долга. Но без вашей помощи никакой нет возможности. Ар[тамон] З[ахарович], умирающий, просил вас и сестру Ек[атерину] З[ахаровну] успокоить прах его и заплатить все за него. Гр[афиня] Ек[атерина] З[ахаровна] просто на мои убеждения и просьбы умирающего брата отказалась участвовать в уплате долгов. Надо вам, добрейшая, почтенная Вера Алексеевна, найти средства чрез близких графини, уговорить ее принять участие и помочь вам к уплате долгов. Надо необходимо до 15 тысяч собрать, а всего было 28 тысяч <одно слово неразб.>.

Надо вам постараться успокоить прах доброго, чтимого всеми Ар[тамона] З[ахаровича]. Пусть одно доброе воспоминание остается по нем. Он был благотворителен, и столько людей вспоминают его с большим чувством признательности. Господь поможет вам исполнить просьбу умоляющего вас страдальца Ар[тамона] З[ахаровича]. Бог благословит попечение ваше к успокоению праха вашего мужа, который до конца жизни и любил вас, и уважал, несмотря на временные недоразумения между вашей перепиской, он ценил вашу память о нем, был вам всегда благодарным.

Помнится мне, я писала вам, что вскоре после кончины принялась я вместе с г[осподи]ном Сутговым разбирать дела покойного, между нами было во многом несогласие, быть может, усердие мое было слишком велико, но я принуждена была просить посредника г[осподи]на Муханова, который взялся вместе с Сутговым заняться делами покойника. Как-то так устроилось, что меня уже больше не спрашивали ни о чем и действовали по своему усмотрению. Получив все до последней вещи, принадлежащих покойнику, из этого средства, сказывал мне г[осподи]н Муханов, уплатили они разные мелочные долги и аптеку до 11 тысяч, продав в том числе все янтари покойного, насилу я отыскала и выручила табашницу.

Ваш портфель с самого начала я не отдала, также и все портреты семейные у меня хранятся, есть еще некоторые безделушки его стола письменного. Все вам доставлю, только найду возможность переслать не чрез почту.

Буду ожидать от вас известия и распоряжение, какое еще вздумаете дать. На сей раз кончу мое письмо, прося вашего великодушного извинения, что, может быть, нечетко и нескладно написала, при свечах трудно писать в очках и с весьма слабым зрением. А завтра рано должна ехать на панихиду, заказанную для моего мужа покойного. Тут же поминают и Ар[тамона] З[ахаровича]. Прощайте, почтенная, добрая Вера Алексеевна, всею душой преданная вам М. Юшневская.

Усердно поклонитесь от меня Александру Артамоновичу. Благословение Божие над ним.

ГА РФ. Ф. 1463. Оп. 2. Л. 5-6 об.

Примечания

1 Возможно, Е.С. Уварова, сестра М.С. Лунина.

2 «Ваш муж с нетерпением ждет табакерку вашей работы, о которой в письме от 15 апреля [1829 г. - Е.Д.] вы пишете как о давно отправленной и которая всё ещё не получена» (Муравьёв А.З. С. 211). Скорее всего, в опубликованных письмах А.З. Муравьёва речь идёт именно о табачнице, сделанной для мужа Верой Алексеевной. Коробки для хранения табака были крупнее, чем табакерки, и так же богато декорировались. Возможно, она была с вышивкой, а на крышке располагался рисунок, о котором идёт речь в письме от 14 сентября 1829 г.: «Ваш муж бесконечно благодарен вам, милая и добрая Вера Алексеевна, за присланную табакерку.

Рисунок, изображающий свидание ваше в Киеве, когда вы к нему приехали, доставляет ему такое удовольствие, что он, говорят, не сводит с него глаз. Он в нём видит картину вашего поспешного приезда и повторяет непрестанно, что, если вы увидитесь не с тем же чувством умиротворенности, как тогда, все равно это будет самый счастливый миг его жизни» (там же, с. 216).

3 О портретах любимых А.З. Муравьёвым людей есть многочисленные упоминания в его письмах: «По крайней мере, у себя в комнате я окружён всеми вашими портретами, а поскольку я привык жить несколько часов в день прошлом, любимые эти образы помогают мне с большей степенью иллюзии перенестись к вам, и эти минуты - самые счастливые» (Муравьёв А.З. С. 89). «Три твоих портрета, портреты ангелов моих и сестры и образок, который она мне вышила, суть драгоценные украшения моей камеры» (там же).

«Поскольку место назначения Александрины находится на полпути от Нерчинска, она передала мне портреты ваших детей, как и всё то, что вы с ней послали. Я передала все это вашему мужу через г-на коменданта. Портреты милых ваших детей очаровательные, в особенности портрет Сахара мне кажется ещё более <одно слово неразб.>, чем другие» (там же, с. 125-126).

«Он умоляет вас заказать свой портрет маслом в натуральную величину и прислать ему, надеюсь, что вы не заставите его ждать» (там же, с. 178).

«Должна еще напомнить о небольшом вашем портрете маслом, который Артамон Захарович у вас уже просил. Он очень-очень хочет получить его и умоляет вас, милая Вера Алексеевна, обязательно заказать его и послать ему, как только портрет будет готов. Я знаю, что он о нем говорит беспрерывно, и получить его будет для вашего мужа настоящим праздником. Я надеюсь, что вы воспользуетесь своим пребыванием в Москве, чтобы сделать этот портрет, если найдете хорошего художника, и что мы здесь получим его раньше, чем ожидает ваш муж» (там же, с. 186).

«Единственное, чего вы ему еще не прислали и чего он очень хочет, это портрет ваш. Я об этом уже однажды писала. Он вас умоляет заказать его и прислать ему как можно скорее» (там же. с. 189).

«Он просил меня через моего мужа напомнить вам о его просьбе по поводу вашего портрета <…>» (там же, с. 190).

«Итак, Артамон получил ваш портрет, и это для него живое отражение того, что вас угнетает и явственно снедает ваше существование. Его сердце чувствует необходимость поделиться с вами тем, что он испытывает. Простершись у ваших ног, в слезах благодарит он вас за то, что вы отозвались на его просьбу. Благодаря печальной реальности, которая открылась теперь его глазам, он видит, чего стоило вашему сердцу это стремление угодить ему» (там же, с. 208-209). «<…> Он вам напоминает о вещи, которая для него важнее этого всего, это ваш портрет» (там же, с. 203).

«Муж ваш только что получил ваш портрет. Он не знает, как благодарить вас за то, что вы его прислали. Изменения, которые произошли с вами за эти три года страданий, разрывают ему сердце, и не скрою, что опасения его за ваше здоровье не имеют пределов. Говорят, он целыми днями смотрит на этот портрет, обливаясь слезами» (там же,  с. 211).

«Портрет ваш висит на видном месте, он не сводит с него глаз - не глядит на него только тогда, когда уходит на работу. Вы не можете себе представить, какое благо вы ему сделали, выполнив его просьбу. <…> Он просит прислать ему раму для портрета, вот такой толщины» (там же, с. 215).

«Что до рамы, которую он просил для портрета вашего, он говорит, что вы не правы, считая, что это украшение для него не подходит; поскольку портрет ваш - самая большая его драгоценность, он готов сделать что угодно для него» (там же, с. 249-250).

«Муж с радостью пожертвует ради вас портретами детей. Он говорит, что счастлив расстаться с предметом, который составлял все его утешение, если это может хоть на мгновение успокоить вашу боль и особенно если этим он докажет, что ничего не пожалел бы ради смягчения ваших страданий, если бы только это зависело от него. Он вас просит оставить себе портреты, но пришлите ему копию Лёвушкиного портрета в медальоне, чтобы он мог всегда носить его на груди. Ему хотелось бы иметь отдельно портреты Никиты и Александра, такими, какие они теперь. Если это можно, не заставляйте его долго ждать и, главное, поспешите прислать вещи, принадлежавшие возлюбленному его Лёвушке, которые он у вас уже просил» (там же, с. 286).

4 Скорее всего, речь идёт о матери В.А. Муравьёвой М.И. Горяиновой, которую Артамон Захарович называл «дражайшей матушкой».

