Александр Пономарев

Павел Пущин - военный историк

До сих пор поход Наполеона затемняет и заглушает всё - и только некоторые военные люди знают, что в то же самое время происходило на Востоке.
А.С. Пушкин - А.П. Ермолову, апрель 1833 г.

Слова, адресованные великим поэтом генералу А.П. Ермолову, относятся в значительной мере и к русско-турецкой войне 1806-1812 гг. Как будто подтверждая верность этих слов, другой визави Пушкина, с которым он познакомился в Кишиневе - генерал-майор Павел Сергеевич Пущин (1785-1865) - исправит этот пробел.

Александр I планировал решить Восточный вопрос совершенно не так, как вышло в ходе войны с Турцией, а посему в тогдашней историографии эта война и не получила должного освещения. Хотя, существуют несколько основательных книг по истории этой войны, среди которых труды: Д. Бутурлина, А. Михайловского-Данилевского, А. Петрова, а также работы А. Попова, Л. Гальберштада, посвященные внешней политике России, и затрагивающие Восточный вопрос 1806-1812 гг. Особое место занимают мемуары А. Ланжерона, который участвовал в этой войне.

Наполеоновская армия «двунадесяти языков» вторглась в Россию на следующий день после того, как Александр 11 (23) июня 1812 г. ратифицировал Бухарестский мирный договор. Позже, усилия мемуаристов и историков были направлены в основном на описание победоносной войны с Францией, что вполне объяснимо. Не нашла достаточного отражения проблематика войны с Портой и в советское время, когда внимание акцентировалось на значении Бухарестского мира 1812 г. для дальнейшего развития Бессарабии, а дипломатические перипетии российско-османских отношений оставались за кадром.

Многотомный корпус документов, касающийся этого периода, тоже не в полной мере представлял источники, позволяющие раскрыть отношения России с великими державами накануне и во время войны 1806-1812 гг. Текст Бухарестского мирного договора и  других документов этой эпохи приводится в этом же издании. Но при всей кажущейся известности первоисточников еще существуют работы известные лишь узкому кругу специалистов.

Так, в Институте Рукописи Национальной библиотеки НАН Украины имени В.И. Вернадского хранится рукописная книга «Сведения о войне России с Оттоманскою Портою с 1806-го по 1812-ой год. Собранные из достоверных источников генерал-майором Пущиным», написанная в Одессе в 1823 году. В книге отчетливо прослеживаются тенденции внешней политики России, Франции и Турции относительно Дунайских княжеств накануне Бухарестского мирного договора 1812 г.

Особенный интерес вызвали последние главы, посвященные дипломатическим переговорам между Россией и Портой относительно подписания  послевоенного мира, т.к. история подготовки и заключения этого договора имеет не очень обширную современную историографию. Анализ же имеющихся работ по данной проблематике показал, что «Сведения о войне…» еще не надлежащим образом введены в научный оборот.

Интересовала, в свое время, отечественная история и прогрессивно настроенных военных. Так в начале ХIХ века офицеры 2-й армии дислоцировавшейся в Украине и Бессарабии увлекались не только идеями преобразования существующего строя, но также изучением и написанием истории русско-турецких войн. Война 1806-1812 гг. была последней на тот момент, а, следовательно, вероятность правильно реконструировать события и написать достоверную историю этой войны была велика.

Генерал П.Д. Киселев, будучи предприимчивым и энергичным человеком, еще до назначения на должность начальника штаба 2-й армии, задумал написание истории русско-турецкой войны 1806-1812 гг. Возглавив штаб в марте 1819 г. он сразу же окунулся с головой в организационный процесс по созданию этого труда. Была написана программа и была создана рабочая группа из офицеров, завязалась переписка с Главным штабом о присылке необходимых материалов в Тульчин. Киселев получил поддержку со стороны своего начальства и разрешение использовать материалы московских и петербургских архивов, также ему представилась возможность изучать соответствующие архивы, находящиеся в крепостях Бессарабии.

Командир бригады 16-й дивизии Пущин направленный начальником штаба 2-й армии в Измаильскую крепость обнаружил там немало ценных документом и составил «Опись дел, до турецких походов касающихся, находящихся в Измаильском архиве и изъятых под расписку генерал-майором Пущиным». В частности 23 дела относились к войне 1806-1812 гг.

Изучение истории русско-турецких войн имело для офицеров и прикладное значение. Полагая, что война с Турцией в свете решения Россией Восточного вопроса неизбежна, Киселев считал необходимым основательно подготовиться к ней. В связи с этим генерал планировал превратить штаб армии в центр топографических и военно-теоретических исследований, что без сомнения должно было принести пользу в предстоящей войне.

К созданию истории русско-турецких войн Киселев планировал привлечь декабристов Н.И. Комарова, А.П. Юшневского, И.Г. Бурцова. В его планы также входило сотрудничество по этому вопросу с М.Ф. Орловым и П.И. Пестелем, однако они, по разным причинам, ему отказали, а взамен них у Киселева стали работать Н.В. Басаргин и Н.В. Петров. Это, впрочем, не означало, что Орлов и Пестель не придавали написанию истории русско-турецких войн должного значения. Пестель, например, с чрезмерно развитыми задатками лидера составлял «Греческий проект» касающийся дальнейшей участи и Дунайских княжеств, планируя воплотить его в жизнь.

Так, у него предстоящая война «связывалась… с убеждением в необходимости исправления южных границ России включением в ее состав Молдавии…». Подобный подход, как ни странно, показывал общность взглядов на эту проблему и декабристов и правящих кругов. Россия, вторгнувшись в иное геополитическое пространство - Балканы - предполагала дальнейшее продвижение в этом направлении. Лишь редкие голоса из окружения царя выступали за то, что в юго-восточном направлении Россия имеет достаточную территориальную насыщенность.

Однако кроме упомянутого нами Пущина еще один военный был причастен к написанию истории русско-турецкой войны 1806-1812 гг., он также как и Павел Сергеевич работал в одиночку. Это был военный историк, полковник Генштаба Иван Петрович Липранди, который в 1860 г. утверждал, что он по поручению Киселева делал выписки о войне из секретного дипломатического архива и к 1823 г. (эта дата стоит на внутреннем листе рукописи, а на переплете книги 1820-1824 гг. - А.П.) завершил свою работу.

Окончание работы в один год с Пущиным настораживает. Если Пущин располагал достаточным временем, то Липранди, находясь на военной службе, такового не имел. Видно тщеславие играло здесь не последнюю роль и оба офицера собирались опередить работу подопечных Киселева.

И.С. Достян предполагает, что И.П. Липранди делал выписки самостоятельно, поскольку Киселев подобную работу уже поручил группе возглавляемой И.Г. Бурцовым. Отсутствие рукописи Липранди в делах киселевской комиссии, которые хранятся в РГВИА, натолкнуло исследовательницу на мысль, что он работал над историей войны 1806-1812 гг. по собственной инициативе.

Отсутствие упоминаний о подобной работе Пущина среди трудов киселевской комиссии привело нас к аналогичной мысли. Однако эти два случая, безусловно, разнятся. Несмотря на то, что Липранди привлекался по делу декабристов, он был оправдан. В таком случае написание работы к 1823 г. еще ничего не означало, хотя и в составе киселевской комиссии он не значился.

Будучи подобно Киселеву и Липранди честолюбивым человеком, Пущин снимал копии с материалов, обнаруженных в Измаильской крепости, чтобы затем самому заняться написанием «Сведений о войне…». Это происходило, когда Пущин был еще военным и мотивация попробовать себя на поприще историка, была вполне понятна. Возможно, Пущин и собирался работать в комиссии, что косвенно вытекает из его участия в сборе материала в бессарабских крепостях. Уволенный в отставку в 1822 г., он вряд ли смог бы находиться в комиссии далее. Но проделав подобную работу самостоятельно, Пущин доказал бы лояльность императору, реабилитировав, таким образом, себя в его глазах, чтобы вернуться в армию. Однако, ни того, ни другого не произошло.

В то же время, группа во главе с Бурцовым продолжала свою работу, в результате чего к 1827 г., как отмечает И.С. Достян, стало создание «Описания походов россиян против турок» в четырех частях - начиная от Прутского похода 1711 г. и заканчивая войной 1806-1812 гг. Причем последней войне была посвящена полностью заключительная четвертая часть рукописного труда, который вместе с остальными частями хранится в Российском государственном военно-историческом архиве (Москва).

К сожалению, нам не удалось ознакомиться с этими документами. Однако то, что исследовательница не называет в числе создателей коллективного труда Пущина, дает право предполагать, что книга, хранящаяся в Институте Рукописи НБУВ, представляет собой отдельную работу, т. к. датируется 1823 г., т. е. четырьмя годами ранее, чем «Описание походов…» было сдано в архив.

*  *  *

Павел Сергеевич Пущин был одним из передовых людей своего времени. С 1818 г. он состоял членом «Союза  благоденствия» – самой многочисленной декабристской организации. О тайных обществах того времени написано немало трудов, но все же заметим, что по свидетельству современников, Пущин стал жертвой пламенных речей декабристов К.А. Охотникова и В.Ф. Раевского, как не имеющий собственного мнения. Думается, это была лишь попытка выгородить задним числом главу кишиневской управы «Союза благоденствия» и управителя масонской ложи «Овидий». Однако участие в упомянутых организациях было для Пущина недолгим.

Вскоре после открытия масонской ложи в Кишиневе в июле 1821 г. об этом стало известно начальнику военных поселений юга России генералу И.О. Витту, который указывал на активную деятельность офицеров 2-й армии П.С. Пущина и М.Ф. Орлова. Из других, не совсем достоверных источников императору сообщалось, что военные состоят в масонской ложе в Кишиневе под управлением князя М. Суццо, а в Измаиле будто бы учреждается аналогичная ложа во главе с генерал-майором С.А. Тучковым.

В связи с греческим национально-освободительным движением в Дунайских княжествах под руководством царского генерал-адъютанта А.И. Ипсиланти, подобные тенденции вызвали гнев Александра I, который запретил военным участвовать в масонских ложах. На протяжении 1822 г. масонские ложи в России были закрыты, а «Союз благоденствия» разгромлен.