5 О бережном и даже благоговейном отношении к письмам своих родных встречаем неоднократные упоминания в письмах Артамона Муравьёва: «Он очень благодарен детям за письма, детский их стиль меня очаровал, я отвечаю Никоше; передайте ему, пожалуйста, моё письмо» (Муравьёв А.З. С. 144). «Я получила, милая Вера, письма наших очаровательных детей; наивное выражение их нежности к несчастному отцу тронуло меня до слёз» (там же, с. 155).

«Ты не знаешь, сколь драгоценны для меня вещи, коих ты только коснулась, божество моё, Вера. Не говоря о письмах, которые для меня реликвии, у меня пук конвертов, кои потом не рвутся, что ты надписывала их. Бог видит, как я тебя обожаю» (там же, с. 280).

«Пошли же мне, ради Господа нашего, что-нибудь, чем ты пользовалась, окружи меня по крайней мере предметами, которые тебе принадлежали, нужно быть в моём положении, чтобы представить себе, какое это приобретает значение; знаешь ли, возлюбленная Вера, что я храню даже конверты от твоих писем - лишь потому, что ты касалась их руками» (там же, с. 380-381).

25

5 

30 марта 1847. Малая Разводная

Почтенная, добрейшая Вера Алексеевна! Наконец я дождалась вашего письма, но не знаю, от какого числа, вы забыли назначить день, в который писали. Получила я его в самые праздники Христова Воскресенья. День этот, столь радостный для каждого верующего, встретила я на могиле для меня святой мужа моего, и на могиле также вашего покойного Ар[тамона] З[ахаровича], который тут же рядом схоронен. За вас и за его сына земной поклон сделала, и каждый раз, когда там бываю, мысленно всегда с вами и Ал[ександром] Ар[тамоновичем], покойный вас любил до конца жизни и за гробом молит о вашем счастье и благодарен тем добрым родным, которые его помнили при его жизни. Это он сам всегда говаривал.

Вы меня вызываете быть с вами откровенною, добрейшая, почтенная Вера Алексеевна, я вам очень благодарна за это, будучи всю мою жизнь доверчива, как дитя. В глубокой моей старости мне было бы трудно изменить себя. Много раз пострадала крепко за мое откровение. Но кто этого не испытал? С[офья] Ив[ановна] была для вас по чувству как близкая родная1.

А вы наказаны за доверчивость к ней и страдаете без меры. Но как все нам посылается от Бога, будем уповать на великое милосердие его и молиться, чтобы на будущее время сохранил нас от испытаний.

После смерти г[рафа] Е[гора] Ф[ранцевича] писала сестра Ар[тамона] З[ахаровича], что будет присылать ему 2000 руб[лей] по назначению покойного ее мужа. А всего лучше прилагаю вам ее письмо. В нем вы увидите, что нельзя было ожидать никакого капитала. Знаю от самого Ар[тамона] З[ахаровича], что он просил у нее 30 тысяч, надеялся получить на уплату долгов и более ничего не хотел уже получать от Ек[атерины] З[ахаровны].

Но, кажется, не получил от нее ничего в ответ. А на мое письмо после кончины брата сказала, что она не имеет никакой собственности и никакого состояния после смерти своего мужа. Не может платить за брата долгов. Прибавила еще Ек[атерина] З[ахаровна], что Е[гор] Ф[ранцевич] устроил имение для Ар[тамона] З[ахаровича], которое чистого дохода 30 тысяч давало, и что теперь должно обращаться к вам. Вы сделаете все, чтобы успокоить прах покойного. Без сомнения, с посторонними людьми Ар[тамон] З[ахарович] говорил не все, что у него было на сердце, а может быть, хотелось покойному с самой лучшей стороны представить попечение о нем сестры и г[рафа] Е[гора] Ф[ранцевича].

Мне никогда не сказывал о капитале, назначенном для него. Но надеялся на сестру, что в этом ему не откажут. Еще Ар[тамон] З[ахарович] поручал мне писать к М.А. Без[образову]2, чтобы он употребил все средства чрез близких К[атерины] З[ахаровны] упросить ее принять причины, побудившие ее брата просить у нее 30 тысяч капиталу. Но о сю пору в ответ на мои два письма ничего не получила от М.А. Безоб[разова]. Я все не покидаю писать к гр[афине] К[атерине] З[ахаровне], умоляю ее и стараюсь убедить всеми силами, что надо ей помочь уплатить долги покойного ее брата.

По чистой совести скажу вам, почтенная, добрая Вера Алексеевна, ни Господь, ни люди не простят сестре покойного Ар[тамона] З[ахаровича], если она не позаботится успокоить прах достойного, добрейшего нашего Ар[тамона] З[ахаровича]. Теперь уж в письмах очень ее осуждают, что так холодно приняла кончину своего страдальца брата. Даже рассказывают здесь, что у нее был бал вскоре после этого печального известия. Вы велите мне быть откровенной. Простите, что позволяю себе так чистосердечно выражаться насчет гр[афини] К[атерины] З[ахаровны]. Нам, чужим, очень чувствительна потеря Ар[тамона] З[ахаровича]. Царствие ему Небесное.

Портреты ваши и все другие родных покойника хранятся у меня. Вся переписка ваша и родных тоже у меня сохраняется, я никому не позволила прикоснуться до этого. Портфель ваш зелененький у меня, восьмиугольный ящичек3 насилу отыскала, теперь у меня с прочими вещами спрятан. В мае месяце все вам перешлю с верным случаем, когда наши купцы станут уезжать в Россию на Нижегородскую ярмарку.

На сей раз не могу еще исполнить вашего требования прислать вам копии с документов, кому сколько должен покойник. Из писем моих вы уже знаете, что мы с г-ном Сутговым не могли согласно действовать по духовной Ар[тамона] З[ахаровича] по моей заботливости и участию к делам покойного. Я, может быть, позволила себе сделать замечание не совсем по душе Ал[ександру] Ник[олаевичу]1* Сут[гофу], он был недоволен и не хотел уже заниматься, обвиняя меня.

С.П. Труб[ецкой] посоветовал мне избрать посредником в разборе дел покойного г-на Муханова, товарища, как и Сут[гоф]. Вследствие этого оба они приехали, забрали все вещи и все, принадлежащее покойному, лошади и двое дрожек, так что я ни одной ниточки не взяла со всего, принадлежащего Ар[тамону] З[ахаровичу]. После их распоряжения даже их самих ни одного раза не видела, они, по-видимому, отстранили меня от всего, я им очень благодарна за это. Но участия, преданности вечной, даже благодарности моей к покойному никто у меня не ослабит.

Я многому обязана доброму, благотворительному Ар[тамону] З[ахаровичу], а всего более памятны для меня одолжения, участие и заботы во время неожиданной смерти моего никогда незабвенного мужа. Ар[тамон] З[ахарович] сам был тогда болен, все забыл и до того хлопотал, чтобы облегчить мое несчастье и не допустить меня ни до каких забот, что в течение шести недель он даже взял на себя мои хозяйственные хлопоты. Этих вещей невозможно забыть. Я, умирая, благодарность к Ар[тамону] З[ахаровичу] живо буду чувствовать. Я все собиралась отсюда уехать, но мой выезд не разрешен о сю пору в Россию.

Некому обо мне хлопотать! Я было дала обещание Ар[тамону] З[ахаровичу] быть у вас, и непременно буду, если когда-нибудь позволено мне будет возвратиться в Россию. Много бы с вами поговорили, многое бы недоразумение объяснилось. Но будет воля во всем святая нашего Творца.

Завтра поеду нарочно в Иркутск, увидеться постараюсь непременно с этими господами и узнаю от них, сколько долгу уплачено и кому именно, что продано и что еще осталось. Знаю, что белье все цело, и, по моему мнению, надо бы его отдать бедным товарищам, нуждавшимся во всем.