Пущин, в очередной раз обратил на себя внимание царя в начале 1822 г., подав прошение о полугодичном отпуске для лечения на водах. Император заявил, что когда армия «находится в готовности к походу, то отпусков давать не время», уволив при этом его в отставку. Уже позже, Пущин вновь ходатайствовал о лечении за границей, но паспорта так и не получил.

После полной отставки Пущина по Кишиневу пронесся слух, что это последствия недовольства начальника корпуса генерала И.А. Сабанеева, который также сообщал Александру I о существовании незарегистрированной масонской ложи. Так, 32-летний боевой генерал, отдавший 20 лет военной службе, остался не у дел. Этот и следующий годы были не лучшими в жизни Пущина. Перебравшись в Одессу, он, чтобы заполнить возникшую пустоту занимается написанием «Сведений о войне…». Источники для работы над рукописью, как явствует из названия, были действительно достоверные, поскольку ими служили копии вышеупомянутых дел изъятых генералом из Измаильского архива.

Возможно, что Пущин использовал и материалы, присланные для киселевской комиссии из столичных архивов, при условии, что это происходило до отставки. Если учитывать, что отставка последовала в марте 1822 г., а труд датирован 1823 г., то выходит, что Пущин создал его за 1-1,9 года. В виду того, что рукопись была объемной и подчиненных могущих ему помочь генерал уже не имел - это была воистину самоотверженная работа по созданию фундаментального труда, причем в сжатые сроки.

В 1822 г. произошли изменения и в личной жизни Пущина, он женился на вдове своего боевого товарища подполковника С.А. Аркудинского -Генриетте Адольфовне, урожденной Бриммер. Тогда же он встречается еще несколько раз с Пушкиным и другими людьми знакомыми ему по Бессарабии, но это уже были частные встречи воспетого поэтом кишиневского «Квироги».

Преждевременная отставка спасла Пущина от худшей участи, поскольку связи с сослуживцами прекратились, что и подтвердил позже князь С.П. Трубецкой, проходивший по делу о восстании декабристов. В 1825-1826 гг. были проведены следствия относительно всех тайных обществ, в том числе и бывших. Пущин вошел в список членов «Союза Благоденствия», которые были оставлены без внимания царем Николаем I, как «отклонившиеся от союза и неучаствовавшие в возникших после 1821 года тайных обществах». Однако заочное расследование относительно Пущина все же было проведено для выяснения его местонахождения и установления личности, в то время как за другими декабристами, отошедшими от дел, был установлен строгий надзор.

Это, вероятно и послужило основанием для едкого замечания бессарабского экс-вице-губернатора Ф.Ф. Вигеля о Пущине, что «он был в числе тех людей, которых иногда называют, но о которых никогда не говорят. Счастливые люди, как безмятежно течет их жизнь!» Но едва ли последнее утверждение соответствовало истине.

После женитьбы семейство Пущина увеличилось за счет приемных детей, да и о своих племянниках он не забывал. Из-за того что, финансовые неурядицы не оставляли генерала все это время, он в 1824 г. поселяется в псковском имении Жадрицы, где пытается свести концы с концами. Пушкин тогда же жил в ссылке в Михайловском, что позже дало повод для нездоровых обобщений. В 1832 г. Пущин заложил одно из сел в Псковском уезде, но через год, не сумев вернуть деньги, потерял его. В 1853-1855 гг. чтобы избавиться от долгов он перевел всех своих крестьян этого уезда в разряд государственных, но и это не спасло отставного генерала. В 1861 г. он вынужден продать имение в Новоржевском уезде своему племяннику - прапорщику М.Н. Пущину.

Остальные годы до самой смерти в 1865 г. Пущин прожил в Одессе: там, вероятно, и следовало бы искать следы его архива, который мог бы больше рассказать о том, чем жил все годы после отставки боевой офицер, автор «Сведений о войне…» генерал-майор Павел Сергеевич Пущин. Вне всякого сомнения, что только сравнительный анализ работ Пущина, Липранди и киселевской комиссии, сможет выявить насколько обстоятельной оказалась каждая из них, и, что нового внесли они по сравнению с другими.

Также небезынтересно выяснить знали ли Пущин и Липранди о написании ими упомянутых работ, ведь Липранди в 1823 г. служил при наместнике Новороссии графе Воронцове и бывал в Одессе, где тогда жил отставной генерал. Однако для подобного исследования необходимо располагать всеми тремя источниками. Первым шагом в этом направлении будет данная публикация части рукописи Пущина «Сведения о войне…».

Проведенный нами анализ источников, указанных в начале статьи, а также пущинской рукописи, убедил нас в правильности положения, что «Сведения о войне…» являются ценным материалом для изучения истории внешней политики России и международных отношений начала ХIХ в., т. к. работы Д. Бутурлина, А. Михайловского-Данилевского, А. Петрова содержат лишь описание военных действий войны 1806-1812 гг., не уделяя внимание дипломатической истории Бухарестского мира.