Памятник уже делается, решетка уже привезена, доска и крест будут в апреле месяце готовы, все сделаю как можно лучше. Я должна покойному Ар[тамону] З[ахаровичу] до пяти тысяч, когда-нибудь скажу вам подробно об этом. Вам не надо присылать на памятник ничего, все будет исправно, и рисунок вам пришлю.

1* Здесь и далее М.К. Юшневская ошибочно называла Сутгофа Николаем Александровичем.

Некоторые долги заплатила из денег, должных Ар[тамону] З[ахаровичу], а остальные возьму на себя уплату. За всем этим много еще надо, чтобы успокоить прах покойного, тысяч до 16. Дом считается за мной, это только для того, чтобы за него больше дали, не продали бы его с аукциону. Все объясню вам позже, а теперь кончу мое письмо, уверяя в чистой, неизменной к вам преданности, уважении и искренней привязанности ко всему вашему и к вам.

Вероятно, вы слышали, добрейшая Вера Алексеевна, от молодых людей, возвратившихся отсюда, что Ар[тамон] З[ахарович] не имел своего хозяйства. С того времени, как муж мой поселился в Малой Разводной, Ар[тамон] З[ахарович] желал, чтобы мы избавили его от хлопот держать свой стол. Мы оба с мужем охотно согласились услужить ему этим. Наконец просил, чтобы и белье его наша женщина взялась чистить. Все это с удовольствием исполнялось до последней минуты жизни Ар[тамона] З[ахаровича]. Вы знаете самолюбие покойного - он требовал, чтобы платить нам помесячно.

В успокоение его самолюбия мы согласились, получали от него 70 руб. ассигнациями в месяц за стол, прачку, кофе, сливки, сухари, булочки, одним словом, все, что только потребует, даже завтраки. Всегда сама я наблюдала, чтобы как можно лучше все это делалось. Благодарила Бога, что хоть этим делаю услугу добрейшему нашему Ар[тамону] З[ахаровичу]. Когда жила здесь ревизия, вы знаете, в каком отношении находился со многими покойник. Часто, очень часто по нескольку человек проводили у него целые дни.

Я никогда не допустила позаботиться Ар[тамону] З[ахаровичу], а вы знаете, как он гостеприимен. Все, что требовалось для питья, это уже сам покойный хлопотал. Чистосердечно и откровенно скажу вам, что увеличились много мои расходы. Но я не хотела принять никакого прибавления от Ар[тамона] З[ахаровича]. Просила только помочь мне займом денег в недостаче. И я обязана много покойному Ар[тамону] З[ахаровичу], он меня несколько раз выручал. Таким образом я задолжала покойному. И теперь еще благодарю моего Создателя, что дал мне случай услужить ему и успокоить его в течение без мало[го] семи лет.

Вы знаете, что бедный страдалец Ар[тамон] З[ахарович] очень часто бывал болен, то горло болит, то ревматизмы возобновляются при малейшем случае. Руку однажды сломал, сколько было ему мучений бедному. Я всегда неотступно при нем, стараясь успокоить его. Нравственно ли он страдал, придет, бывало, ко мне, расскажет свое горе, и я его непременно уговорю и успокою.

Я до того привыкла ухаживать за Ар[тамоном] З[ахаровичем], лишь только узнаю, что у него есть какое-нибудь горе, сама к нему явлюсь. Иногда он не рад мне, я это замечу. Но мне казалось, что я обязана была поступать с ним с родственным чувством. И надо сказать правду, Ар[тамон] З[ахарович] всегда был мне много признательным. Вот вам, добрейшая, почтенная Вера Алексеевна, сказала со всею аккуратностию о нашей жизни и отношениях с моими соседями в Малой Разводной.

Теперь остались здесь еще два брата Борисовых, которым Ар[тамон] З[ахарович] был благодетель. Они очень бедные люди, один из них рисует, другой переплетает книги. Но не могут столько выработать, чтобы достало им на все. Я помогала покойному в его заботах о товарищах и при жизни мужа, и после. Это моя святая обязанность, хоть и не по силам иногда быть полезною мужа моего товарищам.

Я всегда с чувством живейшим участия и с чувством сестры обращаюсь с ними. Но вы сами знаете, что для всех одинаково быть невозможно.

Борисовы люди очень уважительные. Ар[тамон] З[ахарович] одного из них называл святым человеком. И правда, кроткий, благороднейшая душа. Другой брат больной, в сильной ипохондрии, помешанный решительно. Но и этот сумасшедший до сих пор не может вспомнить без рыдания покойного Ар[тамона] З[ахаровича]. Все это говорю вам для того, чтобы сблизить вас хоть немного с понятием о нашей жизни и дружеских отношениях между собою. По этому вы судите, какая для нас всех тяжелая потеря Ар[тамона] З[ахаровича]. Наши все разводнинские крестьяне оплакивают его усердно и молят Бога о Царствии Небесном для благодетеля своего.

Покойный был любим, уважаем всеми, вообще - вам бы было приятно услышать от всех наших властей даже, как ему дают справедливость. Особливо доброта его сердца каждого обязала, и умел он одолжить всякого, кто к нему прибегнет. Однажды писал он вам, что его характер много переменился. Вы усумнились в этом. Тогда он вам правду сказал о себе.

Потом немногу молодых людей общество развлекло его. Мы, впрочем, радовались, что он этим был доволен и был веселее обыкновенного. Потом перед своим ушибом Ар[тамон] З[ахарович] снова очень загрустил, редко бывал в хорошем, веселом расположении. Видите, сколько невольно заговорилась с вами о жизни покойного Ар[тамона] З[ахаровича], полагая, что для вас интересно будет знать подробности о нем.

Будем молиться за упокой души его, я свято это исполняю. А он не забудет друзей своих в вечности, будет молить Господа о нас всех.

Вы тоже помните, как обязал нас Ар[тамон] З[ахарович] с мужем, дав нам свой домик, 7 месяцев мы жили на одном дворе. А Борисовы жили более двух лет у Ар[тамона] З[ахаровича] в домике.

Не удивляйтесь, добрейшая Вера Алексеевна, что Ар[тамон] З[ахарович] много должен, болезни его много требовали и стоили. Потом промыслы вовлекли его в большие убытки и разорения. Он хотел помочь себе, а Бог не дал.

ГА РФ. Ф. 1463. Оп. 2. Д. 687. Л. 7-11 об.

Примечания

1  Митрополова Софья Ивановна, компаньонка В.А. Муравьевой. 9 ноября 1845 г. в письме Я.Д. Казимирскому А.З. Муравьёв так описал произошедшее с В.А. Муравьёвой: «Я, верно, <…> говаривал о <…> м-ль Sohe, поступившей ко мне в дом со дня моей свадьбы, она же выросла с женой. В течение более 15 лет она показывала неимоверное самоотвержение, жила только для жены и моих детей, словом, всеми была чтима в доме, как полная хозяйка и самовластная распорядительница всего достояния жены моей и сына.

Достигнув тех лет, когда отказываются перезрелые девы от надежды соединить странствование со спутником, она <…> нырнула в спекуляцию, попала в омут и потопила не только своё, но женино имущество, наделав более чем на 200 т[ысяч] долгов на её имя, продав потихоньку всё ценное, словом, обобрала её до того, что вот более 8 месяцев, как обнаружились её чёрные поступки, и всего и до сей минуты не раскрыто.

Бедную мою жену это несчастие тем более крушит, что она обвиняет себя более чем бы должно, ибо во время смерти детей она дала ей неограниченную доверенность, что было в 33 году, и в течение 12 лет почти не спрашивала, что она по оной делала» (Муравьёв А.З. С. 428).

2 Безобразов Михаил Александрович (1815 - ок. 1880), сын сенатора А.М. Безобразова, чиновник министерства внутренних дел, участвовал в ревизии И.Н. Толстого.

3 Табачница, о которой идет речь в письме 4.

26

6

20-го мая 1847 г.

Письмо ваше от 22 марта третьего дня получила, не знаю, где оно залежалось столько времени, добрейшая, почтенная Вера Алексеевна. В последнем своем письме я обещалась прислать вам список, сколько выручено денег за проданные вещи покойного Ар[тамона] З[ахаровича] и сколько уплачено долгу. К несчастью, о сю пору я не могу добиться ничего. 2 раза виделась с г[осподино] м Мухановым, просила его прислать мне подробный список, который я обязана отослать к вам, добрая Вера Алексеевна.

Сначала Петр Александрович Муханов сказал мне, что не обязан заводить канцелярии для сделания списков, потом обещал, вот уже два месяца прошло, напоминала ему об этом несколько раз, и все нет ничего, а словесно сказал мне, что до 11 тысяч уплачено. Из слов моих видите, что трудно добиться у этих господ правды. Александра Николаевича Сутгова я и не видаю совсем, а если встретится со мною где-нибудь, то или убежит тотчас, или отворотится. Бог ему судья, если ему очень совестно показаться мне, то я довольна тем, что он чувствует свою несправедливость.

Не поверите, добрая Вера Алексеевна, сколько я тяжких огорчений перенесла и переношу за усердие мое и признательств[о] к покойному Ар[тамону] З[ахаровичу]. Но Господь милосердный видит несправедливость людей и добрые их намерения. На Бога уповаю и исполняю свято, что могу, в память добрейшего Ар[тамона] З[ахаровича], который от многих неприятностей избавлял меня во время моего несчастия, когда схоронила я добродетельного, кроткого мужа своего. Я никогда не забываю добра, деланного мне, мне бы и Бог не простил этого.

Добрейшая Вера Алексеевна, надо бы вам самим написать к Сутгову, так как он назначен Ар[тамоном] З[ахаровичем] заняться его делами, чтобы он вам прислал записку, сколько денег выручено за проданное имущество покойного Ар[тамона] З[ахаровича] и сколько долгу уплачено, что это нужно бы вам знать для соображения дел покойного. Кому же, как не вам, обязаны мы отдать отчет? Кто же, как не вы, почтенная Вера Алексеевна, можете помочь исполнить волю покойного Ар[тамона] З[ахаровича], а за доброе сердце его Милосердием своим Господь поможет по силе и возможности.

Вещей Ар[тамона] З[ахаровича] было довольно много, хоть не очень ценных: дрожек двое, одне пролетки, как здесь называют, другие просто му[ж]ские, еще маленькие беговые, 4 лошади, много хомутов и разной сбруи, даже кучерской одежды, сани парные городские хорошие, другие маленькие - крытый небольшой карандас1, в дурную погоду, бывало, в нем ездит. Янтарей было до 20, в том числе несколько очень хороших, остальные мелочь. Шкатулочка дорожная, пистолеты, белья с лишком 4 дюжины, платья, шуба, две шинели, не вспомню теперь многого, токарный станок, инструменты, еще выписанный для него другой станок, которого он не дождался, деньги за него не заплачены, г[осподи]н Сутгов его взял, кому-то отдал, 100 руб. и транспорт надо платить! Бог ведает, из каких способов.

Серебра у него было небольшой сервизец, состоящий из чайничка, сахарницы и молочника, он променял прежнее свое серебро на это, 10 ложек серебряных столовых старых, разливательная и большая соусная, 6 чайных новых, никогда еще не употреблял, больших суповых было 6 и чайных новых 6. Ситечко и щипцы для сахару серебряные. Больше у него не было серебра. Столовый сервиз фаянсовый довольно полный, не помню, сколько дюжин тарелок и прочего. Часы золотые одни, другие стенные, последние у меня находятся, еще золотые часы у меня сохраняются, которые много лет покойный Ар[тамон] З[ахарович] носил. Они были ему присланы сестрою гр[афиней] К[атериной] З[ахаровной]. Я их сберегала для Алек[сандра] Ар[тамоновича].

Много неприятностей выслушала, даже много и поплакала, а часы не отдала. Книг было много у покойного, взял Сутгов с Мухановым продать, и станок, и книги все у них. Дров даже до 60 саженей вывезли из дому, бревна для какой-то постройки были приготовлены и то увезли со двора. Судно со всеми снастями, железными кошками (якори), много медной посуды, железных вещей. Правда, что судно было повреждено. Пьяные приказчики Ар[тамону] З[ахаровичу] множество убытку сделали, но все-таки, вероятно, эти господа продали его, надеюсь, не с великим убытком, как судно и вещи целы налицо, а повреждения этого судна можно было исправить. До таких мелочей ведь вещи были забраны, что спички зажигательные и даже кремни в том числе.

Я обязана сказать вам все это, добрейшая Вера Алексеевна, и свято готова исполнять все, что угодно вам будет поручить мне по делам покойного. Ваши советы будут мне помощью по делам Ар[тамона] З[ахаровича], но, к несчастью, в моих руках остался один дом покойного, который считается за мною, вы уже знаете из прежних моих писем это. Теперь я вас попрошу написать мне в вашем письме, что вы предоставляете мне продать этот дом. Тогда по назначению покойного я его передам одному должнику г[осподи]ну Баснину2 за 4000. Если же он не захочет его взять, то найду купца, который даст мне 4000 за него, и можно разделить эти деньги на двоих должников поровну, чтобы уравнять уплату долгов.

300 руб[лей] сереб[ром] г[осподи]н Лобковский выдал мне чрез г-на гражд[анского] губ[ернатора] по распоряжению гр[афини] К[атерины] З[ахаровны]. 

С этою же почтою будут остальные в Красноярске одному очень нуждающемуся должнику покойного Ар[тамона] З[ахаровича] 200 р[ублей] сереб[ром], а 100 больному, здесь находящемуся, будут вручены, и расписку вам доставлю. К счастью, гр[афиня] К[атерина] З[ахаровна] поручила мне самой распорядиться этими деньгами. Иначе они требовали от меня в общую кассу покойного. А я не отдала этих денег и сказала, что сама отдам отчет кому следует.

Г[осподи]н Сутгов, не знаю по какому праву, отстранил меня от участия исполнить волю покойника. Сознаюсь вам откровенно, добрейшая, почтенная Вера Алексеевна, что я благодарна ему за то.

Совесть моя чиста противу Ар[тамона] З[ахаровича]. Я лишена способов хлопотать, чтобы успокоить прах его. Почты чрез две пришлю вам рисунок памятника покойного. Тяжелую, очень тяжелую обязанность исполнила благодаря Бога, чрез дня три совсем окончится работа, и я очень старалась о прочности. Всею душою преданная М. Юшневская.

Письма и прочие вещи уложены, скоро вышлю к вам. Извините меня, что есть помарки в письме. Я и слепа, и больна, едва хожу - простудилась.

Не сочтите, ради Бога, что я желчный человек, Бог видит, что я одной правды желаю. И чтобы совесть моя была спокойна, исполняя волю покойного Ар[тамона] З[ахаровича].

Было два бюста покойных сыновей ваших. Младшего сына бюст пять лет тому назад разбил нечаянно Ар[тамон] З[ахарович], а старшего сына бюст трудно бы было к вам переслать. Я рассудила поставить его внутрь памятника Ар[тамона] З[ахаровича]3.

ГА РФ. Ф. 1463. Оп. 2. Д. 686. Л. 12-14 об.

Примечания

1 Так в Сибири называли тарантас.

2 Баснин Василий Николаевич.

3 После смерти двоих сыновей, Лёвушки (1831) и Никоши (1832), А.З. Муравьёв просил жену заказать их бюсты и прислать ему. 28 апреля 1833 г. Е.И. Трубецкая писала В.А. Муравьёвой: «Посылки с бюстами детей и вещами, им принадлежавшими, должно быть <конец неразб.>. Ваш муж не может их получить, и вот ещё один ящик отправляется в обратный путь, вместо того чтобы быть доставленным в Петровский [Завод]. <…>. Он очень хочет получить эту посылку и огорчён тем, что ожидание его так затягивается» (Муравьёв А.З. С. 330). 

13 апреля 1834 г. бюсты были получены: «С разлучения нашего, ангел мой Вера, я ни разу не испытал ничего подобного тому, что почувствовал 13 апреля. Именно в этот день мне принесли бюсты обожаемых моих детей. Ты одна можешь себе представить, как вновь открылись мои сердечные раны: вот это ангелы, коих мы потеряли. Что бы со мной стало, если бы ты была со мной, а они бы умерли без матери.

Слава Создателю, который наставил тебя на истинный, единственный святой путь. Поверь мне - и это я буду утверждать и на смертном одре, - что я благословляю имя твое и что я тебе обязан более чем жизнью за то, что ты не уступила необдуманному моему желанию. Я никогда не смогу достойно отблагодарить тебя за мысль заказать эти бюсты и послать их мне. Я уже не покинут Богом - я вновь увидел изображения обожаемых моих детей.

Не отказывай мне в последнем утешении, о котором я тебя прошу, пришли мне поскорее рисунок, изображающий святые их могилки; я хочу их увидеть хоть так, раз уж мне отказано в утешении лечь на эти могилки и оросить их слезами. Добрая и дражайшая твоя матушка писала мне в последнем письме, что у неё есть портрет Никоши в гробу, пришли мне его тоже ради Создателя» (там же, с. 352).

О содержании публикуемого письма М.К. Юшневской было известно Б.Г. Кубалову, поскольку он цитирует строки из него в работе «Декабристы в Восточной Сибири». Теперь уже можно с точностью сказать, что в своде памятника находился бюст не Александра, как предполагала Т.Г. Любарская, а Никиты Муравьёва. В 1952 г. при вскрытии захоронения А.З. Муравьёва бюст был обнаружен и передан в краеведческий музей. В настоящее время бюст сына декабриста А.З. Муравьёва Никиты находится в экспозиции Иркутского музея декабристов.

27

7

8-го июня 1847. Малая Разводная

Добрейшая, почтенная Вера Алексеевна, жаль мне и очень тяжело, что должна еще и я рассказывать все неприятное, когда и без меня у вас много своих огорчений. Но что же мне, бедной мученице, делать, когда нашего покойного Ар[тамона] З[ахаровича] и после смерти разоряют. Этим нельзя успокоить прах его. Моя совесть не может быть спокойна, он надеялся на мое усердие и участие, а у меня отняты все способы действовать в его пользу.

Вы уже знаете, что гр[афиня] Ек[атерина] З[ахаровна] прислала 300 р[ублей], которые доверила мне употребить по моему рассмотрению. Я отослала 200 одному бедняку, и вот его письмо в получении этих денег. 100 руб[лей] оставила на уплату мелких долгов, из которых отдала 36 руб[лей] приказчику Алиберу1, 42 в кондитерскую, 138 Борисову, всего 216 руб[лей] ассиг[нациями], остальные 134 хранятся еще у меня для отдачи в лавку. На все это пришлю вам особую записку.

Деньги эти, 300 руб[лей] сер[ебром], сделали то, что г[осподи]н Сутгов всех должников выслал ко мне, и я узнала от них, что ни одному не заплачено, кроме г[осподи]ну Белоголовому, с которым есть какие-то аферы у m-r Муханов. Он же и судно с лодками и всем каталажем купил будто бы за 2500. Но кому уплачено, не могу добиться, знаю только, что купцам ни одному не заплатили, хотя в записке Ар[тамона] З[ахаровича] покойного сказано, прежде всех заплатить купцам. Они как-то все с богатыми расплачивались, будто бы которые верно бы и не тревожили прах покойного никогда, а всех бедняков оставили кричать и приступать к людям, которые не могут для них ничего сделать.

Я вам писала, добрейшая, почтенная Вера Алексеевна, что 2 до пяти тысяч осталась должна покойному. Теперь осталось до 3. Никак не могу вдруг выплатить, хоть все возможные лишения переношу, такая здесь дороговизна, что и богатые не в состоянии своими способами прожить года. Дело совести, добрая Вера Алексеевна, все средства употреблю, чтобы за мной не оставалось, но вдруг не могу расплатиться.

На беду, сказала я г[осподи]ну Сутгову о своем долге, теперь оне всех ко мне посылают, а за проданное имущество Ар[тамона] З[ахаровича], куды отдали деньги, не дают отчета, да еще удалили меня самовластно от исполнения воли покойного за то, что я предложила им не платить никому до тех пор, покуда не наберутся все деньги, и тогда по справедливости каждому разделить поровну, чтобы никто не роптал. Еще предложила им сперва списаться с вами, спросить у вас совета, как самой близкой особы покойного. Я им говорила еще, что до истечения шести недель не должно было и приниматься продавать вещей. Этим данным моим мнением нажила себе непримиримых врагов.

На днях получила я письмо от m-r Корсини2, чрез которого Ар[тамон] З[ахарович] выписал токарный станок для кого-то, m-r Сутгов, как только проведал, что станок уже доставлен в город, взял станок, даже и чужие тут же вещи, и распорядился, не знаю, как и что, только ко мне приступают и просят уплаты с лишком 300 руб[лей] сер[ебром], да еще за какой-то ящик с инструментами столярными, кому-то выписанные, а я не видала купца и не получала этого ничего.

Теперь m-r Корсини написал к губернатору, прося взыскать с того деньги, кто этим станком завладел. M-r Корсини - член кяхтинской таможни, а брат его старший архитектором в С-Петербурге3. По просьбе Ар[тамона] З[ахаровича] писала к г[осподи]ну архитектору, чтобы выслан был этот станок с купцом Огородниковым4, а как он не доставил ко мне этого станка, то я и не могу отвечать за него.

Теперь еще одно обстоятельство, m-r Сутгов, желая взять дом покойного Ар[тамона] З[ахаровича], просил переводу в Малую Разводную, был уже вопрос к ген[ерал]-губ[ернатору], нет ли препятствия перевести его в Малую Разводную, генерал отвечал, что нет. Они хотят завладеть домом и лишить возможности удовлетворить купцов, которых воля была покойного, чтобы прежде всех успокоить, и точно не было бы никакого ропоту, если бы так поступили, богатые не думали бы просить, как и сами сознаются.

Г[осподи]н Баснин не хочет брать дома, нельзя сделать формальной купчей, потому что никто не может иметь дом в деревне. Ни чиновник, ни купец не имеют права покупать земли, которые считаются казенные, крестьяне не имеют права продавать. Между тем земля куплена Ар[тамоном] З[ахаровичем] и даны деньги крестьянам. Можно передать на несколько лет кому-нибудь, но продать невозможно.

M-r Баснин отказывается брать этот дом без формальных документов, которых нельзя сделать. Сегодня у меня была одна особа, которая желает купить для перевоза в Иркутск все строение. Я просила 4000, но дают 3000. Но можно получить эту цену, которую я прошу, без вас я не хочу решаться ни на какие сделки. Но если вы напишете мне и предоставите поступить по моему рассмотрению, тогда я этими способами удовлетворю всех мелких должников, самых бедных, и купцов.

Приказчики плачутся, что хозяева вычитают у них из жалования эти деньги, и покойный сам, умирая, записал каждого лавочника, которым должен. Этим средством все будут спокойны. Если предложение мое кажется вам основательным, то вы с первою же почтою напишите мне, дабы не могли занять дому, как выше вам сказала, без всякой совести. Из письма Прибышевского5 вы увидите, что я стараюсь расплачиваться за Ар[тамона] З[ахаровича] как только могу. Но у меня ни ниточки не осталось из имущества покойного.

Многое продано этими г[оспо]дами за чистые деньги, многое сказано, [что] за долг отдано, многие документы взяты или на должные деньги Ар[тамону] З[ахарови]чу, одним словом, распорядившись добросовестно и не так спеша, можно бы успокоить прах покойного совершенно или с немногим прибавлением. Не хочу обвинять никого из этих господ, они товарищи, должны бы более моего быть усерднее к упокоению праха Ар[тамона] З[ахаровича].

Говорю с вами чистосердечно обо всем, добрейшая, почтенная Вера Алексеевна, кому же, как не вам, дать добрый совет и придумать к лучшему все, что касается до вашего покойника дела. Буду ожидать нетерпеливо от вас письма, и как угодно будет вам решить о доме, так я и поступлю. Со всею откровенностью сказала вам мою мысль.

Третьего дня слышала я разговор, m-r Белоголовый писал вам о чем-то, а вы не приняли г-на Медведникова6, который сам к вам ездил в поручением Белоголового. Не знаю, о чем же хлопочет этот господин, когда ему все уплачено, как я слышала, а другие все упрекают, не получа ничего. Если бы вам писали другие кто, я бы не удивилась, а тут я промолчала, а больно было слышать, что тревожат вас люди напрасно.

На прошедшей неделе уехала от нас добрая наша m-de Руперт7. Мне бы очень хотелось, чтобы вы повидались с нею, если можно. От нее вы бы услышали всю истину дел моих мучительных по делу Арт[амона] З[ахаровича].

Она предобрейшая особа и всегда оказывала мне участие в моем несчастии. Любила и уважала покойного Ар[тамона] З[ахаровича] и с участием его вспоминает. Елена Федоровна может вам рассказать о моей жизни, она подробно обо всем знает, что до меня касается. Ранее сентября ей невозможно быть в Петербурге, она со всем семейством едет.

Простите меня, добрая, уважаемая Вера Алексеевна, что измучила вас моим письмом. Бог милостив, может, более не буду иметь надобность тревожить вас моими рассказами, Господняя воля во всем. Напишите о доме, и делу конец.

Всею душою, всем сердцем преданная вам навсегда Мария Юшневская. Чрез две недели вышлю вам посылку, и вы получите с одним отъезжающим. Гр[афиня] Кат[ерина] З[ахаровна] не пишет ничего давно. Памятник готов почти совсем, рисунок пришлю вам вскоре.

Доброму Александру Артамоновичу усердно кланяюсь.

ГА РФ. Ф. 1463. Оп. 2. Д. 687. Л. 15-18 об.

Примечания

1 Алибер Жан-Пьер (1820-1905), владелец магазина французских и английских товаров, купец и промышленник. С 1851 г. был владельцем первой в России шахты графита на горе Ботогол в Восточном Саяне.

2  Корсини, чиновник кяхтинской таможни.

3  Корсини Иероним Доминикович (Дементьевич) (1808/1811-1876/1886), русский архитектор, академик Императорской Академии художеств с 1849 г. Служил в Петербургской губернской конторе казённых имуществ (с 1836), Гоф-Интендантской конторе казённых имуществ (с 1836), Гоф-Интендантской конторе Министерства императорского двора (с 1838), в Министерстве финансов, Министерстве внутренних дел, Ведомстве учреждений императрицы Марии Фёдоровны.

4  Сведений не обнаружено.

5  Сведений не обнаружено.

6  Медведников Иван Логинович (1807-1889), иркутский купец.

7  Руперт Елена Федоровна, жена генерал-губернатора В.Я. Руперта.

28

8

11 июня 1847. Малая Разводная

Добрейшая, почтенная Вера Алексеевна, письмо мое доставит вам один достойный молодой человек m-r Голенковский1, он вытребован из Иркутска в С.-Петербург для службы по провиантской или комиссариатской части. Евгений Осипович Голенковский очень любил и уважал Ар[тамона] З[ахаровича]. Покойник также ласкал и любил молодого человека. Просила я его доставить вам посылку, но ящика с письмами не мог он поместить в своем экипаже, едучи не один.

Я рассудила выслать вам портрет большой и малый, да еще ваш портрет, не вставленный в рамку. Тут же рисуночки детей ваших, которые очень берег Ар[тамон] З[ахарович]. Тут же посылаю волосы Ник[иты] Мих[айловича]2 и две бумажки с надписью Ар[тамона] З[ахаровича], в которых хранились волосы моего мужа и в другой – галун с его гроба3. Я оставила у себя, что было в бумаге, посылаю вам для того надписи Ар[тамона] З[ахаровича], чтобы вы видели, в каких дружеских отношениях были и как разделяли наше положение. Еще старичка Лепарского волосы и записочка4. Кажется, покойник сказывал мне, что вы рисовали по бархату здесь вложенный лоскуток.

Кошелечек белый с розовым вашей работы кто-то унес, не могла отыскать5. Кольцо для салфетки с вашим вензелем хранится у меня, покуда не найду случая переслать вам с другими вещами. Портрет покойного Алек[сандра] Зах[аровича] посылаю тут же6. Больше ничего не мог взять с собою m-r Голен[ковский].

Чтобы вас уверить, что я всегда вам говорила истину обо всем, касающемся до дел Ар[тамона] З[ахаровича], посылаю вам обе его записки, прося вас усерднейше возвратить мне ту, в которой Ар[тамон] З[ахарович] поручает  мне  исполнить  его  волю.  Может,  она  нужна  будет  почему-нибудь, хотя у меня и отняли возможность исполнить его желание и не допустили оправдать доверенность, какую имел ко мне.

Я бы очень желала сохранить у себя эту записку, как памятник для меня дорогой. Ар[тамон] З[ахарович] во время своей болезни много говаривал со мною о делах своих и искренне доверял моему усердию и участию к его расстроенным делам. Много на меня надеялся и умирал с хорошим чувством для меня. Дай Бог ему Царствие Небесное. Я никогда не перестану молиться о упокоении души его, много я ему обязана за доброту его во все время моего тяжкого испытания.

Забыла я вам сказать, почтенная, добрая Вера Алексеевна, что есть еще несколько долгов по его распискам, не помещенным в его записках. В том числе и Прибышевский, о котором я писала вам. Из всего посылаемого вам вы видите, что Ар[тамон] З[ахарович] велел прежде всего удовлетворить купцов. Если дом удастся продать, то самое лучшее будет заплатить этими деньгами купеческие претензии. А г[осподи]н Баснин человек богатый, может охотно согласиться подождать. О сю пору он еще не роптал на покойного и не будет.

Много уважал Ар[тамона] З[ахарови]ча. Сколько я издержала денег на выписку разных вещей для памятника и самой постройки, я вам сделаю после выписку - рисунок памятника сам сделал Ар[тамон] З[ахарович] для покойного моего мужа, ему точно такой поставили, при сем прилагаю рисунок7.

Пишу это письмо ночью, извините за беспорядок смысла, и не вижу, и мысли мои расстроены почти всегда, к тому же очень себя нехорошо чувствую. От вас давно не имею ничего, после кончины Ар[тамона] З[ахаровича] получила только два ваших письма.

Молю Всевышнего, чтобы вы были всегда здоровы, добрейшая Вера Алексеевна, и по возможности счастливы. Всем сердцем уважающая вас, усердная, преданная вам Мария Юшневская.

ГА РФ. Ф. 1463. Оп. 2. Д. 687. Л. 19-20 об.

Примечания

1 Голенковский Евгений Осипович (1816-1892), выпускник Нежинского лицея кн. Безбородко, с 1836 г. чиновник Контрольного департамента военных отчетов, с 1841 г. - помощник обер-контролёра Государственного контроля при Иркутской полевой провиантской комиссии Восточной Сибири. С 1 июня 1847 г. помощник обер-контролёра при департаменте горных и соляных дел в Петербурге.

2 Н.М. Муравьёв.

3 Традиция сохранения на память волос умершего была очень распространена в XIX в. Волосы хранились в медальонах, их сплетали, делали настольные и настенные траурные композиции - панно.

4 Лепарский Станислав Романович (1754-1837), комендант Нерчинских рудников и мест заключения декабристов в Чите и Петровском Заводе.

5 Вероятно, речь идёт о кошельке, присланном Артамону в 1828 г. «<…> Артамон получил бумажник вашей работы, который ему доставил самое большое удовольствие; он вас очень просит продолжать и другую работу, которую вы начали для него» (Муравьёв А.З. С. 179).

6 Портрет брата Александра А.З. Муравьёв получил зимой 1834 г. в Петровском Заводе.

«Благодарение Богу, Артамон Захарович получил недавно не только письмо от доброго своего брата и его жены, но Ал[ександр] Захарович прислал ему в то же время и свой портрет. Мне нет нужды говорить вам, милая и добрая Вера Алексеевна, что посылка эта привела его в восторг; сама тюрьма изменила свое обличие в его глазах, с тех пор как тут есть портреты почти всех тех, кто ему дорог. Он почти любит свою камеру, ибо именно тут он может с наибольшей иллюзией перенестись хотя бы мысленно к вам» (Муравьёв А.З. С. 346).

7 К сожалению, рисунок не сохранился. Однако есть схематичное изображение надгробного памятника А.П. Юшневскому.

29

9

22-го сентября 1847 года. Малая Разводная

Добрейшая, почтенная многоуважаемая Вера Алексеевна. Не знаю, где залежалось письмо ваше от 4 июля. Оно два месяца было в дороге, но хорошо, что все-таки я его получила. Не спешила вам отвечать для того, чтобы выслать расписку в удовлетворении долга г-на Баснина. Когда получила я письмо ваше, было уже поздно удержать дом покойного Ар[тамона] З[ахаровича], тем более что получена у нас бумага о имуществах, остающихся после смерти наших господ, а именно у тех, у которых есть здесь родные, имеют право наследовать после смерти их имущество, а у кого нет родных в Сибири, поступает все в казну имущество.

Г[осподи]н Баснин до того труслив, что на своей расписке не выставил даже числа денег, но это все равно, если его руки дана записка, что долг его удовлетворен. При сем вы получите эту расписку и как документ сберегите ее. Из посланных мною писем и записок Ар[тамона] З[ахаровича] вместе с его последней запиской, которые  я  называю  духовной  покойного,  вы  увидите  долги  его.  Баснину 1380 рублей, еще брал у него Ар[тамон] З[ахарович] не знаю сколько-то.

Одним словом, г[осподи]н Баснин насчитал на Ар[тамона] З[ахаровича] по разным запискам 900 руб[лей] сереб[ром]. Дом по его просьбе передан на имя г[осподи]на Сутгова в 900 руб[лей] сер[ебром]. Сделана и купчая на имя жены Ал[ександра] Ник[олаевича] Сутгова. Г[осподи]н Баснин считал проценты, оттого сумма долга увеличилась. Я бы не передала дома, если бы не было этой вновь полученной бумаги и не было бы воли Ар[тамона] З[ахаровича], чтобы отдать дом Баснину. Наш добрый Ар[тамон] З[ахарович] очень любил это все семейство, и не было дня, чтобы не посещал их. Но ценить не умели его благородной доброты, не стало Ар[тамона] З[ахаровича], так и проценты, и разные разности насчитались.

Все перед Господом нашим милосердным. Он судья - каждому за их поступки. По моему убеждению, человек, который о себе не может уже хлопотать, ему надо вдвое усердствовать. Я так и поступаю, за то нажила себе недругов, которые оскорбляют меня неблагородно потому только, что я старушка одна безо всякой опоры. Бог один мой заступник, на милосердие его уповаю с полною верою.

Ни m-r Муханов, ни m-r Сутгов я не видаю никогда. О передаче дома Ар[тамона] З[ахаровича] Сергей Петр[ович] Труб[ецкой] хлопотал, за подписом этих бумаг сам ко мне приезжал. Теперь еще остался один г[осподи]н Пеленков1 неудовлетворенным,  хотя поворчал немногу, но успокоился. Он искренне любил и уважал Ар[тамона] З[ахаровича].

Г[осподи]н Баснин самый богатый, как кажется, и самый несносный в счетах  своих,  как  слышу  от  других.  Но  богатые  везде  имеют  свой  голос. Мое дело молчать и быть довольной, что одним долгом менее у покойного Ар[тамона] З[ахаровича]. Добрейшая, почтенная Вера Алексеевна, не взыщите с меня, что я не могу вам переслать счета уплаты долгов Ар[тамона] З[ахаровича], я всех просила, кто видится с Мух[ановым] и Сутго[фом], но они не присылают счета, а только говорят, что уплачено до 18 тысяч, не знаю, ни кому, ни какие долги.

Г[осподи]н Сутгов живет теперь в доме Ар[тамона] З[ахаровича] самым близким моим соседом, он, говорят, сделал какую-то сделку с г[осподино]м Басни[ным] в 900 руб[лей] сереб[ром]. Теперь владелец дома почтенного нашего покойника, но у нас даже нет и сообщения с нашими домами никакого. Все, что Бог устраивает, к лучшему. Мое дело
благодарить Бога за все и молиться о помиловании меня.

Я вам писала, добрейшая Вера Алексеевна, что Ар[тамон] З[ахарович] однажды просил меня, чтобы выписать чрез одного моего знакомого токарный станок. Этот г[осподи]н Корсини, член кяхтинской таможни, был столько снисходителен, по просьбе моей и Ар[тамона] З[ахаровича] чрез своего брата выписал и доставил сюда. Но уже Ар[тамон] З[ахарович] умер, когда станок был привезен в Иркутск.

Деньги за него были заплачены, я написала г[осподи]ну Корсини, что, когда станок доставят мне, я его продам и деньги ему вышлю. Между тем г[осподи]н Сутгов, не знаю по какому праву, завладел тотчас привезенным станком, не спрося меня даже, какой это станок. Отдал его за долг Ар[тамона] З[ахаровича] за 2000 руб[лей] г[осподи]ну Дейхману2. В том числе были еще какие-то инструменты, Корсини принадлежащие. Начались мои мучения со всех сторон. M-r Корсини требует от меня деньги.

M-r Судгов сердится, находит себя правым, что с выгодою отдал эти вещи. Я было написала M-r Корсини, чтоб взыскивал деньги с тех, кто увладел этим станком. На меня напустились и другие наши господа, что мне не должно посторонних людей мешать в это дело, а предоставлять это дело г[осподи]ну Корсини тягаться с Сутговым. Делать нечего, написала я г-ну Корсини, что внесу ему 305 руб. сереб[ром] за станок и транспорт сюды.

Ради Бога, добрая, уважаемая Вера Алексеевна, прикажите разыскать г-на Жерома Дементьевича Корсини, г-на архитектора в С.-Петербурге, и заплатите ему триста пять руб[лей] сереб[ром] за станок токарный и транспорт сюды, а остальные вещи не были высланы по моей просьбе, я не обязана знать даже об них. Пусть M-r Корсини хлопочет сам о них. Теперь я никак сама не могу внести этих денег, до того подвергаю себя и лишениям, и недостатку, чтобы только выплатить, что я была должна покойному Ар[тамону] З[ахаровичу].

Г[осподи]н Прибышевский выезжает из Красноярска в Россию, я остальную ему уплату должна внести, с сею же почтою должна 350 руб[лей] сереб[ром] отдать и выручить записки Ар[тамона] З[ахаровича], да еще перевожу на себя долг 1500 руб[лей] ассигн[ациями]. Купцу ни одному ничего не уплачено этими господами. Всех их успокоила тем, что я внесу все деньги, только бы мне обождали. Они согласились.

Не спрашивайте меня, достойная Вера Алексеевна, каким образом задолжал Ар[тамон] З[ахарович] Прибышевскому в Красноярске, он жил здесь сперва, Ар[тамон] З[ахарович] ему выхлопотал место в Красноярске у одного золотоискателя. Но Прибышевский не сошелся с ним, между тем у Ар[тамона] З[ахаровича] были все деньги Приб[ышевского]. Смерть неожиданная лишила средства покойнику уплатить эти деньги.  Ар[тамон] З[ахарович] только 500 руб[лей] сер[ебром] успел отдать, на что у меня хранится и расписка с почтовой конторы. Процентов Ар[тамон] З[ахарович] дал ему всего 50 руб[лей] сереб[ром], а после смерти Ар[тамона] З[ахаровича] Прибышевский не считает процентов. Всей суммы, кажется, было 1000 руб[лей] сереб[ром].

С этою почтою я пишу Вас[илию] Льв[овичу] Давыдову, чтобы следуемые мне по переводу 350 руб[лей] сереб[ром] отдал Прибышевскому. Мое состояние до того маленькое, что я при нашей дороговизне не могу прожить года своими способами, для того решаюсь продать свой дом, чтобы скорее расплатиться с моими долгами, из которых главный покойного Ар[тамона] З[ахаровича]. Высказав вам все, добрейшая, уважаемая Вера Алексеевна, прошу вас, удовлетворите долг г[осподи]на Корсини. Его все знают в Петербурге. В доме г[осподи]на Сухозанета3 можно об нем узнать. Писала бы еще о многом, но боюсь почту упустить. Всею душою вам преданная Мария Юшневская.

На имя Пар. Вас. Мур[авьевой]4 я послала чрез г[осподи]на Голенковского ваши портреты и духовные Ар[тамона] З[ахаровича] в июне месяце. Алек[сандру] Артам[оновичу] усердно кланяюсь. Скажите, с вами ли он теперь.

ГА РФ. Ф. 1463. Оп. 2. Д. 687. Л. 21-24 об.

Примечания

1 Пиленков Иван Иванович, кяхтинский 1-й гильдии, а потом иркутский купец.

2  Скорее всего, речь может идти об одном из Дейхманов, Константине Александровиче или Оскаре Александровиче, чиновниках ГУВСа, служащих Горного отделения.

3  Очевидно, имеется в виду доходный дом генерала И.О. Сухозанета в Петербурге на Невском проспекте. Современный адрес: Невский проспект, 68.

4  М.К. Юшневская ошиблась, правильно: Муравьёва Пелагея Васильевна (урожд. Шереметева, 1802-1871), жена М.Н. Муравьёва-Виленского.

30

10

10 ноября 1847. Малая Разводная

Добрейшая, почтенная Вера Алексеевна, не помню хорошо, отвечала ли я на последнее ваше письмо, которое писано пред отъездом вашим из Теребони1 в С.-Петербург. На многие мои письма я ожидаю от вас известия и не могу дождаться. Послала я к вам ваш портрет и покойного Алек[сандра] Зах[аровича], более ничего не мог взять с собою m-r Голенковский.

До сих пор мне очень было трудно пересылать вам разные вещи, которые давно бы надо вам получить. Переписку вашу и всех родных покойного Ар[тамона] З[ахаровича] - все это у меня готово и уложено. Теперь при помощи Анд[рея] Вас[ильевича]2 скорее найду верные случаи, и он поможет мне все сие доставить вам, почтенная, добрейшая Вера Алексеевна. Я поджидаю возвращения мне духовной незабвенного нашего Арт[амона] Зах[аровича]. Я бы хотела сохранить ее у себя, как память его доверенности и дружбы ко мне.

4-го числа была мною заказана обедня и панихида за упокой души доброго Ар[тамона] З[ахаровича].

Вот уже минул год, как он переселился к лучшей вечной жизни, и Царствие ему Небесное.

Вы пишете, что оставшиеся 100 руб[лей] сереб[ром], думаете вы, что отдала я Рожанскому3. Нет, почтенная, добрейшая Вера Алексеевна, я из этих денег отдала мальчику Ванюшке, который три года служил у покойного Ар[тамона] З[ахаровича], 140 руб[лей] да Борисову отдала 50 руб[лей] сер[ебром], еще ему следует до 300 ассигнациями - было всего до 1500. Этот человек, что вырабатывал трудами своими, все отдавал на сохранение почтенному, благотворительному товарищу своему Ар[тамону] З[ахаровичу], и он по частям выдавал им на расход и записывал.

Борисов очень бедный человек, только и живет рисунками своими. Слава Богу, что находятся добрые люди заказывать ему. Об нем могут рассказать вам г[оспо]да, знакомые покойному Ар[тамону] З[ахаровичу], а также и об отношении их с Борисовым, у которого брат помешанный, требующий попечения. Молодые эти господа знают положение Борисова, особливо m-r Балычев4, который для себя сделал много заказов рисунков здешних птиц и флоры.

Правда, что Рожанский и болен, и недостаточен, но у него есть капиталец, состоящий из 20 или 30 тысяч, в его болезни мог бы он себе позволить взять деньги. Не мое дело об этом рассуждать, я бы охотно готова и ему сделать удовлетворение, если бы только могла. Но о сю пору я едва сама могу кое-как при моих лишениях прожить по здешней дороговизне. А как только представится мне случай, то отдам за Ар[тамона] З[ахаровича] деньги Рожанскому.

Часы стенные у меня находятся, хотя и желал Ар[тамон]  З[ахарович], чтобы я оставила их у себя, но я за них внесла деньги 200 руб. Они заплачены 180. Кроме того, от Ар[тамона] З[ахаровича] требовала здешняя почтовая контора карандас, который он взялся им доставить. Я отдала свой, стоящий мне 350 р[ублей]. А покойного все экипажи продали эти господа и лошадей также.

Вот вам подробности, почему стенные часы у меня. Еще я должна внести 200 р. за Ар[тамона] З[ахаровича] одному человеку за то, что кормил бедного больного сумасшедшего в больнице и поил его чаем. Ар[тамон] З[ахарович] года три аккуратно платил за него по 50 руб[лей] в месяц. Покойный много делал добра ближним. Сколько богомолов оставил по себе. Теперь крупные долги. Лавочники остались все неуплаченными. Я на себя взяла эти долги покойного да еще 1500 одному Арбузову. На все у меня есть документы, и со временем вам перешлю все.

Если вы не заплатите 305 руб[лей] сер[ебром] Корсини, как я вас просила, то придется мне же отдать ему здесь, пристает к горлу, а я сама свыше сил моих готова все сделать, чтобы успокоить прах добрейшего Ар[тамона] З[ахаровича], которого я много уважала и много ему обязана за постоянную доброту его и одолжения. Не знаю, дошла ли до вас расписка г[осподи]на Баснина, которую вам отослала в удовлетворении его долга. Остался еще m-r Пиленков из богатых, с остальными, кажется, эти господа сделались. Есть еще часы карманные золотые Ар[тамона] З[ахаровича], которые однажды он хотел послать сыну своему. Помня это, я сохраняю их у себя до случая, чтобы доставить к вам для Алек[андра] Арт[амоновича].

Впрочем, как вам угодно, так исполнено будет. Другие золотые карманные часы, купленные покойным, и при них золотая цепочка, я слышала, отданы г[осподи]ну Белоголовому за долг. Я вам однажды писала, сколько вещей взято г[осподи]ном Мухановым и Сутговым. Еще хранится у меня печатка с гербом вашим, подаренная Леонидом Муравьевым покойному.

Вероятно, вы знаете нового нашего ген[ерал]-губ[ернатора], почтенная, добрейшая Вера Алексеевна. Может, и виделись с Николаем Николаевичем, не мешало бы вам поговорить с ним и поручить разобрать дело о долгах покойного. Премного была бы вам благодарна, если бы вы ему обо мне сказали. Я здесь живу, не знаю почему, поручите меня его покровительству, крайне обяжете, если только вы его знаете и видитесь с ним. У нас все довольны назначением Ник[олая] Ник[олаевича] Мур[авьева]. Слухи о нем очень хорошие.

Слава Богу. Многие жалеют Виль[гельма] Як[овлевича] Руп[ерта], старик он был добрый, и его семейство очень милое. Прощайте, почтенная Вера Алексеевна. От всей души желаю вам всего доброго и спокойствия душевного. Много огорчилась, что вы живете в хлопотах и заботах. Но что делать, мы с вами люди, избранные Господом для страдания на земле. Покоряясь воле его, может, будем счастливы в будущей жизни.

Если Александр Артамонович с вами, возьмите на себя труд поклониться ему от меня.

Всею душою преданная вам Мария Юшневская.

ГА РФ. Ф. 1463. Оп. 2. Д. 687. Л. 25-27 об.

Примечания

1 Имение Муравьёвых в Новгородском уезде Новгородской губернии.

2 А.В. Пятницкий.

3 Сведений не обнаружено.

4 Булычев Иван Демьянович (1813-1877), чиновник департамента Министерства юстиции, член ревизии сенатора И.Н. Толстого.

Page:   1 2 3 4  

You are here » © Nikita A. Kirsanov 📜 «The Decembrists» » «Кованные из чистой стали». » Муравьёв Артамон Захарович.